***
Как Кевин появляется — внезапно, без понятных Рико оснований, так появляется и его зависть. К сыну бывшей подруги Мастер, конечно же, относится ничуть не лучше, чем к другому своему воспитаннику, тем не менее, Рико со злостью замечает, что особых оскорблений, пристального, до такой степени, что синяки потом не сходят неделями, внимания Кевин Дэй не получает. За что, однако, заслуживает все это от Рико. Резкие, колючие замечания на тренировках, избиения в общих душевых и раздевалках, почти пытки в общей комнате. Рико и не подозревает, как похож на Хозяина. Чувствами, методами. —Кевин, ты просто ничтожество, — Рико посмеивается над корчащимся в его ногах Кевином. Кровь из его разбитых носа, рта пачкает черную плитку душевой, смешиваясь с водой, утекает в водосток. Тетсуи обнаруживает их в этот момент, но молча стоит в стороне, ожидая, когда племянник соизволит заметить его присутствие. С интересом наблюдает как кривятся губы Рико в злой улыбке, с каким наслаждением племянник вновь ударяет номер два по челюсти ногой. Хмурится, занимаемый мыслями лишь о том, а сможет ли Кевин после выйти на поле. —Прекрати, — Дэй сплевывает слюну с кровью и пытается встать, — Хозяин должно быть ждёт нас. —Ты так думаешь? — Рико хватает товарища за волосы и тянет вверх, — Тебе все равно ничего не будет. Тетсуи хмыкает, про себя отмечая необходимость указать племяннику на его место, и решает все же вмешаться. —Вам обоим, пожалуй, достанется за драку, — он медленно выходит ближе к двум подросткам, — Кевин, вон отсюда. Решение не наказывать Рико прилюдно, пришло вместе с решение сделать его капитаном в будущем, а будущему капитану понадобится авторитет. Пока Кевин поднимает, Рико успевает координально поменять настроение, со страхом неизвестности, опуская голову, утыкая взгляд в пол. Тетсуи поднимает брови, разглядывая тёмные волосы, опущенной головы, пока Кевин высказывает из душевой. Рико не знает, чего ожидать, за издевательство над другим его еще не наказывали. На это запрета не было, но не было и разрешения. И Рико просто стоит и ждёт, стараясь не двигаться, не дышать, даже не думать. К тому же Хозяин так долго думает. Он и сам не знает, что должен на это сделать. —Если ты думаешь, что я как-то по особенному выделяю Кевина, то может дело не в нем, — Старший Морияма встряхивает племянника за плечо, но тот все равно не поднимает на него взгляд, — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. —Я все делаю и даже больше, — тихо и зло звучит из-под чёлки, — Вы просто ненавидите меня, — слишком тихо, вырывается скорее непроизвольно, чем осознанно. —А что я должен? — он даже почти не злится, сегодня был слишком тяжёлый день. — Любить тебя, хвалить просто так? Этого ты хочешь? Рико молчит, но чувствует, как сжимается ладонь на его плече. На щеке появляется другая, но без боли, поднимая его лицо. Одинаковые, темные две пары глаз встречаются, и для Рико время застывает, когда он замечает, что Хозяин ухмыляется. Смеётся над его глупостью. —Отвечай, — приказа нельзя ослушаться. — Да, — Рико жмурится, ожидая удара или от жгущих глаза слез, — Я всю жизнь делаю все, что вы от меня требуете. Я заслуживаю... —Заслуживаешь? — почти смеётся, — Все, чего ты заслуживаешь, ты уже получил, когда Кенго вышвырнул тебя за ненадобностью. Ты должен ему просто за то, что тебя оставили в живых. Ты должен мне все, что у тебя есть. Плечи Рико вздрагивают, слезы скатываются по щекам, и Тетсуи хочет убрать ладонь с его щеки для очередной пощёчины, но племянник прижимает ее к себе обеими руками, сжимая холодными важными пальцами. —Пожалуйста, дядя, поймите, —Рико падает на колени, все еще прижимая чужую ладонь к себе, —Я стараюсь... —Ты стараешься недостаточно. — Тетсуи чувствует, как влажность слез пачкает его ладонь, — Даже с таким малым, что от тебя требуется, ты не справляешься. —Справляюсь. — бормочет в ладони младший, почти утыкаясь в чужую губами. —Ты так это называешь? — старший Морияма, наконец отталкивает племянника от себя, заглядывая в его заплаканные красные глаза, — Постоянно ошибаешься, в любых, даже самых элементарных делах. —Я все для вас делаю! — вскрик с пола сопровождается рыданиями, и Рико, стараясь их заглушить, накрывается руками. В конце концов, Тетсуи не выдерживает, и по спине прилетает удар тростью, лишь усиливая хныканье племянника. —Вот видишь, опять ты показываешь свою никчемность. — поднимает Рико за волосы, ставя на ноги, — Все чего я от тебя хотел бы — чтобы тебя никогда не было. Но сейчас просто прекрати ныть. Ты уже не ребёнок. Рико дрожит уже всем телом, едва контролируя себя, ему хочется ударить Мастера, оскорбить так