***
Парень медленно открыл глаза. В ушах всё ещё звенело, однако головная боль и тошнота прошли. Он медленно сел и огляделся, уронив мокрую тряпку, которая, на удивление, до сих пор была холодной, словно кто-то её постоянно смачивал и не давал нагреться и высохнуть. Эмо был в сувенирном магазине. Видимо, кто-то отнёс его сюда. Привычные яркие товары разных форм и размеров, банальные и чудные, стояли на полках, окрашиваемые чуть золотистым светом приближающегося к горизонту солнца. За стеллажами раздался звонкий девичий смех. Эдгар сразу узнал в нём Коллет, а следом до боли знакомое детское хихиканье. На шатких ногах он подошёл ближе к источнику звука и заглянул за полку, где стояли Гас и его коллега, возящиеся с красным длинным шариком. — Нет, нет, ты делаешь неправильно! Смотри, перекручиваешь вот так. — Так? — девушка перекрутила шарик и получилось два круглых кольца, а по середине торчала оставшаяся часть резины, словно поднявшийся хвостик. —...ха-ха, нет, это больше похоже на— — Эдгар!!! Коллет, заметив названного, тут же подбежала к нему, крепко обнимая. Парень вскрикнул, когда почувствовал, как ноги отрываются от земли. Порой он удивляется, насколько его подруга сильна, хоть по внешнему виду и не скажешь. В руке над ухом противно заскрипел надувной предмет, отчего Эдгар сморщился от неприятных ощущений, с недовольством смотря на источник звуков. — О, смотри! Гас учит меня делать надувных зверюшек!! Получается? — беловолосая помахала шариком прямо перед глазами, от чего обладателю шарфа пришлось отойти, чтобы действительно посмотреть на то, что держала в руках Коллет. — Это должен быть зайчик!! — возбуждённо воскликнула девушка, когда заметила оценивающий взгляд на резине. — Правда? Больше похоже на ху... — эмо тут же прикусил язык и с осознанием перевёл взгляд на притихшего мальчика позади, который с интересом смотрел за ними, — ... хорошие ножницы. — Эй! Это потому что я ещё не закончила! — сотрудница обиженно притянула красного "зайца" к себе, словно свой дневник, который пытались взять без спроса. — А зачем ты мне показываешь незаконченное? — Эдгар скрестил руки на груди и состроил полное негодования лицо, хотя на деле ему нравилось дразнить девушку. Обменявшись ещё парой колких фраз, эмо наконец задал интересующий его вопрос: — Как я тут оказался? Кто меня сюда притащил? — Я пошла искать тебя, и увидела, как ты лежишь на асфальте без сознания неподалёку от магазина, а возле сидел Гас. Ну я подошла и мы вместе тебя отнесли сюда, — скороговоркой проболтала Коллет. — А Грифф? Он... — Всё нормально! Он всё понимает! Младшие братья могут доставлять проблемы, на этот раз он простил тебя! — Какие млад— — Я рассказал им о том, что я потерялся в Стар Парке и наша мама позвонила тебе, чтобы ты меня привёл обратно, — тут же встрял между ними Гас и живо заболтал, не давая подростку раскрыть эту маленькую ложь своим глупым вопросом, — Кстати, — он развернулся к Коллет и убрал руку за спину, — мой брат самый крутой на свете! Мы живём отдельно, поэтому редко видимся. Я просто очень сильно соскучился по нему и поэтому убежал сюда, чтобы с ним увидеться! — малыш скрестил пальцы и повернул голову, смотря на эмо и щурясь, как хитрый лисёнок. Эдгар в изумлении пялился на ребёнка. Разумеется, они не были даже близкими родственниками. Мальчик прикрыл его, чтобы ему не влетело от босса, и от этого сделалось так приятно тепло на душе, что уголки губ дрогнули и по лицу вечно мрачного эмо впервые за день невольного расползлась мягкая слабая улыбка.***
