Элемент Водоворота

Нара Шикамару лежал на крыше родного дома, закинув руки за голову и вытянув длинные ноги, и лениво провожал взглядом медленно проползавшие по небу облака. Около часа назад он вернулся с похорон своего учителя и, так и не сняв черную траурную одежду и не ответив ни на один вопрос матери, сразу поднялся сюда. Это место Шикамару любил, возможно, именно потому, что здесь его не могла достать мать. Ёшино Нара, во всех остальных отношениях бесстрашная и волевая женщина, боялась высоты, поэтому выйти на крышу пусть и одноэтажного дома было для нее слишком серьезным испытанием. "Интересно, а чего боится Темари?" - Шика нахмурился, отгоняя неподобающие грустному случаю приятные мысли, высвободил одну руку, извлек из кармана зажигалку и принялся мерно щелкать крышкой, словно отсчитывая количество белых облаков, проплывших мимо. Еще совсем недавно, во время церемонии на кладбище, шел проливной дождь, позволивший ему пустить слезу, не боясь, что это заметят. И вот теперь – редкие облачка и никакого намека на осадки. Чувство вины лежало на плечах Шикамару тяжелым грузом. Он ощущал свою ответственность за то, что на этот раз операция прошла из рук вон плохо. Он не смог разработать безопасный план, не смог уберечь команду. Острый приступ самобичевания и самоуничижения поверг Нару в полукоматозное состояние. Но больше всего его беспокоил страх, снова поселившийся в сердце, как и в тот раз, когда он провалил свою первую в качестве капитана команды миссию по возвращению Учихи, чуть не потеряв двоих членов команды и с трудом сохранив остальных, и то только благодаря вовремя подоспевшей подмоге. Кто-то мог посчитать Шикамару трусом. Он и сам регулярно настаивал именно на этой версии, но это было не так. Нара-младший был реалистом, очень осторожным и педантичным реалистом. Он не ввязывался в сомнительные затеи, никогда не совершал поступков, последствия которых предварительно не просчитывал с достойной восхищения щепетильностью. Он всегда чувствовал на себе ответственность за жизни, здоровье и благополучие своих товарищей по команде, возможно, потому что в основном исполнял роль мозгового центра операции. Он стремился свести к минимуму риск потерять кого-то из команды, поэтому выбирал наименее опасные задания. И сейчас он чувствовал себя абсолютно несостоятельным, бесполезным. Все, в чем он был силен, – это тактика и стратегия. Но его талант оказался беспомощным против Акацки. И именно из-за того, что он не смог разработать безопасный план, он потерял учителя и друга. Он не хотел, он боялся снова принять на себя ответственность, снова взять на себя риск, повести за собой людей и, возможно, потерять их. Шикамару поднялся на ноги и оглядел деревню. По улицам сновали туда-сюда торговцы, бегали дети, вновь игравшие «в ниндзя», изредка мелькали зелеными жилетами джонины и чуунины. Жизнь шла своим чередом, словно ничего не изменилось. Просто не стало человека. Очень важного для него человека. До боли захотелось тоже быть частью этой несгибаемой, непробиваемой жизни, этого бурлящего энергией муравейника, этого потока, который, несмотря ни на что, упрямо движется вперед. Нара неохотно спустился в дом, предвкушая расспросы и сочувственные взгляды. - Не сейчас, мам, – вздохнув, остановил решительную женщину сын и вышел на улицу. По привычке сунув руки в карманы и едва заметно кивая встречным прохожим, Нара шел куда глаза глядят. Прогулка обычно помогала ему прочистить мозги и размять тело. Ему нравилось провожать бессмысленным взглядом людей, спешивших по своим делам, и лениво додумывать причины их спешки, наблюдать за веселой возней детворы, мимоходом подслушивать обрывки разговоров и достраивать их в своем