Everything Is Going To Change / Всё изменится

Everything Is Going To Change / Всё изменится — Чего ты хочешь, Малфой? С её волос стекала вода, носки сползли. Она выглядела несобранной. Гермиона Грейнджер никогда не выглядела несобранной. И Драко никогда не видел её настолько растрёпанной. Такой усталой. Такой грустной. Его сердце кольнуло. — Что случилось с твоими волосами? Ты что, переплывала Чёрное озеро, чтобы сюда добраться, Грейнджер? Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Пытаясь сохранить самообладание. Распахнула веки, скользнула по нему взглядом, сузила глаза и усмехнулась. — Ты позвал меня только для того, чтобы опять оскорблять, Драко? Драко. Его сердце сбилось с ритма, он сглотнул. Драко. Она начала его так называть только после двенадцати недель совместной работы на зельях. После того, как провела с ним бесчисленное количество часов в библиотеке, сидя в комфортной тишине: после десятков споров из-за кипящих котлов, трёх высших оценок, перевязки обожжённых пальцев. После того, как он спасал её волосы от возгорания много-много раз. Она только-только начала называть его Драко. — Ты меня даже не слушаешь, — она фыркнула и повернулась, чтобы уйти. — До свидания, Малфой. Он тряхнул головой. Она повернулась, чтобы уйти. Зашагала к двери. Уходила до того, как он что-то объяснил. Они уже несколько дней не разговаривали. Он должен был объяснить. Или хотя бы попытаться. — Грейнджер, подожди, — он схватил её за запястье. Она развернулась и уставилась на его тонкие длинные пальцы, которые крепко держали её руку. Его красивые руки. С длинными пальцами, которые барабанили по столу, когда ему было скучно. Синие вены просвечивали сквозь бледную кожу. На ладонях — мозоли от метлы. Идеально ухоженные ногти, которые он иногда грыз во время проверочных. Или тогда, когда она ловила его взгляды на себе. Голодные взгляды. Тоскующие. Расплавленная сталь, разрушившая её стены. Но это всё было ерундой. И она больше не могла себе позволить об этом думать, потому что это всё заканчивалось. Пришло время Рождества, и меньше чем через неделю замок опустеет. В Большом зале никого не будет. Все сядут на Хогвартс-экспресс, поедут домой. И они снова станут чужими. Или даже хуже. Он снова станет Малфоем. Высокомерным богатеньким мальчиком, который оскорблял её, не задумываясь. Тот самый, который называл её грязнокровкой. Он вернётся. Потому что несмотря на то, как они ругались в прошлом, Гермиона Грейнджер узнала Драко. Задумчивого мальчика, который любил читать почти так же сильно, как и она. Мальчика, который серьёзно относился к своим оценкам. Того, кто слушал её громкие разглагольствования и жалобы и отвечал в том же духе — такими же многословными речами. Мальчика, чьи щёки чуть розовели каждый раз, когда она хвалила его навыки в зельеварении. Мальчика, который смеялся над её дикими волосами, мягко отводя их от пламени. Мальчика, который мягко прикасался к её пальцам и щедро наносил на них мазь собственного изготовления после урока, когда она их сильно обожгла. Этот мальчик — Драко, — она его потеряет. Нет никакой гарантии, что они будут партнёрами в следующем семестре. А раз не будет зелий, больше не будет никаких причин проводить время вместе. Не будет причин проводить часы рядом с ней, читая в ореоле свечей. Причин встречаться вечерами и на выходных, чтобы готовиться к предстоящим занятиям. Никаких прогулок на закате или утренних вылазок в попытках собрать темпераментные цветки или неуловимых жуков. В лучшем случае он будет игнорировать её в коридорах, в худшем — она снова станет легкой целью. Он снова станет источником той боли, о которой она почти начала забывать. Она посмотрела на него сквозь ресницы, всё ещё влажные после душа. Что он мог сказать? Каждый раз, когда он прокручивал разговор в голове, он не звучал правильно. Хороших каникул. Счастливого Рождества. Надеюсь, ты не будешь ненавидеть меня в следующем году. — Мы все разъезжаемся на рождественские каникулы на следующей неделе, — он моргнул. Ох, Салазар. Это ещё хуже. Она нахмурилась. Открыла рот, будто собиралась ответить, но снова закрыла его. Они стояли так еще пару мгновений, потом она переступила с ноги на ногу. Хватка