Планета Фомальгаут 88000 год.
— Ты пожалеешь, что появился на свет! Я лично тебя уничтожу. Предатель! Жестокая кара ещё настигнет тебя! — выплюнул Феликс, вырываясь из железной хватки противников. — Сожалею, Ваше Высочество, но настал конец вашей эпохи, — молодой мужчина поднял с земли браслет и, отряхнув его, надел на запястье принца. Два крепких воина, облачённых в доспехи с тёмными лацканами и прочными когтями, держали под руки юношу с белоснежными волосами. — Мой господин, зачем нам брать его в плен? Намного же проще убить. Видите, он совсем не хочет нам помогать и говорить, в какой дыре прячется его отец, — печально выдохнула. Девушка с красными волосами, собранными в красивую причёску, и глазами, что в лазурном закате планетарной звезды отдавали тьмой, мягко обвила руку мужчины. — Хорошо, — усмехнулся. — Тогда сделай это сама, — приподнял пальцем за подбородок её голову. — Заодно докажешь свою преданность, — он склонил голову вбок, и длинные чёрные пряди волнами спали с плеч. — Можете во мне не сомневаться. Она подняла ладонь вверх, и прямо из белых тонких пальцев появились длинные металлические лезвия. Девушка неспешно приблизилась к Феликсу. Тот улыбнулся. — Алиот, ты предала не только свою семью, но и каждого жителя Галактик, — он поднял на неё взгляд серых стеклянных глаз. Высокие стражники с желеобразным черепом и голубоватым оттенком кожи до костей сдавили ему руки. — Принц, ты, наверное, не понял, — она схватила его за волосы, запрокидывая назад голову и шепча возле уха: Я никогда не считала вас семьёй. Ни тебя, ни твоего отца. Вы уничтожили мою планету, и пощады вам за это не будет. Ли никогда прежде не видел в её ярких глазах чистой, всепоглощающей ненависти. Девушка медлила, ведь молодой человек не испытывал к ней никаких чувств, кроме жалости. — Алиот, пора заканчивать. Нам ещё нужно встретиться с отрядом южного полушария, — мужчина стряхнул со своего безупречного чёрного плаща парящий пепел. Она, стиснув зубы, заносит руку и пронзает пятью остриями чужой живот. Оружие плохо движется в плоти, потому приходится приложить усилия, чтобы протолкнуть их до конца, пока они не начинают проглядываться в спине юноши. — Я прощаю тебя, сестра, — хрипит Феликс, чувствуя, как во рту скапливается терпкая жидкость, стекая с уголков губ. — Но мой отец и вся нить Галактик тебя никогда не простят. Алиот рывком вытаскивает лезвия, стряхнув с них чёрную, как смоль кровь. Пара капель попадает на её кожу, запачкав частично чешуйки на лице. Молодой человек оседает на колени, ведь больше его никто не удерживает, а потом заваливается на бок, щекой припадая к усыпанной красным пеплом земле. Девушка ещё раз посмотрела на него, пряча лезвия обратно в пальцы и вытирая широким рукавом лоб. Она обернулась, подходя к своему хозяину, что погладил её по макушке за отлично проделанную работу. Ли вглядывался им в след, пока их фигуры, облачённые в чёрный, не скрылись среди сгоревших космолётов и разваленных жилых домов. В глазах начало плыть, голубая звезда-прародитель, что целую вечность дарила тепло и свет, теперь походила на мутное тусклое пятно. Смерть вовсе не печалит. Только он чувствует себя бесполезным, ведь больше не сможет помочь отцу и выжившим жителям родной планеты. Дом фактически уничтожен. История Фомальгаута навсегда сольётся с частицами бесконечного космоса, канет во мрак, и о нём не будут вспоминать. Кровь чёрной вязкой лужицей расползалась вокруг тела, насквозь пропитав алую одежду. Сердце, цепляясь за синий лучик Теят, ещё билось, ударами глухо отдаваясь в висках. — Мой принц! — надрывный крик пробивался в сознание, словно через толстый фильтр. К нему подбежал юноша с пепельными волосами, тут же усаживая и прикладывая к животу небольшую круглую пластину. Феликс глубоко вдохнул пропитанный гарью воздух, ощущая, как рану с двух сторон заклеивает барьерной оболочкой. Ли