воображении. Он любил наблюдать за природой, хоть Ино и упрекала его в чрезмерно рациональном ее восприятии, шутливо подтрунивая над его комментариями о безупречно синхронном трепете листьев на ветру или безукоризненно правильной форме некоторых облаков. Наблюдение за «жизнью» во время прогулки отвлекало, давало мозгу передышку, пускало мысли в другое русло. Но в этот раз все оказалось просто бесполезным. Мысли упорно возвращались к Асуме и дальше со всеми остановками следовали в полное отчаяние. Шикамару вернулся через несколько часов бесцельного скитания по улицам и уселся на террасе дома, бессмысленно глядя в небо. Он сидел не шевелясь, не реагируя на вопросы матери, даже почти не моргая, словно его разбил паралич. Он не отрывал взгляда от плавных и величественных движений облаков, отмечая лишь изменение их цвета. Стемнело, и небосвод покрылся звездами, но Нара так и не сдвинулся с места. На пороге дома показался Шикаку, подошел к сыну, постоял над ним несколько минут и, не дождавшись хоть какого-то внимания, тронул парня за плечо. - Пойдем со мной. – Нара-старший вошел в дом и уселся за столик для игры в шоги. Шикамару послушно сел напротив, уставившись стеклянным взглядом на расставленные на доске фигуры. Играть не хотелось, пожалуй, впервые с тех пор, как Асума показал ему эту игру. Сенсей играл паршиво, но именно во время партий в шоги они чаще всего разговаривали по душам. Голова была тяжелая от заполнивших ее воспоминаний и невеселых мыслей, все чувства заторможены. Шикамару смиренно переставлял фигуры, почти не глядя. - С таким настроем тебе вряд ли удастся выиграть сегодня, сын, – заметил Шикаку и, не дождавшись ответа, добавил: – Значит, Акацки? Шикамару кивнул. Голос отца доходил до его сознания издалека, словно из глубокого колодца, заставляя мучительно напрягать разум, провалившийся в кому. - Они сильны, как мы и предполагали? – Снова кивок. – Что ты собираешься делать? Младший Нара нахмурился, опустив голову и упорно разглядывая свои фигуры. Что он собирался делать? С чем? Зачем? Он бесполезен. И вообще, к чему отец завел этот разговор? - По крайней мере, я точно знаю, что ты не настолько глуп, чтобы попасться врагу. Как твой отец, я рад этому. Мне не хочется присутствовать на похоронах сына. – Фразы отца чередовались со стуком костяных фишек о деревянную поверхность стола и сопровождались все ниже и ниже опускавшейся головой младшего Нары. – Ты умен и талантлив, Шикамару, твои способности очень пригодятся Конохе. - О чем ты говоришь, отец?! – Шикамару ударил по столу кулаком, разметав фигуры по всей комнате, и вскочил. – Я бесполезный, абсолютно бесполезный! – Парень отчаянно сжимал кулаки, впиваясь ногтями в горячие ладони, и изо всех сил напрягал связки. – Я не смог… я вообще ничего не смог сделать! – Шику била мелкая дрожь, он никогда не позволял себе кричать на отца или выйти из себя. – От меня нет никакого толку! – с отчаянием процедил он сквозь стиснутые зубы. - Это не так, и ты это знаешь. – Шикаку медленно поднялся и встал лицом к лицу с сыном, чуть прищурившись и глядя в его искаженные болью черты. – Просто отпусти это. Шикамару отступил на шаг, удивленно распахнув глаза, которые помимо воли наполнились слезами. Отец направился к выходу, вскользь взглянув на борющегося с удушающими рыданиями сына, и бросил напоследок: - Это первый шаг. И притворил за собой дверь. Шикамару лежал на полу комнаты, в которой они с отцом играли в шоги. Сквозь полупрозрачные шторы сочился бледный лунный свет, заставляя раскиданные по полу фишки отбрасывать удивительно длинные тени. Нара не двигался, бессильно раскинув руки и ноги в стороны. Слезы кончились, истерика прошла, самообладание