Изменить

«Я знаю, что могу предсказать тот миг, когда барон захочет избавиться от меня». Кропотливое создание Бене Тлейлаксу не может быть глупее того, кому служит; и его подчинение определяется совсем не этим. Питер знает, что его невозможно застать врасплох. Его нельзя обмануть, нельзя так легко уничтожить — и барон наверняка знает о его мыслях, и они раздражают его, потому что на всей их родной планете не должно быть того, кто не боится Харконнена. Но Питер ментат — а ментаты не боятся обычно, особенно такие, как он. Барон убежден, что все равно сможет играть с ним: что сможет однажды подло убить, что сможет дать обещание, которое не станет выполнять. Питер позволяет ему думать так, потому что и это тоже — часть его работы; его хозяин должен чувствовать себя всемогущим, полностью уверенным в своей власти, он должен думать, что его ментат — всего лишь живой компьютер, небольшая опора его собственным дальновидным расчетам. Так будет лучше и удобнее для всех. Питер уверен, что хотя бы на мгновение раньше, но все поймет, если станет вдруг больше не нужен барону; вернее — не нужен до такой степени, что это перевесит риск от утраты той пользы, что приносит его мастерство. Он все же слишком хорошо знает Харконнена — и что можно ожидать от него, и когда ожидать, и чего ожидать нельзя. Он также знает, что лучше всего позволять ему думать. В конечном счете он действительно не предсказывает должного, но дело уже совсем в другом — просто доктор Юэ сумел одновременно предать сразу два Великих Дома по очереди; и Питеру, конечно, не следовало так отвлекаться на попытки прочесть все мысли барона: вокруг было слишком много другого, менее интересного, более очевидного. Но что поделать, если первое всегда занимало его слишком сильно. И вот, когда яд выпущен, и очевидно, что конец уже близко, и Питер, конечно же, знает, что конец этот наступит только для него одного… барон улыбается, прежде чем взлететь в недосягаемость ядовитых испарений, и он мог бы взять своего ментата с собой, если бы захотел, но он тратит драгоценную долю секунды лишь на то, чтобы спросить без слов: «А мог ли ты предсказать это?». И спрашивает он не о яде и не о докторе Юэ, а о том, как внезапно без сожаления оставил его умирать — и уж это Питер, конечно, предвидел. Но что толку? Компьютеру все равно, даже если он отсчитывает последние секунды до взрыва. Он был создан, чтобы служить дому Харконненов; а вне этого никому не нужен его разум, даже ему самому. Он улыбается в ответ и также без слов отвечает: «Да — но я никогда не говорил, что попытаюсь это изменить».