потерял много крови, потому уловить сказанное совершенно не удавалось. Молодой человек о чём-то живо говорил, а потом поднял его на руки. — Сегин, почему ты здесь? Ты разве не должен был улететь с папой и остальными? — Ли старался сконцентрироваться на обстановке вокруг. На глазах тут же проступили слёзы. Всё вокруг своим тёмным, пробирающим до костей облаком накрыла смерть. На улицах лежали тела убитых, под ногами валялась разбитая и выгоревшая в прах техника. Яркие дома с круглыми крышами частично или полностью развалены. Выжженные до грунта фиолетовым пламенем улицы превратились в безжизненную пустыню. То, что он так любил, то, чему не было равных ни на одной из миллионов планет. Всё уничтожено. — Как я мог тебя бросить? — он крепче прижал его к себе, ускоряя шаг. — Нам необходимо покинуть Фомальгаут, иначе не выживем. Я нашёл космолёт. Будем надеяться на удачу, потому что на орбите теперь чужие корабли, а наших не осталось. — Мы можем погибнуть в стычке, — Ли уткнулся ему в шею, прикрыв глаза. — Оставь меня и спасайся сам. Я вряд ли выживу. К тому же я не сумел спасти свой отряд. — Не говори ерунды. Мы почти пришли. Сегин не соврал. Прямо за дымящимся белым зданием находилось два подбитых, но исправных чёрных летательных аппарата. Они напоминали по форме треугольники, только два остроконечных угла были загнуты во внутрь. Юноша спешно подошёл к нему и нажал на рычаг. Большая стеклянная дверца открылась вверх. Он усадил на тёмное кресло Феликса и надёжно пристегнул ему ремень. На широкой сенсорной панели управления мигом завёл координаты планеты, куда отправился их король. — Всё, мой принц, — наклонился ближе, глядя на то, как молодой человек старается не уснуть, — вам пора отправляться в путь. Возле орбиты Кратала вас будут ждать наши войска. — А ты? — Ли повернулся, встречаясь взглядом с лазурными звёздными глазами. — Я тоже полечу, только на другом космолёте, — мягко улыбнулся, кивнув в сторону. — Нет, так не годится. Давай вместе, — он попытался расцепить тугой ремень на груди, но руки перехватили, несильно сжимая и опуская вниз. — Так будет безопасней для нас обоих. Я буду лететь сзади. Так мы сможем спасти два корабля. Тем более у нас останется связь, — юноша указал на панель, в углу которой размещался микрофон. — Ладно, — сглотнул, — но не отставай от меня, — Феликс от бессилия опустил тяжёлые веки. Сегин снова посмотрел на красивое лицо, стараясь запомнить все детали, чтобы перед смертью представлять именно его. Молодой человек опускает и блокирует дверцу. После космолёт поднимается вверх, а сам он спешно садится в соседний. Его принцу не обязательно знать, что он полетит на вооружённом корабле, в то время как Феликс на обычном гражданском. Уже на орбите, за пределами атмосферы, их встретили вражеские аппараты. Ли не соображал в этот момент, лишь перед глазами беспрерывно мелькали цветные вспышки. Последнее, что врезалось в память, это сильный удар в бок космолёта и как ослепительным красным светом загорелась панель управления. На задворках сознания прозвучал хриплый голос Сегина. — Простите, Ваше Высочество, я обманул вас, — дальше звуки стихли. Сердце прекратило стучать в ушах. Пустая тёмная тишина опутывала и омывала каждую клетку, ползла отравой по чёрным венам. И Феликс отдался ей без остатка.***********
Планета Земля 3022 год.