же, как он его. Но Рико уже сказал слишком много. Удивительно, что его еще не избили до полусмерти. Младший Морияма едва стоит на дрожащих ногах, и Тетсуи удерживает его за плечи, ситуация начинает его раздражать. Пора бы заканчивать. Но Рико и не думает останавливать поток слез, скатывающихся по его щекам, капающих с подбородка вниз. Он опускает взгляд ниже лица Хозяина — на шею, кадык, на знакомый воротник темной футболки, на лацканы пиджака. И, наконец, судорожно втягивая воздух, льнет к шее Мастера, чувствует резкий запах парфюма. Мотает головой, задевая чужой кадык холодным носом и вытирая мокрые щеки о шею и одежду Хозяина. Тетсуи замирает, жаждет оттолкнуть противное тело от себя, но молча прикрывает глаза на мгновение. —Ты сейчас же успокоешься и уйдёшь нахрен отсюда, и может быть я забуду обо всем этом. То, что происходит после, Тетсуи запоминает на всю жизнь. Робкое, почти незаметное прикосновение влажных губ к шее. Ни звука, ни слова больше, только тихие шаги по плитке прочь, оставляя его один на один мыслями об этом, о чужих прикосновениях к ладоням, шее. О все словах, сказанных за последние минуты. Он и не думал, что может довести племянника до такой истерики.***
Когда Рико впервые выходит на поле в черно-красной футболке с номером "1", Тетсуи непроизвольно улыбается, прикрываясь ладонью, чтоб никто не заметил. Кевин, естественно, шагает рядом с ним, но Хозяин не задерживает на нем взгляд. Это не первая публичная игра его племянника, но первая как капитана, и у всех имеются на это большие ожидания. В их ежедневном, коротком разговоре на японском, ставшим традицией, после того, как старший Морияма решил прекратить их уроки, Тетсуи не упоминает, что Кенго прибыл посмотреть на свои вложения. Утешая себя тем, что лучше лишний раз не тревожить капитана, он просто не хочет, чтобы Рико играл для отца, а не для своего Хозяина. И он играет, играет так хорошо, что у его тренера почти нет претензий. Почти. Но ради своей и племянника безопасности Тетсуи не заявляет о этих небольших недостатках в послеигровом интервью. Лучше, чтобы Кенго этого не слышал. Наконец, уже поздно ночью, стоя на коленях в ногах Хозяина, Рико молча слушает, разглядывая текстуру ткани чужих брюк. Тетсуи задумчиво замолкает, крутит ручку в руках, иногда кидая взгляд на макушку племянника. В тишине, при приглушенном свете одной лампы, ее теплом свете, лицо Рико кажется спокойней, расслабленей, роднее, черты сглаживаются. Старший Морияма находит лёгкую щетину над верхней губой даже милой. Он и не замечал, как его племянник вырос. Невольно вспоминает первую и последнюю попытку Рико дать ему отпор, закончившуюся тем, что лучше никогда не вспоминать, тем, что никто никогда не должен узнать. То, что хотелось бы забыть навсегда, но вспоминающееся в самые неудобные моменты. — Сегодня все прошло хорошо, — Тетсуи знает, Кенго вполне доволен, — Можешь идти. Рико поднимает голову, и их взгляды встречаются. Снова. Он устал, его клонит в сон — больше суток на ногах, но уходить он, однако, не хочет. На коленях стоять неприятно, больно и унизительно, но все-таки раз дядя хоть так доволен, то Рико рад постоять. —Я мог бы остаться, если вы не заняты, — он вопросительно склоняет голову вбок, зевая, — Помочь, если надо. И Хозяин позволяет ему остаться, не на коленях, а сесть рядом с собой, едва прижимаясь бедром к бедру, плечом к плечу. Искренне наслаждаясь подобной близостью. Пусть глаза едва и различают буквы, сливающиеся в итак незнакомые слова, но сейчас еще более непонятные для младшего. Рико сонно приваливается к Хозяину сильнее, опуская голову ему на плечо. Тетсуи вновь замирает, слушая спокойное дыхание рядом. —Иди уже к себе, — раздражённо бросает он, подталкивая племянника плечом. И Рико молча встаёт, но укладывается на небольшой, явно неудобный и невмещающий его полностью, диван. Неприятно скрипит кожа. Продолжает из-под черных ресниц разглядывать Хозяина, на что тот, к удивлению, молчит и отворачивается к документам. —Там Кевин, — Рико прикрывает рот, зевая, —Меня раздражает его глупая радость. Мастер не удостаивает его ответом, и Рико засыпает.***
