Вместе

Камилла Боде потерялась в Лондоне. Она не может сказать наверняка, что более нелепо: то, что она перелетела океан, чтобы наконец признаться в своих чувствах мужчине, в которого влюблена, или то, что этим мужчиной был никто иной, как Ричард Пул. Естественно, она хочет сделать сюрприз, и Ричард даже не подозревает, что она здесь, а это значит, что он может быть где угодно и с кем угодно, в то время как она изо всех сил надеется, что возвращение домой не изменило его слишком сильно и он всё ещё проводит выходные дома за хорошей книгой. Только вот наспех нацарапанного служащим из участка Ричарда адреса на самом деле не существует. Благодаря разговору с владельцем одного магазина ей удалось выяснить, что написанное Виндорф Гарденс — это, скорее всего, реальная улица Виндзорф Гарденс, но это не слишком помогает туда добраться, и вот теперь, в довершение тому, что она уже промокла, продрогла и потерялась, у неё, по всей видимости, начинаются галлюцинации. Она стоит под козырьком магазина, прячась от дождя, и обдумывает свои дальнейшие действия, когда внезапно видит фигуру в синем плаще и красной шляпе, идущую по тротуару ей навстречу. Фигура эта ростом с ребёнка, и поначалу Камилла настолько уверена в том, что это и есть ребёнок, что, несмотря на замешательство, она словно со стороны слышит, как сама же спрашивает его: — Извини, ты потерялся? Фигура на секунду замирает, и наконец Камилла отчётливо видит, что это совершенно точно не ребёнок, а медведь. Прежде чем она успевает отреагировать так, как и положено реагировать на появление медведя в плаще, медведь-ребёнок произносит: — Я не потерялся. Меня зовут Паддингтон. А вас как зовут? Обычно она осторожна с незнакомцами, но этот незнакомец настолько невероятно странный, что она немного теряет бдительность. — Камилла. Медведь, нет, ей следует называть его по имени, Паддингтон, кажется, вовсе не замечает её беспокойства. — Теперь, Камилла, мне следует спросить, не потерялись ли вы? И не хотите ли вы сэндвич с мармеладом? — предложенный сэндвич вытаскивается из-под шляпы медведя, и Камилла старается не думать о том, что к мармеладу наверняка прилипла шерсть. — Нет, спасибо, — ситуация и так довольно странная, и не похоже, что Паддингтон действительно смог бы проводить её к дому Ричарда, поэтому она решает рассказать ему, какой адрес она вроде бы ищет. По крайней мере, это станет интересной историей, которую можно будет рассказать Ричарду, когда она наконец найдёт его, или Кэтрин, когда она будет вынуждена вернуться домой ни с чем. — Кажется, я ищу дом номер 28 по Виндзор Гарденс. Не знаешь, где это? — Моя семья живёт в доме номер 32 по Виндзор Гарденс. В доме номер 28 живёт мистер Пул. Вы его друг? Миссис Браун говорит, что у него не слишком много друзей и что он работал инспектором на далёком-далёком острове перед тем, как вернуться в Лондон. Камилла уверена, что в том, насколько сильно её рот раскрылся от шока, нет ничего удивительного. Разумеется же, что в Лондоне она могла столкнуться с говорящим медведем и этот медведь каким-то образом мог оказаться соседом Ричарда Пула. Когда она приходит в себя, ей удаётся ответить: — Я друг с острова. — Что ж, в таком случае мистер Пул должен быть очень особенным другом, если вы проделали такой путь, чтобы повидаться с ним. Я оставил свою тётю Люси очень далеко, сейчас она в доме для престарелых медведей. Не зная, что сказать дальше, Камилла как-то умудряется пробормотать связный вопрос: — Ты не мог бы отвести меня к нему? К Ричарду?

