Противосолнце

      — Слушай, я же собирался в Штаты на пару недель.       — Помню.       — Может, хочешь со мной? Покажу Лос-Анжелес. Съездим на побережье, научу сёрфить.       Стояла середина августа. От жары буквально плавился асфальт под ногами. Стрекот цикад нагнетал зной. Кагами краем глаза казалось, что от баскетбольной площадки даже пар валил. Они с Аомине играли пару часов. Набегались так, что от пота блестела кожа будто после проливного дождя. Кагами бы точно не попёрся играть в такое пекло, но отказать Аомине не мог. Разумеется, не мог.       — Не знаю, а твои предки не будут против?       Отец недавно написал. Спрашивал, когда он собирается прилететь. Кагами долго раздумывал, стоит ли звать Аомине, даже если всего лишь на пару недель. Как он воспримет это?       Но Дайки просто пожал плечами, мол, могу съездить. Этот небрежный его жест почему-то сделал Кагами очень счастливым.       Телефон остался в сумке и Тайга воспользовался минутой перерыва, чтобы написать отцу и предупредить его. Недалеко остался стоять Аомине, то подбрасывая баскетбольный мяч, то крутя его на указательном пальце, ловко балансируя.       — Отец не будет против, — заверил Кагами, доставая телефон и начиная писать сообщение. — Закажу нам билеты.       — Круто.       В голосе Аомине, как обычно, не было и проблеска радости. Он бы с удовольствием просто провалялся в кровати остаток лета, выходя из комнаты, только чтобы погонять мяч. Но шанс побывать в Америке, куда он собирался когда-нибудь отправиться ради карьеры баскетболиста, выпадал не так часто. Это понимал даже такой как он.       Пока Кагами писал, Аомине в ожидании заскучал.       — Лови, — воскликнул он, бросая мяч точно в Тайгу.       Тот на провокацию не поддался, лениво выставив руку, о которую несильно ударился мяч и отскочил в сторону.       — Тц.       «Прилечу через неделю. Со мной будет…»       Палец Кагами замер над виртуальной клавиатурой. Глаза метались по буквам. Друг? Знакомый? Товарищ по баскету? Парень?       От последнего Тайга нахмурился. Нет, такое уже слишком.       Тем временем Аомине стонал, что мяч укатился за площадку и, раз его отбил Кагами, то ему и следует идти искать.       Всё ещё находясь в раздумьях, Тайга посмотрел в сторону. Вот он кусочек оранжевого резинового бока прямо около распахнутой сетчатой калитки. Мяч выкатился чуть дальше площадки, но даже отсюда его видно.       — Ка-га-ми-и…       — Блять, Аомине, сходи сам. Ты всё равно ничего не делаешь, — раздражённо бросил он.       — Будто ты очень занят, — пробубнил Дайки недовольно, но поплёлся за мячом.       Кагами слышал его удаляющиеся шаги и как он пнул камешек.       «…мой хороший друг. Надеюсь, ты не против. Увидимся».       Ещё раз перечитав текст, Кагами нажал «Отправить».       Сердце забилось чуть чаще, когда он увидел, что сообщение прочитано и собеседник пишет ответ.       «Жду вас обоих».       Кагами невольно улыбнулся. Он ещё подумает над тем, как сообщить отцу, что они будут спать в одной комнате. Но пока самое главное то, что они вместе отправятся в Штаты, где не нужно скрываться ото всех будто прокажённым. Тайга часто ловил себя на мысли, что хотел бы будто невзначай взять Аомине за руку, положить ему на плечо голову, или даже поцеловать. Прямо на улице. В Америке это реально.       Он сжал красную раскладушку.       Остаток лета будет незабываемым.       Кагами сложил телефон в сумку и только тут понял, что Аомине так и не вернулся.       — Эй, — позвал он, поворачиваясь в сторону калитки, — Аомине, ты где?       Мяч лежал на прежнем месте.       У Кагами похолодели руки.       — Аомине, — повторил он чуть громче, но ответом была тишина.       Только треск цикад и стук сердца в ушах.       — Дайки, — произнёс Кагами тихо, даже не поняв, что имя сорвалось шёпотом.       Ему стало страшно. По-настоящему страшно. Он быстро пересёк остаток площадки и в панике вылетел через калитку.       Аомине нигде не было.

***

      Полицейский участок Токио ничем не отличался от американского. Правда, Кагами бывал там давно — в детские годы он то и дело оказывался в комнате для несовершеннолетних. В основном за драки. Становился жертвой всевозможных дразнилок из-за внешности, акцента, происхождения, дорогой одежды. Горячая кровь не позволяла маленькому Тайге спускать обидные слова просто так, потому отец частенько забирал его по вечерам из участка после подписания бумаг и обещаний, что обязательно проведёт воспитательную беседу с сыном.       Здесь всё так же, как и в Америке. Офицеры неспешно ходят по коридору, разговаривают, носят какие-то папки, документы. Скучающий следователь напротив неторопливо пил кофе, помечая показания. Кагами хотел рявкнуть, высказать всё, что думает о работе полицейских.       Кто знает, что с ним сейчас делают — от этой мысли у Тайги пробежал мороз по коже. Почему вместо того, чтобы активно искать Аомине, ему задают дурацкие вопросы?       Не замечал ли он попыток суицида или склонности к депрессии?       Какие отношения у Аомине складывались с родителями, друзьями?       Была ли у него девушка?       Кагами не понимал, какое отношение это имеет к его исчезновению. Если Аомине похитили (так оно и было, ведь сам он не мог просто испариться в воздухе), то они напрасно теряли время, расспрашивая его об этих глупостях.       Выйдя из кабинета следователя, Кагами мельком увидел родителей Дайки. Его плачущую мать и сосредоточенного отца с посеревшим лицом. По разноцветным волосам он узнал их нескольких общих друзей.       Он злился, что офицеры спокойно задавали вопросы, ходили по коридору, смеялись, будто у них столько свободного времени. Они должны сейчас искать по городу несовершеннолетнего парня. Что с ними не так?!       Придя домой уже под вечер, Кагами приготовил ужин. Поставил на барную стойку две порции, позвал Аомине, начал есть. Палочки замерли у рта. Он перевёл взгляд на пиалу с остывающим рисом напротив. Аомине не придёт.       Ложась в постель, он по привычке передвинулся на свою половину.       Прошло пару дней, но никаких новостей не было. Тайга не находил себе места от волнения. Даже баскетбол не помогал. В голове постоянно крутились мысли об Аомине. Где он? С кем? Что с ним делают? Жив ли вообще?       Он просмотрел не один сайт и форум по поводу пропавших людей. Статистика приводила в ужас — несколько десятков тысяч человек только в префектуре Токио за последние пять лет. Одни писали, что люди часто сами уходят из дома из-за проблем на работе. Другие утверждали, что пропавших похищают на органы. Небольшой процент верил — над ними ставят эксперименты, то ли правительство, то ли внеземные цивилизации. Кагами не верил в эту чушь: кому мог сдаться на милость этот придурок? Но от этих теорий всё равно становилось не по себе.       Первое время он набирал родителей Дайки по его номеру. Поднявшая трубку в первый раз женщина дрожащим голосом спросила, зачем Кагами звонит, а, когда тот озвучил вопрос, разрыдалась и бросила трубку. Решив, что она ещё не отошла от пережитого стресса, Кагами попытал счастье спустя неделю, но результат был тот же. Когда же он позвонил в третий раз, телефон был отключён.       Кагами ежедневно просматривал новостные программы, листал местные сайты и даже обходил квартиры, ища любые зацепки. Хотелось верить, что работа идёт. Что Аомине ищут. Но каждый раз охватывала злость, когда он понимал, что никому до этого нет совершенно никакого дела. Молчали будто Аомине никогда не было или про него вдруг все забыли и единственное, где он продолжал существовать — это воспоминания Кагами.       Отчаявшись, он решил сам распечатать листовки с приметами и расклеить их хотя бы по своему району. Кто знает, может кто-то из прохожих что-то видел.       Вечером Кагами открыл телефон и принялся выбирать фотографию Аомине для ориентировки. Они с Дайки не были большими любителями селфи. Чаще всего инициатором совместных фото становился сам Кагами. Они встречались долго, почти полтора года, но он удивился количеству снимков. Двадцать четыре.       Для таких как они — небывалое число. На большинстве фотографий они дурачились или Аомине строил недовольную рожу. Вот они купили мороженное. А здесь у них перерыв на баскетбольной площадке.       Снимки, сделанные случайно или те, что вышли смазанными. Кагами так и не успел почистить галерею, но теперь нисколько не жалел об этом. В конце концов, это всё, что ему осталось от Аомине.       Тайга выбрал наиболее удачное фото. Кое-как слепил самодельное объявление, написав всё, что может пригодиться для опознания. Высокого смуглого парня с синими волосами сложно не заметить, но всё же.       За четыре дня он побывал во всех районах Токио от Адати до Эдогавы, с заездом в Кодайру и Тосиму. Чем больше, тем лучше, решил он, наклеивая последний листок на столб. Кроме того, он отправил данные в ассоциацию пропавших в Японии, но ему до сих пор не ответили на заявку. Кагами боялся, что Аомине давно за пределами страны и тогда, шансы найти его существенно сокращались.       Он едва успел на последний поезд. Уставший, но довольный собой, Тайга вошёл в тихую и пустую квартиру. По привычке поставил две порции еды на барную стойку и сел ужинать. Вилка в его руке дрогнула. Он перевёл взгляд на заполненную мясом тарелку напротив.       Несколько долгих томительных секунд тянулись вечность. В голове — пустота, только натянутая до пределов нить, которая с каждым мгновением рисковала порваться. Волокна лопнули за секунду. Кагами схватил тарелку и со всей силы запустил её в стену. Из его горла должен был вырваться крик, но вышел надрывный стон. Он больше не мог сдерживать себя. Делать вид, что всё нормально, что всё будет хорошо, что ничего не произошло.       Судорожные рыдания заполнили квартиру. Кагами зашёлся в истерике, которая сдавливала горло, не давая дышать. На столешнице расширялась лужица из слёз, соплей и слюней. Он не знал, что будет настолько больно. Даже на похоронах матери его глаза остались практически сухими. А здесь буквально он задыхался от слёз.       Постепенно Кагами успокоился, но долгожданное облегчение не пришло. Боль тупой занозой засела там, куда никому не добраться, даже если вывернуть грудь и раздвинуть рёбра. Он чувствовал жалость, злость на себя. Но больше всего давило бессилие.       Кагами едва помнил, как добрался до кровати в полубреду. Он не убрал разбитую посуду, не поставил тарелку в посудомоечную машину, даже в ванную не зашел. Просто в один миг ему захотелось уснуть. В голове свербела мысль, что это дурной сон: когда он откроет глаза, то увидит рядом с собой накрытую горку со взлохмаченной синей макушкой. А если нет — то лучше вообще не просыпаться.       Отец не вдавался в подробности, почему Кагами резко передумал приезжать, и тот был бесконечно за это благодарен. С начала учебного года жизнь вошла в размеренное русло: дом, школа, домашние задания, тренировки. Куроко тактично не поднимал тему Аомине. Он вообще всегда был малоразговорчивым парнем и единственный случай, когда он затронул эту тему, хоть и косвенно, был в первый день учёбы. Он поинтересовался состоянием Кагами и после невнятного ответа больше не возвращался к теме.       Благодаря победам Сейрин в этом году от новичков не было отбоя. Кагами надеялся за тренировками отвлечься, но выходило паршиво. Оттачивая технику, он постепенно терял запал. Баскетбол больше не приносил удовольствия, и если раньше это осознание привело бы его в ужас, сейчас же он просто отметил этот факт как данность. Увлечение, что годами подогревало в нём жизнь, часто становилось единственным утешением — с исчезновением Аомине, начало меркнуть.       Нет, он занимался и участвовал в соревнованиях. Но с каждым разом это давалось всё труднее. Может, поэтому в один день Куроко предложил ему встретиться с Поколением чудес. Возможно, считал, что игра с сильным противником вновь пробудет в Кагами запал.       Встречу назначали на одной из площадок для стритбола. Игра не задалась с самого начала: как только Кагами увидел издалека разноцветные головы, ноги едва не развернули его назад. Бывшие соперники встретили его тепло, но он не мог отделаться от ощущения, что они смотрели на него с сочувствием. В воздухе висели недосказанность и напряжение.       Кагами был раздражён и не мог сосредоточиться на игре, не говоря уже о том, чтобы получить от неё удовольствие. Другие тоже это чувствовали, но предпочитали делать вид, что ничего не изменилось. Будто в составе Поколения чудес Аомине Дайки никогда не было.       У Кисе не закрывался рот. Надо отдать ему должное — он искренне старался разрядить обстановку. Но когда Мидорима предпринял пару неудачных попыток пошутить, Кагами понял, это станет последней их встречей. Ощутив накал, Акаши предложил перерыв, где, как бы между прочим, отметил, как хорошо иногда собираться старым составом. Эта фраза окончательно взбесила Тайгу, срывая остатки самообладания. Он зыркнул и процедил сквозь зубы:       — С твоими связями и деньгами мог бы и помочь.       Он бы ещё много чего мог сказать. Например, что никто из них и пальцем не пошевелил в поисках Аомине. Не предложил помощь, пока он обклеивал чёртовыми фотографиями каждый чёртов фонарный столб в чёртовом Токио. И обзванивал морги. Ками-сама, он даже успел побывать на опознании трупа. Ему позвонил один местный поисковый отряд. Они знали, что Кагами ищет своего друга, и, когда обнаружили тело, которое по приметам совпадало с ориентировками, тут же связались с ним. К счастью, это оказался не Аомине. Но те чувства ужаса и отчаянья, что он пережил пока добирался до места встречи, Тайга больше никогда не хотел испытать.       Алые глаза Акаши цепко осмотрели его будто препарируя, но Кагами не дрогнул. Ему осточертело отношения якобы друзей к своему товарищу и ему стало плевать, что они подумают или скажут.       Акаши секунду молчал, а потом открыл сумку и достал оттуда бумажник.       — Сколько тебе нужно, Тайга?       Больше Кагами их не видел. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, а затем его оставили в покое. Команда, одноклассники, Куроко.       Он исправно готовил ужин на двоих, спал на своей половине кровати, раз в две недели перестирывал вещи Аомине, что остались у него в квартире, и оставлял незакрытую входную дверь. Не запирал на случай, если его не будет дома, а Дайки вернётся. Этот балбес ведь наверняка потерял ключи, что дал когда-то ему Кагами.       Иногда он делал для Аомине американо — единенное, что тот пил. Заваривал его просто, чтобы поставить на столик перед собой и смотреть в ожидании, когда приманка сработает и Дайки придёт, где бы не находился.       Он больше не плакал. Та истерика стала единственным случаем. Кагами занял выжидательную позицию. Аомине обязательно найдётся, придёт, вернётся к нему.       Нужно просто подождать.