Когда Кенго умирает, с плеч Тетсуи сваливает тяжкий груз вечного выжидания, и он с облегчением выдыхает. Но вот Рико не разделяет его долгожданное освобождение от гнета старшего брата. Жутко злится, до такой степени, что на Жане Моро не остаётся чистого — без темнеющих, опухших синяков, места. За все и сразу. За то, что оставил одного, бросил, так и не разу не явился. За то, что умер, не сказав ни слова, оставив один на один с теперь единственным Хозяином. И Тетсуи позволяет ему злится. Пока позволяет, но когда, сразу после похорон, ему сообщают, что Моро забрали — кто-то из лис, прибывая в Эвермор, он требует племянника к себе. Рико является, не смотрит в глаза, молча падает на колени, ковыряя запекшуюся кровь на костяшках. —Ты лишил нас одного защитника, — от холодного голоса Хозяина хочется сжаться, но Рико без каких-либо эмоций продолжает сидеть на полу. —Он был ничтожеством. —Ты ничтожество, но ты все еще здесь. Больше ни слова Хозяин говорить не намерен. Бить сильно нельзя — у Рико скоро заключительные игры — но так сильно этого еще никогда не хотелось. То, что младший Морияма сделал с Моро, возвращается к нему, если не сильнее, то равно ему. Трость проходится по всему телу, животу достается больше всего. Рико думает, что еще минута и весь его завтрак выйдет наружу, прикрывая себе рот ладонью. Оба дрожат, один от слез и боли, другой от беспредельной злости, ярости. Но усталость берет свое. Старший Морияма опускается на колено перед младшим, отрывает от его лица ладони и смотрит. —Неблагодарная мразь. Рико сильно вздрагивает, это хуже, чем избиение. Лучше молча лежать и ждать, когда все закончится, чем слышать унижения от единственного, оставшегося родного человека. С досадой сжимает поалевшие от яркой крови губы, впивается ногтями в чужую ладонь, все еще державшую его руку. —За двадцать лет ты так и не понял свое место. — раздраженно, гневно выдыхают Рико в лицо, — Для них ты может что-то и значишь, но для меня ты жив только потому, что приносишь хоть какие-то деньги. Другой пользы от тебя как не было, так и нет. —Вы просто завидуете, — хрипло отзывается Рико. Кулак соприкасается с его лицом очень быстро, не так быстро, как Рико понимает, что один из его зубов не на месте. Хозяин за шею возвращает лицо племянника к себе. — Ты думаешь в этом, —большой палец продавливает скулу в месте с римской цифрой 1, — есть хоть капля правды? Ты просто недолюбленный, бесполезный ребёнок, желающий показать всем, что он хоть чего-то стоит. Ты завидуешь, а не я. —Ненавижу вас, — Рико упирается Тетсуи в бедро, приподнимаясь ближе к его лицу, — эту игру, Кевина и Натаниэля, отца. Вас всех, блять, ненавижу. Хозяин долго думает, рассматривая лицо напротив, замечая как ладонь сжимается на его больном колене, хмурится от неприятных ощущений. Взгляд цепляется за окровавленные губы, вновь вспоминая тот момент. Тетсуи подается вперёд, едва касаясь уголка губ племянника, чувствуя, что кровь, вероятно, запачкала губы и ему. Рико отшатывается, с шоком оглядывая Хозяина, но через мгновение со стыдом и покрасневшими еще больше щеками, опускает взгляд. —Убирайся. Немедленно.***
Осознание собственного провала, ошибок вообще всего — воспитания, тренировок, их отношений в принципе, приходит резко, бьёт прямо в голову, когда Рико оседает на корт, прижимая правую руку к себе, когда массивная, чужая, вратарская клюшка со стуком падает на паркет. Он утаскивает племянника за собой, вглубь Эвермора, молчит, пока ему бинтуют руку. Рико тихо, сжавшись, уткнувшись в колени, сидит на кровати, в своей комнате, в последние минуты своей жизни. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Ичиро сделает с ним, когда Тетсуи приведёт его в Восточную башню. Но старший Морияма даёт себе, им обоим, минуту тишины. С отчаянием смотрит на племянника, решает опуститься рядом с ним, теперь это он перед ним на коленях, трепет парня за волосы на макушке. Рико поднимает глаза, пристально рассматривает и, наконец, сползает к дяде на пол, опускает ладони ему на бедра, с ожиданием заглядывая в глаза. —Это все? Конец? Но Хозяин не отвечает, лишь притягивает племянника к себе ближе, и Рико устраивает ладони у него на спине. Сквозь ткань рубашки Тетсуи ощущает, как ледяные пальцы слегка дрожат. Первые и последние объятия. Поцелуй происходит сам собой. Сначала в лоб, в этом ничего такого нет, губы спускаются по виску к щекам. Рико начинает плакать впервые за весь день, вечер. Старший Морияма с племянником соприкасаются носами, лишь кончиками. Ресницы Рико, мокрые от слез, дрожат, и Тетсуи вытирает ему слезы большими пальцами и, наконец, притягивает к себе. Просто прикосновение губ друг к другу. Большего им не надо — это и так переходит дозволенную грань. —Прости меня. —Мне не за что вас прощать, дядя, — Рико поднимается на ноги, с едва видной улыбкой, протягивает ему руку, — Пойдёмте, нас ждут. Ичиро изредка на него смотрит, но Рико это и не нужно. В глаза брата к нему ничего нет. Он знает, чем все это закончится. У Рико многое было, но не было никого. Никого, кто мог бы помочь. Закрывая глаза, Рико чувствует холодное дуло пистолета у виска и слышит тихое: — Нет, — по-японски.