Yesterday All my troubles seemed so far away, Now it looks as though they're here to stay. Oh, I believe in yesterday. Suddenly I'm not half the man I used to be, There's a shadow hanging over me Oh, yesterday came suddenly.
Я вчера Огорчений и тревог не знал, Вдруг все беды сразу повстречал. Вот бы вчерашний день настал. А сейчас Я хожу всё время сам не свой, И сгустились тучи надо мной. Нежданное вчера, постой!
2 ноября 1985 года Россия. В эту субботу Лита с Гарри взяли машину и уехали с утра в конюшню. Мальчику нравились тренировки верховой езды, а Лита планировала не сколько промчаться по полю в седле, сколько заехать на обратном пути в центр. Продавец самого крупного магазина часов в городе обещал привезти ей новенькие Rolex и девушка надеялась забрать заказ сегодня. А Гарри, уже перенявший их музыкальный вкус, хотел со знанием дела поперебирать пластинки в музыкальном, чтобы выбрать чего-то новенькое для Сириуса на день рождения. На это его, конечно, вдохновила история, где Лита дарила Бродяге пластинку на шестнадцатилетие. Поэтому они вдвоем встали пораньше, оделись потеплее и умчались на занятие и прогулку. Сириус Парень проснулся утром от настойчивого поцелуя. Он приоткрыл один глаз и что-то недовольно проворчал. - Мы уехали, я взяла тачку. - Лита коснулась его губ своими. - Я люблю тебя. - И я тебя. - почти неразборчиво промычал он и тут же провалился в сон, зарывшись под подушку. Проснулся Сириус ближе к обеду от настойчивого стука в стекло. Он нехотя выполз из кровати и в распахнутое окно вместе с морозным воздухом влетел большой уставший филин, сев прямо на белоснежную простынь. Он был весь сырой, с него капала вода и грязь. Филин отряхнул перья и Сириус выругался, смотря на грязные капли по всей кровати. Забрызган был и он сам: пижамные штаны, голая грудь, даже лицо и волосы были покрыты коричневыми каплями. - Ты будто в луже извалялся, перед тем как сюда прилететь. - проворчал парень, ища взглядом свою палочку. Филин недовольно ухнул и вытянул лапу с письмо, расправив крылья, чтобы просушиться. Волшебник отвязал мокрый коричневый конверт и зевнул. Взял с тумбочки свою палочку, чтобы высушить пергамент, и развернул его быстрым движением. Письмо было от Андромеды. Сириус ещё не прочитал его, но понял по почерку: что-то не то. Обычно аккуратный почерк был рваным, размашистым. Местами рука дрожала. Письмо не было длинным, но Меда не могла подобрать слов: " Вальбурга Блэк умерла 1 ноября в своей постели на площади Гриммо 12. Похороны назначены на 10:00 2 ноября Сочувствую, брат." Сириус сел на край кровати и невидящим взглядом смотрел на пергамент. Потом вдруг резко смял его и дважды разорвал в приступе ярости. Он вдруг понял, что испытывает слишком много эмоций по поводу смерти ненавистной матери, не проявлявший к ему ни капли любви. Но всё таки она дала ему жизнь, пусть и не ту, что он хотел в детстве. И в итоге, когда она выжгла его с семейного дерева, то подарила Сириусу свободу от некоторых правил и обязанностей. Так или иначе, Вальбурга Блэк была его матерью и он испытывал к ней чувства. Наверное, совсем не так, как бывает в обычных семьях, но, проживая всю боль, что она ему причиняла, он продолжал её любить. Не уважать её и её решения, не подчиняться её воле, не считать, что она права, но любить. Как любил и Регулуса, когда пытался наладить с ним контакт на последних курсах Хогвартса, но не смог и в итоге потерял его, даже не попрощавшись. Сириус не хотел, не мог допустить той же ошибки. Андромеда писала, что похороны назначены на сегодня и он, даже особо не думая, начал собираться. Будто на автопилоте, парень надел свой черный костюм, черную рубашку, зачесал волосы назад. Он, наверное, час простоял вот так, оперевшись на туалетный столик Литы и смотрел в зеркало в свои почти черные глаза. Что он чувствовал? Сдавливающую боль в районе груди, что не давала сделать вдох. Ему было больно потерять мать, но при этом он её и ненавидел. Всей душой он считал, что не будь она так жестока и одержима чистотой крови, жизнь для Регулуса и для него сложилась бы иначе. Внезапно Сириус понял, что винит её в смерти брата, в расколе в семье, во всех своих неудачах. В сознании всплывали картинки, в которых она наставляла палочку на маленького Регулуса, провинившегося лишь в том, что он в силу своей непоседливости уронил хрустальный бокал на пол перед важными гостями, или убежал играть с Сириусом вместо того, чтобы улыбаться всем на светском приёме. Картинки, в которых Сириус прятал брата за своей спиной и "Круцио" летело ему прямо в грудь. Пусть Вальбурга и не вкладывала в него даже половину своей силы, это был удар по самоценности. Он начал ненавидеть себя, за то что вечно оказывался не таким, каким его хотели видеть, начал ненавидеть мать за эту холодность и унижения. Через время он даже стал ненавидеть брата, когда тот - идиот! - впервые высказал восхищение Темным Лордом. Отца ненавидеть было