— Г-г-господин Хва-ан, вам пора просыпаться, — механический голос мерзко жужжал над ухом. Хёнджин разлепил веки, видя перед лицом квадратный экран, где горела синим пиксельная картинка чашечки кофе, а над ней – символ улыбки-скобочки. Из панорамного окна, полуприкрытого жалюзи, нещадно било палящее солнце, обжигая воспалённые от недосыпа глаза. — Что, Нини, отец опять выместил на тебе всю злость? — он сел на кровати, потягиваясь и разминая затёкшие ото сна мышцы спины. Робот мигом помрачнел. Его улыбка перевернулась на противоположную, выражая грусть. Он повернулся корпусом к нему. Хёнджин заметил глубокие вмятины сзади на белой крышке, под которой находилось содержимое и аккумулятор. Юноша поднялся на ноги, ещё раз потянулся и, ступая босыми ногами по мягкому зелёному ковру, подошёл к белому пластиковому столу с округлой поверхностью. Достав из выдвижного ящика ключ-карту, похожую на электронную плату, он вернулся к роботу и приложил её к сканеру на прямоугольной «спине». Крышка открылась, и Хван сразу заметил, что значительная часть деталей сильно повреждена. Особенно страдал процессор, что отвечал, собственно за работоспособность прибора. Он пальцами открутил два винта, открепляя устройство от корпуса. Робот тут же потух. Хван бросил деталь на кровать, а сам подошёл к шкафу, собираясь на учёбу в Научный Центр, где работает отец, а также проходит его обучение для инженеров. Хван Джихун – межпланетный био-исследователь и ему в корне не нравится, что сын выбрал столь заурядную профессию, а не пошёл или даже побежал по семейным стопам. По его словам, роботов уже девать некуда, на каждом шагу встречаешь умный и образованный металлолом. А вот искать на экзопланетах разумную жизнь и в будущем совершить прорыв тысячелетия – это то, что действительно достойно высших похвал. Мужчину из-за его одержимости бесполезной работой называют сумасшедшим, ведь ещё два столетия назад человечество бросило попытки найти иные цивилизации. Хёнджин надел свободные джинсы и красную кофту на магнитной молнии, что напоминала свитер, но если провести пальцем по жёлтой эмблеме на плече, то она тут же расходилась в стороны. Он запихнул процессор в рюкзак и покинул квартиру, на лифте проезжая вниз двадцать один этаж. На улице дул прохладный ветерок, неприятно трепля волосы, поэтому он накинул на голову капюшон с зеркальным покрытием. Между прочим, тренд сезона. Середина весны, как обычно, пропахла лёгким запахом металла, что уже пару веков сопровождает дыхание людей. Хван шёл к остановке по прорезиненному синему тротуару. С таким покрытием невозможно заполучить травму, ведь если человек по неосторожности споткнётся и упадёт, то сработают датчики, и на том месте сразу появится дополнительная прослойка, полностью смягчая удар. Автобус подлетел спустя три минуты, точно следуя графику. Хёнджин сел на последнее кресло, сквозь прозрачный пол наблюдая за белыми крышами высоток. Научный Центр – самое сердце страны, и располагался он в восточной части города. Это пять трёхсотэтажных зданий, соединённых между собой переходами, лифтами и коридорами. Каждый корпус отвечал за определённую науку: биология, физика, астрономия, технология и химия. Хван вышел на своей станции и пошёл прямиком к стеклянным воротам. На входе приложил к сканеру запястье, где красовался шифр с личной информацией, который служил паспортом и картой пропуска. Створки ворот с голубым отливом заехали в боковые панели, пропуская его внутрь. Он оказался в огромном внутреннем дворе со статуей Земли посередине, которая постоянно вращалась в воздухе. На континентах крутили историческую голограмму, пару раз в месяц меняя сюжет. Хван свернул налево, ко входу в технологический корпус. Он слегка опаздывал. Вероятно, учитель вновь будет ворчать. Но ничего, он задобрит его газировкой, купленной по пути в автомате. Повторив процедуру с пропуском, сел в лифт, выбрав сто девятый этаж. В просторном светло-голубом коридоре с арочным потолком на стенах висели зацикленные проекции ученых и их изобретений. Некоторые путались под ногами. Хёнджин чуть не наступил на милого котика из стали, что довольно-таки реалистично мяукал. Дверь в кабинет без проблем открылась. Значит, занятие ещё не началось. — Ну и где тебя носит? — юноша с синими волосами сильно нахмурился. — Я и так из-за вас двоих на полчаса раньше просыпаюсь, — цокнул языком, откидываясь на широкое коричневое кресло. Второй что-то