***

      Кагами давно забросил баскет, мечты об НБА смыл в унитаз. Отец, разумеется, интересовался, в чём причина такой перемены. А что ответить? Что теперь даже цвет мяча стал напоминать о несбыточном будущем, с тем, кого нет рядом? Баскет испарился из его жизни так же бесследно, как однажды это сделал Аомине.       После старшей школы он прошёл курсы пожарников, а оттуда легко устроился в местную станцию — с великолепным телосложением и реакцией Кагами был нарасхват. Тем более, что желающих рисковать каждый день своей задницей за копейки находилось не так уж и много.       Тайга старался набрать побольше работы и обязанностей, чтобы меньше времени проводить в пустой квартире.       Он периодически захаживал в полицейский участок, где его уже знали в лицо. Детектив не смотрел даже в набросанные планы, которые приносил Кагами. Он мягко, но настойчиво, советовал ему жить дальше. Тайга злился, грозился дойти до вышестоящей инстанции. Кричал, что подаст в суд за халатность и бездействие, громко хлопал дверями.       Но всё равно возвращался через неделю или больше, когда злость оседала. Куда ему ещё было пойти.       После одного вызова днём в будний день их бригада возвращалась через город на станцию. Возгорания не было — сработал пожарный извещатель на кухне увлекшейся телевизором женщины.       С пассажирского сиденья Кагами меланхолично осматривал улицу, не задерживая взгляд ни на чём конкретном. Загорелся зелёный, машина тронулась с места.       И тогда он увидел его.       Высокая фигура, смуглый цвет кожи и тёмные волосы — этого хватило, чтобы распахнуть дверь и выпрыгнуть на полном ходу. Только отменная реакция водителя спасла его. Кагами едва не угодил под встречный поток машин пока бежал. Практически не видя перед собой, он с размаху ударил, сбивая с ног.       — Где ты был, Аомине, чёрт возьми? Где ты был всё это время?       Тайга уселся сверху, не давая подняться, схватил за ворот рубашки.       — Где тебя носило? Почему ты ушёл? Почему ничего не сказал? — брызгал он слюной, понимая, что начинается истерика.       Глаза Аомине были широко распахнуты. Из разбитого носа текла кровь, капая на рубашку.       — Кагами? — удивлённо произнёс он будто только узнал.       — Ты ещё помнишь, ублюдок? — затряс его Тайга словно тряпичную куклу, но вскоре обессиленно отпустил.       Обнял и уронил голову ему на плечо.       — Придурок, придурок. Какой же ты придурок. Почему ты так поступил со мной? — бормотал он, не переставая, словно мантру.       Его приводила в ужас мысль, что, если сейчас он отпустит Аомине, тот рассеется как дым и Кагами останется сидеть на асфальте один.       Но на его спину уверено легла тёплая широкая ладонь.       — Пойдём. Нам нужно поговорить.       И если бы в Кагами остались ещё слезы, он бы разрыдался сильней, услышав этот голос снова.       Они заняли столик в небольшом кафе, из которого Аомине вышел минуту назад. Кагами больше не трясло. Дайки приложил окровавленную салфетку к носу.       — Прости, — пробубнил Кагами, нисколько не испытывая угрызения совести.       — Ничего, — гнусаво ответил тот, — кости не сломаны.       Только сейчас Тайга обратил внимание на голубой цвет формы.       — Теперь ты страж порядка. Кто бы мог подумать, Аомине Дайки и полицейский.       Он постарался придать голосу бодрость, но вышло горько.       Аомине усмехнулся.       — Типо того. А ты сам? — он осмотрел Кагами, пытаясь понять его род деятельности.       — Пожарный. Третье токийское.       — Неплохо.       Им принесли два капучино.       — Слушай, — начал Аомине, подтягивая к себе стаканчик, — знаю, что виноват…       — И это мягко сказано, — ударил кулаком по столу Кагами, не обращая внимания, что на них смотрят посетители. — Ты пропал на два года, Аомине. Два чёртовых года. Тебе не передать, что я пережил за это время!       — Я понимаю.       — Нет, не понимаешь. Меня считали чокнутым, что я слетел с катушек. Никто и слушать не хотел про твоё исчезновение. Кажется, я имею право знать, что произошло.       — Конечно, разумеется, я всё расскажу. Слушай, Кагами, — Аомине наклонился, кладя руки на стол, — давай встретимся сегодня позже. У меня смена, не могу надолго задерживаться.       Как много Кагами хотел бы высказать прямо сейчас. Впрочем, на фоне двух лет, несколько часов выглядели мелочью. Да и ему самому нужно было возвращаться на станцию.       — Ладно, — вздохнул он, — понимаю.       Лицо Аомине озарила редкая широкая улыбка. Сердце Кагами пропустило удар.       — Отлично. Я заеду после работы.       Он поднялся, бросая на стол деньги.       — Разве ты помнишь, где я живу?       — Конечно.       Аомине взял стаканчик, и проходя около Кагами, быстро коснулся его плеча.       — Увидимся.        С этими словами он ушёл, оставляя Тайгу в компании кофе и смутного ощущения реальности.       Вечер выдался нервным. Он пораньше отпросился с работы. Кагами ещё не верил, что сегодня видел Аомине, что говорил с ним. Это казалось сном. Может, Дайки привиделся и Кагами просто просидит как идиот один в пустой квартире в ожидании встречи, которой никогда не наступить?       Так он рассуждал пока ставил на стол любимые блюда Аомине. Зачем он вообще это делает? Это Дайки виноват, что пропал, какого чёрта Кагами ведёт себя будто у них свидание? Он так не запаривался даже когда они встречались.       Кружка Аомине. Тарелка Аомине. Приборы Аомине.       Он всегда садился на второй стул слева.       Вопреки сомнениям, Дайки всё-таки пришёл. К удивлению Кагами, не совсем ночью. С цветами.       — Прости, не знал, какие ты любишь, — смущённо улыбнулся Аомине, протягивая шикарные белые каллы.       — Ого, — только и смог выдохнуть Кагами, принимая цветы. — Время меняет людей.       На Аомине были идеально выглаженные брюки, рубашка и пиджак. На Кагами — растянутая футболка и такие же серые спортивки.       Ужин прошёл превосходно. Дайки нахваливал еду, много говорил и шутил. Но к главному вопросу они так не подошли.       — Знаешь, не всегда всё идет так, как мы хотим, — философски изрек Аомине, держа в руках наполненный фужер. Восьмой за вечер. — Одно событие может перевернуть всё с ног на голову, не успеешь опомниться.       Такие разговоры не в его стиле. Аомине был как палка. Плюс — это плюс. Чёрное — чёрное. Он жил по такому принципу, и эта его черта нравилась Кагами. Потому что он сам был таким же. Прямолинейным и простым.       — Если ты нашёл кого-то или я тебе надоел, мог бы и сказать, а не просто исчезать на два года.       В квартире было жарко, хоть работал кондиционер. Кагами периодически ловил себя на мысли, что пялился на влажные, выглядывающие из-под рубашки, тёмные ключицы.       — Не в этом дело. Прости, Тайга. Я правда виноват, — бормотал тот бессвязно, когда они начали третью бутылку вина.       Кагами устал ждать. Если это и было наваждением, то почему бы не воспользоваться им, и провались всё в пекло.       