проще всего - его присутствие в жизни Сириуса заканчивалось на высказывании своих надежд, что тот станет безупречным наследником, а когда парень попал на Гриффиндор, для Ориона он сразу априори стал не правильным, и внимания больше не заслуживал. Сириус смотрел в зеркало в свои глаза и видел в них отражение всех этих чувств: ярости, гнева, боли, обиды, унижения, горя, скорби, какой-то неловкости и... И любви. Парень сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки. Он все не отводил взгляда. Видел в себе её. Такие же почти черные глаза каждый раз смотрели на него с огорчением и разочарованием, ведь он, Сириус, ни разу не оправдал её ожиданий. В острых скулах, сжатых до скрипа зубах, в искривлённых в жёсткой усмешке губах - он видел её. Рука дернулась и послышался звон стекла. Зеркало было разбито в том месте, где только что было отражение Сириуса. Парень посмотрел на кулак отсутствующим взглядом. В нем торчала пара осколков и по запястью уже начала стекать кровь, но он будто не чувствовал боли. Он снова бросил взгляд на зеркало и на него посмотрели десятки черных глаз из осколков. Сириус зарычал, как пёс, загнанный в угол. Во взгляде отразилось отчаяние. Не совсем понимая, зачем ему это нужно, волшебник вышел из квартиры и запечатал дверь заклинаниями. Он трансгрессировал прямо из подъезда и в три захода очутился рядом со старыми могилами Блэков в Хайгейте. Туман окутывал старое английское кладбище как одеялом. Едва различимые надгробия, статуи и кельтские кресты, увитые летом плющом и заросшие папоротником, сейчас выглядели озябше и одиноко. Кусты и деревья, которыми за сотни лет всё здесь заросло, теряли последние листья. Тишина звенела в ушах и только потревоженный Сириусом ворон недовольно гаркнул и, громко захлопав крыльями, покинул насиженное место. Недалеко просматривались очертания старого склепа - в нем нашли свой покой Блэки ещё в 19 веке. Сириус был здесь однажды, в семнадцать, когда умер его дядя Альфард. Именно он оставил парню внушительное наследство, за что так же был выжжен с семейного древа Вальбургой. Как говорил Сириус, Альфард был единственным Блэком, который его любил. Андромеду же он в расчет не брал, ведь та сбежала и сменила фамилию, выйдя замуж. Короткая стрелка на наручных часах передвинулась на два, значит в Лондоне было ещё семь утра. Сириус посильнее укутался в кожанку с меховым подкладом, изо рта на выдохе вырвался пар. Казалось, холод был единственным, что он чувствовал, бродя между старых заросших могил. Иногда он приседал на корточки и, протерев гравировку на надгробии или кресте рукой в кожаной перчатке, читал имена. Их здесь было много - весь его род в одном месте. Сириус отрекся, но оставался Блэком, как ни крути. Хотя, в глубине души надеялся, что после смерти не будет гнить этой земле с остальными. Нужно было сообщить об этом Лите, а то ещё решит, что здесь ему самое место. Он так и бродил среди равнодушных крестов, пока рассветные сумерки окутывали Англию, Лондон и это молчаливое кладбище. А уже не согревающее солнце рассеивало туман, ставший для волшебника будто спасительным. Сириусу казалось, что в нем можно спрятаться даже от самого себя. Куртка и брюки покрылись росой и парню пришлось достать палочку, чтобы высушить одежду. В голове стало немного спокойнее, но он всё ещё не находил себе места от тревожных и болезненных воспоминаний, связанных с матерью и отцом. Тишину разрЕзали грубые мужские голоса. Сириус резко обернулся и невдалеке увидел двоих мужчин, идущих прямо на него. В их руках были лопаты, а в зубах сигареты. Мужчины громко переговаривались друг с другом. Сириус не стал прислушиваться, лишь тихо ушел за деревья, росшие неподалеку, так, что его не было видно. Волшебник закурил, рассматривая грубые мужские фигуры в грязных куртках и таких же джинсах. Могильщики докурили и бросили бычки прямо под ноги, не заботясь о чистоте. - Чёртовы аристократы. - один из мужчин сплюнул на землю, - Где им надо было копать? - Не знаю. Тут одни Блэки, есть ли разница рядом с кем будет гнить очередной труп? Сириус что есть силы сжал кулаки. Его начали раздражать эти быдловатые мужланы и хотелось бросить в них как минимум Круциатусом, но он продолжил стоять в своем укрытии и наблюдать, доставая из пачки одну сигарету за другой. Мужчины копали медленно, постоянно прерываясь на перекуры, жалуясь на свою жизнь и грязно оскорбляя "богатеньких выскочек". Сириус как тень стоял среди деревьев. Едва различимо слышался гул автомобилей с дороги. Обычный человек не различил бы здесь столь далёкий звук, но Сириус слышал. Город ожил после сна. Время бежало. Спустя два часа мужчины закончили и удалились, оставив Сириуса наедине со свежей ямой. Парень медленно подошёл и встал прямо на край. Всё вдруг стало очень реально и будто в один момент сейчас он проживал все события, связанные с матерью. Сириус не мог знать, сразу ли после рождения или через несколько лет он начал