ты чего не танцуешь?

Я не сумел, а у тебя свадьба, свадьба До упада Всё как надо, но чего ты не рада? В хламе гости, ты блефуешь Сводит кости, ты чего не танцуешь?

— Вы слышали? Юри женится! Мила ворвалась на каток как смерч, игнорируя недовольный и суровый взгляд Якова, обещающий скорую расправу (иммунитет у неё уже, что ли) и принялась всем по очереди пихать под нос свой телефон с открытой вкладкой новостей. Никто на катке не поддержал её радостного настроения и это заставило Милу сбавить обороты. — Ой… Виктор стоял неподалёку и улыбался в ответ на виноватый взгляд девушки. — Так бы и врезал по твоей роже улыбающейся, да только красивое лицо — это всё, что у тебя осталось, — выплюнул Плисецкий, скользя к бортику мимо Виктора. — Так ты считаешь, что у меня красивое лицо? — Пошёл нахер. Красивое лицо — это всё, что осталось у пятикратного чемпиона Виктора Никифорова, который имеет квартиру в самом центре Питера, миллионы фанатов и одного самого любимого коричневого пуделя. Юрка презрительно ухмылялся и повторял, что Виктор — ничтожество и может засунуть свои медали, квартиру и пуделя куда поглубже в задницу, раз считает, что до них хоть кому-нибудь есть дело. Юри так уж точно нет. Но Юри женится, а Виктор здесь, на катке, грустно улыбается в ответ на извинения Милы. Он сам виноват, он знает. И от этого становится ещё гаже. На почту ему приходит официальное приглашение на свадьбу, в нем молодожёны пишут, что будут очень рады увидеть Виктора на своём торжестве, которое состоится через месяц в Детройте (Виктор тут же вспоминает, что там Юри провёл целых семь лет, пока учился в институте и тренировался у Челестино. Должно быть, именно там он и познакомился с невестой). Никифоров в мучениях мечется целую неделю прежде чем Якову это надоедает и он выгоняет Виктора с тренировки остудить голову. Юра догоняет его у раздевалки и рычит в спину, чтобы Виктор даже не думал заявиться на свадьбу. Никому он там не сдался и Юри отправил приглашение только ради приличия, будь она проклята, японская вежливость. Виктор закусывает губу и решает, что на свадьбу он прилетит. Осталось только вымолить у Якова несколько выходных. Яков их отпускает. Мила и Гоша просят Юру передать Юри их искренние поздравления, Яков просит Юру проследить, чтобы Виктор ничего не натворил. И просит самого Юру ничего не творить. Юра кидает взгляд через плечо на убитого Никифорова и говорит, что всё будет в порядке. Виктор не посмеет, у него нет права. В Детройт они прилетают за день до церемонии. Виктор падает на кровать и зарывается в одеялах, Юра шипит на него и вырывает одеяла из рук, пинками заставляя Никифорова подняться с чистого белья и заняться разбором немногочисленных вещей. Ну или хотя бы принять душ. Виктор жалобно стонет и говорит Юре, что у него случился сильнейший джетлаг, Юра отвечает, что у него сейчас случатся сильнейшие пиздюли. Вечером следующего дня, когда уже пришло время выдвигаться в банкетный зал, Никифоров ввалился в номер с огромным букетом белых хризантем*. Юра попытался вырвать букет из рук Никифорова и отхлестать его этим же букетом, да так, чтобы ни букет, ни Никифоров не остались целыми. — У тебя совсем нет мозгов, Никифоров, он женится! Успокойся уже! Виктор не мог успокоиться. Виктор сошёл с ума и не хотел никого слушать. — Где ты был со своими вонючими цветами год назад, когда он ждал тебя днями и ночами? — Чем ты занимался, пока твой телефон был выключен, а он места себе не находил? — Он молча улыбался и прощал тебе всё, а что сделал ты? Ты наплевал на него! Растоптал его чувства! И после этого ты думаешь, что… Думает. Виктор думает, что он эгоист, думает, что так нельзя, думает, что он может сделать только хуже, но ничего не может с собой поделать. Юрка прав. И Яков. И Мила, и Гоша, и авторы тех новостных статей в интернете, что, не стесняясь, высказывались не самыми лестными словами о звезде фигурного катания Викторе Никифорове, выставляя его в роли самого ужасного злодея. Возможно, для