Эйгон

      Когда Рейнира понимает, что понесла ребёнка от Деймона, ее подхватывает буря эмоций и она не находит себе места. Смущение, удовольствие, ощущение, что ходишь по краю острой бритвы.       Она представила себе лицо отца, когда он узнает об этом. Король любил своих внуков, пусть и не видел в них ничего от былой Валирии, но это… Это совсем другое. Этот ребёнок — истинный Таргариен, без примеси крови Хайтауэров, мерзких выскочек, в которых нет ни намёка на кровь дракона. Этот ребёнок — плевок в лицо ее отцу.       Рейнире было не по себе ещё и от того, что совсем недавно они с Деймоном оплакивали смерть его жены и их дитя. Она правда любила Лейну Веларион: из маленькой девочки та на ее глазах стала прекрасной женщиной. Принцесса с легкостью в сердце отдала дядю в ее руки, но к любой другой жене она бы ревновала до потери пульса.       Когда Лейна умирала, мучительно, зовя в полусне Деймона, прося ее спасти, Рейнира наблюдала за дядей и ее сердце падало вниз каждый раз при взгляде на него. Она никогда не видела его таким. Никогда. Ни в момент поражений на поединках, хотя он это ненавидел. Ни в момент ссор с братом, когда, по его мнению, незаслуженно обвинялся во всех грехах мира.       Деймон беззвучно плакал, в его глазах стояли слезы, которым он запрещал литься силой воли. «Кто-то должен быть сильным» — подумала тогда Рейнира. «Если Лейна сейчас не может быть сильной, то он будет сильным за двоих». Но несмотря на все его старания, Лейна умерла. Принц держал ее руку в своей до самого конца. Рейнира обнимала его, давая возможность выплеснуть эмоции. Он уткнулся тогда головой в ее плечо и тихо шептал «Это плата за мои грехи?..»       Когда Деймон возвращается из полёта на Караксесе, Рейнира уже ждёт его на берегу.       — Давно ты здесь, Рейни? — он подходит совсем близко и большим пальцем левой руки, освобождённой от перчатки, нежно проводит по ее щеке. — Неужели весь день ждала меня? — хитро улыбается порочный принц.       — Нет, не так долго, как бы тебе хотелось, — улыбается в ответ Рейнира. Их взаимные шпильки родом ещё из ее детства. — Не терпелось кое-что рассказать тебе…       Внезапно Караксес, сидевший до этого смирно недалеко от них, издал оглушительный рев, который услышали все на драконьем камне.       — Кажется, мой дракон тоже что-то хочет сказать, — Деймон озабоченно обернулся на Караксеса, но не заметил никакой угрозы и вернул своё внимание на племянницу. Он протянул ей руку и сказал: — Ну что, пойдёмте, принцесса? По дороге расскажете.       — Нет, нет, подожди! — Рейнира оживленно замахала руками и заговорчески улыбнулась. — Мне кажется, Караксес приветствует кое-кого…       — Кого? — не понял Деймон и с удивлением уставился на Рейниру.       — Нового дракона, — принцесса погладила свой живот, опустив на него взгляд. Кроме инстинкта, в этом жесте была подмешена боязнь заглянуть дяде в лицо. Она не знала, как тот отнесётся к этой новости после недавней потери сына.       Еще одна рука, гораздо больше ее, прикоснулась к животу, буквально кончиками пальцев. Деймон осторожно, словно боясь спугнуть или навредить, прикоснулся к ее утробе.       Внезапно мужчина упал на колени, прямо в песок, обхватив Рейниру руками за бёдра. Его голова находилась прямо напротив живота, он прижался к нему щекой и обнял принцессу.       — Надеюсь, это значит, что ты рад, — улыбнулась Рейнира, потому что ее дядя до сих пор не проронил ни слова. Она гладила его серебристые волосы, пока он прижимался к ее телу.       — Это правда? У нас будет сын? Чистокровный Таргариен… — не мог поверить Деймон. Он вскочил и схватил Рейниру за плечи. — Ты понимаешь, что это значит, Рейни? — спросил возбужденный принц. — Он будет править после тебя, мы воспитаем настоящего короля! — Деймон склонился к Рейнире и, взяв ее лицо двумя руками, страстно поцеловал.       — Мы даже не знаем, что это мальчик, — попыталась возразить принцесса драконьего камня, отстранившись от мужчины. — Как ты думаешь, что скажет отец, когда узнает?..              — Визерис? Пфф… — Деймон практически закатил глаза, вспоминая проповеди брата. — Какая разница, что скажет этот маразматик! У него будет внук с чистейшей валирийской кровью, пусть скажет «спасибо».       — И все-таки… Отец явно будет в ярости… — вздохнула Рейнира. — Мы не должны ничего говорить, пока я не рожу. Но я не хочу рожать бастарда… — Она с призывом посмотрела на дядю, в ее взгляде читалась мольба.       — Не боишься стать моей женой? — Деймон прикоснулся своим лбом к её. — Если хочешь, проведем все тайно.       — И если это будет мальчик, то я знаю, как его назову, — Рейнира снова положила руку на живот. — Эйгон.