её разочаровывать, но прекрасно помнил её первый взгляд с укором в его четыре, когда мальчик просто не захотел следовать правилам поведения за столом. Может быть, именно тогда в маленькой черноволосой голове закралось сомнение. Может быть, именно тогда он почувствовал себя не таким, как они. Не таким, как было нужно им. Не таким, каким его хотят видеть. Понял он это гораздо позже, но чувства, что он испытал тогда, остались с ним навсегда. И вот сейчас, стоя у этой свежей могилы, приготовленной для его матери, он и сам не понимал, рад он этому или же скорбит. Её голос всё ещё звучал в его голове. Её оскорбления, недовольство. Сириус мог поклясться, что физически испытывает боль от непростительного. Но запах сырой земли возвращал в настоящее, где её уже не было. Наверное это было облегчением вперемешку с горечью. Он глубоко вдохнул, услышав как невдалеке трансгрессировали двое. Песий слух не раз спасал его и сейчас он был благодарен за эту особенность, передавшуюся от анимагической формы. Сириус снова тихо ушел в свое укрытие. Он старался не думать о том, что его могут увидеть. Волшебники прибывали. Здесь была Нарцисса Малфой с мужем Люциусом маленьким белобрысым мальчиком примерно возраста Гарри. Сириус не видел кузину уже много лет и даже не знал, как зовут её сына. Он рассматривал холодные знакомые лица с какой-то отстраненностью. Некогда близкая ему сестра теперь была будто случайной знакомой. От былой теплоты и огонька в её глазах не осталось и следа. Лишь когда она смотрела на сына, взгляд наполнялся любовью и нежностью, но тут же становился безразличным ко всему, стоило ей отвести глаза. Андромеда, понятно, не пришла. Вряд ли все закончилось бы мирно, попадись она на глаза отца с матерью. Сигнус и Друэлла стояли рядом с Малфоями, но не проявляли особой теплоты. Блэки. Всегда ледяные, всегда контролирующие свое поведение. Никогда не дарящие и капли ласки и доброты даже своей семье. Здесь были многие знакомые ещё по приемам в доме на площади Гриммо в детстве Сириуса. Представители семей Розье, Кребб, Гойл, Нотт, Лестрейндж. Были и остальные Пожиратели смерти, чудом спасшиеся от Азкабана. Они все пришли, конечно, не по доброте душевной и не потому, что кто-то из них испытывал хоть какие-то чувства к Вальбурге. Но отдать дань памяти женщине, верной Темному Лорду они были должны. Отношения между чистокровными семьями всегда были на уровне дипломатических: все искали лишь выгоду и удачную партию для собственных детей, но этикет не позволял пропустить такое мероприятие, как похороны. Поэтому они все были здесь, с кислыми, но нисколько не скорбящим лицами. Сириус скривился в едкой ухмылке. Ничего другого он и не ожидал. Они все как стая коршунов над трупом, не более. Вот только поживиться здесь уже было нечем. Гроб привезли на маггловском катафалке. Наверное, никто не хотел заморачиваться, и просто наняли для этого специальную службу. Забавно. Волшебницу, которая всю жизнь считала магглов отбросами общества, в последний путь провожали именно магглы. Ирония судьбы, не иначе. Сириус наблюдал будто в замедленной съёмке, как четверо мужчин несли черный глянцевый гроб с серебряной резьбой по бокам и крышке. Алые цветы, черные ленты, дорогое дерево. Всё было помпезно, пышно и пафосно. А Сириус стоял и курил, не отводя взгляд. Всё это казалось нереальным: несколько сухих слов от членов семьи, кроваво-красные розы на резной крышке и вот тело его матери уже опускают в землю. Но жёсткий грубый голос вывел Сириуса из транса. - Не двигайтесь, Мистер Блэк. Руки на виду. Лита - Спасибо, Мистер Колесников!* - счастливо воскликнула Лита, принимая из рук улыбчивого седого мужчины черную обитую кожей коробку. - Перестаньте уже меня так называть.* - отмахнулся он, слегка смущаясь. - Ох уж эти англичане.* Лита улыбнулась в ответ. Привычка никуда не делась, да и она слишком ценила доброго продавца часов, нашедшего по её просьбе эксклюзивные Rolex, чтобы просто называть его по имени, как он просил. - Но ведь так я показываю своё уважение к Вам. Вы сделали для меня почти невозможное! Никто больше не согласился.* - Да будет Вам, я всего то обзвонил десяток знакомых.* - часовщик продолжал смеяться. - Надеюсь Вашему мужу понравится.* - Парню.* - опустила глаза Лита. - Думаю понравится.* - После такого подарка он просто обязан взять вас в жёны!* - всплеснул руками мужчина и подмигнул девушке. Она расхохоталась. - Да, возможно. Но мне это не так важно, как многим женщинам, уж поверьте.* - Молодые всегда идут против правил.* - ласково, но с долей упрека ответил продавец. - Большое спасибо Вам ещё раз, Мистер Колесников!