Юри он таковым и был, только Кацуки никогда в этом не признается. Будет молча улыбаться, глотать все обиды и стойко переносить все удары в спину. Как сделал это тогда. А Виктор, как последний урод, воспользовался этим. Ты же ничего не предпринимал всё это время, только ныл всем и каждому, как тебе хуёво. Ныл и сидел сложа руки, вот и не делай вид, что всё ещё способен на поступки ради него. Всё, что можно было, ты уже проебал. В пригласительных у Юры и Виктора значился адрес, где будет проходить празднование. Юра был бесконечно благодарен предусмотрительному Кацуки, что саму церемонию бракосочетания молодожёны решили провести без посторонних, иначе он мог уже строить стратегию, как перехватить Виктора до того, как он ворвётся в зал и непременно закричит «Я против!» как в тех тупых мелодрамах, которые постоянно крутят по России*. Только в мелодрамах невеста, как правило, сама не против такого варварского поведения и с радостью бросается на грудь виновнику переполоха. Невеста Юри была бы как минимум в замешательстве, как максимум — в бешенстве. Юри на грудь Виктора бросился бы только с ножом в руке. Не бросился бы, конечно, но Юра бы останавливать не стал, в случае чего. У Виктора болезненно сосало под ложечкой, когда он думал о том, что к тому времени, как он встретится с Юри, он уже будет женат. Виктор медленно умирал каждый раз, когда думал, что мог оказаться на месте невесты. Плисецкий услужливо предлагал убить его, чтоб не мучился. До банкетного зала добрались без происшествий. Перед тем, как зайти, Виктор уже в сотый раз поправил свой идеально выглаженный костюм и поудобнее перехватил букет в руке. Юра скривился и вперед Никифорова открыл дверь, быстрым шагом проходя в глубь зала и выискивая глазами Юри. Юри обнаружился возле одного из столиков, в компании незнакомых Плисецкому парней, единственным человеком, которого Юрка узнал, был Пхичит. На вид они были ровесниками японца, Юра предположил, что это его друзья из универа. — Кацудон. Юри вздрогнул, узнавая знакомый голос и прозвище, и поворачиваясь к Плисецкому. — Юрио, ты прилетел, я так рад! В глазах Кацуки неподдельная радость и он, не раздумывая, обнимает Юрку, бормоча что-то о том, что боялся, что Яков не отпустит его. Плисецкий весело скалится и оповещает, что у Якова не было выбора, а ещё, что все передают ему поздравления. Юри кивает, отстраняется от Юры и замирает, переведя взгляд за его спину. Улыбка медленно сползает с лица японца, но потом возвращается обратно, но теперь не радостная, а скорее грустная. Плисецкому не нужно оборачиваться, чтобы понять, что за спиной у него стоит Виктор Никифоров. Со своим сраным букетом. Виктор легко улыбается и обходит Юру, мягко толкая того плечом. — Здравствуй, Юри. Виктор стоит как истукан ещё несколько секунд, прежде чем осознаёт это и протягивает Юри букет. — Поздравляю. — С-спасибо. Не стоило… — Нет, всё в порядке. Позволь мне… Юри выглядит великолепно. На нём самый обычный чёрный костюм, под которым самая обычная белая рубашка и самая обычная чёрная бабочка обхватывает его шею, но. Юри выглядит великолепно. Виктор вдыхает воздух, а потом не хочет его выдыхать, потому что любое движение приносит боль. Он смотрит прямиком в глаза Юри и в горле застревает так много слов, Виктор пытается их отфильтровать и не ляпнуть чего-нибудь, что сможет обидеть или каким-либо образом задеть Кацуки. Юри не нервничает, только вздыхает чуть слышно и отводит взгляд, думая, куда можно деть букет. На помощь приходит Пхичит, ловко выхватывая букет из рук Юри и оповещая, что поставит его в вазу. Почти незаметно, но Виктор недовольно поджимает губы. Юри замечает. — Я рад, что Яков отпустил вас. Как там ребята? — Тренируются, всё как обычно. Передавали тебе привет. — Спасибо. Им тоже… — Ага, я передам. — Плисецкий почти силой отпихивает Виктора в сторону, загораживая Юри от него. — Рассказывай, как сам. Как там Юко, девочки? Юра увлекает Кацуки в разговор, интересуется, как поживают его родители, пьёт