Окутанный тьмой.

Холод, пронизывающий до самых костей. Вот что почувствовал Гарри после аппарации. Оглянувшись вокруг, он понял, что они с директором находятся около входа в большую пещеру, а вокруг был белый мерцающий снег. Поттер попробовал разглядеть что скрывает в себе эта непроглядная тьма, но, увы, он не смог разглядеть что находится внутри пещеры. — Я не смогу пойти с тобой, мальчик мой, — не слишком то грустно произнес Дамболдор, казалось, он совсем об этом не жалел, — Легенда гласит, что в пещеру должен зайти лишь один человек. Я буду ждать тебя у входа. Не сказав больше не слова, он толкнул Поттера внутрь. Гарри попытался предотвратить падение, но все же приземлился на что-то хрупкое, судя по тому, как это что-то хрустнуло. Напрягнув глаза, он смог разглядеть груду костей под собой. Вот тут Гарри Поттер осознал всю опасность… Немного подумав, мальчик понял, что Дамболдор по сути ничего ему и не рассказал об источнике силы, лишь убедил, что это поможет победить Волан-Де-Морта. Гарри разозлился на себя за собственную глупость, но отступать было поздно и взяв в руки палочку, он произнес тихое «Люмос». На конце засветился слабый источник света, но этого хватало, чтобы понимать куда идти. Гарри понимал, что колдовать вне Хогвратса запрещено, но под гнетом страха ему было наплевать на правила, придуманные Министерством Магии. Пройдя немного вглубь пещеры, туннель сменился просторным помещением, похожим на комнату. В центре стоял алтарь, он очень напоминал Гарри магический камень, используемый для магии крови. На камне стояли пара свечей, поэтому мальчик убрал палочку обратно, света от огня было достаточно. Лишь после осмотра пространства, в самом темном углу, брюнет заметил фигуру в темных грязных лохмотьях. Фигура обернулась на звуки и подросток смог разглядеть внешность человека. Перед ним стоял мужчина, Гарри не мог определить его возраст. Голова сверкала лысиной, кожа была бледной, под глазами синяки, губы все потресканы. Казалось, человек был сильно болен. Из раздумий Поттера вывел низкий хриплый голос, — Зачем ты пришел, жалкий человеческий ребенок?