* - Лита попрощалась и они с Гарри вышли на морозную улицу. Шел мокрый снег, почти тут же тая под ногами. Ветер усилился, а холодное солнце скрывалось за свинцовыми тучами. - ПоедИм и домой? - обратилась девушка к малышу, кутавшемуся в воротник куртки. - Давай лучше с папой? - отозвался он. - Хорошо, дорогой. Заберём папу из его конуры и пойдем обедать. - они засмеялись и сели в машину. У входной двери их квартиры Лита по привычке начала проговаривать заклинания, снимающие защитные чары, но вдруг поняла, что нескольких не хватает. Обычно дверь светилась золотом или рыжим, но сейчас в половине попыток оставалась как есть. Девушка нахмурила брови и нажала на ручку. - Сириус? В ответ только тишина. - Сириус! - ещё громче закричала она. Тишина. Девушка скинула обувь и прямо в верхней одежде побежала в кухню. Пусто. Как и в гостиной. Она влетела в спальню, пока Гарри с недоумением смотрел на неё и расшнуровывал большие ботинки. Здесь тоже было пусто. Взгляд упал на разбитое зеркало у туалетного столика и в груди зашевелилась тревога. Она осмотрела спальню. Открытое окно, постельное белье в каплях грязи. Девушка ничего не понимала и стояла на месте как вкопанная. Вдруг взгляд упал на клочок бумаги на кровати. Второй. Третий. Четвертый. На смятых кусках пергамента угадывался почерк Андромеды. Лита подошла ближе и осторожно взяла клочок, будто он мог рассыпаться в прах. Села на край кровати. Разгладила обрывок письма на коленке. Взяла второй. Повторила. Лита дрожащими руками собрала письмо и ахнула. Всё повторилось. Когда Сириус узнал о смерти Регулуса, он исчез на сутки. Сейчас его снова нигде не было. Но тогда они были в Лондоне и Сириуса никто не обвинял в убийстве. Сейчас всё было иначе и сердце Литы забилось в 3 раза быстрее. Она ловила ртом воздух, голова кружилась. Где он мог быть? Девушка, сама не зная откуда взялись силы в ватном непослушном теле, вскочила и влетела в прихожую. - Не снимай обувь. - нервно бросила она Гарри, впрыгивая в ближайшие кросовки. - Что случилось, мам? - обеспокоенно отозвался мальчик, все время наблюдавший за ней, так и не снявший ботинки. - Сириуса нет. Позже расскажу, пошли. - она взяла его за руку и выскочила в подъезд, даже не заперев дверь. Развязанные шнурки Гарри мешали бежать и он чуть не упал. Лита остановилась, тяжело дыша присела около него и резкими движениями засунула шнурки в ботинки, не завязывая. - Мам. Мам! Что случилось! - он запыхался, пока бежал за Литой, которая тянула его за руку. Ей пришло в голову проверить в гараже, ведь именно там Сириус прятался ещё недавно, пока они были в ссоре. Гаражный кооператив был совсем недалеко и Лита с Гарри быстро туда добрались. На двери висел большой амбарный замок, свет внутри не горел. Следов на свежем снегу так же не было. Как и Сириуса внутри. - Мама, скажи пожалуйста, что случилось? - Гарри смотрел на неё пронзительными зелёными глазами и Лита, стараясь не впадать в панику, присела напротив сына. Она решила ничего не придумывать, тем более с Гарри это было бесполезно. Он всегда чувствовал, когда они ему недоговаривают или говорят неправду, пусть и в благих целях. - Милый, послушай. У Сириуса с его семьёй были очень непростые отношения. Когда умер его младший брат - Сириус исчез на сутки. Он испытывал очень сложные чувства и переживал, поэтому натворил много того, чего не стоило. И сейчас кузина прислала ему письмо. Она написала, что умерла его мать. - Лита перевела дыхание. Гарри внимательно смотрел ей в глаза. - Но ты сказала непростые отношения. Значит, плохие? - Да, плохие. - Тогда почему он так переживает? - Гарри не совсем понимал. - Она всё таки его мама, малыш. Он в любом случае любит её. - Я не понимаю. - тихо отозвался Гарри. - Зачем любить того, с кем плохие отношения? - Наши чувства - это очень сложная штука, Гарри. - Лита обняла мальчика и прижала к себе. - Иногда мы любим тех, кто причинял нам много боли и ничего не можем с этим поделать. Особенно, если это семья. Гарри немного отстранился от неё и посмотрел прямо в глаза. А потом поцеловал в щеку и тихо тихо сказал: - Я люблю тебя, мама. И папу люблю. - Я знаю, малыш. - на глаза девушки навернулись слезы. - Мы тоже тебя очень любим. - А тебя он любит? - Гарри был серьёзен. - Конечно, малыш. - тревога Литы всё росла, но ради Гарри она старалась это не показывать. - Тогда почему он причинил тебе боль? Лита вдруг расплакалась. Слезы катились градом, теряясь в коричневом теплом шарфе. - Не плачь, мам. Он ведь нашелся в прошлый раз! Значит найдется и сейчас. - Спасибо, малыш. - сквозь слезы тихо сказала волшебница и снова обняла его. - Наверное, ему нужно побыть одному, чтобы пережить эту новость. Надеюсь, все будет хорошо. - Будет, мам. Не будет. Весь оставшийся вечер Лита не находила себе места. Стараясь занять голову, она приготовила ужин, пару зелий, даже взяла в руки кисточку впервые за долгое время и порисовала вместе с Гарри. Он, конечно, прекрасно видел её трясущиеся руки и резкие движения, но в силу возраста и неопытности, не знал, что делать. Уснул Гарри быстро, вымотанный своими переживаниями. Лита так и просидела до утра слушая пластинки, но не слыша ничего. Просто сидела, уставившись в одну точку, и не могла даже глубоко вдохнуть. Мысли роились в голове одна хуже другой. Она ждала, что вернётся Сириус, сна не было совсем. Пару раз Лите казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Без того быстро бьющееся сердце ускорялось ещё сильнее, девушку бросало в холодный пот и она начинала часто-часто дышать. В глазах темнело, но каждый раз Лита справлялась с паникой и начинала реветь, обхватывая руками колени. 