Он бросился на Аомине, впиваясь в его приоткрытый рот. Они чуть не упали на пол. Дайки вначале не реагировал, позволяя Кагами мять губы, а затем пылко начал отвечать.       Разумеется, дело было не только в одном алкоголе. Кагами сорвало крышу из-за Аомине. Не хватало его поцелуев, голоса, присутствия. За два года он прикасался к себе только несколько раз — было стыдно мастурбировать на Аомине, когда он сам был непонятно где и с кем. Двухлетний целибат дал о себе знать. И сейчас Кагами было всё равно на причины их расставания. Потом разберётся. Кого это волновало, когда под пальцами снова реальное, горячее, рельефное тело вместо эфемерных воспоминаний.       Они вскоре оказались в спальне. Не отрываясь друг от друга разделись, упали на прохладные простыни.       Кагами толкнул Аомине, забираясь сверху. Он покрыл его лицо поцелуями, пока тот не начал раздраженно хмуриться, спустился вниз к шее, ключице, груди, прессу.       Он старался не пропустить ни одного сантиметра кожи, целовал до синяков. Ему нужно было оставить на этом теле то, что указывало бы — Дайки не плод его больной фантазии. Кагами опустился на колени и потянулся к мокрым от смазки трусам Аомине.       Сегодня Кагами отсасывал так, как не отсасывал никогда. Он брал глубоко, дразнил языком, мычал пока чужая рука крепко сжимала его волосы. Ками-сама, как он скучал. По его стонам, его запаху. Кагами почти спустил сам, как только сперма выстрелила в горло. Он забрался на Аомине, мокро целуя его, давая ощутить собственный вкус.       А затем он резко замер. Быстро слез с Дайки, сел на край кровати. Он закрыл глаза, чувствуя, как откуда-то снизу поднимается тошнота, и прикрыл рот рукой, чтобы его не вырвало.       Кагами никогда не страдал от панических атак, но это было похоже на тот сентябрьский день.       День, когда…       — Эй, Тайга, — Аомине неловко обнял его со спины. — Я что-то сделал не так? Прости меня.       Влажные губы коснулись плеча.       — Ничего, всё в порядке. Не обращай внимания.       И он потянулся за поцелуем.

***

      По квартире витал ароматный запах еды.       С утра тело ломило от непривычной, приятной боли. Кагами улыбнулся, не открывая глаз. Слишком поспешил вчера ночью, нужно было больше времени уделить подготовке. Но он наплевал на всю предосторожность. Слишком долго ждал и уже не думал, что когда-нибудь это произойдёт снова.       Он пошарил рукой. Рядом пустая, но ещё тёплая постель. Кагами прижал к носу подушку, на которой остался короткий тёмный волос и глубоко вдохнул. Запах Аомине успокаивал, придавал уверенность. Тайга сжал подушку сильнее. Он боялся, что мозг просто играет с ним и Аомине на самом деле здесь не было и нет.       — Эй, уже проснулся? — в дверном проёме показался Дайки в помятой рубашке и брюках.       — Мог бы взять что-то из своих вещей, — сонно ответил Кагами, улыбаясь. — Я ничего не выбросил.       — Всё нормально, — махнул тот рукой. — Всё равно мне уже пора.       Кагами резко поднялся на локтях. Сонливость как рукой сняло.       — Ты не останешься?       — Прости, малыш, сегодня смена.       Аомине подошёл и сел на край кровати. Взлохматил непослушные красные пряди.       Кагами зажмурился от удовольствия. Раньше он не замечал за Аомине такой тяги к ласке. Он скорее сам стремился положить голову Тайге на колени, чтобы тот почесал. Кагами всегда смеялся на это и называл Дайки большим, ленивым котом. Тот никогда не спорил.       — Когда пойдем играть?       Рука в его волосах замерла.       Кагами посмотрел на озабоченное лицо Аомине.       — Играть?       — Баскет, Ахо, стритбол, чем мы всегда занимались. Руки чешутся надрать тебе зад.       Аомине наклонился и, поцеловав его в макушку, встал.       — Поговорим об этом вечером, хорошо? Мне пора.       Он торопливо засобирался, ища по комнате носки.       — Завтрак на столе. Я позвоню.       Кагами нахмурился.        — Может всё-таки возьмешь что-то из своей одежды? У тебя тут есть рубашки.       — Сойдёт. На работе есть запасная.       Завтрак в исполнении Аомине оказался более чем сносным. Всё-таки взрослая жизнь определённо положительно повлияла на него.       К вечеру Кагами, перекинув через плечо сумку, вышел из квартиры. Достал телефон, чтобы написать сообщение, но сообразил, что не знал нового номера Аомине. Попробовал старый — предсказуемо отключен.       Вскоре он оказался недалеко от площадки. Той самой, где они с Аомине регулярно встречались и откуда он пропал на два долгих года. Азарт давно покинул Кагами, но, вчерашняя встреча разбудила в нём что-то. Он чувствовал, как дёргаются ноги от желания снова ощутить неровную поверхность асфальта. Захотелось услышать шуршание сетки. Сыграть против сильного противника, против Аомине. Следить за ним, видеть его глаза, впитывать исходящую энергию и заряжаться ею.       Непередаваемое ощущение.       Кагами буквально долетел до площадки. Достал старый мяч и начал играть. Один на один с собой. Нет. Один на один с Аомине. Вечным соперником. Он даже с закрытыми глазами знал все его финты, движения, уловки, трюки, броски и обманки. Но от этого играть против Аомине никогда не было просто или скучно. До самого рассвета пока оба не падали с ног.       Он боялся, что позабыл это чувство восторга. Кагами легко взлетел над асфальтом. Ноги с непривычки застонали от мощного старта. Он закинул мяч в кольцо, цепляясь за ледяной железный обруч.       — Так и знал, что застану тебя здесь.       Кагами спрыгнул и обернулся. Аомине стоял около скамейки и улыбался. На нём уже была другая рубашка. На локте висел пиджак.       — Прости, — невольно улыбнулся в ответ Тайга, приближаясь, — не мог усидеть дома. Поздно понял, что у меня нет твоего нового номера.       Он взял из сумки бутылку с водой.       На Токио опустились сумерки. Баскетбольная площадка освещалась двумя фонарями.       Аомине что-то написал в телефоне. Смартфон Кагами приветливо мигнул.       — Теперь сможешь звонить, когда угодно. Нужно было раньше это сделать.       Кагами окинул его взглядом.       — Ты как? Сыграем? В школе тебя никогда не волновала форма одежды.        Аомине сел на скамейку.       — Это то, о чём я как раз хотел рассказать.       Проигнорировав неприятный холодок, Кагами сделал непринуждённое лицо.       — Что такое?       Аомине похлопал по скамейке.       Кагами сел. Их разделяла чёрная расстегнутая сумка.       — В Тейко, — начал Дайки, — на одном из матчей я неудачно упал. Я не особо придал этому значения и продолжил играть, решив, что всё пройдёт само. Только ничего не прошло. В Тоуо стало хуже.       — Ты никогда мне этого не говорил.       Кагами повернул голову. Аомине смотрел куда-то за пределы баскетбольной площадки.       — Не думал, что всё настолько серьёзно.       Аомине ненадолго замолчал. Достал из пиджака смятую пачку сигарет. Предложил Кагами, тот покачал головой. Пожав плечами, он засунул сигарету в рот и прикурил.       