листал в телефоне и, судя по его лицу, находится явно не с ними. Скорее всего, он поглощён мобильной версией виртуальной реальности. — Простите, профессор Хан, но я не с пустыми руками, — Хван порылся в рюкзаке, достав оттуда содовую со вкусом ели и персика. — Фу, — поморщился, — ещё раз назовёшь меня профессором, будешь искать себе другого учителя, — он сложил руки на груди, сердитым взглядом прожигая зелёную баночку. Хёнджин быстро подошёл к нему, протягивая напиток. Тот фыркнул, но принял. — Прости, Джисони, я с дуру ляпнул и не подумал, больше так не буду, — виновато опустил голову. — Хотел по-тупому подшутить. Джисон смягчился и кивнул, открывая свою любимую газировку. Хёнджин сел напротив, в такое же кресло перед прозрачным столом. Такая реакция Хана на свой статус вполне ожидаема, ведь он всей душой его ненавидит. Молодой человек, являясь его ровесником, считается чуть ли не самым умным существом на планете, не многим уступая лишь высокоточным программам роботов. Отец Джисона, будучи генным инженером, провёл незаконный тайный эксперимент. Мужчина хотел создать человека со сверхинтеллектом, ссылаясь на то, что ни одна машина не может быть разумней людей. Так и появился Хан. Учёный использовал свои детородные клетки и ещё одной женщины-донора, проводя над ними модификации на уровне хромосом. Плод вырос и превратился в ребёнка в специальной капсуле, которую используют почти все жители Земли. Ведь женщинам больше не нужно мучиться с беременностью, достаточно просто сдать яйцеклетки в детородный центр и приходить туда, время от времени следя за развитием своего малыша. К сожалению, про замысел мужчины узнали в том самом центре, где уже на девятом месяце у ребёнка начали отчётливо проявляться генные мутации. Прерывать процесс было поздно, и мальчика после рождения или, как принято говорить, созревания забрали в специальный приют, а его отца посадили в тюрьму. Хану лишь восемнадцать, но благодаря родителю у него нет прошлого и будущего, ведь всю жизнь он провёл в Научном Центре, где его разум используют в пяти корпусах. — Так почему ты опоздал? — Джисон улыбнулся, довольно облизав сладкие от напитка губы, и подошёл к чёрному кружку на кофейной блестящей плитке. Когда он наступил на него, из пола появилась труба, в которую он закинул жестянку. После урна заехала обратно. — Нини поломался. Я хотел, чтобы ты помог починить процессор, — он достал из рюкзака небольшой железный прямоугольник, из которого торчали проводки. — Нет, Хани, не ремонтируй! — юноша, не обращавший на них внимания, наконец-то отлип от телефона, пряча его в карман пурпурной джинсовки. — Почему он тебе так не нравится, Чонин-а? — Хёнджин заулыбался. — Вот тебе было бы приятно, если бы в твою честь назвали робота? Еще и такого уродского, — он недовольно закатил глаза. — Эй! Ничего не уродский, он сплошное очарование! И вообще, Нини – моё первое изобретение, потому я, как хороший друг, дал ему твоё имя, — захихикал. — Хани, ну он же издевается надо мной! — Ян буквально кипел от злости, смотря на весёлого друга, что сдерживал порывы смеха. — Так, прекращаем детский сад. У нас, между прочим, занятие идёт, — он сверился с часами на бежевой стене. Они пододвинули кресла ближе к круглому столу. — Скажи, что мы сегодня будем разбирать двигатель космолёта? — Хёнджин скрестил пальцы и зажмурился. Чонин сделал то же самое. — Неа, ребятки, — потешно улыбнулся. Те с грустью выдохнули. — Вы ещё даже не усвоили, по какому принципу движется энергия, поэтому никаких механизмов пока не выучите азы. Домашнее задание сделали? Оба кивнули и достали из сумок прозрачные пластинки, одновременно проводя по ним пальцем. Прямо из центра бил цветной луч света. В воздухе повисли графические яркие схемы. Джисон взял палочку с сенсорным датчиком, проводя по линиям и исправляя небольшие недочёты. Ему повезло с учениками. Оба умные и смышлёные. Хёнджин – друг детства, что постоянно таскается по биологическому кампусу в лабораториях отца, где, собственно, они и познакомились больше десяти лет назад. Чонин стал драгоценным учеником только в прошлом году. Но чувство, будто целую вечность вместе. Мать юноши приставила Яна к нему под руководство, так как доверяет его уму и знает, что Джисон слишком ответственный и покладистый. Ведь именно она воспитывала его в холодных стенах лабораторий и кабинетов, прививая с пелёнок статус профессора. Система обучения позволяет заниматься в Научном Центре лишь в том случае, если какой-либо учёный возьмёт вас в ученики, делая своим преемником. Все разработки за годы их жизни переходят к другому поколению, а те обязаны продолжать начатое дело. Регламент не ограниченный, но в основном не более четырёх человек, ведь так можно уделять побольше времени каждому. Хван на обучении у Хана три года, вопреки причитаниям отца, тот думал, что сын унаследует его величественные труды. Сегодня у них теоретическое занятие, которое длится шесть часов, с перерывами, конечно. После трёх часов изматывающих пояснений Джисона они решают втроём сходить в кафетерий на трёхсотом этаже. Вид отсюда крышесносный в прямом смысле слова. Куполообразный стеклянный потолок-хамелеон, что при обильном солнечном свете автоматически затемнял стёкла, открывал вид на город и небесную транспортную магистраль. Молодые люди взяли еды и сели впритык к стеклу за столик из блестящего оранжевого пластика. — Не хотите после занятий зайти ко мне? Поможете мне ханбок выбрать, а то не могу определиться, — пробормотал Джисон, втягивая длинную зелёную лапшу. — У меня не получится. Кёнха попросила помочь с проектом, — Ян вздохнул, отпивая из термостакана вишнёвый чай. — Твоя сестра уже в средней школе, неужели без тебя не справится? — Хван посмотрел в сторону, замечая, как мимо окна идёт на спуск жёлтое такси. — Хочет блеснуть умом и выиграть в каком-то конкурсе. Придётся помогать. Ничего, часа за два справлюсь. Хани, я позвоню, если что? — он посмотрел на него. — Конечно, для тебя в любое время, — улыбнулся. — А ты, Джинни? — Папа сказал вернуться до его прихода, так как есть разговор. Но, думаю, пару часов у меня имеется, — подмигнул. — Завтра на фестивале будешь самым красивым. — Ага, разве что вы меня переплюнете. Ведь ученики когда-то должны превзойти учителя. — Конечно, если учитель не главный красавец, — Чонин покачал головой. — Так уж и быть, поверю. Но вы тоже хорошенько принарядитесь, а то мэр выступать будет. И для отчёта фотографии должны быть первоклассными. Завтра ежемесячное культурное мероприятие, на этот раз исторический фестиваль, где все обязаны прийти в национальной одежде. Из-за того, что технический прогресс наступил в каждой стране, стало невозможным идентифицировать народы. Потому в государствах принято проводить массовые сборы, дабы шаг за шагом восстановить наследие предков. Иногда проводят выставки, созданные из тысячелетних экспонатов, или показ исторического документального фильма. Граждане обязаны прикреплять в личную информацию фото-доказательства. Если же такого нет и пропустил без уважительной причины, то придётся выплачивать штраф на крупную сумму. После занятий Чонин поехал домой, а они с Джисоном отправились к последнему. Вернее, просто пошли в самую дальнюю часть двора, где за астрокорпусом находилась пятиэтажка для сотрудников с облицовкой из белого изогнутого вовнутрь пластика. Профессор живёт на последнем этаже. В четырёхкомнатной квартире пахло свежестью из окна, которое не было закрыто утром. Они вымыли руки и прошли прямиком в спальню. По центру стояла кровать из редкого чёрного дерева, привезённого поставками с экзопланеты Данебола, что считалось непозволительной роскошью. Но Джисон – небедный человек, на его счету десятки феноменальных открытий или участия в этих открытиях, за которые полагались соответствующие вознаграждения. Хан подошёл к светлому шкафу, доставая сразу два тремпеля, держа в руках чёрный и насыщенно красный ханбок с золотистыми вставками. — Давай красный, будешь в нём погорячей. Хотя нет, — Хёнджин потёр подбородок, — с твоими волосами чёрный будет сочетаться лучше. Джисон хмыкнул и повесил алый наряд обратно в шкаф. Он принялся расстёгивать широкую кремовую рубашку, обнажая верх. Потом снял штаны и начал надевать костюм. Хёнджин за ним молча наблюдал, сидя на удобном матрасе. — Что скажешь? — Джисон потуже затянул пояс с серебряными вкраплениями. — Тебе определённо идёт. Кстати, ты же починишь процессор? — кинул взгляд на рюкзак, что находился возле малинового стола со спиральной настольной лампой. — А что мне за это будет? — он поднял брови. Хан приблизился и встал напротив, коленом трогая его. — Для тебя всё, что угодно, — запрокинул голову. — А если я попрошу поцелуй? — Ну так целуй, — Хёнджин развел руки в стороны. Джисон, не медля, надавил ему на плечи, повалив на кровать, застеленную сиреневым ворсистым пледом. Гибкий матрас приятно подстраивался под каждую мышцу. Хёнджин чувствует на губах чужие, мягкие и влажные, что неспешно набирают темп. Он тянет за край пояса, дабы юноше было легче дышать, и обнимает за шею, поглаживая отчётливые позвонки. Хан углубляет поцелуй, посасывая его язык, после слегка отстраняется и довольно смотрит в глаза. Хван улыбается краешком губ, одним движением меняя их позиции, и вновь припадает к чужим губам, руками опираясь по бокам от яркой макушки, неспешно целуя. Джисон тихонько постанывает и не знает, куда приткнуть руки, потому, не придумав ничего лучше, пробирается под слой чужой красной кофты и футболки. Тёплая кожа приятно ощущается ладонями, он медленно проводит вверх-вниз, пальцами иногда задевая соски. Хёнджин несильно прикусывает мягкую губу и рывком вытаскивает его руки из-под одежды, прижимая к подушке своими. — Хани, ты что творишь? — Тебе неприятно? — он смотрел прямо в потемневшие глаза. — Не в этом дело. Мы же договорились не трогать друг друга слишком откровенно. Если так продолжится, то твою девственность заберу я, а не твой будущий любимый человек. — Я быстрее пересплю с тобой, чем найду того, кто меня полюбит, — Джисон немного приподнялся на локтях, глядя на Хёнджина, что уселся ему на бедра. — Что за глупости? — он обхватил его лицо руками, не давая возможности отвести взгляд. — Ты обязательно встретишь своего человека. Просто ещё не время. Сам подумай, как такой милашка может остаться незамеченным? — В том-то и дело, что милый постоянно в тени. Все видят во мне лишь биологическую машину, что совершенее робота. Всем плевать на меня, им важен только мой интеллект. — А я с Чонином? Для нас ты в первую очередь друг. Я вот вообще вырос с тобой. — Я тебя воспитывал и обучал, — уточнил Хан, проводя кончиками пальцев по румяной щеке. — Ну, не сказал бы, что ты столь хороший учитель, раз развращаешь ученика. И недостаточно умный, раз готов уступить своим принципам, — он дал ему лёгкий щелбан. Джисон вздыхает и улыбается, притягивая его для следующего поцелуя. В обществе с развитием прогресса становится труднее найти себе вторую половинку. Ведь большинство отказываются заводить новые знакомства и тем более отношения. Для них поцелуи – лишь способ почувствовать недоступные ощущения. Хёнджин безумно привязан к другу и не представляет мир без его существования. Но оба не видят себя в роли спутника жизни друг с другом.***********