3 ноября 1985 года Лондон. Римус. Солнце нашло-таки щель в неплотно задернутых шторах. Редкий в начале ноября луч из окна бил прямо Римусу в глаз. Парень нехотя поворочался в постели, просыпаясь. Он привык вставать рано, поэтому быстро открыл глаза и поднялся. Раздвинул шторы, открыл окно, чтобы проветрить комнату, и ушел умываться. Римус вернулся в комнату в одном полотенце. После полнолуния прошло не так много времен и ему доставляла удовольствие эта прохлада. На подоконнике уже сидела сова с новым выпуском "Ежедневного пророка" и Римус, улыбаясь себе, сове и новому дню, отвязал газету от лапки и бросил в мешочек кнат. Взяв газету с собой, парень пошел на кухню сварить кофе и привычно почитать новости магического мира. Он бросил газету на стол и она развернулась на первой странице. Парень увидел краем глаза большую колдографию, начал доставать из шкафчика турку и кофе, но вдруг резко повернул голову к столу. Банка, громко грохоча, выпала из его руки и молотый кофе рассыпался по полу. Всё ещё не веря глазам, Римус непослушными пальцами взял в руки газету, да так и присел прямо на пол. На фото был Сириус, а в руках у него табличка с порядковым номером заключённого Азкабана. Он быстро взял себя в руки, хоть сердце и билось как сумашедшее, подлетел к шкафу и выхватил первые попавшиеся брюки и свитер, прихватил с собой газету и вылетел из квартиры. Он чуть не забыл даже закрыть за собой дверь, не то, что запереть. Через несколько минут Римус уже стоял на пороге квартиры друзей в Иркутске. - Кто там? - Раздался из-за двери детский голос. - Гарри, это Римус. Открой пожалуйста. - ответил обеспокоенный парень. Неужели Гарри один в квартире? Щёлкнул замок, дверь чуть приоткрылась, сдерживаемая цепочкой. Мальчик осмотрел гостя с ног до головы и уверенно заявил: - Как вы обычно меня называете? - Что? - опешил Римус. - Как ты, мама и папа называете меня? - голос Гарри был пугающе тверд. - Ол.. оленёнок. Мы зовём тебя оленёнок. Дверь закрылась, Римус услышал звук цепочки и Гарри, распахнув перед ним дверь, бросился в его обьятия. - Дядя Луни, привет! - Привет, малыш! - выдавил из себя подобие улыбки Римус. - Лунатик, проходи! У меня тут обед! - бодро крикнула из кухни Лита. Римус удивленно посмотрел на Гарри, и тот пожал плечами. - Сириус дома? - в надежде на то, что всё это большая ошибка, тихо спросил Римус у мальчика, присев перед ним. - Нет. - так же тихо ответил Гарри, поправляя круглые очки. - Со вчера. Мы с мамой утром уехали, а к обеду вернулись и его не было. Мама сказала, что его мама умерла и он наверное переживает. - Гарри начал тараторить так, что Римус с усилием разбирал, что малыш говорит. - Сказала, что так уже случалось с его братом, что он вернётся. Мама, кажется, всю ночь не спала, она утром, когда я проснулся, сидела на диване. А потом стала готовить еду, варить зелья и прибираться. Мама никогда не прибралась руками. Она улыбается и не отвечает, когда вернётся папа. Римус обнял Гарри, пытаясь дать ему поддержку, хотя сам в ней сейчас нуждался. - Вы идете? Обед остынет! - раздался звонкий женский голос из кухни. Гарри побежал вперёд, за ним Римус. - Привет, Лита. - подойдя к девушке, Римус потянулся, чтобы её обнять, но она не ответила на жест. - Садись, а то совсем холодное будешь есть. - хмыкнула она. - Думаю, Сириус скоро должен вернуться. Наверное, он очень голодный. - пробурчала она себе под нос, но Римус четко все услышал. Он и без того не мог успокоиться, а тут ещё и странное поведение Литы. Выглядела она тоже не лучшим образом: под глазами залегли синяки, лицо бледнее, чем обычно, руки трясутся, на голове хвост из спутанных волос. - Это ты научила Гарри задавать такие вопросы? - медленно, словно общаясь с психически больной, проговорил парень. - Да, я. - все так же бодро и через чур резко ответила Лита. Голос её был выше обычного. - Ему пора учиться быть самостоятельнее, он уже взрослый. - Но мы использовали подобные вопросы во время войны, помнишь? Зачем это Гарри сейчас? - Римус пытался понять, что с ней происходит. - Ему не помешает знать такие вещи. - отстаненно бросила она. Часто, ещё во время магической войны, когда Орден терял кого-то из волшебников или происходило что-то страшное, сразу после Лита вела себя так, будто ничего не произошло. Это было жутко, она говорила о погибших или попавших в Мунго так, будто они вышли за хлебом и вот-вот вернуться. Сейчас, похоже, происходило то же самое. - Ты спала сегодня? - осторожно задал следующий вопрос Римус. - Не знаю. - пожала плечами Лита, ставя перед ним тарелку