ты (словно) сон

      Антон Петров очень неоднозначный паренёк, что Бяша подметил для себя в тот же день, как белобрысый перевёлся к ним в класс. Вроде типичный задрот, который зубрит домашку, запоминая даже мельчайшие и ненужные детали, но в то же время готовый в любое время за себя постоять, не боится дать в морду кому угодно, даже Бабурину, который в два раза тяжелее, и ответить за базар. Тот самый идеальный баланс, к которому Бяша всю свою сознательную жизнь стремился и которого всё никак не мог достичь. Видимо, именно этим Петров и зацепил Бяшу.       Они как-то упустили момент, когда сблизились и начали очень хорошо общаться. В первую неделю ребята не очень ладили. Хоть Антон и показал себя с лучшей стороны, дав отпор Семёну, Рома всё равно держал Петрова на расстоянии вытянутой руки. Бяша как вчера помнит тот самый вечер, когда они с Пятифаном обсуждали новенького по пути домой.       «Нормальный фраер, но лучше поосторожничать пока, а то хуй его знает»       После этих слов Бяша грустно вздохнул. Если Рома сам не намерен иметь дело с каким-либо человеком, в страхе за то, что этот тип — очередное кидалово, то Бяшу он к этому человеку тем более не подпустит. Тогда брюнет совсем потерял надежду хоть чуть-чуть узнать Антона поближе. Помощь явилась туда, где её совсем не ждали — на урок рисования, который Пятифан, к великому Бяшиному счастью, всегда прогуливает.       Бяша не знал людей, которые были бы также увлечены в процесс урока. Одноклассники клевали носом и кое-как вырисовывали нужные линии, лишь бы учительница поставила тройку, отстала, и они со спокойной душой покинули этот «кабинет страданий», как его окрестили шестиклассники. Бяше рисовать всегда нравилось. Больше, конечно, привлекал сам процесс выжигания, но и подготавливать эскизы ему тоже всегда было интересно.       В тот день, не упустив шанса, Бяша попросился сесть с Антоном, на что тот охотно согласился. В конце концов, лишние связи никогда не помешают, а особенно в этой школе. Бурят и не надеялся, что новый одноклассник хотя бы карандаш в руку возьмёт, и очень удивился, когда боеовым зрением заметил горящие от интереса глаза. Внимательно рассматривая лицо Петрова, Бяша поинтересовался:       — Рисовать любишь? — тот машинально развернулся и коротко кивнул. — Крутяк! А я по дереву выжигаю. Ну, и рисую иногда тоже, — скромно добавил он.       — Здорово, — многословностью Петров явно не обладал, но по его взгляду и еле заметной улыбке стало понятно, что компания Бяши ему ничуть не докучает.       Тогда мальчики проговорили весь урок, даже особо не вслушиваясь в то, что объясняла учительница. С одной стороны, Бяша чувствовал удовлетворение от выполненной цели, но с другой — он опасался реакции Ромы на всё происходящее. И правильно делал: Пятифан был до жути недоволен. В тот же день, уже после уроков, он позвал бурята с собой порепетировать какой-то театр, который собирался разыграть перед Полиной, и Бяша воспользовался моментом.       — Слушай, а может мы… это… Тоху позовём? — на такое предложение Пятифан нахмурился. — Ну, так ведь даже лучше выйдет. Я типо маньяк, ты — это ты, а он как раз впервые всё увидит и скажет, как мы со стороны играем.       Бяше на секунду показалось, что Рома немного смягчился, но при этом мальчик не спешил давать заднюю.       — А ты уверен, что он ей всё не распиздит?       — Уверен! — твёрдо заявил Бяша. — Он хороший. Мы с ним сегодня весь урок базарили, я столько про него…       Бяша моментально остановился и закусил губу, словив на себе грозный взгляд друга. «Сейчас начнётся» — единственное, что успело пронестись в голове у шестиклассника перед тем, как его окатило словесным потоком.       — Ты хули с ним возишься? — не агрессивно, но с ноткой напряжения спросил Рома. — Я же говорил, пока почву не прощупаю, не лезть к нему. Или хочешь, чтобы как с Бабуриным? Или Киселёвым?       — Нет… — пробубнил Бяша, вырисовывая подошвой ботинка круги на снегу. — Но Антон не такой!       — И почему ты так уверен в этом?       — Ну…       Бяша и сам не знал, как ответить на этот вопрос. Петров отличался. И совсем не оценками, не теми странными таблетками, которые он принимает каждый день на третьей перемене, не своим домом, который находился в самой глубине леса. Он совершенно обычный шестиклассник, носящий идеально выглаженную школьную форму и рюкзак, натянутый чуть ли не до лопаток. Но для Бяши он чем-то отличался от остальных. С Петровым не хотелось поскорее проститься после учебного дня, как с другими надоедливыми одноклассниками, а наоборот, провести с ним больше времени. Видимо, это и есть та самая харизма, к которой стремится и о которой без умолку галдит Пятифан.       — Да не знаю я! Просто, предчувствие у меня такое.       — Бях, я тебя со второго класса знаю, и на твоё предчувствие не сильно бы полагался, — усмехнулся мальчик.       Бяша расстроился. Спорить с Ромой — бессмысленная трата времени и сил, поэтому он уже без всяких надежд проскулил:       — Ну, пожалуйста, давай дадим ему хотя бы один шанс?       То ли у Пятифана было хорошее настроение, то ли на него надавил подавленный вид друга — Бяше по сей день неизвестно, но спустя секунду шатен вздохнул и, сунув руки в карманы потрёпанной жизнью кожанки, заключил:       — Ладно, зови своего Тоху сюда. Посмотрим, чё за крендель, — Бяша радостно хлопнул друга по плечу и сорвался с места в поисках новенького, — только если ты потом опять будешь реветь, что нас киданули, я за себя не ручаюсь!       Но Бяше было всё равно на то, что будет завтра, через неделю или через месяц. Компания Антона доставляет удовольствие прямо сейчас, так зачем думать о том, что будет когда-то там, когда человечество вымрет и на Земле не останется ни Бяши, ни Антона?       Шли дни, время никого не щадило, и вот, прошло уже три месяца с прихода Петрова. Пришла весна, а вместе с ней и чувство расслабленности, из-за чего ученики стали получать по шапке от учителей за очередное невыполненное задание. У Бяши настроение с каждым днём становилось всё лучше и лучше, ведь они с Антоном превратились чуть ли не в лучших друзей. Пятифан по прежнему холодно относился к мальчику, но уже не был так напряжён, тем более после такого долгого промежутка, что продержался Антон. По сравнению с Киселёвым и Бабуриным, которые не прожили в компании Ромы с Бяшей и месяца, для Пятифана Антон был героем.       Несмотря на то, что Рома с Антоном пока не очень ладили, у Бяши со вторым всё развивалось довольно быстро. Изначально из-за этого у мальчика возникли проблемы с их третьим товарищем. Бяша прибыл в шок, узнав, что его впервые в жизни кто-то приревновал.       — Чё ты так часто с ним время проводить стал? — Рома сделал затяжку и устремил взгляд на друга, придерживая дверь в кабинку, чтобы, не дай бог, никто не зашёл.       — Ты про кого? — невозмутимо поинтересовался Бяша.       — Про Гагарина, блять, — саркастически отрезал Пятифан. — Про Антона твоего. Вечно вертишься вокруг него на переменах, садишься с ним, когда я прогуливаю.       — Но ты же сам говоришь, что нам надо меньше прогуливать вдвоём, потому что учителя взъелись. Что мне остаётся? — Бяшу раздражала эта нелогичность, а Рому раздражало то, что её отказываются принимать.       — Заткнись! — грубо крикнул мальчик, после чего сделал ещё одну затяжку, передал сигарету другу, недовольно скрестил руки на груди и уже спокойно продолжил. — Сходим к гаражам в субботу? Я от пацанов с параллели слышал, там стрелка намечается между старшими.       — А… в субботу… — протянул Бяша и нервно сглотнул. — Мы договаривались с…       — Вот опять! — Бяша даже имя одноклассника произнести не успел, как Рома уже со злобой пнул деревянную дверь ногой. — Вы с ним о чём-то договариваетесь, а я узнаю об этом в последний момент!       Бяшу одолел страх, который через секунду сменился каким-то приятным смущением. Рому может волновать Полина, должники или стрелки на заднем дворе, но никак не то, что Бяша общается с кем-то, кроме него, и подобные мысли заставили бурята слегка ухмыльнуться.       — Чё лыбишься? — нахмурился Пятифан.       — Прости. — Он тут же посерьёзнел. — Я правда не знаю, как так вышло. Клянусь, больше такого не повторится! — Рома недоверчиво осмотрел мальчишку.       — Точно?       — Точно-точно!       — И почему я должен быть уверен в том, что ты меня не кинешь, как они все? — с опаской и некой грустью спросил Рома. Глаза Бяши округлились от такого заявления.       — Как ты про такое думать можешь?! Ты ж мой лучший друг, Ромыч.       