медленно, но верно возвращалось к юноше. Парень рассеянно скользил взглядом по разбросанным фишкам, пока не наткнулся на фигурку с надписью «Король». Шикамару тут же вспомнил их последний разговор на привале, когда сенсей задал ему вопрос о том, кто, по его мнению, является Королем. Наиболее очевидным ответом было «Хокагэ», но именно очевидность этого ответа заставила Шикамару тут же отбросить его. Король, честно говоря, не слишком сильная фигура, не идет ни в какое сравнение с Колесницей или Драконом. Он практически не может атаковать, да и пространство для маневра крайне ограничено. Однако именно эта фигура приносит победу или поражение. Пока жив твой король, ты в игре. Шикамару сел прямо и нахмурился, опасаясь упустить верную нить рассуждений. Ответ возник внезапно и теперь казался единственно верным. Пока в Скрытой Деревне есть подрастающие поколения шиноби, у нее есть надежда, есть будущее. Отбросив сожаление о том, что не догадался раньше, Нара поспешно поднялся. Тело было усталым, как после длительной тренировки, и отказывалось слушаться, но он заставил его повиноваться. Поставил столик для шоги на место и принялся собирать фишки, расставляя их на доске. Как только все фигуры были на местах, Нара сел и бездумно сделал первый ход. Мозг был занят только одной мыслью. Мыслью, которая появилась почти сразу после смерти учителя, от которой Шикамару так старательно отгораживался, которую тщательно игнорировал, но она настойчиво пульсировала, заполоняя всю голову. Не помогали ни доводы рассудка, ни пресловутое чувство вины, ни страх потерять еще кого-то из товарищей. Одно только слово крутилось в голове, поворачиваясь то тем, то другим боком, позволяя разглядеть себя с разных сторон. Он смаковал это слово, перекатывал его на языке, мысленно произносил его с разными выражениями. Месть. Месть всегда казалась Шикамару делом бесполезным и крайне рискованным, а главное – безрассудным. Она как нельзя хорошо подходила кому-то, вроде Учихи Саске, а вот ему… Но почему-то, вопреки голосу разума, все его нутро, всегда такое осторожное и расчетливое, сейчас стремилось ввязаться в эту неоправданно опасную авантюру. Вялые попытки рассудка усмирить порыв души разваливались одна за другой. Держало на месте только одно: Нара прекрасно понимал, что в одиночку он не справится с двумя Акацки. В одиночку у него нет шансов, особенно учитывая, что способности Какудзу ему практически неизвестны. Можно только догадываться, на что способен этот человек, если он, конечно, является человеком. Шикамару играл до самого утра, бесконечно прокручивая в голове фрагменты боя с Акацки, стараясь выцепить как можно больше информации из каждого движения, взгляда, жеста и слова врага. Проигрывал и, посидев секунду с закрытыми глазами, начинал снова. Вспоминал, додумывал, прогнозировал, рассматривал различные варианты, снова и снова проигрывал, но не сдавался. Утром, почувствовав нехватку пищи для размышлений, он направился в личную библиотеку Хокагэ и провел там больше трех часов, согнувшись над старинными фолиантами, бережно смахивая пыль с книг, перелистывая хрупкие, рассыпавшиеся в руках страницы, жадно поглощая строчки глазами. Захлопнув последнюю выбранную книгу, Нара положил на нее руки, чуть наклонил голову и закрыл глаза, сложив пальцы в привычном «стратегическом» жесте. Через несколько минут он вскинул голову и уставился в окно. Солнце было в зените. Шикамару быстро встал, разложил книги по полкам и так же стремительно вышел: уже полдень, а сделать надо еще так много. План был готов. План, рассчитанный на команду из трех человек. Ему требовались два компаньона, верных и надежных, которые, он знал, не откажут ему в помощи, пойдут за