с рагу. - Наверное да. Люди ведь спят. - Сириус ушел вчера? - Да, днём. - она навалилась бедрами на шкафчик и наблюдала, как ест Гарри. Только взгляд её был стеклянным и тусклым. - Что ты принес? Новый "Пророк" ? Она вдруг резко схватила газету, лежавшую рядом с Римусом на столе. Её скорости позавидовал бы гепард, оборотень даже не успел понять, как она это сделала. - Стой, не раз ... Но она уже развернула. На первой странице. - Сириус Блэк, преступник, обвиняемый в убийстве двенадцати магглов и одного волшебника спустя четыре года наконец-то пойман и сейчас уже находится в одной из камер Азкабана. - монотонно и равнодушно прочитала она. Её взгляд остановился на колдографии, а Римус не сводил своих карих глаз с нее. Сердце забилось ещё быстрее. К горлу подступил ком, а на грудь будто положили большой валун. Лита, казалось, совершенно отстраненно смотрела на газету. Слишком долго. Три секунды... Пять... Семь... Вдруг она сползла вниз и, запустив пальцы в волосы, пронзительно закричала. Гарри тут же заплакал, а Римус соскочил с места и бросился к нему. Гарри не знал, что такое Азкабан и вообще, видимо, мало что понял, но отчаянный крик матери сильно напугал его. - Не бойся, малыш, сейчас мы поможем твоей маме. - сквозь крики "Нет" и всхлипы Литы, проговорил Римус. - Можно я пойду к ней? Гарри продолжал плакать, но кивнул. Слишком по-взрослому. Слишком понимающе для пятилетнего. Римус сел рядом с Литой и положил ей руку на плечо. Медленно, будто боялся спугнуть. Девушка всё ещё кричала и всхлипывала, уткнувшись лбом в поджатые колени. - Лита, дорогая, посмотри на меня. - встревоженно говорил Римус. Она не слышала, лишь мотала головой из стороны в сторону. - Я не верю. Нет. Нет. Это не правда. - Повторяла она. Она почувствовала себя снова пятнадцатилетней, потерявшей близких, девочкой. Она снова осталась совсем одна в своем мире, наедине с болью и отчаянием. Она не хотела в это верить. Азкабан означал, что она потеряла Сириуса, живими откуда мало кто возвращался. А кто возвращался - был не в себе. Лита не могла остановить истерику, она уже сорвала горло, не думая, что пугает Гарри, не думая, что этим самым ещё больше изводит свою и так покалеченную психику, не думала, что сейчас чувствует Римус. А Римусу приходилось быть сильным. Он совершенно так же чувствовал пустоту и безысходность, но не мог себе позволить быть слабым. Лита не раз спасала его и сейчас он должен сделать всё для неё и для Гарри. Истерику нужно было прекращать. Римус вскочил, раскрыл дверцы верхнего шкафчика, где хранились зелья, и начал беспорядочно доставать склянки. Нашел, что искал: зелье для сна без сновидений. Откупорил, случайно разлил немного на стол и по запаху удостоверился, что это оно. Но Лита отказывалась пить зелье, смотреть на него и понимать что либо. Тогда он принял единственно верное решение: - Отключись. - он направил на неё палочку и Лита, тут же завалилась на бок. Римус поймал её и аккуратно уложил на пол. Гарри смотрел округлившимися глазами. - С ней всё в порядке, малыш, она просто спит. - как можно мягче и увереннее сказал Римус, чтобы успокоить малыша, но, кажется, это плохо подействовало. - Зачем ты это сделал? - закричал Гарри. Никто ему не объяснял, но интуиция подсказывала, что друзья так не поступают. - Твоей маме нужно поспать. Я всего лишь заклинанием помог ей уснуть. Сейчас я дам ей зелье, чтобы она выспалась, и сниму заклинание. Хорошо? - Римус старался как можно понятнее объяснить всё шокированному Гарри. - Хорошо. Она ведь долго не спала. А когда папа вернётся? - уже тише проговорил мальчик. - Малыш, ох, мне сложно объяснить. - Гарри уже слез со стула и испытывающе смотрел на парня. - Твой папа попал в сложную ситуацию. - Объясни мне! - потребовал малыш, сев рядом с Литой. Он взял в маленькие ладошки её руку, ища поддержки, и приготовился слушать. - Давай сначала напоим маму зельем, чтобы она выспалась, и потом я тебе всё постараюсь объяснить. Хорошо? - Римус поднял склянку с зельем, показывая Гарри важность этого действия. - Хорошо. - ответил малыш. - Ты помогай мне и держи её за руку. - Постарался улыбнуться Римус. Его руки всё ещё слегка дрожали. Он перевернул Литу на спину и медленно вливал зелье ей в горло. Лита делала глотательные движения и это придавало Римусу уверенности, что с ней всё в порядке. Взмах палочки и усыпляющее заклинание было снято. После парень поднял безвольное тело подруги на руки и отнёс её на кровать. Лита мирно спала, зелье сделало свое дело. Он укрыл её одеялом и задернул шторы. Оставил на тумбочке бутылочку умиротворяющего бальзама, прикрыл дверь и вернулся к Гарри, который ждал его в гостиной, теребя в руках металлическую машинку. - Теперь я попробую тебе всё рассказать. - вздохнул Римус и сел рядом с малышом. - Гарри, ты же знаешь, что за разные плохие дела людей могут посадить в тюрьму. Азкабан - это тюрьма для волшебников, там сидят те, кто убивал других