Картины Четвертой эпохи: Дол Амрот

В начале четвертой эпохи замок Дол-Амрот утратил значение укрепленного рубежа на границе между Гондором и Харадом. Море спокойно, давным давно на его гладь не ложатся черные тени пиратских кораблей. В Дол-Амроте предаются мирным трудам, южные вина стали хмельней, фрукты слаще и земля расцвела. Король Элессар летом иногда проводит месяц-другой в замке Дол Амрот со всем своим семейством. Замок расцвечивается флагами и пустеет, потому что никому не хочется сидеть, как в городе, среди каменных стен. К счастью, у подножия утесов, на которых высится замок, волны намыли целые пляжи тонкого и нежного песка, сияющего, как серебро. На них разбивают белоснежные, голубые и золотые шатры, множество шатров, потому что короля сопровождает свита из молодых стражей Цитадели, друзей Эльдариона и Адунагара, да и вокруг Эльдаланны и Сильмариэнь сама собой образуется целый вихрь молодых девушек из окрестных рыбачьих деревень и замка. Сами рыбаки приплывают побеседовать с королем, и Арагорн привычно жалуется на то, что не минуты покоя не имеет, став королем. Грозится, что раньше срока передаст корону Эльдариону и уйдет, как встарь, скитаться по дорогам. Эльдарион, правда, утверждает, что уйдет вместе с отцом, и куда тогда деть корону Гондора и Арнора никто не знает. Среди множества людей, наполняющих лагерь веселыми криками и смехом, легко затеряться. Арагорн вместе с князем Имрахилем и прочими лицами из избранного круга, сидит на песке и смотрит, как дети короля, несколько молодых стражей Цитадели и рыцарей Дол-Амрота играют кожаным мячом. Мяч, точно одушевленное существо, разделяет игры молодежи. Если не подключится эльфийское волшебство, то долгая жизнь ему не суждена. Мяч звенит под хлесткими ударами - возгласы и вопли, - играющие успели хотя бы по разу вываляться в песке, вокруг с упоенным лаем носятся собаки, которые не видят для себя возможности по-другому принять участие в игре. Иногда на них цыкает кто-нибудь из старших, но это унимает шум всего минуты на две. Большой попугай, подарок Сильмариэнь от харадского купца, расхаживает по своей жердочке, в возбуждении поднимает хохолок и кричит на чистом синдарине «Бей» и «Не зевай!», всегда уместно. Попугай умен и с превосходством смотрит на собак. Иногда мяч с изощренным коварством устремляется прямо к королю, но всякий раз могучая рука Арагорна отбивает его. Мяч устремляется прямиком к сияющему морскому горизонту, откуда его с большим трудом в отчаянном прыжке перехватывают самые высокие из играющих. - Вы что, юнцы, с королем решили соревноваться? – всякий раз грозно вопрошает Элессар. Именно этим юнцы и занимаются. Когда полуденная жара усиливается, дворецкий замка приглашает всех к столу. Все уверяют, что есть им не хочется, но блюда и кубки опустошаются прямо на глазах. Перед началом обеда Адунагар, опустившись на одно колено, поднес королю кубок вина, а потом остался стоять за его креслом, чтоб прислуживать ему. - Адунагар единственный из нас понимает обращение! - восхищенно воскликнул Эльдарион. Король в знак благодарности слегка пожал руку приемного сына. После обеда Арагорн удалился в свой шатер, куда Адраэль, королевский слуга, не допускает никого из двуногих и четвероногих, чтоб король мог без помех отдохнуть. Только Тинно, общий пес детей Арагорна, пошастав вокруг палатки, секретно подныривает под полог. Там прохладно, там самый любимый из его хозяев и нет других собак. Арагорн делает вид, что не замечает, как Тинно с сокрушенным вздохом собаки, которая и сама не рада нарушать хозяйский запрет, да вот как-то само получилось, укладывается рядом с его постелью. Ради приличия Тинно настораживает уши и рычит в дальний угол палатки, показывая, что он на страже и Арагорн под его охраной может спать совершенно спокойно. - Не изображай, а то живо отправишься к остальным, - сквозь дрему приказывает Арагорн. Тинно кладет голову на лапы и тут же засыпает. Молодежь ушла подальше за песчаные дюны. Там их временный лагерь. Поднимать шум после обеда категорически запрещено, но не спать же в самом деле. Берендион, один из рыцарей Дол Амрота, рассказывает, как мечтая повторить хоть часть подвигов Арагорна, два месяца странствовал по землям Харада. - Я благоразумно выбрал ноябрь, - заявил он. – В ту пору на юге не так жарко. Я пытался изобразить наемника, ищущего заработка, но, похоже, мне никого не удалось убедить. Язык выдавал во мне гондорца, а на юге сейчас никто не верит, что человек из Гондора может искать работы в Хараде. Со мной из вежливости беседовали и старались спровадить куда подальше. - На юге гондорца узнают быстрей, чем в Гондоре харадрима. Я ведь и сам из Харада, - спокойно сказал Адунагар, попыхивая трубочкой. В прошлом году он стал Стражем и, как почти все они, в открытую подражает королю. - Но ты там жил только до пяти лет, да и сам ты родом из Гондора, - отозвалась Эльдаланна. - И тем не менее, помню все очень хорошо. Юг не прельщает меня. Мне хотелось бы подольше пожить на севере. Надеюсь, отец отправит меня в Аннуминас. Эльдарион с грустью взял брата за руку. - Мне бы не хотелось, чтоб ты покидал нас, - сказал он. Адунагар безмолвно обнял его за плечи и привлек к себе. Вечером после ужина разговор снова зашел о путешествиях. Ужинали прямо на крепостной стене замка Дол-Амрот, откуда видно море и западный горизонт, за которым медленно истаивает огнистое солнце. Небо сначала становится бесцветным, затем погружается в глубокую синеву. Как только угаснут последние уголья закатного жара, опустится ночь и небо наполнят звездные россыпи. Здесь, на башенных стенах, дышится легко, с моря веет ветерок, и жары нет, как ни бывало. Всем хочется послушать рассказы Арагорна. - Я ведь все рассказал, - смеется король. - Мне придется сочинять. Это не правда, что прекрасно всем известно. Рассказы короля бесконечны, как его странствия. В этот раз Арагорн рассказывает о своем путешествии с эльфами Гилдора к башенным холмам Элостириона. Ночь уже опустилась, слуги зажигают золотистые фонарики, которые освещают пирующих таким чистым и теплым светом, что все они кажутся эльфами, ради прихоти устроившими временный лагерь на крепостной стене. Во всяком случае, так утверждает Эльдаланна, а она сама красотой подобна эльфийской деве.