ним, не задумываясь, без колебаний доверят ему свои жизни и сделают все так, как он задумал. Если только… но об этом думать не хотелось. По дороге он снова и снова прокручивал в голове свой план, с упорством маньяка выискивая слабые места и пропущенные варианты. Не заходя домой, Нара направился в дом клана Акимичи. - Шикамару! Как я рада тебя видеть! – Ему навстречу бросилась мать Чоджи. – Как ты? Смерть Асумы – это так ужасно! – Она порывисто обняла его, не дав возможности ускользнуть, и прижала к пышной груди, похлопывая по спине. – Чоджи просто сам не свой! Ты не мог бы поговорить с ним, Шикамару? – Она отстранилась, заглядывая в глаза. - Конечно. – Нара неловко улыбнулся. - Шикамару! – В дверях показался глава клана Акимичи. – Ты пришел навестить Чоджи? - Да. - Он на пустыре за нашим домом, тренируется. Чоджи сидел на краю огромной ямы, свесив ноги, и расстроенно вздыхал каждый раз, как урчал его голодный желудок. За все годы знакомства Шикамару никогда не видел своего друга таким печальным. Чоджи был невероятно добр и, как многие добрые люди, позитивно воспринимал происходящее, поэтому чаще всего он был в приподнятом настроении. Столкновение с жестокостью людей и несправедливостью этого мира были для него мучительны, поскольку ставили в тупик, заставляя сомневаться в своем оптимистичном взгляде на жизнь. Однако толстяк быстро отходил и снова становился самим собой. Но сейчас парень был расстроен как-то по-особенному, настолько сильно, что, похоже, не мог есть. Но ведь и случай был особый – смерть сенсея. Шикамару грустно улыбнулся, подошел и сел рядом на краю ямы, так же, как и приятель, свесив ноги. - Знатная яма у тебя получилась, – проговорил он вместо приветствия, пытаясь разглядеть в темноте дно. - Шикамару! – Чоджи, кажется, только что его заметил. – Мы ведь сделаем это? – В добрых глазах толстяка светилась надежда, перемешанная со страхом. - Эм… - Нара не знал, что ответить. Идейный противник агрессии и жестокости, добряк Чоджи, похоже, так же, как и он, раздумывал над планом мести. И, в отличие от Шикамару, думал он на эту тему решительно, безапелляционно, уверенно, не ставя перед собой вопрос «стоит или не стоит ввязываться в эту авантюру?». Чоджи знал правильный ответ. - Или ты думаешь?.. – младший Акимичи погрустнел и снова принялся изучать темноту внутри ямы. - Ты можешь кое-что сделать для меня? – Шикамару положил руку ему на плечо. - Конечно! – Печаль молниеносно сменилась азартом. Дав распоряжения Чоджи, Шикамару направился дальше. Его путь лежал к цветочному магазину Яманака. Ино выбежала навстречу и даже не думала здороваться. Ее глаза горели, щеки краснели, дыхание сбилось. - Когда, Шикамару? – нетерпеливо прошептала она, оглядываясь на дверь. Нара остолбенел: похоже, из всех троих только он мучился проблемой выбора. Неужели он на самом деле трус? Нет-нет, просто он осторожен, мотивированно осторожен. Парень кивнул сам себе, удовлетворенно повторяя только что сформулированную мантру. Шика выдал Ино ее часть инструкций и пошел домой. Он должен был еще раз прокрутить в голове план, все проверить. В сотый или двухсотый раз. Собраться и незаметно выйти из дома. На пороге его встретила мать. Уперев руки в бока, она загородила проход, всем своим видом намекая, что в этот раз отделаться от нее не удастся. - Прости, мам, но я очень… – старательно отводя взгляд, начал Шикамару. - Нара Шикамару! – с места в карьер завелась женщина. – Мне надоели твои отговорки! Ты второй день меня игнорируешь, а я всего лишь хотела сообщить, что тебе пришло письмо, – добавила она, сердито кивнув на конверт, лежавший на столике в прихожей. - Письмо? – Парень уже готовился оправдываться, когда до него