волшебников или магглов, те, кто крал или совершал что-то другое, что запрещено законом. - Римус старался говорить тихо и спокойно. Подбирал слова, чтобы Гарри было понятнее и следил за его реакцией. - Папа что-то украл? - удивился мальчик. - Нет, нет. Что ты. Но его обвиняют в страшном злодеянии, которого он не совершал. Понимаешь, иногда так случается, что разобраться очень сложно, поэтому осуждают тех, кто не виновен. - Но почему? Ему не верят? - Не верят. - Римус опустил взгляд, уставившись на свои ладони. - Обычно нужно доказать, кто это совершил. В случае с Сириусом все доказательства указывают на него. - То есть тот, кто сделал плохо, обманул всех? - Да. Это называется подставить. Поэтому мракоборцы... Это те, кто следят за порядком в магическом мире в Англии. - добавил Римус, заметив недоуменный взгляд малыша. - они считают, что виноват Сириус. - И его поймали? Мкра... Как они узнали, где он? - Они не знали. Но видимо Сириус был в Лондоне. Ты сказал, что его мама умерла, наверное он оказался там из-за этого. Гарри смотрел на Римуса таким открытым и печальным взглядом, что парню захотелось крепко его обнять. - Можно? - спросил Лунатик, протягивая к мальчику руки. Гарри сам бросился в его объятия и заревел, оставляя на свитере Римуса влажные следы слез. Парень гладил его по голове, не зная что сказать. - Но ведь его отпустят? Если он не виноват, значит его должны отпустить! - почти уверенно, но с надеждой заявил Гарри спустя пару минут и отстранившись от Римуса. - Нужно доказать, что он не виноват, малыш. И я не знаю, как это сделать, потому что того, кто виноват, давно никто не видел. - Значит мы вернёмся в Лондон и докажем! - голос малыша стал твердым и прямо-таки командирским. Римус задумался. Вообще-то в Англии уже давно было тихо, Пожиратели либо сидели в Азкабане, либо не показывали носа. Волан-де-Морт исчез. Лита и Гарри жили здесь только из-за Сириуса, поэтому вернуться в Лондон было не плохой идеей. Гарри мог познакомиться с многочисленными детьми Уизли, у него была бы компания, знающая всё о магическом мире Британии, а он сам вместе с Литой искали бы Петтигрю или для начала просто попробовали бы подать апелляцию на арест Сириуса. - Думаю, вы с мамой и правда можете вернуться. Я познакомлю тебя с семьёй, где много мальчиков и девочка. Тебе будет интересно с ними. Хочешь? - Я хочу, чтобы папа вернулся! - воскликнул малыш. - И с мальчиками и девочкой познакомиться хочу. - уже тише смущённо ответил он. - Я думаю твоя мама тоже будет не против вернуться. Она недавно говорила о том, что хочет это сделать. - Кивнул Лунатик. - Может, мы пока соберём вещи? Ты когда-нибудь собирал вещи? - Нет. - отозвался Гарри, но очень заинтересовался. Пока Лита спала, Римус и Гарри устроили из сбора вещей целую игру. Они сходили в ближайший магазин и принесли много картонных коробок, Римус нашел большой чемодан из красной кожи, с которым Лита переехала сюда. Они с Гарри складывали вещи сначала в центре гостиной, на стол и диван, а после - по коробкам. Потом Римус подписывал и уменьшал заклинанием каждую и Гарри складывал маленькие коробочки в чемодан. Малыш хлопал в ладоши каждый раз, когда большая коробка становилась со спичечный коробок. - Фух. - парень вытер пот со лба. - Как же у вас много вещей. Ты не устал? Гарри рассмеялся. Он бы ещё играл в эту игру, но к обеду 4 ноября все вещи были собраны и упакованы. Чемодан был набит под завязку малюсенькими коробочками, будто это был кукольный переезд. Заклятие незримого расширения Римус так и не освоил, поэтому воспользовался альтернативой. Потом они всё увеличат и вернут прежние размеры. Римус сводил Гарри поесть в любимое кафе малыша неподалеку. Они взяли с собой блины с джемом и сырники для Литы, ожидая, что она скоро проснется. Когда они зашли в квартиру, тонкий слух оборотня тут же уловил тихий плач из дальней комнаты. Он быстро скинул ботинки и прибежал к подруге. - Римус. - прохрипела сквозь слезы она. - Где Гарри, где вы были? - Прости, мы ходили обедать. Всё хорошо. - Римус повернул голову и поманил рукой Гарри, стоявшего в дверном проёме. - Мама, ты опять плачешь. Ну не плачь. - малыш забрался на кровать и обнял Литу так крепко, как мог. - Обедали? Я же накормила вас. Сколько времени, Римус? - она обнимала сына и удивлённо уставилась на друга красными от слез глазами. - Два часа дня. Лита, ты проспала сутки. - осторожно сказал он. - Что? Римус! Мы должны спасать Сириуса! - она резко села. Гарри недоуменно отскочил в сторону. - Лита, выдохни пожалуйста. Вот, выпей. - он потянулся к зелью. - Нет! Опять спать я не собираюсь! - она махнула рукой, стукнув оборотня по предплечью, от чего бутылка выпала и покатилась в сторону. Пробка открылась и зелье разлилось лужей по полу. - Это был последний умиротворяющий бальзам. - Вздохнул Римус. - Мы должны торопиться! Я не позволю ему пробыть в этом ужасном месте ни единой лишней минуты! - Лита, стой. Подожди. - Она остановилась и требовательно уставилась на Римуса. - Мы с Гарри собрали ваши вещи, пока ты спала. Гарри нельзя трансгрессировать. Тебе с ним придется лететь на самолёте. Она вздохнула. И как она сразу не подумала, что для малыша трансгрессия может быть опасна. - Ты прав. Да. Пока летим, я подумаю над текстом аппеляции. Мне срочно нужно купить билеты на самолёт! - она вскочила и понеслась в прихожую. Она так и оставалась в джинсах и футболке, в которых была вчера. - Ты побудешь с Гарри? - бросила она Римусу на ходу, пока одевала верхнюю одежду. - Конечно. Будь осторожна. - Лунатик не был уверен в её адекватности. - Может нам с тобой? - Нет, всё в порядке. Я скоро. - и она хлопнула входной дверью. 