С того дня ребёнок часто посещал их магазин. Играл с Коллет, показывал разные фокусы с шариками нечастым посетителям, которые даже иногда могли дать монетку-две за представление. Даже с Гриффом, который изначально был против того, чтобы малыш тут находился, ничего не покупая и мешая работать, он нашёл общий язык (возможно, как раз из-за дополнительной выручки с фокусов, которую Гас отдавал скупому скряге). Эдгар наивно полагал, что в этой обстановке, в компании Коллет, мальчишка на него даже не посмотрит. Та рассказала Гасу о Спайке, живом кактусе, который тут же покорил детское сознание. За считанные дни они с девушкой тесно сдружились, поэтому парень также выдохнул облегчённо, когда понял, что и беловолосая тоже будет приставать к нему куда реже. Он ошибался. Как бы ни был громок их смех, каким бы счастливым ни был мальчик среди других, он постоянно возвращался к мрачному, холодному в общении Эдгару, который методично его отталкивал всякий раз, как тот пытался сблизиться. И каждый раз он возвращался. Возвращался и пробовал снова, чтобы снова от него отстранялись.***
В какой-то момент всё пошло под откос. С самого утра у подростка было ужаснейшее настроение. Сначала он проспал на работу, потом какой-то мудак проехал в машине на всей скорости по луже, отчего бедного парня забрызгало с головы до ног. И вот, весь испачкавшийся, уставший и раздражённый, он пришёл на смену, где получил выговор от Гриффа и штраф, который эмо мог погасить лишь проработав несколько дней бесплатно. Видимо, тот тоже был не в лучшем расположении духа. По какой-то причине не было и Коллет, так что работать приходилось за двоих. — Эдгар! Что делаешь? — от испуга парень уронил коробку с товарами. Та с глухим стуком упала на пол, а после тут же послышался приглушённый звук разбившегося стекла. Названный в страхе замер, присел на корточки, а после медленно, слегка трясущимися руками открыл коробку. Мешанина из крупных и мелких осколков заполонила коробку. Прямо на Эдгара смотрело отколотое фарфоровое лицо какой-то рыжеволосой девушки в костюме манэки-нэко, безжизненно блестя на свету. Подросток в отчаянии опрометчиво засунул руки в содержимое, словно надеясь отрыть хоть одну уцелевшую фигурку. Жгучая боль тут же пронзила пальцы, но он продолжал шарить там, не обращая на это никакого внимания. Ничего. Абсолютно всё уничтожено. Дрожа от гнева и страха, обладатель шарфа вскочил на ноги, обернулся и в два шага приблизился почти вплотную к Гасу, который, сам того не зная, и послужил причиной этой аварии. Он схватился за воротник его тёмно-голубой футболки и сильно встряхнул. — СКОЛЬКО РАЗ Я ТЕБЕ, БЛЯТЬ, ГОВОРИЛ КО МНЕ НЕ ПОДКРАДЫВАТЬСЯ? ТЕПЕРЬ СМОТРИ, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ! — он грубо схватил мальца за голову и повернул в направлении лежащей коробки, тыкая словно щенка носом в то, что тот натворил. А мальчик в ту же секунду и правда, точно щенок, болезненно не то тихо взвизгнул, не то проскулил, хватаясь за запястье руки, держащей копну коротких блондинистых мягких волос. Эти звуки, кажется, пробудили голос разума взбешённого подростка и он тут же отпустил малыша, толкнул, не рассчитав силы, отчего тот едва не упал. На мгновение, всего на секунду, леденящее чувство вины осело тяжким камнем в груди, однако это ощущение быстро сменилось горячим гневом, что ползал и зудил в коже. Казалось, маленькая случайность оказалась последней каплей в переполненной чаше из обид и раздражения, и вот теперь всё накопленное за день выплеснулось наружу прямо на Гаса, что так неудачно оказался не в том месте и не в то время. — Убирайся отсюда, — понимая, что может ещё сильнее навредить малышу, прошипел подросток. — Эдгар, п-прости, я не хотел... — тихо пролепетал дрожащим, монотонным голосом мальчишка, — Я не знал... — Я СКАЗАЛ УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! — не желая слушать тупые оправдания, рявкнул старший. Шарф угрожающе поднялся, его концы скрутились, имитируя кулаки, словно готовясь броситься с ударами на врага. Гас тут же отскочил и сжался, его губы задрожали, а на глазах заблестели слёзы, которые ребёнок до этого момента сдерживал. Сделав нерешительные два шага назад, малыш, больше ничего не говоря, развернулся и убежал прочь, оставив парня в мёртвой тишине, наедине с разбитыми фарфоровыми фигурками в коробке. Эдгар ещё несколько секунд смотрел на дверь, за которую выбежал младший, а потом выдохнул. Греховное удовлетворение от выпущенного пара и от того, что кому-то теперь так же плохо, как и ему, заполнило всё нутро, оставляя лишь гнёт от злобы, что осело где-то внутри. Эмо понимал, что, возможно, он перегнул палку, но не чувствовал от этого вины. Возможно, ему стоило извиниться, но не сейчас. Сейчас этого не хочется. Сейчас ему кажется, что малец получил по заслугам. Сейчас ему нужно что-то делать с испорченным товаром, иначе Грифф спустит с него три шкуры. Парень почувствовал щипающую боль и посмотрел на свои порезанные пальцы, на которых размазалась уже высыхающая кровь. Он подошёл к кассе, нагнулся и достал из-под неё аптечку, хранившуюся здесь на всякий случай. Сев на небольшой диванчик, подросток принялся сквозь тихое шипение обрабатывать раны.***
С того дня прошло около двух недель. Хорошенько поразмыслив, Эдгар не придумал ничего лучше, чем просто промолчать об этом инциденте. Как ни странно, это сработало: последствия его оплошности не были замечены боссом. Грифф не спросил ничего про разбитых манэки-нэко и, кажется, вообще забыл про то, что такой товар поставляли. И когда спустя несколько дней мучительного ожидания подросток понял, что никакого наказания не будет, вся тревога и гнев прошли, сменяясь стыдом за своё поведение в тот день и каким-то беспокойством, которое было обманчиво слабым, настойчивым, не покидающим эмо даже перед сном. После того, как Эдгар накричал на Гаса, он не появлялся в их небольшом ларьке. Мальчишка словно исчез как призрак, оставляя за собой лишь мираж из воспоминаний. Из довольно приятных воспоминаний. — Что это за девушка? — спросил ребёнок, стоя на цыпочках и заглядывая в телефон Эдгара. Тот вздрогнул и посмотрел на Гаса. Каждый раз одно и то же, когда мальчишка абсолютно бесшумно к нему подходит. Казалось, будто он совсем не касается земли, совсем ничего не весит, как пушинка, паря над поверхностью. — М? А, это Эмз. Она очень крутая... — обладатель шарфа повернул экран в сторону собеседника, чтобы тот увидел худощавую девушку с мертвенно бледно-фиолетовой кожей, фиолетовыми волосами и остроконечными ушами. Обычно он не делился ничем с посторонними, но в тот день у Эдгара было на редкость хорошее настроение, да и Гас вёл себя достаточно хорошо, что вызвало лёгкую симпатию у подростка за всё время, проведённое в его компании. — Красивая. Она тебе нравится? — Что? Нет... в смысле да, но не в романтическом плане. Да что там, я даже боюсь заговорить с ней. Уже который раз собираюсь с силами попросить у неё грёбаный автограф... — парень тут же остановился и прикусил язык, с ужасом осознав, что уже наговорил кучу личной информации. Даже Коллет, прославленная тем, что знает всё обо всех, понятия не имела о его маленьком секрете, о том, как сердце подростка трепещет от восторга и страха, стоит ему только представить разговор со своим кумиром. А тут он рассказал об этом мальчишке, которого знает всего-то неделю, сам того не заметив. Глупо. Очень глупо. — В любом случае иди давай, не мешай. Лучше посмотри, что делает Коллет, вдруг ей нужна помощь, — