Любимый папочка

Антон и подумать не мог, что ему так повезёт в жизни. У него есть человек, которого он очень сильно любит, а тот его ещё и обеспечивает (хотя, иногда Шастуну становится как-то неловко из-за этого), и, конечно же, заботится о парне, словно тот — фарфоровая кукла, которая может разбиться, если её неудачно взять в руки. Но главное, что Антон счастлив. Ещё в институте он и представить не мог, что на втором курсе химического факультета ему представится возможность познакомиться с одним из ведущих бизнесменов лично. И уж тем более не представлял, что этот самый бизнесмен — чёртов нефтяник, добившийся нереальных успехов в своём деле — полюбит его простую воронежскую душу. Но жизнь — интересная штука. И сейчас Антон отдыхает с этим человеком в Дубае, в частном доме, площадью с гектар, попивает дорогие коктейли, которые делают лучшие бармены, купается в бассейне и море, наслаждаясь жизнью. Ну и, конечно же, всё время проводит со своим любимым человеком. Не жизнь, а рай. — Арсений, — парень пришёл с очередным низкоградусным коктейлем и, подойдя к белому дивану, сел на колени мужчины, обхватив его талию ногами. — А ты знал, что я тебя очень сильно люблю? — Да, солнышко, — улыбается Попов, перехватывая из чужих ладоней стакан с голубым напитком. — И я тебя тоже, — он обхватывает хрупкую спину руками, прижимая младшего ближе к себе. — У нас с тобой такая идиллия, — усмехается Шастун, оставляя на гладкой щеке лёгкий поцелуй, и утыкается носом в чужую, чуть загоревшую шею. В его словах не было лжи. У них правда настоящая идиллия: Антон никогда не наезжал на Арсения, даже если хотелось просто вынести мужчине мозг. А сам Попов всегда поддерживал парня и не ограничивал ни в чем. Однако Шастун не требовал со старшего ничего, кроме внимания. Хотя бы по ночам. А ещё парень понимал, что Арсений много работает, поэтому, если Антону не хватало внимания, то он компенсировал его только на выходных и отпусках, чтобы не было никому не нужных скандалов. В общем, взаимопонимание было на уровне. И обоих это несказанно радовало, ведь жизнь без скандалов и разногласий в семье — лучшая жизнь. Как ни крути, дом — это место, где ты хочешь отдохнуть и встретить руки, которые тебя согреют и внушат, что в этой жизни всё не так плохо. — Малыш, ты хочешь ещё чего-нибудь? — тихо говорит мужчина, оглаживая тёплыми ладонями изящную спину и забираясь под футболку. — Если только порадовать тебя, — тянет Антон, ещё больше прижимаясь к родному телу, чтобы ощутить на своей шее дыхание, сводящее с ума раз за разом. — Пойдём наверх? — Пошли, — легко соглашается мужчина, оставляя на светлой коже лёгкий поцелуй-касание. Арсений поднимается с дивана вместе с Антоном на руках и идёт по широкой лестнице наверх. А парень виснет на сильном теле своего мужчины словно коала: обхватывает его руками и ногами. Причём держится настолько крепко, что если Попов уберёт руки, Шастун не упадёт. Нет. — Ну так что ты хотел, радость моя? — тихо спрашивает старший, закрывая дверь в спальню. — Ты подождешь буквально три минуты? — просит парень, оказываясь на полу. — Я скоро приду, пока займи удобное положение. — Как скажешь, — кивает Арсений, усаживаясь на кровать. Он отключает телефон, который кладёт в тумбочку, чтоб не мешал, и терпеливо ждёт. Да, его проедает невероятный интерес, который ещё и подогревается выпитым алкоголем. Благо, что Антон возвращается и впрямь минуты через три, но уже не в привычной футболке и шортах, а в чёрных, капроновых чулках, которые закрепляются с помощью множества подвязочек на кружевном поясе, расположившемся на стройной талии. Но и это ещё не все: на его руках красовались чёрные, полупрозрачные перчатки, вышитые вручную. — Ты как-то сказал, что тебе нравится кружево, — Антон немного неловко улыбнулся, проходя ближе к кровати. — Ну вот я и решил тебя порадовать. Ты так много работаешь… — парень вновь опускается на колени мужчины, проводя ладонью по темным волосам. Старший практически сразу чувствует ненавязчивый запах розы. — И ты говорил, что очень восприимчив к запахам. — Малыш, если ты решил свести меня с ума, то у тебя это вышло на пять с плюсом, — голос Арсения звучит хрипло, когда мужчина поворачивается к немного покрасневшему уху Антона. — Рад стараться, папочка, — усмехается Шастун, немного наклоняя голову, чтобы Попов смог делать с его шеей всё, что угодно его душе. Арсений приподнимается, чтобы аккуратно положить стройное тело на мягкую кровать. Если и целовать кого-то, то целиком. Мужчина хотел было вновь припасть к нежной шее, покрывшейся мурашками, но тонкий палец лёг поперёк его губ, призывая остановиться. — Папочка, возьми помаду. Хочу видеть следы твоих губ на мне, — прошептал парень, протягивая Арсению бордовую помаду. — Тебе идут яркие цвета. — До греха ведь доведешь, — усмехнулся старший, пытаясь без зеркала накрасить губы методом, который ему показали когда-то давно, в студенчестве. — Берегись, малыш. Арсений припадает губами к выпирающим ключицам, выцеловывая буквально каждый миллиметр, покрывает бледную кожу ярко-красными отпечатками своих губ. Антон выгибается и стонет сквозь приоткрытые губы, поджимая пальцы на ногах и руках. Ему безумно хорошо, а внизу живота начинает приятно щекотать, что приносит ещё больше своеобразного удовольствия. Мужчина спускается поцелуями ниже и нежно прикусывает горошины сосков, немного их оттягивая. И теперь младший уже натурально стонет в голос, который начинает подрагивать. Знает же слабые места. Арсений мажет по груди языком, оставляя пару засосов, которые скоро станут красными, а после и фиолетовыми. Это совсем не портит картину мнимой невинности Антона — наоборот, добавляет изящности и без того красивому телу. Однако мужчина не останавливается на юношеской груди: целуя выпирающие нижние ребра, он переходит к его животу, прекрасно зная реакцию парня. Антон сильнее прогибается в спине, поддаваясь навстречу ласкам, а пальцами нежно перебирает мягкие, тёмные волосы, которые впоследствии сжимает, притягивая ближе. — Сейчас будет ещё веселее, — прошептал старший, протягивая руку к тумбочке. — Потерпи секунду. Он вынимает из верхнего ящика небольшую вибро-пробку с пультом управления и тюбик со смазкой, чтобы добавить больше непередаваемых ощущений. Старший выливает немного лубриканта на достаточно приятную поверхность пробки и, аккуратно раздвинув стройные ноги, осторожно проталкивает её внутрь. — Не больно? — нежно спрашивает мужчина, поглядывая на младшего из-под густых ресниц. Антон только отрицательно мотает головой, закусывая нижнюю губу: ему слишком хорошо, чтобы что-то говорить. Арсений плавно проталкивает игрушку до конца и нажимает на кнопку, чтобы пошла вибрация, а на пульте выбирает режим, который меняет интенсивность волн каждую секунду. А потом припадает к свободным участкам кожи на внутренней стороне бедра, покрывая её поцелуями. Мужчина кладёт ногу парня на свое плечо, проводит пальцем почти по всей длине, ощущая, насколько же мягкая у чулок ткань; пару раз подцепляет силиконовую резинку, даря мимолетное чувство свободы, а затем с небольшим шлепком отпускает вновь. Для Арсения Антон — искусство. Целая вселенная со множеством звёзд и галактик, которые делают его бесконечно красивым и особенным. Младший сжимает руками одеяло, медленно сходя с ума: резкие скачки интенсивности вибраций не могут довести до оргазма, а вот до психушки — вполне. Член болезненно ноет, требуя к себе внимания, но Шастун терпеливо ждёт, зная, что в конце концов Попов подарит ему такую разрядку, которая парню даже и не снилась. — Чего хочет мой мальчик? — тихо спрашивает Арсений, прикасаясь губами к чувствительному уху и, в конце концов, ведёт по нему языком. — Своего папочку, — стонет Антон, сжимая руками одеяло. — Пожа-а-луйста, — он поднимает взгляд зелёных глаз, в которых красуется поволока возбуждения. — Хорошо, малыш, — по-доброму улыбается Арсений и ведёт руками по груди и животу, наконец спускаясь ко входу парня. Он наконец вынимает пробку, которую выключает и откидывает на другой конец кровати, а после тянется к тумбочке, чтобы взять презерватив и тюбик смазки. — Готов? — Антон кивает, перекладывая руки на плечи Попова, и тянется за поцелуем, пока мужчина натягивает на свой член презерватив. Первый стон Шастуна уходит в поцелуй. Парень сжимает чужие плечи тонкими пальцами, облачёнными в чёрную ткань. Они скользят, не давая остаться в одном положении, из-за чего сдерживаться становится чем-то невозможным. Арсений двигается плавно, постепенно наращивая темп. У него нет планов сделать Антону больно, поэтому, сначала он всё делает нежно и крайне аккуратно. Однако не сдерживается: через каких-то пару минут, если не меньше, Арсений начинает вдалбливать младшего в мягкую кровать. Антону это нравится, и Арсений это знает, ведь парень всегда довольно прогибается в спине, стискивая пальцы на спине Попова до такой степени, что иногда даже остаются кровавые отпечатки. В этот раз исключение составляет лишь то, что ногти Шастуна спрятаны за тёмной тканью, но это не мешает ему получить яркую разрядку, до которой доходит и Арсений. Правда, с небольшим опозданием. — Ты ж мой хороший мальчик, — шепчет тому на ухо мужчина, поглаживая тёплыми ладонями аккуратные бёдра. — Всё же, я не ошибся, когда выбрал тебя. — Естественно, — улыбается младший, оставляя на красных губах лёгкий поцелуй. — Потому что я тебя очень сильно люблю. А не твой достаток. Чтобы видеть работы дальше – подписывайтесь на тг канал (смотри примечания) )