Мишень

Для них обоих выходные тянулись мучительно долго. Дни, которые они хотели провести вместе, наслаждаясь друг другом, превратились в ад. Геральт на все два дня свалил к Эскелю, накачивался пивом, много курил и спал. Эскель периодически его успокаивал или отвлекал разговорами. Понедельника все трое ждали как маны небесной. Геральт и Лютик хотели и ждали этого разговора, Эскель надеялся, что в понедельник все вернётся на свои места и его друг прекратит спиваться. Желание разговаривать у Лютика пропало сразу же, как он увидел на своем шкафчике ярко-красную надпись «педик», а ниже уже черным маркером было подписано «соска» — Я разберусь с этим, — услышал он из-за спины холодный голос Геральта. — Спасибо, разобрался уже, — прошипел Юлиан и хотел было уйти, но Геральт поймал его и прижал к себе. — Юлиан, я понимаю что я мудак, я поступил ужасно, я должен был тебе обо всем рассказать и не идти на поводу у своих друзей и… и своей глупости. Мне очень стыдно. Но я хочу, чтобы ты поверил мне — я не соврал тебе ни разу, когда говорил о своих чувствах. — И как мне тебе поверить? — фыркнул Лютик, все же прекратив попытки вырваться. — Я не знаю. Но даже если ты не поверишь мне, даже если ты будешь избегать меня, я все равно найду и разобью морду тем, кто это сделал. И ночевать у твоего порога буду, пока ты не простишь меня. — Пусти меня, пожалуйста, — произнёс негромко Лютик, — мне на урок надо. Геральт с сожалением отпустил Юлиана, а через мгновение к ним двоим подошел директор школы. — Беллегард, жду вас в своем кабинете, — произнёс он, и интонация не сулила ничего хорошего. Как только мужчина скрылся, Юлиан вопросительно посмотрел на Геральта. — Наверное, придется объясняться за то, что вчера избил Ламберта, — пожал плечами он, а потом развернулся и ушел. Он одновременно был взволнован и зол. Сидя на стуле перед директором, он беспокойно вертел ручку в руках, глядя куда-то мимо читающего нотации мужчины. Конечно же, дело было в драке. И только благодаря тому, что Ламберт не собирается писать жалобу, Геральт остаётся в этой школе, но вот родители должны будут прийти к директору на серьезный разговор. — А родителей Ламберта тоже вызвали? — не выдержал Геральт. — Зачем? — Ну чтобы рассказать им, что их сын занимается буллингом одного конкретного человека, что его почерком был исписан оскорблениями шкафчик этого человека. Или это так, мелочи? Разбираться в том, что кого-то буллят за ориентацию вы не собираетесь, да? — Геральт, нет свидетелей того, что надписи оставил именно он. И доказательств буллинга у нас нет, пока пострадавший сам не обратится. — А он не обратится. Потому что от вас помощи не дождешься, — оскалился Геральт и встал со стула, — завтра родители придут, не беспокойтесь. Из кабинета Геральт вышел злой, как дьявол. Он у шкафчиков дождался конца урока, на который опоздал, и на перемене выцепил Ламберта. — Нажаловался, сука? — прошипел он, хватая Ламберта за грудки. — Делать мне больше нехуй. Все сами все видели и донесли, — ответил агрессивно Ламберт, вырвавшись из цепкой хватки. — Если к концу перемены шкаф Юлиана не будет чистым, я тебе снова морду расквашу, — произнёс блондин, сплюнул на пол рядом с ботинками Ламберта и спешно покинул здание школы. Родители были дома, и они здорово удивились, что их сын с уроков пришел так рано. — Вас в школу вызывают, — бесцветно произнёс он. На телефон приходили одна за другой смс, но он даже их не смотрел. — В школу? Из-за чего? — мать Геральта аж встала с кресла. За все время обучения Геральта это был первый раз, когда дело дошло до вызова родителей. — Я избил Ламберта, — пожал плечами Геральт. — Ламберта? За что? — Он прилюдно оскорбил моего парня и растрепал мои секреты. — Твоего парня? — теперь в разговор включился и отец. На Геральта смотрели две пары ошарашенных глаз, а самому Геральту было как-то… плевать. — Да. Так уж вышло. Если вы собираетесь мне читать нотации, что это все неправильно и бла бла, то не стоит, — произнёс парень, глядя то на отца, то на мать. — Я и не собирался, — вдруг произнёс отец. — А ты молодец, свою честь и честь того, кого любишь, нужно защищать. Теперь пришла очередь офигевать Геральту. Он не поверил сначала тому, что услышал. — Спасибо, — произнёс он, придя в себя, — я в своей комнате буду.

