honey pie for a rainy day

Обычный вторник, не выделяющийся из череды серых будних дней. За исключением, разве что, одной детали — по вторникам и четвергам бессовестно ставили пять пар. После такой перегрузки, мозг отказывался соображать, тело ныло от бесконечных часов без движения, а желудок скручивался морским узлом из-за голода. Никто не обещал, что на третьем курсе факультета дизайна будет легко и Хану ничего не оставалось, кроме как слепо плыть по течению. Сейчас ему предстоял долгий полуторачасовой путь домой: суета в метро и теснота в автобусе. Перед тем, как испытать все прелести общественного транспорта, Джисон должен был провести маленький ритуал, чтобы получить капельку заслуженной радости. Хотя в университете был кафетерий, он предпочитал потратить лишние десять минут и дойти до маленькой кофейни за углом. Она не пользовалась популярностью, но благодаря этому, в ней ощущалась особенная атмосфера уюта. Два раза в неделю, после пяти адских пар, Хан приходил сюда, ровно в семь тридцать, отвести душу: послушать приятную музыку и выпить вкусный кофе. Работники кофейни и постоянные посетители привыкали друг к другу, знакомились и часто становились друзьями. Так случилось с разговорчивым Джисоном, который эмоционально рассказывал о забавных случаях, постоянно происходивших с ним, и чарующим Минхо, готовым внимательно слушать. Спустя три недели старший не мог не открыться ему навстречу. И в тот непримечательный четверг, он, с гордостью отца, показывал фотографии трех разноцветных котов. Целая лента, наполненная милыми мордачками и маленькая предыстория каждого снимка. Хан именно тогда понял, что расстаял, абсолютно покоренный этим притягательным парнем. — Американо со сливками, Хани? — с ленивой ухмылкой, спросил Ли. Тот лишь кивнул, чем удивил баристу. В очках, которые обычно заменяли линзы, и водолазке с длинными рукавами и высоким воротником, он казался хрупким. Но тем не менее, по-домашнему милым. Шатен нажимал кнопки на панели кофемашины, наливал сливки, действуя на автомате. Видеть Хана таким измученным и молчаливым было не по себе. Его тянуло к этому парню с заразительным смехом и темно-карамельными глазами. — Твой возлюбленный выглядит таким грустным, — сказал Хенджин, замечая сосредоточеное лицо друга. — Говори тише, он же услышит! — недовольно шикнул он. — И он не мой возлюбленный. — Как дети малые, — Хван закатил глаза. — Он приходит только в твою смену уже два месяца и улыбается, только когда ты обращаешь на него внимание! Действуй, пока кто-то другой не успел раньше — поверь, кандидаты есть, — похлопав его по плечу, Хенджин удалился в подсобку. Ли несколько раз медленно моргнул, пытаясь осознать услышанное. На душе скреблись кошки, вонзая когти в сердце, пока он смотрел на Хана, клюющего лицом стол. — Чизкейк? Но я не заказывал. — За счёт заведения, только для милых третьекурсников дизайнерского факультета. Младший удивлённо посмотрел на Минхо, не веря тому, что услышал. — Спасибо, Минхо-хён, — чувствуя, как щеки покрывается румянцем, тихо ответил Хан. — Но тогда разделим десерт на двоих, чтобы вы не смотрели, как я ем один! — С удовольствием! Впервые сидя друг напротив друга, они чувствовали себя максимально комфортно, не стесняясь близко придвинуться. Они обменивались последними новостями и все время смеялись. — У тебя осталось на губе, — обратился старший к Джисону. — Всё? — он попытался вытереться, но промахнулся и крем остался на месте. — Давай я, — проведя пальцем в уголке его губ, Ли задержался, ощущая мягкую кожу. — Всё, — голос дрогнул. В воздухе повисло электрическое напряжение, в стороны летели вспышки молний. Хан покраснел, напоминая спелый алый помидор. — Эм, да, — блондин опустил взгляд на свои часы. — Ну, мне пора. — Хорошо. На самом деле, ничего хорошего в этом не было. Смотря в спину уходящему Джисону, он размышлял, над тем, что сейчас произошло. «Я хотел его поцеловать». Но более важной, была следующая мысль: «я хочу его поцеловать». Он крикнул Хенджину о том, что отправляется на «перекур», хотя в жизни никогда не курил, схватил зонт Бан Чана, старшего баристы, и выбежал на улицу. Дождь лил как из ведра, барабаня по крышам домов и размывая дороги водой. — Хани, постой, — он смотрел на промокшего до нитки младшего. — Я что-то забыл? — робко спросил тот. — Да, — скрывая их от ливня под зонтом, сказал Минхо и прильнул к вишневым губам. Джисон положил ладонь ему на плечо, сминая ткань шерстяного кардигана и с нежностью ответил на поцелуй. Сердце трепетало от радостного возбуждения, в животе вихрем кружились бабочки. Они мягко касались губами, Ли чувствовал сладкий привкус чизкейка. Парни отстранились, две пары темно-карих глаз обмениваясь сияющими влюблённым взглядами и довольными улыбками. — Мне не нравится сладкое, но ты — исключение, Хани*. — Ты такой смешной, Минхо-хён, — младший улыбнулся на его ухмылку. — Ты тоже мне нравишься, — добавил он шёпотом. — Не слышу! — Ты нравишься мне Ли Минхо! — прокричал на всю улицу Джисон и засмеялся. Дождь не собирался заканчиваться, их тряпичные кеды давно намокли и неприятно хлюпали, рука устала держать зонт. Старший сложил его и кое-как положил в задний карман брюк. Парни спрятались под козырьком какого-то магазина. Плевать, что на улице около десяти градусов и они могут заболеть, что завтра для одного учебный день, для другого — рабочий. Жар чувств, счастье, после признания, сцепленные в замок горячие пальцы, осторожные, граничащие с пылкими, поцелуи — это по-настоящему важно.