Хван вернулся домой за полчаса до прихода отца с опухшими от поцелуев губами. Ещё и Хан по неосторожности цапнул его зубами. Он зашёл в свою комнату и сразу начал прикручивать отремонтированный процессор. Джисон сказал, что нового удара техника не выдержит, тогда даже он будет не в состоянии что-либо сделать. На экранной мордашке робота вновь пикселями замаячила улыбочка. Из встроенных в квадратную голову колонок полился технический голос благодарности. Он решил на скорую руку приготовить ужин. Хотя, скорее всего, отец снова придёт недовольный и сразу захлопнет за собой дверь в кабинет. Хван достал из красного навесного шкафчика свои любимые пшеничные спагетти. Продукт считается редким товаром, поскольку из-за постоянных скачков климата урожай злаковых уменьшается с каждым годом. Да и не выгодно засевать столько полей. Вода закипала в кастрюле, и пока Нини своей металлической рукой помешивал спагетти, дабы те не слипались, в дверь требовательно постучали. Хёнджин провёл по браслету. Голограмма с него проявила изображения с камер возле входа. На пороге стоял разгневанный отец, а рядом его помощник и по совместительству личный пилот – Со Чанбин. На лице сразу проскользнула усталость. Папа никогда не открывает дверь сам, тем самым сразу проверяя, дома ли сын. Быстро скрыв проекцию, поспешил открывать, приказав Нини наблюдать и за шкворчащим мясом. — Чанбин, собери мои вещи, а я пока поговорю с сыном, — мужчина средних лет мигом проскочил внутрь, скидывая на пол чёрный пиджак. Хёнджин вздохнул и подобрал вещь, повесив её на вешалку в прихожей. После последовал на кухню. — Что-то случилось? — он под строгим взглядом сел на деревянный стул. Нини снял с плиты еду и тихо заехал в угол, прячась за прозрачной занавеской. — Случилось, — Хван старший вытянул из сумки планшет, положив его на поверхность. — Спонсоры из Европы отказались дальше сотрудничать с нами, не видя результата. Я сегодня же улетаю к ним на переговоры. А для тебя я оставлю задание, — он подвинул ему устройство с толстым корпусом. Хёнджин неприкрыто поморщился, отодвигая его назад. — Да, сынок, — усмехнулся. — Именно ты проследишь за проектами, ведь больше мне некому их доверить. Разве тебе так сложно? — поднял прямые брови. — Да! — нахмурился. — Планет больше тридцати. Я не намерен в выходные заниматься столь абсурдным делом. Тем более тащить эту штуковину на фестиваль. Хёнджину совершенно не нравится тратить время на такие глупости. К каждой экзопланете, что находилась под руководством Джихуна, прикреплено по десять и больше спутников. На планшете есть таблица с полной ведомостью про планету, и когда аппараты на орбите фиксируют изменения на поверхности, то ячейка загорается красным, давая звуковое оповещение, которое даже ночью из спальни родителя слышно на всю квартиру. Отклонения могут быть незначительными. К примеру: где-то упал метеорит, начался шторм или произошло извержение вулкана. В общем, такие случаи бывают несколько раз за день. И только когда происходит что-то серьёзное и неизвестное, тогда отец лично отправляется в экспедицию. Даже его с собой брал пару раз. — Чанбин никуда не летит. Он будет рядом. Я всё сказал. Ничего с тобой не случится за пару дней. — Когда ты уже найдёшь себе ученика и перестанешь меня грузить? — Хёнджин взял планшет, прикладывая к экрану запястье с кодом, дабы подключиться к системе. Джихун завёл его данные ещё с детства. — Я продолжаю дело своего отца, а ты продолжишь моё, — устало потёр высокий лоб. — Когда же ты поймёшь, что это очень важно. Мы на пороге открытия тысячелетия. Прояви хоть каплю уважения. — Мне не интересно, — сложил руки на груди. — Я хочу жить на Земле и работать на благо человечества. Когда же ты поймёшь, — повторил за ним, хмуря брови. — Господин Хван, — оба повернулись на застывшего в дверном проёме Чанбина, что держал в руках дорожную сумку, — всё готово, можете отправляться. Джихун поднялся с места, одарив сына самым колючим и холодным взглядом, на который был только способен. И сказал: — По возвращении буду ждать от тебя детальный отчёт, — отчеканив каждую букву, он развернулся, покидая кухню. — Не волнуйся, Джинни, я тебе помогу, — Со подмигнул, подняв кулак на уровень груди. — Спасибо, хён. Чанбин кивнул и последовал за начальником. Как Хёнджин и думал, отец в этот вечер даже не притронулся к еде.**********
