Я люблю, но уже не чувствую

Я хочу забыть. Но не могу. Как ты называешь это чувство? Сердце бьется, но это чувство мне кажется знакомым. Как ты называешь это?

После того как моим напарником стал Дейдара, моя жизнь начала потихоньку меняться; при чем не только жизнь, но и многое другое, например мысли, понятия и даже отношение ко всему, что меня окружает. В первый день нашего знакомства, я сказал ему: «Такие как он долго не живут». Но тогда я еще не знал, что могу пожалеть о сказанном. — Сасори – но — Данна, — его голос как обычно заставляет отвлечься меня от всего, что происходит вокруг меня, и даже забыть обо всем. Не важно, чем я занят сейчас, не важно, о чем я думаю в тот момент. Слыша его голос, мне хочется поднять на него свой взгляд и выслушать все то, что он будет сейчас мне говорить. Пусть это и покажется мне бредом, но все-таки это будет бред, который говорит мне он. — Сасори – но — Данна, — он снова и снова повторяет мое имя. Голос его звучит бодро, и, кажется, радостно, но в нем, почему — то прослушивается нотка беспокойства, но вот только беспокойство о чем или ком? Я не могу понять его чувств, так как давно уже отказался от них, давно решил, что без них жить станет намного легче. Но почему мне так сложно сейчас осознавать то, что я бездушная кукла, не понимающая человека стоящего не далеко от меня. Дейдара всегда выглядит бодрым веселым уверенным во всем. И даже сейчас, после того как: мы всю ночь выполняли сложное задание, потратили много сил на это, он все равно старается быть таким как обычно. Неужели и правда просто старается, но для чего, зачем ему это? Зачем он заставляет себя что-то делать, зачем заставляет делать себя то, что ему сейчас не под силу? — Почему вы не отдыхаете Данна? Вы же можете отремонтировать своего Хируко и позже, — снова тот же самый глупый вопрос. Сколько же ему можно повторять о том, что мне совершенно не нужен отдых, что я больше не испытываю усталости, в отличие от него. Чье тело будет потихоньку увядать, если тот станет так небрежно к нему относиться. — Сасори – но — Данна, я хочу поговорить с вами. Не делайте, пожалуйста, вид, что не замечаете меня, и отвлекитесь хоть на секунду от своей марионетки, — он уверенными шагами подошел ко мне, чуть ли не в плотную и, почему-то, замолчал. В ту секунду мне показалось, что передо мной совершенно другой человек, не тот Дейдара к которому я уже привык, а кто-то совершенно противоположный ему. Он не улыбался как обычно, не внушал больше той уверенности, с которой он идет в бой, доказывая, что его искусство сможет преодолеть все вокруг, и только оно должно быть во главе всего. Сейчас он казался маленьким брошенным котенком, который из теплого уютного дома попал на суровые просторы улиц, где всем правит только сила, сила больших котов, которые безжалостны к другим. И если ты не можешь себя защитить, то ты должен умереть, дрожа от страха. Он продолжал стоять передо мной, смотря в упор на пол, и почему то дрожал, дрожал, словно чего-то боялся, как никогда прежде. — Я… Я…. Данна…, — его голос дрожал, почти так же как и он сам, из-за чего трудно было разобрать хоть одно из его слов или даже звуков, – Я.. лю… люблю… Я ЛЮБЛЮ ВАС! Мне показалось или он снова сморозил какую-то глупость, как он делает это каждый раз, повторяя постоянно, что искусство — это ВЗРЫВ! Хотя в тот момент мне показалось, что я отчетливо и ясно слышал слова с признанием, но к чему они были сказаны? Он не доспал, устал или просто ударился головой? Что это? Что ему взбрело в голову? Что он снова пытается доказать мне? Так много вопросов и ответ на них может дать только он. Но он, почему, то снова как будто боится со мной заговорить и лишь только ждет, но чего? — Сасори — но — Данна, — кажется, он устал ждать моей реакции, снова пытаясь взять всю инициативу в свои руки, – Вы как всегда игнорируете мои слова, но я уже смирился с этим, но именно сейчас я очень хочу услышать хоть что-то, — начиная говорить почти шепотом, под конец он перешел почти на крик. В тот момент мне показалось, что, что-то передернуло меня в том месте, что еще оставалось во мне от человека, от прежнего меня. Сердце перестало меня слушаться, и, ничего не понимая, я закрыл глаза. Тело стало двигаться само по себе, словно мной управлял другой кукловод. Открыв глаза, я увидел, что прижимаю к себе Дейдару, одной рукой гладя его волосы, а другой, водя по его спине. Мне казалось, или это и, правда, был сон, то, что я перестал видеть уже очень давно. Мне казалось, что я стал прежним. Человеком, который чувствует снова все, как прежде. И сейчас, стоя с Дейдарой в обнимку, я чувствую его горячее, но прерывистое дыхание; теплоту его тела. Коснувшись своими холодными безжизненными губами его губ, понимаю, что уже никогда не почувствую их тепло и нежность. Даже не смогу ответить на искренность его чувств. — Дейдара, мальчик мой, — шепча ему эти слова на ухо, представляю, как говорил бы, будь я человеком. Как бы я вложил все свои чувства в эти слова, и назвал бы это любовь. В тот прекрасный момент, что длился мгновенье, я смогу пожалеть обо всей своей жизни: что сделал себя куклой еще далеко до встречи с Дейдарой, что отказался от всех человеческих чувств, даже не испытав их. И я никогда не буду тем, кто сможет ответить на любовь человеку, которого сам безумно любит…