2 ноября 1985 года. Лондон Кладбище Хайгейт Сириус Выбора не было и Сириус медленно поднял руки наверх, в одной из них он держал палочку. Он медленно повернулся и с жесткой ухмылкой оглядел троих мракоборцев. Прямо перед ним стоял Аластор Грюм, три палочки были направлены на него. Сириус оценил ситуацию: если он бросит заклинание в одного, двое других в это же мгновение ответят ему тем же. Но попробовать стоило. - Поймали таки. - усмехнулся он, сверля взглядом Грюма. - А ты в этом сомневался? Ты арестован, Блэк. Аврорат предъявляет тебе обвинение в убийстве двенадцати магглов и одного волшебника.. - А тело волшебника вы нашли? Доказали, что он мертв? - с насмешкой перебил его Сириус. - Сукин сын! Ты оставил от него один палец! - Рявкнул Главный аврор Грюм. - Тут ты прав только в одном - моя мать действительно была сукой. - не переставал язвить черноволосый волшебник. Грюм только фыркнул, его волшебный глаз метался с Сириуса на волшебников, хоронивших Вальбургу Блэк, казалось, не замечающих происходящее совсем рядом. - В кандалы его. - бросил мракоборец своим подчинённым. Сириус в долю секунды взмахнул палочкой и отскочил в сторону. Грюм не успел увернуться, на его лице зияла очередная глубокая рана. Двое волшебников среагировали мгновенно, но два парализующих заклинания попали в ствол дерева в том месте, где только что стоял Сириус. Чары отскочили, одно из заклинаний улетело в землю прямо перед ногами Грюма, а второе попало в ногу Сириуса. Не повезло. Он попытался трансгрессировать, но не вышло. Пусть отскочившее заклинание уже не имело первоначальную мощь, н этого хватило, чтобы Сириус завалился на онемевшую ногу. - Остолбеней! - Голос Грюма резанул слух и Сириус провалился в темноту. Очнулся он в камере Азкабана. Холодный каменный пол, такие же стены и ржавая решетка. Ни суда, ни того, как он здесь очутился, Сириус не помнил. На нем была тюремная роба, в углу у решетки стояла тарелка с непривлекательного вида жижей. У одной стены старая металлическая кровать с тонким промятым матрасом и рваным одеялом. С другой - унитаз и умывальник, тоже металлические. - это всё, что было в его камере. Здесь даже не было окна. Сириус сел спиной к ледяной стене. Он слышал шум моря, бьющегося о скалы, вой ветра и гул грозы. В этом шуме он различил несколько голосов: женский и пару мужских. Они так же выли, вторя буре вокруг. Всё это казалось не реальным. В голове одна другую сменяли страшные образы и самые чудовищные мысли. Сириусу никогда ещё не было так тоскливо и одиноко, безнадежность жгла в груди, изнутри разрывая сердце, ребра и лёгкие. Он никогда отсюда не выйдет, не увидит Литу, Гарри и Римуса. Возможно, их тоже посадят за укрытие преступника. Сириус закрыл лицо руками и зажмурил глаза. Открыл. Ничего не изменилось. Только серые стены, вой ветра и отчаянная безысходность. Вдруг он услышал грузные шаги в коридоре. Грюм и ещё один аврор, похожий на большую гориллу, как про себя отметил Сириус, стояли у его решетки. В руках Грюма была табличка, очевидно, с порядковым номером заключённого. Сириус молча наблюдал за мужчинами. - Кандалы. - скомандовал Грюм. Похожий на гориллу мужчина взмахнул палочкой и на руках и ногах Сириуса появились тяжёлые оковы, связанные короткими цепями. - Спиной к стене. Сириус не двинулся с места. Грюм, звеня ключами, открыл решетку и злобно зыркнул на заключённого. Сириус же смотрел на него с вызовом сверху-вниз, держа спину ровно и вскинув подбородок. - Я сказал к стене. Второй мракоборец толкнул Сириуса так, что он чуть не упал. Сделал три маленьких, насколько позволяли цепи, шага назад и стукнулся спиной в холодный равнодушный камень. Грюм сунул в его руки табличку и из-за угла высунул голову низкий напуганный волшебник с колдоаппаратом. - Иди, делай свою работу. - рявкнул Грюм колдографу и тот, почти на цыпочках, приблизился. Маленький волшебник установил колдоаппарат и как можно быстрее настроил его. Щелчок и из техники повалил дым. Волшебник пискнул и, схватив свои вещи, быстро ретировался. Лязгнула решетка, щёлкнул замок. Кандалы остались на руках и ногах Сириуса, никого это не заботило. Парень обречённо лег на кровать и нацарапал на стене ногтем вертикальную чёрточку. Первый день.