Special

Брюс навещал Джона по меньшей мере несколько раз за месяц. Это было необходимостью для них обоих, они нуждались друг в друге как ни в ком. И всё же Уэйн не был уверен, что Джон чувствует то же самое. Как бы он был счастлив, если бы видел этого поистине яркого человека хоть немного чаще. Он не любил к кому-то привязываться, но ничего не мог с собой сделать. Доу был особенным. Но Аркхэм творил с ним ужасное. Его бодрость угасала за этими стенами, за белыми халатами и скрипучими койками. Мужчине хотелось забрать его от туда. Джон не был собой, ему попросту нельзя было. Если бы он был собой, то его бы оставили тут ещё на год - другой. Он не был глупым. Он был импульсивным, эмоциональным, даже наивным в какой-то мере. Но он точно не был глупым и он точно умел приспосабливаться. Он понимал, как должен себя вести, если хочет выписаться как можно раньше. А Брюс понимал, что это его убивает. Он любил этого человека, но знал, что его чувства вероятно останутся без ответа. Джон не проявлял эмоции как это делают другие. Он мог говорить, как любит Брюса, как восхищается им, но всё это он говорит и множеству других людей. Он был совершенно особенным. Уэйн хотел, что бы у Доу была свобода. Хотел видеть его счастливым на улицах города, в кафе, парке, и даже в собственном доме, но только не в палате. И это был тот случай, когда он бы не постеснялся воспользоваться своим влиянием. Ради него. Но Архем не был похож на обычное заведение. Казалось, это совсем другая вселенная. В этой вселенной все равны, не существует там ни денег, ни власти, ни хвалёного влияния. Есть разве что страх. Санитары не подкупны, им нечего терять, нечего и искать. Они такие же узники, как их пациенты. Предложи им хоть всё состояние мира, они не отпустят хоть условно-досрочно даже самого незначительного, так называемого, больного. Брюс пытался, ничего не вышло. Оставалось только ждать и надеяться, что Джон будет вести себя как положено. Это ожидание приносило ему огромное количество боли. Вечер, апрель. Солнце светило тускло сквозь серые тучи. Уэйн шёл по безлюдной улице, в этом районе почти всегда так. Из-за мусорных баков на него порой глазели чёрные кошки. В руках его был большой букет с яркими, фиолетовыми цветами шафрана. Они сильно выделялись в серости улиц, были как яркие праздничные огоньки. Он так давно хотел подарить ему цветы, и вот настал день, когда он решился. И вот уже в поле зрения заветное здание. Он с осторожностью открыл скрипучую калитку и вошёл на территорию лечебницы. Внутри всё как обычно, мрачные санитары, белые обшарпанные стены, осыпающиеся лестницы и куча одинаковых дверей. Брюс надел зелёные бахилы и прошёл к стойке регистрации. —Добрый день. - Поздоровалась пожилого вида женщина в толстых очках. Она бросила быстрый взгляд на букет. На её столе было разбросано куча бумаг, карточек, документов, и других вещей, которые ей могли пригодиться, кажется регистраторшу этот хаус никоим образом не смущал. Едва ли Уэйн мог её в этом винить, вспоминая своё рабочее место. - Чем могу помочь, мистер? Или как обычно? — Добрый. Да, будьте добры. Я хочу увидеться с Джоном Доу. Женщина издала тяжёлый вздох и встала со своего места, после чего обернулась, открыла старый навесной шкаф и быстро пробежавшись глазами достала нужные ключи. — Напоминаю вам, что часы посещения в будние дни проводятся исключительно с пяти, до семи часов. Рекомендую вам не задерживаться в палате более двадцати минут. После посещения обязательно верните ключ на ресепшен. Регистраторша говорила всё как заученный текст. На самом деле, так оно и было. Брюс появлялся в больнице неприлично часто, с учётом того, что кроме него никто здесь никого не посещает. Так что слова