Они познали друг друга через баскет, драки, споры и секс. В общем всё то, что не относилось к цивилизованному общению. И Кагами считал, что они знают друг друга достаточно хорошо. Оба слишком упрямые и тупые, чтобы скрывать что-то серьёзное. Обычно по их лицам сразу можно было прочесть всю предысторию плохого настроения. Кагами перевёл взгляд на свои руки. Ледяной ужас коснулся затылка.       Оказывается, он вообще не знал Аомине.       — Тренировки, матчи, плюс наши с тобой совместные игры, — продолжил Дайки, неторопливо выпуская дым из носа. — Всё накапливалось, знаешь, как снежный ком пока однажды просто не вылилось в это.       — Это?       Аомине кивнул и посмотрел в глаза Тайге.       — Врач сказал, что больше мне не играть.       Кагами с трудом сглотнул.       — Ты так спокойно об этом говоришь…       — Прошло время, — сделал затяжку Аомине и грустно улыбнулся. — Было время смириться.       А Кагами всё смотрел в его лицо, стараясь найти там подвох. Аомине, который буквально дышал баскетом. Аомине, который не знал ничего другого кроме баскета. Аомине, который посвятил всего себя баскету. Просто. Смирился. Это и называется взрослая жизнь, да? Когда то, что казалось незыблемым, вечным в шестнадцать становится совершенно незначительным спустя несколько лет. Аомине повзрослел гораздо раньше Кагами, ушёл вперёд, как, впрочем, и всегда.       — Пошли домой, — поднялся Дайки, туша сигарету об урну. — Уже поздно.       Кагами правда не заметил, как стемнело. Как и не заметил, что кожа давно покрылась мурашками от прохладного ветра. Пиджак Аомине опустился ему на плечи, укрывая в знакомый и одновременно незнакомый запах дезодоранта и сигарет.       В конце концов планета Кагами и притянулась к Аомине его игрой, а затем пришло нечто более глубокое и сильное, чем просто восхищение. И если бы два года назад Кагами бы не мыслил Аомине без баскета и баскет без Аомине, то сейчас это стало совершенно не важно. Пока он был рядом.       — Ты так и не сказал, почему ушёл.       Дайки присел перед ним. Взял в руки его ладони.       — Не хотел мешать. Думал, моя травма и уход потянут тебя вниз. Ты ведь так хотел в НБА.       — Дурак, какой же ты дурак.       Кагами порывисто обнял Аомине за шею, притягивая к себе.       Тогда, казалось, что всё встало на свои места.

***

      Они съехались через месяц. Кагами сказал, что готов в любой момент, но Аомине не решался. Может и правильно. Им нужно было немного больше времени, чтобы узнать друг друга заново, вспомнить какие-то привычки и особенности. Кагами не настаивал, терпеливо ждал после смены, когда Аомине, словно опоздавший родитель, забирал его из пожарной станции, соглашался на свидания, делал вид, что у них снова тот самый букетно-конфетный период, который незаметно прошёл в первый раз.       С тяжелым сердцем каждый раз он смотрел как Аомине уходит. И до сих пор где-то в глубине души боялся повторения. Пусть у него и был номер Дайки, пусть они списывались каждый час, виделись практически каждый день. Кагами было мало. Была бы его воля — запер Аомине в квартире и сам бы оттуда не выходил. И это стало бы их личным раем до скончания времён.       Аомине настоял, чтобы они сняли другую квартиру.       «Зачем нам жить у тебя, если там столько прошлого».       Оно было дорого для Кагами. Как одежда Дайки, которую он перебирал, и его приборы, журналы, зубная щётка — эти атрибуты поддерживали в нём жизнь на протяжении двух лет. Может, им правда нужно было начать всё с чистого листа. Подальше от горьких и болезненных воспоминаний.       Они переехали в однушку на краю Токио. Кагами пришлось перевестись в другую пожарную часть. Добираться стало неудобно, но зато там оказалась какая-никакая баскетбольная команда.       По вечерам они с Аомине ходили на площадку. Кагами иногда получалось схлестнуться с забредшими любителями, но чаще он играл сам с собой. Вернее, с Дайки. Мысленно. А тот смотрел и искренне восхищался обводкам и броскам. Особенно ему нравились данки.       «У тебя получались более зрелищные», — бурчал Кагами, но в душе всё равно растекалось тепло от его слов.       В один из дней, когда у обоих выдался выходной, они поехали в торговый центр. Кагами хотел очередной раз хотя бы там найти обувь своего размера, Аомине — за коллекционными фигурками. Его страсть к собиранию моделек была такой же сильной, как в прошлом пристрастие к эротическим журналам. Когда-то Кагами вёл безуспешную борьбу с валяющейся повсюду похабной макулатурой. Теперь же в распоряжении Аомине оказались целых две полки — которые он сам купил и прибил при этом сохранив на месте все пальцы — где аккуратно стояли миниатюрные фигурки известных героев. Из всех Кагами узнавал лишь «Звёздные воины», и то, потому что Дайки два раза предпринял безуспешные попытки познакомить его со своими любимыми фандомами (как будто Кагами запомнил, что вообще значит это слово).       Они разошлись на третьем этаже, направившись каждый по своим делам. Кагами зашёл в несколько отделов со спортивной обувью и, к удивлению, вскоре обнаружил пару своего размера.       Он собрался набрать Аомине, но пока смотрел в телефон, столкнулся с кем-то.       — Здравствуй, Кагами-кун.       — Куроко?       С тех пор как он оборвал все связи и сжёг мосты, Кагами не видел и не слышал ничего о своём друге со старшей школы. Куроко совсем не изменился, может, разве, немного подрос. В руках он держал стаканчик (Кагами готов был поклясться, что там молочный коктейль) и наполненный пакет с фирменным логотипом. Несмотря на то, что по лицу Куроко прочесть что-либо было всегда проблематично, даже Кагами видел, что тот рад встрече. Они немного поболтали о текущих делах.       — Ты здесь по работе или как? — поинтересовался Куроко, отпивая коктейль.       — Наконец у нас выдался совместный выходной, вот и заехали за всяким.       Кагами продемонстрировал Куроко коробку с обувью.       — У нас?        — Ну да. Я тут с Аомине.       Куроко резко перестал пить.       — Аомине-кун?       — Он где-то здесь, — произнёс Кагами неуверенно.       Вдруг накатило мерзкое чувство будто он лжёт. Его бросило в жар, а сердце забилось быстрее.       — Где-то здесь, — слабо повторил Кагами, чувствуя, как начинает кружиться голова.       Паника мгновенно отпустила, когда он ощутил на плече знакомую тяжесть.       — Привет, Куроко-кун, — раздался низкий голос около уха.       Несколько секунд Куроко молча изучал Аомине, а затем медленно произнёс:       — Рад тебя видеть, Аомине-кун.       — Что за «кун»? — повернул голову Кагами и с облегчением увидел лицо Дайки. — С каких пор так официально?       Аомине пожал плечами.       — Давно не виделись. Со временем какие-то вещи меняются, правда Куроко-кун?       — Верно, — ответил тот.       Кагами переводил взгляд с Аомине на Куроко, чувствуя, что стал свидетелем какой-то неизвестной ему игры.       — Слушай, Куроко, вы же ещё встречаетесь с Кисе? Приходите к нам на ужин. На следующие выходные, ну или, когда там у вас будет время. Может и в баскет сыграли бы.       — Прости, Кагами-кун, — резко оборвал его Куроко, — Боюсь, у Кисе-куна плотный график. А мне трудно вырваться на выходные.       