дошел смысл сказанного. - Да, представь себе! – женщина продолжала говорить на повышенных тонах. – И принес его какой-то хорек! - Хорек? – Нара-младший рассеянно моргал. – Хорек?! – В темных глазах мелькнула догадка. - Да, хорек! – Ёшино по-прежнему возмущалась. – Мало того, что этот наглый грызун посмел появиться в моем доме сразу после уборки, так еще и пришлось скормить ему весь рис с мясом, потому что он не желал убираться на голодный желудок! Мать еще что-то говорила, но сын не слушал. Схватив конверт, он вышел в сад, сел на террасе на свое любимое место и непослушными пальцами разорвал бумагу. На желтовато-белом клочке знакомым стремительным почерком была написана всего одна строка, шесть слов, которые заставили парня ухмыльнуться: «Храни Золото для решающего удара*, Нара». Он перечитал еще раз, потом заглянул в конверт. В самом дальнем уголке притаилась костяная фигурка для игры в шоги. Конь. Ухмылка стала еще шире. Одного взгляда на фигурку было достаточно, чтобы понять, что она принадлежит дорогому набору, изготовленному из слоновой кости, с выполненными золотым тиснением надписями. Фигурка была удивительно гладкой, идеально отшлифованной и приятно холодила ладонь, уютно устроившись в крепко сжатом кулаке. Вспомнилось, как Асума тоже утверждал, что на доске для игры в шоги Шикамару был бы, скорее всего, Конем, поскольку может мыслить и планировать на несколько шагов вперед, как будто перепрыгивая через головы противников. Нара поднялся на ноги и вздохнул полной грудью. - Проблематичная женщина, – пробормотал он, задумчиво почесывая затылок и всем сердцем надеясь, что разорению подвергся не личный набор для игры в шоги Пятого Кадзекагэ. Символ страны Огня, размещенный на кладбище, вечный памятник всем погибшим в бою шиноби, смотрелся особенно величественно на закате, окрашенный оранжево-красными лучами заходящего солнца. Шикамару остановился перед могилой Сарутоби Асумы. Он пришел раньше назначенного времени встречи. Привычным уже жестом парень достал из кармана зажигалку сенсея и прикурил сигарету. Сделав небольшую затяжку, он вполне ожидаемо закашлялся и отрицательно покачал головой: «Не моё». Положив непотушенную сигарету на надгробную плиту, он сунул руки в карманы и стал поджидать товарищей по команде. Через несколько минут появились Ино и Чоджи в полном боевом обмундировании. Они принесли все, что просил Нара: любимые лакомства и напитки сенсея были разложены на могильной плите, знак Деревни Скрытого Листа украсил небольшой венок из белых цветов. Все трое склонили головы, каждый вспоминал что-то свое об их общем учителе. - Сенсей, это, – Шика щелкнул зажигалкой, – останется у меня, пока мы со всем не разберемся. Но я верну. Обещаю! – Он спрятал блестящий предмет в карман. – Ты ведь приглядишь за нами, Асума? – на грани слышимости добавил парень, а его товарищи едва заметно кивнули. Синхронно тяжело вздохнув, они переглянулись и гуськом потянулись к выходу. Солнце уже село, улицы Конохи быстро пустели, не было слышно детского смеха, в окнах зажегся уютный желтый свет, в воздухе распространялись и смешивались дразнящие запахи свежеприготовленной пищи. Запоздавшие прохожие деловито ускоряли шаг, стремясь оказаться дома как можно скорее. Только у многочисленных питейных заведений было людно, из гостеприимно распахнутых окон и дверей доносились громкие разговоры и взрывы смеха, приправленные легким ароматом сакэ. Трое молодых шиноби медленной, уверенной походкой приближались к выходу из Деревни. За несколько десятков метров до пропускного пункта Шикамару кивнул товарищам, и они проворно исчезли в ближайших кустах. Нара подкрался к будке караульных и прислушался к происходившему внутри. Котетсу