этой женщины он знал наизусть. И можно было бы обойтись без этих условностей, но работников обязывали озвучивать все правила, не делая никаких исключений, даже для "постоянных клиентов". Взяв в руки ключи и кивнув мужчина отправился к палате. Коридоры были всё те же, такие же мрачные и тусклые. Но как только он дошёл до нужной двери всё вдруг приобрело краски. Он вставил ключ и с некой робостью приоткрыл дверь. — Брюс! Где-то в необозримой части палаты раздался счастливый возглас, и Брюс открыл дверь шире. Сразу после этого, даже не успев понять что-либо, он почувствовал на себе крепкие объятия. Джон уткнулся ему в плечо, трепетно прижимая к себе. Уэйн осторожно положил руки на спину самого дорогого человека, при этом всё ещё держа букет. Они стояли так больше минуты, но Доу всё же неловко отстранился, отходя дальше всего на миллиметр, так что Брюс вновь осторожно потянулся к нему и поцеловал в лоб. — Джон. Голос почему-то резко стал сиплым. Но зелёные глаза смотрели на него всё так же тепло и ласково. Уэйн ужасно волновался, особенно для себя. Он всегда был спокойным, когда это нужно - безразличным и совершенно холодным. Но сейчас его сердце будто плавилось на куски. — О, у тебя цветы? Собираешься на свидание? Джон говорил всё так же беззаботно, но под конец фразы мужчина заметил тень печали на бледном лице. — Вообще-то, нет. Джон, нам нужно поговорить. Доу дёрнулся. Фраза "нужно поговорить" казалась ему пугающей и уж точно не предвещающей ничего хорошего. Он нервно перебирал пальцы, ожидая что Брюс продолжит фразу, но так и не дождавшись спросил сам. — О чём? Уэйн нервно вздохнул. Сердце колотилось с невероятной скоростью. Казалось он сходит с ума, что в общем то, подходило этому месту. — О нас. Ты же чувствуешь, что наши взаимоотношения меняются? И эти изменения значат для меня бесконечно много. Ты был моим другом, ты занимаешь огромную часть моей жизни. Я очень много думал об этом, Джон, Я люблю тебя. Джон молчал. Он смотрел на собеседника настолько ошарашено, что кажется вот-вот упадёт в обморок. Брюс очень боялся, что сейчас именно это и произойдёт. Но они продолжали молча стоять, рассматривая друг друга. И тогда Уэйн сделал, как ему кажется, одну из наивнейших вещей в его жизни. — Это тебе. Он так резко протянул букет, что Доу вздрогнул, но взял его в руки, некоторое время с недоверием крутил его в руках, но потом серьёзно посмотрел на мужчину. Брюс никогда не видел его таким... почти никогда. Сердце заколотилось вновь. Вот сейчас его мир вновь рухнет. Ничего не вышло. — Это шутка? Не смешно, Брюс. Тебе не идёт так себя вести. Уэйн тяжело вздохнул, и сделал шаг ближе, по направлению к возлюбленному. Джон держал букет двумя руками, Брюс со всей осторожностью положил свои руки поверх его, пытаясь унять свою и его дрожь. — Я не шучу. - Голос непроизвольно перешёл на шёпот. - Джон, мы через многое вместе прошли. С момента, когда я тебя встретил, меня к тебе тянуло. Мне казалось, что ты чувствуешь то же самое. Я бы хотел, что бы мы стали парой. Возможно ли это? Зеленоглазый молчал. Но Уэйн был терпелив, хотя казалось вот-вот взорвётся. В один момент, Джон опустил букет немного ниже, а потом резко подался вперёд. Он абсолютно по-детски поцеловал возлюбленного в уголок губ. На лице Брюса расцвела совершенно глупая улыбка. Он почувствовал невообразимое облегчение. Лицо покрыл румянец и он, наверное, с самым глупым и счастливым лицом в истории посмотрел на своего возлюбленного. — Это значит "да"? — Да. - Ответил Доу, отводя глаза в сторону. - Меня выписывают в следующую пятницу. Я думаю мы могли бы... сходить в кафе? Уэйн кивнул. Они вновь заключили друг друга в объятия. Джон Доу всегда был для него особенным.