Категоричный отказ заставил Кагами врасплох.        — Жаль. Но ты всё-таки подумай, — натянуто улыбнулся он. — Номер у тебя есть, так что, пиши, если передумаешь.       Они попрощались с Куроко, а Кагами никак не отпускало чувство недосказанности.       На следующий день на смене он получил сообщение.       Кагами уставился на знакомые иероглифы, не понимая до конца их смысла. Из транса его вывели товарищи, которые заметили, что Тайга не одну минуту тупо пялился в телефон, не подавая признаков жизни.       «Посмотри его документы».       Откуда-то Кагами чётко понимал, о ком шла речь. Сообщение было от Куроко. Больше он ничего не написал.       «Вы уверены, что хотите удалить диалог?»       Палец Кагами замер над «Да», не решаясь прикоснуться.       Он убрал телефон подальше, надеясь, что скоро забудет об этом.       Но ошибся. Инцидент напрочь выбил из колеи на весь день, а когда он через сутки вернулся домой, то понял, что ни о чём другом не может думать.       Словно проклятие, слова преследовали его несколько дней подряд. Куда бы он не посмотрел, на посуду, в зеркало, витрину магазина, на пожарную машину, ветровое стекло — надпись ярко мигала неоновыми огнями.       Везде.       Ему казалось, если не подчиниться этому молчаливому приказу, то сойдёт с ума.       Но всё естество противилось заглядывать в ящик Пандоры. Что-то настойчиво подсказывало, если он откроет его — назад пути не будет.       А ещё Кагами точно знал, что внутри него что-то окончательно сломается. То, что он осторожно склеивал по кускам месяцами, обратиться в пыль без возможности восстановления. Он останется навсегда сломленным. Неполноценным.       — Я в душ, — заявил Аомине, исчезая в ванной.       Кагами зубами оторвал с большого пальца заусенец. Почувствовал на языке металлический привкус. Он перевёл взгляд на оставленный телефон Дайки и его сумку.       Продолжая посасывать рану, он подошёл к столу и воровато глянул на дверь. Обычно водные процедуры Аомине занимали около получаса. Его любовь к воде отражалась в счетах за квартиру, что становилось камнем преткновения в их паре, где зарплата обоих была далека от гонораров профессиональных баскетболистов.       Кагами думал, что нужно было рассказать всё Аомине. Показать ему сообщение, вместе посмеяться, и наваждение рассеется как дым. Дайки бы, конечно, без вопросов дал ему своё удостоверение, водительские права.       Лоб покрылся испариной. Он чувствовал себя вором-недоучкой, который к тому же не доверяет своему партнёру. С третьей попытки ему удалось взять чужой телефон в руки. Разумеется, пароль, а Кагами не настолько умён, чтобы подобрать комбинацию даже за тридцать минут, пятнадцать из которых он потратил на внутреннюю борьбу с совестью.       Он аккуратно положил девайс на место, надеясь, что тот лежал именно так, и Аомине ничего не заподозрит.       С сумкой было проще. Он раскрыл все карманы прежде чем обнаружил бумажник и удостоверение в нём.       Кагами так и остался сидеть на корточках с пластиковым прямоугольником, с которого на него смотрел совершенно незнакомый человек.       «Кояма Ючи. Полицейский департамент Токио».       Зачем Аомине хранить чужие документы? Наверняка этому есть рациональное объяснение. Только вот Кагами не мог оторвать взгляд от фотографии. Тёмные волосы, зелёные глаза. Образ казался смутно знакомым. Может, он видел его в тех редких случаях, когда оказывался неподалёку от полицейского участка, где работал Аомине?       Нет, он знал, что это неправда.       Кагами не заметил, как перестала шуметь вода.       Сейчас Аомине выйдет и всё объяснит. Конечно, лазить по чужим вещам, явно не признак здоровых отношений. Но у него была веская причина — сохранение собственного рассудка.       Дверь в ванну открылась.       — Дай…       Оставшиеся буквы застряли у Кагами в горле, когда к нему вышел тот самый человек с удостоверения в одном полотенце.       На несколько мгновений воцарилась тишина. Незнакомец удивлённо смотрел на Кагами, пока тот, в свою очередь, не спускал с него ошарашенных глаз.       — Ты кто такой, чёрт тебя дери?       Ступор прошёл и Кагами оказался на ногах. Изнутри поднималась ярость, готовая вот-вот вырваться наружу.       В глазах незнакомца промелькнуло узнавание. Он сделал шаг назад и примирительно поднял руки как перед диким зверем.       — Тайга, ты чего? Это же я.       — Где он? — крикнул Кагами, отбрасывая удостоверение в сторону. — Где Аомине? Как ты вообще попал сюда?       Незнакомец что-то ответил, но Кагами не слушал. В ушах звенело. Одним прыжком сократив расстояние, он оттолкнул чужака и распахнул двери ванной.        Он позвал Аомине, заглянул в душевую кабинку. Затем вылетел из квартиры в коридор э, будто тот мог каким-то волшебным образом незаметно проскочить мимо.       — Какого?       Голова готова была взорваться от боли. Кагами сжал виски. Это просто бред.       Кто-то несмело коснулся его. Кагами ударил по руке.       — Не трогай меня! — рявкнул он и незнакомец сделал шаг назад.       — Тайга, тебе нужно…       — Не смей меня называть по имени! Где Аомине? Нужно его найти. Чёрт, где телефон?       Дрожащей рукой он достал из кармана джинсов смартфон, собираясь вызвать полицию, скорую, аварийную, да кого угодно!       Он не мог же просто исчезнуть.       Не мог ведь…       Правда?        Кагами ошеломлённо смотрел на экран. Месяц назад он установил совместную селфи на рабочий стол. Ранним утром он вышел на балкон, где Аомине курил и, положив ему на плечо подбородок, сделал снимок.       — Как тебе это удалось? — тихо произнёс Кагами, слишком потрясённый тем, что видит на знакомом снимке незнакомого человека.        — Кагами, успокойся.        — Какое успокойся, ты кто такой?       В коридор, привлеченная шумом, высунулась соседка по лестничной площадке.       — Всё в порядке, Окада-сан. Простите за шум. Небольшое семейное недоразумение.       — В порядке? Аомине пропал! Зачем ты сменил мне заставку?       Эта дружелюбная улыбка и поведение совершенно вывели Кагами из себя.       Вёл себя как будто жил здесь!       Незнакомец попытался взять Кагами за руку, но тот резко отшатнулся.        — Сказал же, не трогай! Ты кто такой? Что ты сделал с Аомине?       Где-то в глубине души он знал ответ.       Всегда знал.       Незнакомец заверил соседку, что всё в порядке, а затем перевёл уставший взгляд на Кагами.       — Зайди, пожалуйста, назад. Обещаю, я всё объясню.       В этот раз Кагами сопротивлялся не сильно. Он был совершенно потерян. Голова не соображала.       Он так и не смог вызвать службу спасения.       — Соврёшь, разобью тебе рожу, сломаю пару костей и вызову копов, и мне плевать, что ты сам коп, понял?       Он первым вернулся в квартиру, сел в кресло, сжав подлокотники. Незнакомец закрыл за собой дверь затем потянулся к вещам.       — Не смей прикасаться к его одежде, — сквозь зубы процедил Кагами.       Тот тут же отдёрнул руку, затем смущённо сел на кровать напротив.       