* * *

И вот теперь она сидит в кэбе рядом с Паддингтоном, оба они едут к Ричарду Пулу, человеку, ради которого она проехала полмира и которому хотела признаться в любви, и она всё ещё не уверена, что медвежонок, с удовольствием уплетающий свой сэндвич с мармеладом, является самой странной частью всего этого. В конце концов, Ричард решил остаться в Лондоне, так почему она готова поверить, что он захочет напоминаний о Сент-Мари, не говоря уже о том, действительно ли она сама готова остаться в Лондоне? Хочет ли она вообще этого: просыпаться каждое утро и мириться с тем, что она застряла в жалком холоде, лишь ради осознания того, что, по крайней мере, она просыпается рядом с ним? — Какой он, остров, с которого вы приехали? — вопрос Паддингтона отрывает Камиллу от мыслей. На мгновение она задумывается, как сформулировать то, что она хочет сказать. — Он совершенно не похож на Лондон. Всё кругом очень яркое, и всегда светит солнце. — Мистеру Пулу нравилось жить на острове? — Он использовал любой повод, чтобы жаловаться на то, что в Лондоне гораздо лучше. Думаю, он был очень рад возможности вернуться. — О, — Паддингтон на мгновение замолкает, а затем спрашивает: — И он пригласил вас к себе в гости? — Вообще-то он не знает, что я здесь. — Вы хотите сделать ему сюрприз. Уверен, он будет этому очень рад. Вы точно не хотите сэндвич с мармеладом? У меня под шляпой есть ещё один. — Мне кажется, я люблю его, — стоит выпорхнуть этим словам, как Камилла прикрывает рот рукой, словно это заставит их вернуться обратно. В Паддингтоне есть что-то почти детское, что заставило её барьеры ослабнуть. Услышать его реакцию на это откровение она не успевает, поскольку кэб останавливается, и Камилла вдруг понимает, что ей предстоит впервые за несколько месяцев снова увидеть Ричарда и она не уверена, готова ли к этому. Снаружи квартира Ричарда выглядит именно так, как и представляла Камилла. Всё до того аккуратное и организованное, что похоже на безумие, и эта организованность её слегка успокаивает, пока она не замечает, как Паддингтон поднимает дверной молоточек. Из квартиры доносится расстроенный крик Ричарда: — Что?! — Это Паддингтон, и со мной ваш друг. — Хорошо, я иду, — слышится звук шагов, и через несколько секунд Ричард, не сняв цепочку, приоткрывает дверь. Стоит ему увидеть Камиллу, как его глаза расширяются, и она слышит резкий вздох. — Камилла, вы в Лондоне? Только Камилла хочет остроумно отметить, что она явно должна быть в Лондоне, раз стоит на пороге его дома, как Паддингтон умудряется заговорить первым: — Она здесь, потому что думает, что любит вас. — Паддингтон! — несмотря на шок, Камилле удаётся отчитать медвежонка. Всё должно было быть не так. Она планировала сначала придумать какую-то причину своего визита в Лондон и убедить Ричарда поводить её по городу и показать свои любимые места, а затем, когда бы он полностью смирился с её присутствием, она выложила бы начистоту, почему именно приехала. Ричарду удаётся держать себя в руках ровно настолько, что у него получается снять цепочку, но она видит, как на его щеках появляется румянец. — Что ж, тогда вам обоим лучше зайти внутрь. Паддингтон, не мог бы ты поставить чайник, чтобы мы все могли выпить чаю? Как только медвежонок убегает на кухню, Камилла обращает внимание, что, похоже, Ричард одет в пижаму, халат и тапочки. Заметив её пристальный взгляд, Ричард смущённо говорит: — У меня сегодня выходной. — Итак, ты никогда не упоминал, что твой сосед — говорящий медведь. — Да, он переехал к Браунам, пока я был на Сент-Мари. Я познакомился с ним всего пару месяцев назад, — Ричард нервно мнётся и прочищает горло, прежде чем снова заговорить. — То, что он сказал, правда? О том, почему ты в Лондоне? — Да, — Камилла обнаруживает, что тут же начинает вглядываться в лицо Ричарда, пытаясь понять, как он относится к этому открытию. Вместо ответа он быстро подходит к ней и прижимается к её губам в робком поцелуе. Камилла уже хочет притянуть его обратно, чтобы углубить поцелуй, как вдруг из кухни доносится громкий грохот. — На самом деле всё не так плохо, как кажется! Впрочем, я очень надеюсь, что красная кружка не была вашей любимой! — кричит Паддингтон из другой комнаты. Ричард резко отворачивается от неё. — Что ж, полагаю, нам стоит пойти и разобраться с этим. Вместе, — он бросает на Камиллу последний взгляд через плечо и тут же направляется на кухню. — Да, вместе.