В честь двух культурных дней по всей стране люди освобождены от работы и должны в обязательном порядке посетить мероприятия в своих населённых пунктах. Хёнджин надел прошлогодний красно-белый ханбок и традиционную шляпу. Они договорились встретиться возле входа на фестиваль, где девушки в розовых нарядах и с вычурными причёсками раздавали пластиковые карточки с кодом на исторические источники. Джисон, как и планировал, пришёл в чёрном, даже меч откуда-то достал, прикрепив оружие к поясу. — Привет, давно ждёшь? — Хван приобнял его за талию. — Чонин ещё не пришел? — Пришёл, — Хан взял юношу за руку и потащил в сторону прилавков. — Они с сестрой пошли купить закусок, а потом займут нам места на представлении. Они лавировали между людьми в исключительно национальной одежде, где между ними то и дело сновали голограммы. Они изображали якобы оживших, построенных на фактах и исторических архивах императоров и их супруг, деятелей культуры и прочих. Словно призраки прошлого, бродили среди живых, сверкая идеальной одеждой. У одной императрицы в золотом массивном платье, (Хёнджин не знал, какой эпохи) была свита из десяти слуг таких же проекций. Они устраивали представления прямо посреди улицы, и каждый проходил сквозь их световые тела. По бокам тянулись прилавки, сделанные под старину, где продавали еду, сувениры, одежду и украшения. Глаза разбегались от пёстрого переизбытка. Чонин и Кёнха стояли возле надувного тигра, что находился близ сцены, где будет проходить театральное шоу, и держали в руках бумажные пакеты. — Джини-оппа, так давно не виделись! — девушка спихнула еду в руки брата, подбегая к Хвану, и крепко обняла поперёк живота, утыкаясь ему в ключицу. — Ага, — он погладил её по распущенным тёмным волосам. — Мне кажется, или ты стала повыше? — выгнул бровь. — Я просто каблуки надела, — девочка отлипла от него, после приподняла подол длинной голубой юбки, демонстрируя белые туфли. — С Хани мы уже виделись, — подмигнула. — Кёнха, может, пойдёшь к маме? — Чонин передал кульки Джисону, расправляя белые рукава. — Нет, — отрицательно замотала головой. — С вами веселее. Кстати, Джини, почему ты взял с собой такую большую сумку? — Помогаю папе по работе, — вздохнул. Все с сожалением посмотрели на него, прекрасно зная его отношение к занятиям отца. Дальше, исходя из программы, люди подтянулись к сцене и со скукой в глазах наблюдали за традиционным театром, особенно песнями звонкоголосых девушек. Кёнха стояла рядом с Хёнджином почти вплотную, что забавляло последнего, ведь девушка даже не скрывала своих чувств к нему. Джисон с Чонином изредка перешёптывались, но в основном молчали и старались вникнуть в игру актёров. Рука Кёнхи, скрытая длинным лиловым рукавом, опасно приблизилась к ладони Хвана, что свободно висела вдоль тела. Она уже хотела протянуть свою, как прямо из сумки раздалась пронзительная вибрация, что больно отдавалась в ногу молодого человека. Хёнджин закатил глаза и кивнул, что скоро придёт. Джисон из любопытства последовал за ним. Вибрация всё не прекращалась. Они сели на лавку с небольшим навесом. Хван достал планшет. Экран слепяще горел красным. Он кликнул по дисплею, переходя на планету под номером шестнадцать — «Глизе-450». Сразу включилось видео – записанная трансляция одного из спутников. От увиденного волосы встали дыбом, а в горле застрял сухой скребущий комок без возможности проглотить его. Хан выглядел точно так же, ошарашенно вглядываясь в монитор. — Это… Не… — Джисон впервые в жизни не знал, что сказать, плотно закрывая рот ладонью. Прямо в атмосферу Глизе-450 влетел неизвестный объект, а после приземлился в лесах северного полушария ближе к экватору. — Инопланетный космолёт, — завершил за него Хван, чувствуя, как весь мир за одну секунду перевернулся.