Он не смотрел на Кагами. Глаза блуждали где-угодно, кроме него.       Ещё какое-то время никто не мог нарушить тишину.       Незнакомец прокашлялся.       — Пожалуй, нужно для начала представиться. Меня зовут…       — Мне плевать на твоё имя и на тебя самого, — оборвал Кагами. — Отвечай на вопрос, где Аомине?       Пальцы нетерпеливо барабанили по подлокотникам.       — Кагами, я должен рассказать всё с самого начала, иначе, ты не поймешь.       — Ладно, — он с напускной расслабленностью откинулся. — Только быстро.       Незнакомец упёр локти в колени.       — Как ты уже понял, удостоверение принадлежит мне. Я — Кояма Ючи. Офицер полиции Токио.       — Ты работаешь с Аомине?       Кояма положил голову на сложенные в замок руки. Выглядел он виноватым и подавленным. Но недостаточно, по мнению Кагами.       — Два с половиной года назад в Тайто подростка сбила машина. Оказалось, водитель не заметил, как тот выскочил на дорогу и не справился с управлением. Парень умер на месте от полученных травм. Водителю дали срок, дело закрыли. Но его друг, друг того сбитого, не успокоился. Он постоянно приходил в полицию. Требовал, чтобы парня искали. Утверждал, что тот жив, просто пропал. Со временем он даже стал местной легендой. Полицейские смеялись, что у парня поехала крыша. В Тайто служит мой друг, поэтому он мне пару раз показывал того чудака.       Он ненадолго замолчал, перебирая пальцы в замке.       — Того парня, — продолжил глухо Кояма, — того, которого сбили, звали Аомине Дайки. А тот, кто постоянно искал его, был ты, Тайга.       Какое-то время Кагами продолжал смотреть в незнакомое лицо, пытаясь осознать услышанное. Реальность вокруг медленно деформировалась, становилась другой. Приобретала чёткость. Будто протёртое от пара зеркало, в отражении которого до этого виднелись неясные, но хорошо знакомые силуэты.       Он медленно поднялся на ватных ногах. Каждый шаг давался с трудом, словно приходилось идти по засасывающему болоту. Ему казалось, ноги откажут и он провалится под пол. Это стало бы лучшим решением. Придерживаясь за стены, он направился к кухне.       Неделю назад на одной из полок появился дорогой виски, который должен был ознаменовать полгода, с тех пор, как они начали встречаться. Полгода стабильных отношений. Полгода счастливой жизни.       Напиток обжёг глотку и тяжело упал в пищевод. Кагами залпом осушил полный стакан, не поморщившись. Чистый спирт, кислота — всё равно. Он бы ничего не почувствовал.       Стакан со стуком опустился на столешницу. Он уставился на ее узор.       — Почему? — слабо произнёс Кагами, не зная, к кому обращается, да и смысла уже не было. — Почему не сказал раньше?       — Ты мне понравился.       Кагами закрыл глаза, желая, чтобы тьма затянула его.       Кояма продолжил:       — А когда мы столкнулись на улице, и ты назвал меня…       — Заткнись! Заткнись! — закричал Кагами. — Никогда не произноси его имя, слышишь?!       — Прости, — тихо отозвался Кояма. — Прости. Я должен был рассказать всё раньше. Знал же, что этим всё кончится, но не решался.       Он всё-таки заглянул, куда не следовало, и та тонкая нить, которая, казалось, надёжно держала куски воедино, порвалась в одно мгновение.       Кагами прикрыл рот рукой, но из него вырвался смешок.       Это было настолько по-идиотски, что даже на глазах не проступили слёзы.       Несколько месяцев он жил с посторонним человеком, в котором видел своего мёртвого бойфренда. Отличный сценарий к психологическому триллеру, жаль, что всё произошло наяву, а не по ту сторону монитора.       Захватив в собой бутылку и стакан, он вернулся в гостиную. Упал в кресло, расплескав половину наполненный стакан (он даже не понял, когда успел налить) на себя и уставился невидимым взглядом куда-то в пол.       — Кагами…       — Я знал это. Всё это я знал, знал.       Сорванные связки, звенящий в ушах собственный голос и боль — вот что сохранилось в памяти, прежде чем сознание поставило ограничитель на всё, что могло ему навредить.       Кагами допил вторую порцию. Стакан выпал из ослабевших пальцев.       Внутри ничего не осталось. Он был таким же опустошённым, выпитым досуха.       Тайга горько усмехнулся, посмотрел на Кояму.       — Ты же не похож на него. Нет ничего общего. Волосы, глаза, голос, интересы, вкусы, привычки! Чёрт, ты пьёшь долбанный капучино.        И всё равно Кагами упорно не желал ничего видеть. Как бы сейчас ржал над ним Аомине.       — И как, понравилось водить меня за нос? Понравилось прикидываться, — Кагами осёкся, — прикидываться им? Сукин сын. Все твои слова были ложью. Рассказы о травме, Тейко, прошлом. Полгода меня наёбывал, а я, дурак, верил.       Кояма дёрнулся будто от пощёчины. Он осторожно встал на колени и приблизился к Кагами на расстояние вытянутой руки.       Кагами думал, что всё это время отказывался видеть.       Тёмные, почти чёрные волосы, зелёные глаза, полные губы, слегка смуглая кожа, чуть вдёрнутый нос, ямочки на щеках.       Они же не похожи.        Совершенно.       — Кагами, послушай, — начал Кояма, заглядывая ему в глаза. — Клянусь, это всё было по-настоящему. Вначале, да, я просто, чёрт, — он запустил пальцы в волосы, — подумал, что это шанс узнать тебя. Ты бы видел свои глаза, когда напрыгнул на меня. Впервые увидел тебя настолько живым.       Живым?       О чём он? Кагами Тайга давно мёртв.        — Я не думал, что всё затянется так надолго. Но когда понял, что ты мне небезразличен, побоялся рассказать правду. Прости, что врал.       Он облизал пересохшие губы, потянулся, чтобы коснуться Кагами, но замер.       — Я, правда, виноват. Боялся, что всё рухнет.       Аомине никогда не извинялся. Ни когда сломал приставку, ни когда выбросил с мусором подарок Химуро или забыл о дне рождения Тайги.       Зато он часто спал на животе. Ставил зубную щетку справа. Не закрывал крем для бритья. Оставлял ключи на кухне. Натягивал кроссовки пальцами. Имел слабость к банановому мороженному. Ненавидел холод, пчёл и проигрывать. Любил баскет, еду и Кагами.       Вот таким он и остался навсегда в памяти Тайги, и теперь, когда в пазле образовалась дырка, ни один из оставшихся в его руках кусочков не подходил на это место.       — Убирайся.       Не было сил и желания спорить, что-то доказывать. Кагами просто не хотел видеть этого человека. Он не знал его.       — Нет, — с удивительной твёрдостью ответил Кояма, покачав головой. — Я не оставлю тебя в таком состоянии.       — Тогда уйду я.       Он шёл будто во сне. Собственная рука, тянувшаяся к куртке, казалось чужой.       Кагами открыл дверь.       Когда его окликнули, он не повернулся. Просто крепче сжал ледяную ручку с твёрдым намерением, что если тот парень захочет остановить его — выбьет ему все зубы.       — Тайга, я не дам тебе просто забыть, что было между нами. Всё это было взаправду.       Достав из кармана связку ключей, Кагами повесил её на крючок и вышел.       В мир, где Аомине Дайки больше не существовало.

***

      Он вернулся в старую квартиру, пропитанную отчаяньем, страхом и безнадежностью. Туда, где всё напоминало о прошлом, которое словно в кокон заворачивало тело, мягко предлагая остаться так навсегда, постепенно растворяясь в воспоминаниях и несбыточных мечтах.       Кагами думал, что второй раз не переживет этот кошмар. Вернее, не сможет окончательно оправиться после осознания реальности. Однажды поставит недопитую кружку с кофе в раковину и уйдёт в ванную. Может даже не закроет дверь, а просто наберёт воду и залезет туда прямо в одежде. С лезвием в твёрдых пальцах. Или наглотается таблеток и ляжет в постель. Или по дороге на работу сделает шаг под идущий поезд.       Но ничего из этого не произошло.       Может, спасло природное упрямство. Может, те сообщения, что ежедневно приходили на телефон, но которые он игнорировал. Кояма Ючи исправно справлялся о самочувствии Тайги, и его, казалось, не смущало молчание. Он оставлял под дверями продукты, бытовые принадлежности, что особенно понадобились после двух недель затворничества.       Его незримое присутствие держало Кагами на плаву, не давая окончательно погрузиться на дно. То и дело перед глазами всплывали моменты их совместной жизни уже под другим углом. Не плохим. Просто иным. Походы в зоопарк, кинотеатр, на фестиваль. То, как они из дня уборки устраивали соревнования или долго выбирали, что посмотреть вечером под попкорн. Кагами понадобились недели, чтобы разделить двух людей и только спустя время он понял, что последние полгода были по-настоящему счастливыми с тех пор как...       С тех пор как Аомине не стало.       Через два месяца он начал выходить из дома, а ещё через неделю записался к психологу. Начальство на работе оказалось понимающим. Его не уволили, не взыскали штраф — работа пожарного опасная, нервные срывы и депрессии — частые спутники тех, кто рискует каждый день жизнью. Поэтому, как только состояние Кагами стало удовлетворительным, а курс антидепрессантов кончился, он вернулся на станцию.       Та самая площадка для стритбола.       Только когда однажды вечером ноги принесли его в знакомое место, он очнулся. Тайга неосознанно избегал его, будто проклятый бермудский треугольник, боясь зайти сюда однажды и пропасть, прямо как Аомине когда-то.       Кагами сполз спиной о сетчатый забор на землю, зарывая лицо в колени и обхватывая себя, как делал в детстве после драк.       Если бы он не отбил тот мяч. Если бы пошёл за ним сам. Если бы не согласился пойти играть. Если бы не знал Аомине вовсе. Столько условий, но кто сказал, что в итоге перемен, функции не будут лживыми.       Ему многое нужно было сказать Дайки в тот день, и за день до этого и в другие дни. Но он тогда думал, что перед ними все дороги открыты и на широкой полосе горизонта не появится ничего, что может скрыть их солнце.       На плечи что-то легло. Запах Аомине. Пусть едва слышный, Кагами мог узнать его где угодно. Холодные пальцы сжали джинсовую ткань куртки, натягивая плотнее.       Кояма сел рядом.       — Итак, все дороги ведут к баскетбольным площадкам.       Они немного помолчали, слушая как мимо проносятся машины, изредка проходят случайные прохожие, не замечая, да и не зная наверняка, что здесь произошло тридцать месяцев назад, и что отголоски тех событий до сих пор витают в воздухе влияя на всех, кто попадёт в их зону поражения.       — Знаешь, а ведь я записался в баскетбольный клуб. Единственный, что был рядом с участком, — произнёс Ючи. — В группе для начинающих я самый старший. Детишки не оставляют мне шанса, ведут мяч уверенней, чем я несу чашку с кофе.       Он усмехнулся.       И Кагами не смог тоже сдержать улыбку.       — Сбивают меня с ног, мелькают туда-сюда. Никогда не думал, что у меня настолько плохая реакция, но угнаться за детьми, которые ведут такой тяжёлый мяч, оказывается сложно. Не представляю, как вы это делаете.       Они снова ненадолго погрузились в тишину.       — Тебе никогда не стать им.       Проезжающий мимо автомобиль на секунду осветил их фарами. Длинные тени подчеркнули осунувшееся лицо Ючи.       — Я знаю.       Он не понимал, как Кояма нашёл его и эту куртку. Но, видимо, в отличие от самого Кагами, он знал Тайгу гораздо лучше.       — Не хочешь подняться?

***

      До Хингана неделя, поэтому на кладбище почти никого. Заходящее солнце окрашивает небо в алый цвет. На поиски уходят долгие минуты, но в итоге правильный столб находится.       Кагами садится на корточки напротив выгравированных иероглифов. Он проводит пальцами по углублениям. Протянутые ему белые хризантемы ложатся рядом с теми, что давно завяли.       Тёплая ладонь сжимает плечо.       Серый камень молча взирает на него. Без укора. Хотя Кагами появляется здесь только сейчас — спустя четыре года.       Он смотрит на надгробный столб с именем того, с кем отказывался прощаться всё это время.       Его не поразила молния, прах не восстал из мертвых, не появился злобный дух.       Кагами прошёл большой путь. И он всё ещё учится жить с уже не совсем чужим человеком.       — Я отпускаю тебя, Дайки.       Тайга кладёт руку поверх ладони на плече.