ли Мари всё также много алкоголя, жалуется, что Юри почти ничего не выкладывает в инстаграмм и Юрке приходится самому звонить ему, чтобы поинтересоваться, как тот поживает. У Виктора в голове эхом повторяются слова Плисецкого, что тот регулярно созванивается с Юри, а глаза так некстати цепляются за обручальное кольцо на пальце Кацуки. Не то помолвочное, одно из двух, которые Юри купил специально для них с Виктором, сказал, что талисман. Виктор чувствует, как к горлу подступает тошнота, а живот неприятно скручивает. Он почти видит, как его руки поднимаются, чтобы схватить Юри за плечи и уволочь подальше из этого слишком светлого зала. Почти видит, как заталкивает его в свою квартиру, запирает там, выключает свет и никогда больше они не вспоминают о том, что произошло сегодня. Это ошибка, нелепая случайность, этого не было. Виктор дрожит от осознания того, что не может даже пожать ему руку. Виктора трясёт, когда он снова прокручивает в голове мысль о том, что с Юри сейчас мог быть он. Он очень четко представляет в голове, как они с Юри утром просыпаются вместе в одной постели в его, Виктора, квартире, Макачин тут же вскакивает с одеял и начинает прыгать по ним, выпрашивая завтрак и прогулку, а Юри смеётся, пытаясь закрыться от слюнявых поцелуев пса руками, но, конечно, безуспешно. Он представляет, как Юри стоит у плиты и готовит им самые простые тосты и яичницу, что-то тихонько напевая себе под нос и улыбаясь, пока Макачин громко хрустит своим кормом рядом с его ногами. Он представляет, как вечером они усаживаются на диван перед телевизором, но никто из них не смотрит на экран, потому что Юри очень чутко и ярко реагирует на любые прикосновения в области бедер, а Виктор не может отказать себе в удовольствии трогать Юри постоянно. А потом Виктор понимает, что это были не всего-лишь его фантазии, Виктор понимает, что это были его воспоминания. У него было всё это. Всё и даже больше. Эта упущенная возможность как самая яркая звезда издевательски маячит перед его носом и он может только прокручивать в голове сценарии, как могло бы быть, или как было, но уже никогда не будет. И чем больше Виктор осознавал, что упустил её, тем сильнее его сжирало изнутри отвратительное чувство, по кусочку откусывая острыми зубами, оставляя кровоточащие раны. Представляя у себя в голове жизнь, которой он мог обладать, Виктор почти начинает верить, что это не плод его фантазии, что Юри сейчас взаправду с ним и никому из них не больно. Виктор в бешенстве, Виктор в отчаянии и Виктор способен на любую аморальную глупость. Какой же я урод Не урод, а долбаёб — подсказывает в его голове голос Юрки. До окончания банкета Виктор с Юри почти не разговаривают. Ведущий постоянно что-то кричит в микрофон, бесконечно объявляет какие-то глупые конкурсы для гостей с не менее глупыми призами, где-то ближе к середине вечера под его команду выносят трёхярусный свадебный торт. А потом он объявляет танец молодоженов. Юри, идеальный в своем костюме, за руку ведёт к танцполу свою невесту, у неё аккуратное белое платье и кудри в волосах. Под музыку они начинают медленно укачивать друг друга в объятиях. Под очередную стопку коньяка Виктор начинает медленно разбиваться вдребезги. Каждый раз, когда Виктор предпринимает попытку заговорить с Кацуки, его либо опережают бесконечные друзья-знакомые-далёкие родственники самого Юри, либо Юрка, что было ожидаемо, но всё равно воспринималось как особое предательство. Несколько раз Виктор почти нос к носу столкнулся с родителями Юри, избежать фатальной встречи помогал, как ни странно, всё тот же Юрка, объясняя потом Виктору свои действия тем, что не хотел, чтобы у родителей Юри портилось настроение в такой день, раз на свадьбу Никифоров всё же припёрся и испортил настроение как минимум самому Юри. Родители Юри Никифорова ненавидели. Ну ладно, допустим, не ненавидели, но он явно был не первым в списке, кого они хотели бы увидеть на свадьбе своего сына. Если он там вообще был. В какой-то момент