Драко усилилась. Её глаза сузились, и он повернулся, утянул её обратно в комнату, посадил на уже привычную скамейку и сел рядом. Комната казалась такой знакомой, но жуткой в своей тишине без звуков бурлящих зелий. Его рука всё ещё держала её запястье, но, когда он повернулся к ней, хватка ослабла. Его пальцы дернулись, и он взял её за руку. Он держал её кисть одной ладонью, а другой потянулся к её второй руке. Она позволила ему мягко опустить их руки на поверхность между ними. Их физическая близость поначалу удивляла её. Он постоянно вырывал вещи из её рук. Ходил около неё, брал предметы рядом или над ней. Передвигал её в сторону, не спрашивая разрешения. С высоты своего роста он мог наблюдать за их работой поверх её головы. Когда он стоял так близко, она могла ощущать смешанный запах его шампуня и одеколона, сосновый и свежий. Его зубная паста пахла свежей мятой. Он постоянно передвигал вещи вокруг неё: кресло, котёл. Поправлял её волосы, чтобы они не упали в зелье. Она была обезоружена его размерами. И его мягкостью. С той самой мягкостью Драко осмотрел её руки. Большие пальцы скользнули по её ладоням, нащупывая загрубевшие и чувствительные места. Они прошлись по каждому пальцу, и на каждый он смотрел серьёзным взглядом, касаясь каждого кончика, оценивая её реакцию. — Всё ещё болит? — он перевёл взгляд на неё и аккуратно нажал на подушечку безымянного. Поднял руки к глазам. Новая кожа была розовой и гладкой — идеальной. Она сглотнула и ничего не ответила. Он тоже молчал. А что он мог сказать? Я буду скучать по тебе. Он мысленно фыркнул. И да поможет ему Мерлин, но это было правдой. — Ты хорошо поработал над их исцелением, — пробормотала она, глядя на их ладони. Его большой палец рассеянно бродил кругами по её пальцам. Её руки казались совершенно крошечными по сравнению с его. Он покраснел, как и всегда, когда она хвалила его работу. Румянец расцвёл на щеках и ушах. На губах появилась улыбка. — Не могу же я покалечить Золотую девочку, — он продолжал поглаживать её ладони. Она хихикнула и прикусила губу. Потом покачала головой. — Нет. Надеюсь, в Министерстве не начнут проверять ловкость пальцев. Я бы получила низший балл, — она подняла глаза, встретилась с ним взглядом и выдохнула. Она была смелой. Она была гриффиндоркой. Отвага была у неё в крови. В своё время она без особого страха путешествовала во времени, но под взглядом Драко её почти трясло адреналином. Но его пальцы были тёплыми, а руки твёрдыми. — Драко? Её голос звучал тише, чем она надеялась. Она казалась маленькой. — Грейнджер, ты дрожишь, — он взял её за ладонь и посмотрел на неё сверху вниз с волнением во взгляде. Что могло так напугать маленького храброго львёнка? — Что такое, Грейнджер? Что случилось? — он сжал её руки чуть сильнее, и у неё слова застряли в горле. Она рвано задышала под его обеспокоенным взглядом, сглотнула комок в горле и почувствовала боль в груди. Как вообще можно было это объяснить? Как она могла объяснить ему, что будет скучать? Она — грязнокровка. Он — слизеринский принц. Она закрыла глаза и почувствовала, что он поднял её на ноги, и теперь между ними было не больше пары дюймов. Он остался на скамейке, и теперь глаза были почти на одном уровне. Он держал её одной рукой, а второй скользнул от локтя до плеча и аккуратно положил ладонь на щёку. Она вздрогнула. Он не мог найти слов. Когда та открыла глаза, ему захотелось в них утонуть. Он прикусил губу. Чувствовал, как горит в груди, посылая тепло к запястьям и вниз. — Сейчас Рождество, — пробормотала она, глядя в сторону. Лежащая на её щеке рука скользнула к подбородку. Теперь она смотрела ему в глаза. — Ага… Но что тебя так напугало, львёнок? — он прикусил губу. Промах. Гермиона посмотрела на его рот. Заметила, что он тоже нервничает. — Всё изменится, — медленно сказала она, внимательно следя за его реакцией. — После праздников мы станем… чужими друг другу. Ты снова будешь меня ненавидеть. Ты будешь Малфоем, а я буду просто ещё одной грязн… — Грейнджер, стоп, — он схватил её за плечи и легонько встряхнул, заставив посмотреть на него в замешательстве. Лицо Драко выражало боль. Раскаяние. — Не говори этого слова, — голос был тихим, соответствуя