Пятифан вмиг расслабился, самодовольно улыбнулся и похлопал друга по плечу, о чём моментально пожалел, ведь тот сразу же накинулся на него с душащими объятиями.       — Да всё, всё, не разревись тут только…       Тот день стал неким переломным моментом в хорошем смысле этого выражения. Рома с Антоном наладили отношения, хоть и не сдружились так, как сделали это Антон с Бяшей, но у Пятифана хотя бы пропала неприязнь к новому другу.       У Петрова с Бяшей, тем временем, всё шло, как по маслу, что очень даже радовало брюнета, ведь за такой долгий промежуток его влечение не утихло. Даже наоборот — усилилось. А спустя время Антон тоже начал замечать за собой необъяснимую тягу к однокласснику. При любом удобном случае старался невзначай прикоснуться к смуглой коже, часто звал гулять наедине, без Ромы (на что последний, естественно, обижался), иногда даже оплачивал Бяше какую-то засохшую булку из школьной столовой, просто для оказания какого-то незначительного внимания. И Бяше было приятно. Приятно ровно по таким же необъяснимым причинам, по которым Антон уделял это самое внимание другу.       Дни продолжали сменять друг друга. Конец августа, скоро мальчики пойдут в седьмой класс. Ребятами было принято решение прожить последние дни лета на полную, но Пятифана, как на зло, сбагрили в город к родственникам на неделю. Честно сказать, оставшиеся двое не были особо расстроены такой новостью, ведь это шанс провести время вдвоём.       Никто из них уже не отрицал, что у каждого есть чувства к другому. За такой долгий промежуток оба успели смириться с этой мыслью, перерасти фазу о-боже-мне-же-всегда-нравились-девочки, принять себя и даже признаться друг другу.       — Что ты сказал? — Антон остановился посередине пустого школьного коридора. Занятия тогда уже давно закончились, но Антона с Бяшей задержала Лилия Павловна, и второй решил, что это идеальный момент.       — Нравишься ты мне… — мальчик ковырял заусенцы на левой руке, жалея о сказанном.       — Оу… — протянул Петров, после чего помолчал с минуту и деликатно продолжил. — Ну, честно признаться, — тут сердце Бяши замерло, — я тоже к тебе неравнодушен.       Колени бурята задрожали, а рот открылся, не издавая ни единого звука. Он таращился на Петрова, который стоял точно в таком же непонимании, что ещё сказать.       — И что будем делать? — осторожно поинтересовался Бяша.       — Ну, можем за руки подержаться, — усмехнулся Антон. Он совсем не знал, как вести себя в отношениях, что совсем неудивительно для двенадцатилетнего ребёнка.       Бяша медленно подошёл к однокласснику, встал слева от него и протянул дрожащую руку. Недолго думая, Петров сплёл их пальцы вместе и двинулся вперёд, притягивая друга за собой. Непривычно. Ладони обоих вспотели, но они не обращали на это внимания. Просто наслаждались моментом детской, наивной любви.       А дальше ничего. С того дня они не обсуждали произошедшего, даже не испытывали неловкости, просто продолжили общаться, как обычно. И только сейчас, с промежутком более двух месяцев, Бяша решился завести разговор про это.       — Слушай, а тогда, в школе… ты не соврал?       — Про что конкретно? — Петров повернул голову и моментально зажмурился от падающих на лицо августовских лучей. — Я много чего в школе говорил. Уже не вспомню, о чём врал, а что от сердца отрывал, ха-ха.       — Ну, про то, что неравнодушен ко мне, — проигнорировав усмешку, объяснился Бяша. Антон сразу же подавил смешок, в одну секунду став серьёзным.       — Нет, не соврал, — скромно пробубнил он. — А ты?       — И я, — точно с такой же интонацией произнёс Бяша. Антон вдруг остановился и повернулся к другу, схватив того за руку. Почувствовав, что не может продвинуться дальше, брюнет развернулся. — Ты чего?       Мальчик ничего не ответил, лишь слегка приблизился к другу, наклоняясь к его лицу. Бяша испуганно оглядел Антона и немного сжался, примерно понимая, что хочет сделать Петров. Успев выговорить лишь короткое «Ан…», бурят почувствовал на своих губах тёплое прикосновение. Естественно, целоваться никто из них не умел, и Бяша решил взять инициативу на себя, чуть-чуть двигая языком вперёд и периодически причмокивая. По ощущениям поцелуй оказался пресным, даже немного неприятным. В какой-то момент Антон вовсе испугался, что может нечаянно прикусить язык Бяше, отчего напрягся, как камень. В общем, всё совсем не так, как показывали в тех сопливых фильмах, которые вечерами посматривает мама. Антон отстранился первым, неловко глядя в глаза напротив. Хоть и процесс был не самым приятным, что испытывал Бяша, он сделал это с Антоном, и от этой мысли низ живота приятно потягивало.       — Давай только не говорить об этом никому? — попросил Бяша.       — Конечно, — согласился Антон. У него и в планах не было рассказывать что-то подобное кому-либо в этой деревне. Он что, самоубийца? — Тем более Роме. — Оба усмехнулись и продолжили свой путь.       С той встречи многое изменилось. Ребята росли, из неугомонных мальчишек превращались в серьёзных, спокойных парней. И вот, они уже далеко не шестиклассники. Ребята сдали последний экзамен, отметили выпускной для тех, кто уходит после девятого и со спокойной душой ждали наступления лета.       Вместе с Бяшей и Антоном росли и их отношения. У ребят не было какой-то чёткой даты, когда они заявили друг для друга, что встречаются. Оба как-то упустили этот момент, а когда они стали постоянно держаться за руки, целоваться и спать на ночёвках в обнимку (конечно, пока никто не видит), разъяснять что-либо уже не было особого смысла.       Думаю, вы догадываетесь, кто единственный знал о небольшом секрете парней. В один день Рома, как обычно, решил прогулять физру. Ему грозились, что плохие оценки, которые ставят за прогулы, пойдут в аттестат, но парня это совсем не напрягало.       Честное слово, в любой другой момент он бы сразу захлопнул дверь, но, увидев двух своих лучших друзей в довольно развратной позе, да ещё и целующимися, он просто впал в ступор.       — Так, спокойно, — произнёс Антон, поглаживая мелко трясущегося Бяшу по плечу.       — Не говори никому, пожалуйста! — затараторил бурят, умоляюще смотря на друга.       Пятифан брезгливо осмотрел этих двоих. Он не терпел подобных людей, и прямо здесь и сейчас был готов избить Петрова, но, как только он уронил взгляд на Бяшу, гнев куда-то испарился. Бяшу он просто не мог возненавидеть. Будь его воля, он бы всем распиздел про этого наглого очкарика, но тогда слухи могли дойти и до Бяши, а этого Рома себе до конца жизни не простит. Кинув грозный взгляд в сторону первого, он тихо отрезал:       — Тебе повезло, что твой возлюбленный именно он.       Бяша уже мысленно приготовился к толпе издевающихся над ним школьников, но, услышав Рому, облегчённо выдохнул. До сегодняшнего дня их отношения оставались для всех тайной. Только здесь, в лесу, недалеко от дома Петровых, они могли спокойно ходить за ручку, целоваться, просто быть собой и не трястись от каждого шороха, чтобы, никто их не увидел.       — А помнишь, как мы первый раз тут поцеловались? — усмехнулся Петров, рассматривая высокие сосны.       — Да-а, это было что-то с чем-то, — подхватил Бяша. — Я тогда ещё так неумело тебе языком в рот полез, хах…       — Было время, — грустно сказал Антон. Бяша повернулся и посмотрел на профиль парня. Он выглядел очень подавленным по неизвестным Бяше причинам. — Знаешь, я хотел тебе сказать, что ты очень важная часть моей жизни. Вот правда, я как представляю, что ты когда-то исчезнешь из неё — мне так плохо становится. Как будто… как бы объяснить? Жмёт что-то изнутри… вот…       Бяша опешил, не понимая, к чему вдруг Антон так разнежился. На самом деле он испытывал всё то же самое от мыслей о том, что когда-то этот белобрысый паренёк уйдёт из его жизни, слишком много они пережили вместе. Но сказать этого просто не мог. Он не привык быть настолько открытым, даже банальное «я люблю тебя» сейчас не мог из себя выдавить. Вместо этого он крепче сжал руку парня и, пройдя чуть вперёд, развернулся и нежно поцеловал, забыв о внешнем мире, школе, родителях и даже о Роме. Сейчас для него существует Антон Петров, очкастый задрот, который не боится вмазать любому. И больше ничего.       Тем же вечером Бяша слёг с температурой. Как и где он её подхватил в начале июля — только одному Богу известно. Мама была явно не в восторге от такого поворота событий. Она у Бяши женщина строгая, если что идёт не так даже не по вине сына — всё равно упрекает и читает нотации. И неважно, что у него на лбу можно яичницу пожарить.       — Господи, да где ж ты так умудрился, — недовольно бубнила женщина, держа градусник, показывающий 39.6. — Чай заварить? — Бяша лишь кашлянул и что-то проскулил, не в силах говорить. — Ладно, отдыхай. Попытайся уснуть.       Как провалился в сон, Бяша не помнил. Помнил только ощущения, что на него положили бетонную плиту, когда очнулся, — настолько ломило всё тело. Приоткрыв глаза, он сначала не совсем понял, что потолок кардинально отличается от потолка в его комнате. Но, проморгавшись, убедился в этом окончательно. Он явно не дома.       Бяша обессиленно повернул голову, чуть-чуть прокашливаясь. Не самый приятный процесс, особенно когда в горле дико сухо. За окном светло, может, примерно часа два дня. Пока парень продолжал откашливаться, он услышал шаги и боковым зрением увидел, как с другой стороны от больничной койки кто-то остановился. Чёрт, снова поворачивать голову. Перед глазами нарисовалось знакомое лицо.       — Р-рома?.. — прохрипел парень.       — Очнулся, — прошептал Рома и облегчённо выдохнул, беря кисть бурята в свои руки и закрывая глаза. Его лицо непонятно заблестело в затуманенном взгляде Бяши.       — Ты плачешь? — послышались всхлипы. Плачет. — Где я? Что происходит? Почему ты плачешь?       — Успокойся, всё хорошо. — «Успокойся». Да Рому бы самого не мешало успокоить. — Ты, главное, не дёргайся.       Только сейчас Бяша почувствовал неприятное ощущение во рту и в носу. Осторожно подняв руку, он прикоснулся к лицу и почувствовал какие-то пластиковые трубки, проведённые вглубь носа и глотки.       — Тихо, не вытаскивай, — скомандовал Рома. От неизвестности и непонимания ситуации Бяша резко начал плакать.       — Рома, что происходит?       Парень сильнее сжал руку друга и присел на стул, что находился рядом с кроватью. Сквозь заплаканные глаза Бяша сумел различить нотки грусти и сожаления на лице друга. Неужели он заболел чем-то неизлечимым и скоро умрёт? Быть не может! Это обычная температура… температура ведь?       — Прости, это всё я виноват, — подавленно произнёс Пятифан. — Знал бы, что у этих ебланов бита будет, не брал бы тебя с собой.       — О чём ты? — Бяша не помнил никакой биты, не помнил Рому. Он помнил только лес, температуру и Антона. — Какая бита?       Жалобный взгляд Ромы уже порядком начал надоедать Бяше. Пятифан понял, что тот совсем ничего не помнил, и, еле как подобрав слова, начал:       — Те пацаны с параллели… ну, из 9 «Г», помнишь? — Бяша качнул головой. — Ну, неважно. Одни говнюки из их класса мне стрелку забили, а их пятеро было, ну я и потащил тебя с собой. Так, для поддержки. А один из тех биту припёр, прикинь? — Бяша слабо понимал происходящее, пытался вникнуть в слова друга, но получалось не самым лучшим образом. — Я даже прикрыть тебя не успел, он как вдарил тебе по затылку. Я тебя трясу, а ты не встаёшь. В общем, если коротко, они потом убежали, — зассали, пидорасы, — а я пошёл за медсестрой, а потом скорая, а потом…       Дальше был рассказ о том, как Бяшу везли в городскую больницу, пытались откачать и в конце концов подключили к аппарату жизнеобеспечения. Выяснилось, что никакой температуры не было, и последние две недели Бяша пролежал в коме. И тут его осенило.       — Где Антон? — всхлипывая от остатков слёз, с надеждой на то, что их отношения не были дурацким сном, выдавил Бяша, на что получил непонимающий взгляд.       — Кто? — с не наигранным удивлением спросил Пятифан.       — Антон, — более чётко произнёс Бяша, наивно полагая, что Рома его просто не расслышал.       — Какой нахер Антон? Тебе чё там снилось вообще? — усмехнулся парень.       В ушах зазвенело. Бяша не слышал ничего, кроме стука собственного сердца и неприятного писка.       Он не может оказаться просто галлюцинацией. Он был слишком реален. Его объятия, поцелуи, его забота и поддержка. Бяша всё это чувствовал… чувствовал ведь?       Рома рассказывал о том, что произошло за две недели отсутствия Бяши в жизни. Рассказывал о школьных происшествиях, о том, как волновалась Бяшина мама, о домашней обстановке и о том, как скоро парень поправится и вернётся в собственную, уютную кровать из этой старой и неудобной больничной. Скоро он будет дома. Дома ведь?