***

Лютик проводил взглядом уходящего с директором Геральта, боязливо оглянулся и ушел из школы домой. Оставаться здесь было страшно и некомфортно. Все вокруг глазели на него, а изнутри грызла тревожность, что Ламберт так и не оставит его в покое. Вообще тогда про чувства Ламберта к Геральту Лютик ляпнул наобум, лишь бы задеть. Кажется, зря он это сказал. Только ещё больше разозлил этого придурошного. Геральт ему что-то ещё писал, но не было желания и сил отвечать ему. Да и нечего. Лютику ещё нужно было в себе разобраться. Все было так сложно и странно. Честно сказать, Лютик даже не сильно удивился, что Геральт начал с ним общаться из-за какого-нибудь спора. Слишком уж внезапен был его порыв поближе познакомиться с ним. Но вот то, как он вел себя говорило лучше всего остального. Юлиан был более чем уверен, что Геральт и правда полюбил его — в конце концов, инициативу переспать Юлиан сам предложил, Геральт же никак не давил на него. Можно было подумать, что это была такая хитрая тактика, но нет. Лютик успел достаточно узнать Геральта, чтобы понимать, что такое Геральт вряд ли бы провернул. И уж точно не стал бы ставить под удар свою репутацию в школе, придя на бал с Лютиком вместе. Это все не давало Лютику порвать эти отношения, но как будто что-то останавливало его от того, чтобы до конца простить Геральта. С Тайлером в отношениях все было очень легко и понятно. Взрослый парень, искренне любящий Лютика, простой как пять копеек. Заботливый и терпеливый. И слишком уж скучный для Юлиана. То ли дело Геральт — приключения как из рога изобилия. Правда, уже как-то подутомило, что ли. А как Геральта примут родители? Он был из небогатой семьи, и его родители всегда говорили, что нужно искать кого-то равного по статусу. Это не изменилось и когда они узнали об ориентации сына. То, что Геральт был из семьи весьма обеспеченной, знали все в школе, и к таким людям его родители всегда относились настороженно. Юлиан пробыл в своих размышлениях до самого следующего дня. А когда пришел в школу, то все решилось само собой. Сначала у входа он столкнулся с Геральтом и, судя по всему, его отцом — рослый, как и Геральт, мужчина со светлыми волосами и тяжелым взглядом. — Привет! — первый поздоровался Юлиан, глядя то на Геральта, то на его отца. — Привет, — улыбнулся в ответ Геральт, — это Весемир, мой отец. Пап, это Юлиан. В какой-то степени из-за него ты здесь. Юлиан густо покраснел. — Здравствуй, Юлиан, — поздоровался мужчина, внимательно разглядывая парня. Картина была очень странная, Юлиану стало совсем неловко. — Ладно, пап, надо идти, — произнес Геральт, нарушая неловкое молчание, — Юлиан, увидимся. Лютик только кивнул, и эти двое ушли. Раздумывая над этой встречей, Юлиан дошел до своего шкафчика. И замер. Напротив шкафчика стоял Ламберт и что-то делал. Парень повернулся, очевидно, услышав шаги, и Юлиан невольно попятился назад, увидев с какой неприкрытой злобой на него смотрит Ламберт. У него был подбит глаз и сломан нос — похоже, Геральт неплохо отделал его. А еще у него в руках была грязная тряпка, а на шкафчике Лютика больше не было надписей. Ламберт выпрямился, подошел к Лютику и уставился на него, прищурившись. — Удачи, — выплюнул он и кинул тряпку под ноги Юлиану. Всего пара мгновений глаза в глаза, но Лютику этого хватило, чтобы понять, что тогда, на балу, Юлиан невольно оказался прав. Ему даже стало как-то жаль Ламберта. Возможно, прими он себя, как в свое время Лютик, как Геральт, в его характере было бы куда меньше злобы. И шкафчик этот… Ламберт точно вымыл его не от того, что ему стало совестно перед Лютиком. Скоро всего Геральт и правда заставил его это сделать, а Ламберт… Вряд ли он мог сделать иначе, когда его просит Геральт. Юлиан стоял напротив шкафчика, думая о чем-то своем, и даже не заметил, как сзади подошел Геральт и негромко окликнул его. Оказывается, перемена уже закончилась, и все разошлись. А Лютик даже и не заметил. Парень резко повернулся к Геральту и облегченно прикрыл глаза, когда тот обнял и прижал его к себе. — Я не знаю, что ты решил, но я очень люблю тебя, — совсем тихо произнес Геральт, словно говорил какой-то свой самый сокровенный секрет. — Я тоже тебя очень люблю, — ответил также негромко Юлиан и поднял голову, чтобы поцеловать Геральта. Быстро, почти невинно, чтобы не огрести от учителей, если их вдруг застукают. На губах Геральта расцвела улыбка, а сам он словно светиться начал. — Отца в школу вызывали, он такое устроил… — с улыбкой произнес Геральт, — накричал на директора за то, что ученики сами вынуждены себя защищать, а руководство школы глазами только хлопает. Директор планировал поставить вопрос о моем исключении, а в итоге извинился передо мной. — Я уже фанат твоего отца, — засмеялся Юлиан, глядя в глаза Геральту. — Эй-эй, — в шутку нахмурился Геральт и снова прижал к себе Лютика. — Все в порядке, — выдохнул Лютик, — надеюсь, теперь и правда все в порядке. — Я обещаю тебе. Геральт свое обещание держал. К концу учебного года произошло в их жизни очень много изменений. Геральт и Эскель совсем прекратили общение с Ламбертом, и тот был мрачнее тучи, стал часто прогуливать школу и вообще выглядел неважно. Лютик же, с подачи школьного ученического совета, организовал общество защиты прав ЛГБТК+ в школе. Все, кто приходили в это общество, знали, что они в безопасности как минимум потому, что со значком этого общества на рюкзаке ходил Геральт, готовый вписаться за каждого, кто обидит Лютика. А все нападки тех, кто пришел к нему за помощью или с помощью, Лютик воспринимал как свое собственное оскорбление. Он познакомился с родителями Геральта, и те очень тепло его приняли. Даже поблагодарили за то, что Геральт стал вести себя посерьезнее. Юлиан был поражен тем, насколько толерантными и понимающими были родители Геральта. Со знакомством с родителями Лютика было сложнее: те сразу выказали свою настороженность по отношению к Геральту. Но пара семейных ужинов сгладила все неровности. Лютик был абсолютно счастлив. Иногда, когда они с Геральтом ночевали вместе, он просыпался посреди ночи и прикасался к Геральту, чтобы убедиться, что это не сон. Но нет, это не было сном. Это счастье было в его жизни, было рядом с ним, было осязаемым. И определенно точно это было тем, чего Лютик заслужил.