хмурому выражению лица. — Почему? — она продолжила смотреть на него, ища глазами ответ, который, как он прекрасно знал, он не мог дать, потому что был слишком труслив. Молчание было очень громким. Его руки всё ещё оставались на её плечах. Пальцы вцепились в мягкую кожу. Она продолжала смотреть на него, но долгое молчание формировала пропасть между ними, которой она так боялась. Лицо Гермионы выдавало её разочарование и грусть. И это причиняло ему боль. Он так старался стереть это хмурое выражение. Все оскорбления по поводу её происхождения в его словарном запасе заменили нежные поддразнивания и шутки. А теперь всё рушилось, потому что он слишком боялся сказать то, что ему так хотелось произнести. Он открыл рот, чтобы заговорить, но сначала из него не вырвалось ни звука. Сглотнул и откашлялся, поглаживая её плечи вверх и вниз, снова потянувшись к её рукам. Он всё ещё смотрел ей в глаза. Выражение её лица омрачено беспокойством. Разочарованием. Но он взял её за руки, перебирая её миниатюрные пальцы. Ногти перепачканы в чернилах, местами обгрызены. Он проглотил смешок и притянул её ближе. Сладкие яблоки. Он закрыл глаза. В этом и был весь смысл, не правда ли? То, что его постоянно отвлекало. То, из-за чего его сердце ускорялось каждый раз, когда она входила в комнату, то, что заставляло его желудок сжиматься всякий раз в предвкушении их внеурочных занятий. Запах его амортенции. Ну конечно. Это была она. Конечно же, боги избрали Грейнджер. Гриффиндорская принцесса. Золотая девочка. Гермиона. Он вздохнул и притянул её ближе, сжимая её кисти, надеясь, что не делает ей больно. — Грейнджер. Ничего не поменяется, — он смотрел ей в глаза и надеялся, что она поймёт, что он пытался донести. Он едва мог признаться в этом самому себе, но отрицать правду просто невозможно. Никаких больше насмешек и хихиканья. По крайней мере, не с его стороны. Не сейчас. И больше никогда. — Драко, почему ты попросил встретиться? — она выдержала его взгляд, и его сердце разбивалось на кусочки от блеска в её глазах. — Потому что хотел попрощаться. Не то. Прежде чем она что-то ответила, он потряс головой и попробовал ещё раз. — Прости. Я не то хотел сказать. Я… Я попросил тебя прийти, потому что хотел тебя увидеть, — он отвёл взгляд, чувствуя, как румянец опять поднимается к скулам. — Я буду скучать по зельям, — он кашлянул, и она посмотрела на него так, будто он сообщил, что теперь Живоглот руководит всем Министерством. — Я буду скучать по тебе. Её сердце билось невероятно громко. — И я буду по тебе скучать, — выдохнула она. Он улыбнулся, но улыбка угасла, когда он увидел выражение её лица. — Драко. Ты так и не ответил. Почему мне стоит думать… что ты, что ты по-прежнему будешь… милым со мной? Он внутренне сжался. На этот раз пошевелилась Грейнджер: она мягко высвободила руку из хватки и потянулась, чтобы коснуться его челюсти. Он вздохнул. Её пальцы почувствовали щетину, почти невидимую невооружённым взглядом. Острая челюсть контрастировала с гладкой кожей. Он выдохнул и открыл глаза. Она снова почувствовала себя обезоруженной. Мягкая серость казалась бесконечным водоёмом. Ей хотелось плыть по этим мутным водам. — Скажи. Пожалуйста, — шёпот. Их тела почти соприкасались. Одна его рука переплелась с её, другая держала её запястье, пока она поглаживала его челюсть. — Гермиона, — это был просто шёпот. Просто бомба, подорвавшая её решимость. Движения были плавными и быстрыми. Прежде чем он успел понять, что происходит, она выдернула свою руку из его хватки, закинула её на его плечи, прижалась вплотную между его ног, а лицо оказалось прижатым к её ключице и изгибу шеи. Пергамент. Перечная мята. Свежескошенная трава. Она судорожно вдохнула. Он почувствовал, как её миниатюрное тело прильнуло к нему, и несколько мгновений не двигался: команды разума просто не доходили до конечностей. Но потом она выдохнула, и он почувствовал, как она дрожит. И, будто они делали это уже тысячу раз, Драко обнял её, притягивая к себе, пока её грудь не врезалась в него. Его большие ладони обхватили почти всю спину. Она была тёплой. И мягкой. И так сладко пахла. Как старые книги и сладкие яблоки. Как Грейнджер. Как смех и ссоры. Как возвращение