Виктор замечает, что Юри стоит у стены в отдалении от основной толпы в полном одиночестве, его родители беседуют с какой-то парой пожилого возраста, сидя с ними за одним столиком, его невеста над чем-то негромко смеётся в окружении нескольких девушек, Юрка занят разговором с Мари, которая весь вечер косилась на Виктора, но он вёл себя вполне прилично и она, за неимением повода, не приближалась к нему. Юри стоит один и компанию ему составляет только наполовину пустой бокал шампанского. Через минуту к ним присоединяется и Виктор. — Ты счастлив? — Что? Юри поднимает на него растерянный взгляд и, будто опомнившись, оглядывается по сторонам, убеждаясь, что ни единая душа в данный момент не обращает на них внимания. Затем смотрит в сторону большой стойки из цветов, на фоне которой фотографируется его теперь уже жена вместе с другими девушками. Затем улыбается. — Да. Да, счастлив. Почему ты спрашиваешь? Юри снова смотрит на Виктора, убирая улыбку с лица. Виктор поджимает губы. — Я просто подумал, ну… Ты не думаешь, что я мог бы сделать тебя более счастливым? — Что?.. Юри снова растерянно на него смотрит, а через секунду на его лице появляется такое выражение, какого Виктор не видел до этого ни разу. Даже когда заставлял Юри терпеть все свои выходки, а потом возвращался и молил о прощении. Юри смотрит на него с жалостью. В кого ты превратился? Мне было бы тебя жаль, если бы ты не был так противен мне — всплывает в голове почему-то опять голосом Плисецкого. Чёрт, его что, только Плисецкий в открытую говном поливал всё это время? — Ну, ты знаешь. Я имею в виду, что нам же было хорошо вместе. Мы… — Я не хочу больше слышать от тебя ни слова на эту тему. Юри стальным голосом пресекает его попытку что-то доказать ему. Он не отворачивается, смотрит всё также прямо в глаза Никифорову. Никифоров всё также плавится под этим взглядом, как в тот раз, когда Юри танцевал для него Эрос, обещая украсть у всего мира. — Не падай ещё ниже, чем ты есть сейчас. Хотя бы в моих глазах. Юри возвращает своё внимание к невесте жене. Виктор кладёт руку себе на лоб, частично зарываясь пальцами в волосы — виски ужасно сдавило, будто на голову надели стальной обруч. — Я знаю, что я не идеальный, Юри. Но я правда старался… — Виктор. Юри поворачивается обратно. — Я никогда не думал, что ты идеальный. И я всегда знал о том, что на самом деле ты не тот, за кого себя выдаёшь. И даже с учётом этого… Кацуки впервые за их разговор даёт слабину и позволяет себе тяжело вздохнуть, опуская взгляд на бокал в своей руке. — Даже учитывая это, ты не думаешь, что есть разница между «я стараюсь» и «я делаю»? Виктор не знает что ответить, поэтому продолжает молчать. Юри продолжил. — Есть вещи, которые невозможно стерпеть, будь ты хоть трижды всепонимающим и всепрощающим, как чёртова Мать Тереза. Но ты, видимо, об этом не задумывался. Виктор хочет что-то возразить, но Юри его перебивает. — У этого разговора нет смысла, Виктор. Я женат, у меня теперь есть собственная семья. Ты чемпион, у тебя есть лёд и твои медали. Всё, что было — останется в прошлом. Давай двигаться вперёд. Юри уже хочет сделать шаг от стены, чтобы вернуться к гостям и всем остальным, но Виктор его останавливает. — Я не могу двигаться вперёд без тебя. Единственное, что заставляло меня идти вперёд последние два года — это ты. Через бесконечные несколько секунд Юри оборачивается к нему и у Виктора перехватывает дыхание, а сердце пропускает удар, потому что Юри плачет, тихо всхлипывает и шмыгает носом, который моментально краснеет. А ещё Юри улыбается. Они стоят молча и Юри делает шаг в его сторону. — Виктор, я так… На фоне динамичная музыка заменяется спокойной и мелодичной, ведущий громко приглашает все пары на танец, люди высыпаются в середину зала и начинают неспеша двигаться, покачиваясь в такт музыке. — Медленный танец. Иди. Виктор кивает за спину Юри. Юри медленно разворачивается и двигается по направлению ближайшего столика. Этот медленный танец Юри не танцует.