и Идзумо увлеченно и крайне эмоционально обсуждали последнюю книгу Джирайи. Шика улыбнулся удовлетворенно и хитро, мысленно отметив, что придется все-таки прочитать этот будоражащий умы бестселлер хотя бы из чистого любопытства. Сделав условный знак товарищам, Шикамару по-пластунски прополз под окном караульной будки и, оказавшись на безопасном расстоянии, поднялся и принялся поджидать Ино и Чоджи под одним из росших у ворот кленов. Через пару минут Команда Десять воссоединилась. Устремив сосредоточенный взгляд вперед, все трое храбро сделали первые шаги по дороге, когда за спиной послышался знакомый голос: - Нара-Яманака-Акимичи, стоять! – Хокагэ собственной персоной вышла из тени одного из ближайших деревьев, уперев руки в бока и грозно сдвинув брови, что, по обширному опыту Шикамару, не могло предвещать ничего хорошего. – Ну, и куда вы направились? У вас что, вечерний моцион? Ино и Чоджи инстинктивно отступили на полшага назад, оставив Шику в гордом одиночестве под разъяренным взглядом главы Деревни. - Ваш приказ все еще действует, Хокагэ-сама. Мы перегруппировались и идем выполнять нашу миссию, – Нара открыто взглянул в глаза Цунадэ. - Я не потерплю самодеятельности! Я введу вас в команду, которую собрала сама! И отпущу только тогда, когда у нас будет хороший план! – горячилась женщина. - У меня уже есть план, Цунадэ-сама. А вашу команду… просто пошлите в подкрепление. - Прекратить разговоры! – взревела Хокагэ. – Ты что, ставишь месть выше здравого смысла? На тебя это совсем не похоже, Шикамару! Вы только потеряете свои жизни! - Мы не настолько глупы, чтобы попасться врагу, – Шикамару повторил слова отца и помолчал. – Одно могу сказать точно: если я это на тормозах спущу, то всю жизнь буду жалеть. Нара щелкнул зажигалкой и сфокусировал взгляд на языке пламени, освещавшем собеседников тусклым оранжевым светом. Ино и Чоджи согласно кивнули. Шикамару посмотрел в глаза Хокагэ взглядом, полным уверенности, решимости и спокойствия. - Я не могу представить более глупо прожитой жизни, – добавил он, четко выговаривая каждое слово. - Пора взрослеть, – уже мягче проговорила Цунадэ, опустив взгляд на трепещущий в руках Шикамару язычок пламени. – Шиноби всегда ходит рядом со смертью. Некоторые смерти сложнее принять, чем другие. Но это нужно преодолеть, иначе у вас просто не будет будущего. Нара захлопнул зажигалку, погрузив собеседников во тьму, и с усилием зажал ее в кулаке. - Пока эта вещица со мной, Асума с нами. И я не расстанусь с ней, пока не доведу дело до конца. – Шикамару выпрямился и снова встретил взгляд Хокагэ. Цунадэ глубоко вздохнула, опустила взгляд и медленно, но уверенно проговорила свой последний аргумент. - Вас только трое, в команде должно быть четыре… - Значит, им нужен четвертый? – Хатаке Какаши стоял поодаль, прислонившись к одному из столбов, поддерживавших проем ворот. – Я могу стать капитаном Десятой команды. Временно. Как Вам такой вариант, Цунадэ-сама? - Какаши-сенсей?.. – со смесью надежды и удивления выдохнула Ино и, переглянувшись с Чоджи, уставилась на Шикамару, пытаясь прочитать выражение его непроницаемого лица. - Хатаке, какого?.. – Цунадэ развернулась к подошедшему мужчине и снова уперла руки в бока, готовясь ко второму раунду. - Они ведь все равно уйдут. – Копирующий пожал плечами. – А так я могу за ними присмотреть, – добавил он шепотом, склонившись к самому ее уху. Хокагэ обвела задумчивым взглядом из-под нахмуренных бровей стоявших перед ней молодых людей. - Ладно, – вздохнула она, тряхнув головой и взметнув волну пшенично-золотых волос, – идите, пока я не передумала. Чоджи и Ино синхронно подпрыгнули, воскликнув: «Ура!». Шикамару едва заметно улыбнулся. Какаши