домой. — Ничего не поменяется, потому что я не позволю… я больше никогда не буду так тебя называть. Я и не называл, с того момента, как… Она прервала его. — Как мы стали партнёрами на зельях. — Именно, — он кивнул. — А ты всё ещё хочешь… — её дыхание у шеи, и чувствовал мурашки от её дыхания. — Быть партнёрами? — он закончил за неё. — Да. Кто ещё согласился бы варить Амортенцию через две недели после начала семестра? — она немного отстранилась. — Полагаю, ты права. — Я права, — она хихикнула и уткнулась обратно в его ключицу, наслаждаясь твердостью его тела. Спустя мгновение продолжила: — Что, если нас поставят в пары с другими студентами? — Ну, думаю, мы всё равно можем заниматься вместе, — он отстранился, пытаясь понять её реакцию. — Можем? — в её голосе звучала надежда, но лицо всё равно было обеспокоенным. — Почему нет? — он сузил глаза. Она опустила лицо, но он поймал её подбородок и поднял голову выше. — Я никому не позволю кому-то так тебя называть. Хорошо? — он пытался передать ей всю ту уверенность, которую чувствовал. И всё равно знал, что этого недостаточно. Она кивнула, но не выглядела убеждённой. — Что… а что подумают твои… друзья? — её голос всегда был таким тихим, когда она не была уверена в том, что говорила. Он это ненавидел. — Что ж. Если я скажу больше не приставать к… маглорождённым… значит, они больше не будут приставать к маглорождённым, — на его лице был слабый намёк на то высокомерное выражение лица, которое она так хорошо знала. И, хотя она не чувствовала себя в тот момент комфортно, его слова немного успокоили её. Он не из тех, кто соглашается играть по чужим правилам — это она знала точно. Она кивнула более уверенно. — А что насчёт… твоих родителей? — ох. Последнее препятствие. Он задумался и нахмурил брови, но через секунду наклонился вперед и почти прислонился лбом к её лбу. — Позволь мне самостоятельно с ними разобраться… Врать не буду, Грейнджер. Они будут недовольны, что я работаю с… маглорождённой, — она ничего не ответила, только в груди опять появилась боль. — Но я готов рискнуть. Если ты не против. Он сказал всё, что хотел, и лицо выражало твёрдую решимость. Он почувствовал её улыбку и улыбнулся в ответ. Он чувствовал, что их дыхание смешивается, и от этой близости теплело в животе и ниже, где начал расцветать другой вид тепла. Он погладил её по спине, пальцы касались волос. Волос, которые он привык убирать с её лица каждый раз, как они выбивались из причёски. — А Поттер? Уизли? Уверен, они будут не слишком довольны, что мы продолжаем… учиться вместе, — он отстранился и нахмурился, глядя на неё сверху вниз. Она подняла взгляд и вздернула подбородок, защищаясь. — Я разберусь с Гарри и Рональдом. Хорошо? Он прищурился и провел руками вверх и вниз по её бокам. — Хмм… Им это не понравится. Но… ладно. Он ничего не мог поделать со своими руками, оставшимися на её боках. Его ладони идеально подходили к изгибу талии. Она всегда была такой прекрасной? Когда у неё появились все эти изгибы? Или он просто не замечал их, ослеплённый своими предубеждениями? Она же позволила своим рукам свободно скользить по его плечам и груди, чувствовать его мышцы под пальцами. — Я буду скучать по тебе на праздниках, Драко. Сколько раз она ещё сможет заставлять его сердце подпрыгивать? Он прижался щекой к её голове и притянул ближе. Она была такой маленькой. — Тогда пиши мне, — робко прошептал он. Кажется, она удивилась, если судить по тишине, но потом он почувствовал смешок. — У меня нет совы, — призналась она. Он отстранился и посмотрел на неё. — У тебя нет совы? — Нет. Я обычно одалживаю сов у друзей или посылаю школьных сов. Во время учёбы я просто пользуюсь теми совами, которые нам предоставляет школа. — Я куплю тебе сову, — быстро проговорил он. Она поперхнулась. — Драко Малфой! Ты не будешь этого делать! — Почему же? — он сморщил нос. Упрямая. — Потому что… Ты не должен! Я сама прекрасно могу… — он чувствовал, как она начинает извиваться в его руках. — А что мне сделать, чтобы ты писала мне? Она замерла и выдохнула. Возможно, он был прав. — Но Живоглот… — нерешительно пробормотала она. — Твой демонический книззл? А что с ним? Она зашипела в ответ и поджала губы. — Полукниззл. Но да. Видишь, у меня уже есть фамильяр. Он пожал плечами. — У тебя может быть ещё и сова. Просто держи её в совятне. — А так можно? — она смотрела с недоверием. Официальные правила насчет этого были вполне конкретными. — Почти все слизеринцы, которых я знаю, так делают, — он улыбнулся её наивности. Неужели другие факультеты так строго соблюдают все школьные правила? — Но ты не можешь просто купить мне сову, — она продолжала стоять на своём, и он подумал, что в жизни не видел ничего более прелестного. — Могу, — он не мог сдержать улыбку. — Но это слишком! — она практически скулила. Попалась. — Грейнджер… Ты забыла. Мы уже это проходили. Я… Как ты меня назвала? Миллионер. — Миллиардер. Мы выяснили, что ты наследуешь миллиарды… но… я просто… Он смотрел на нее в ожидании. Она сдалась. — Это очень мило с твоей стороны. — Пойду в Хогсмид сегодня вечером и выберу тебе сову. Пришлю её сразу же, — если судить по его реакции, то можно было предположить, что это ему дарят подарок. Он ещё никогда так не радовался своему богатству. Она кивнула. На лице было выражение усталости, но было видно и плохо сдерживаемая радость. — Возможно, мы могли бы пойти вместе. Выбрать ту, какая тебе понравится? — он сказал это максимально небрежно, надеясь, что не выглядел слишком взволнованным. — Вместе? — осторожно переспросила она. Будто ожидала, что он заберёт свои слова назад. — Это именно то, что я сказал, — он ухмыльнулся. В глазах промелькнул знакомый блеск. Мерлин. Этот парень был таким красивым. Она запнулась. — Я имею в виду… Это же… Всё будет в порядке, если нас увидят вместе? В Хогсмиде? — Ну, если кто-то захочет что-нибудь сказать, то ну и пусть говорит. И именно это он и имел в виду. Она улыбнулась ещё шире, поднялась на носочки и поцеловала его в щёку. — Спасибо, Драко. Это очень мило с твоей стороны. — Не стоит благодарности, Грейнджер, — он чувствовал, как краснеет шея, и ощутил жар от кончиков ушей до макушки. — Ты обещаешь, что мы не станем… чужими снова? Не будем… никем и ничем друг для друга? — как мольба. Последнее сомнение, которое она посчитала необходимым озвучить. — Обещаю, — он отстранился, убрал волосы с лица и заправил за уши. Теперь его ладони лежали с обеих сторон лица, поглаживая подбородок. — Ты всегда будешь важной для меня, Грейнджер, — пальцами он нежно провел по горлу, когда она сглотнула. Нежно. О, так нежно он приблизил её лицо к своему. Дыхание было неровным, а храбрость почти растворилась. Встретив его на полпути, она облизала губы, а руки легли на его бёдра. Она чувствовала, как мышцы живота дрожат от её прикосновения. Во рту пересохло. И он коснулся её. Поцеловал, как мечтал почти весь семестр. Руки переплелись за её шеей, обхватили голову, пальцы запутались в растрёпанной гриве. На вкус она была как тыквенный сок и клюквенный пирог. Такая же сладкая, как он себе и представлял. С её губ сорвался вздох, и он зарычал в поцелуй. Идеально. Так идеально. Она отстранилась первая, теплая, задыхающаяся, улыбающаяся. Хихикнула, а потом расхохоталась, откинув голову. Драко смотрел на её губы. Розовые, мягкие. Слегка припухшие. — Что это с тобой, Золотая девочка? — Не знаю. Не уверена. Я просто… счастлива. Я боялась, что я тебя потеряю. Он притянул её снова и улыбнулся, снова целуя её, почувствовав её вздох. — Ты со мной застряла, Грейнджер, — он разорвал поцелуй и спрятал голову в изгибе её шеи, вдыхая её сладкий запах. Она положила руку на его затылок, её маленькие пальцы пробежались по тонким белым волосам. Он прижался к ней, поглаживая, и она улыбнулась. — Хорошо, — прошептала она, целуя его в висок. Она чувствовала его улыбку на своей коже. Это будет нелегко, он уверен. Но самое сложное уже было пройдено. И всё было в порядке. Он просто должен быть смелым. Она хихикала. Улыбалась, и мягкие карие глаза светились теплотой. — Давай найдём мне сову… я думаю о девочке. Гестия? Гера? — она прикусила губу, и Драко не мог не улыбнуться ей в ответ. — Что ж, пойдём. Иначе магазины закроются, и мне придётся ловить для тебя голубя. Она от души рассмеялась, и он присоединился. И хотя она выглядела ещё более растрёпанной, он никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.