традиционно засунул руки в карманы и, оглядев своих новоявленных подчиненных, изрек: - Ладненько, Команда Асумы, готовы выдвигаться? Дружное «да» было ему ответом. Темари шла по коридору резиденции быстрым шагом, всеми силами сдерживая себя, чтобы не перейти на бег. Походя кивая немногочисленным в такой поздний час встречным караульным шиноби, она стремительно приближалась к кабинету Кадзекагэ. Толкнув двустворчатые дубовые двери, она буквально ворвалась в кабинет, чем заслужила слегка удивленный взгляд усталых бирюзовых глаз. - Доброй ночи, Темари, – поприветствовал ее Гаара, чуть изогнув едва заметную бровь. - Гаара, ты получил сообщение из Скрытого Листа? Акацки вторглись в Страну огня! Мы должны послать им помощь! – тараторила она, проходя до самого стола. - Да, я прочитал сообщение Хокагэ-доно. Спасибо, что повторила его краткое содержание. – Кадзекагэ отложил в сторону свитки. – Я также в курсе, что в столкновении погиб Сарутоби Асума и что его команда под началом Хатаке Какаши направилась на поиски Акацки. – Гаара помолчал, смерив сестру задумчивым взглядом. – И мой ответ: «Нет». Темари нахмурила брови, пытаясь проследить за молниеносным полетом мысли младшего брата. - Что «нет»? – настороженно переспросила она. - Нет, ты не будешь включена в команду, которая пойдет на подмогу Хатаке Какаши и его подчиненным, – терпеливо пояснил Гаара, встал из-за стола и подошел к сестре. Темари привыкла, что зачастую глаза младшего брата могли сказать много больше, чем произнесенные им слова. Она с надеждой заглянула в прозрачные омуты, окруженные темными кругами, и прочитала в его взгляде понимание и сочувствие, перемешанные с беспокойством. Девушка закрыла глаза и сделала глубокий вдох, успокаивая взбесившийся пульс. - Я никогда ни о чем не просила тебя, Гаара. Ни о чем для себя лично, – начала она, открыв глаза и снова встретив взгляд чуть прищуренных усталых глаз брата. – Я прошу тебя сейчас. Пожалуйста, позволь мне участвовать в этой операции. Это очень важно. Для меня. – Она чувствовала, как предательский румянец покрывает ее шею, щеки, а затем и уши, но упрямо не отводила взгляда и даже не пыталась скрыть того, что, без сомнения, читал в этом самом взгляде ее брат. Пару минут Кадзекагэ напряженно изучал ее пунцовое лицо, сжатые кулаки, гордо вскинутый подбородок и полный решимости взгляд. Пару минут, показавшихся Темари вечностью. Биение ее сердца было настолько частым и сильным, что, казалось, оно отдается эхом от мраморных стен и высоких потолков кабинета. Зажатая в кулаке фигурка шоги, та самая Стрелка, полученная в подарок от Шикамару, стала горячей, впитав тепло ее ладони. Наконец, Гаара отвернулся и отошел к столу, бросив взгляд в окно. - С тобой пойдут Баки и Канкуро. Выступаете на рассвете. - Гаара, я… Кадзекагэ остановил ее, подняв бледную руку, сел за стол и снова углубился в изучение документов, давая понять, что аудиенция закончена. Темари нерешительно переступила с ноги на ногу: страшно хотелось броситься на шею брату и расцеловать его, но Гаара снова надел холодную отталкивающую маску, под которой, она-то знала, пряталась куда более тонкая и сложная материя – ранимая и одинокая душа. Кадзекагэ снова был далеким, недостижимым, ледяным. Сделав несколько стремительных шагов, девушка оказалась за спинкой его кресла, осторожно провела рукой по жестким ярко-красным волосам, слегка взъерошив их на макушке, затем также быстро отступила и скрылась за дверью. Она не увидела напряженно сжатые в тонкую линию губы и встревоженный взгляд, которым проводил ее молодой Кадзекагэ. * Поговорка для играющих в шоги. Фигура "Конь" при попадании на вражескую территорию становится Золотом (Золотым Генералом).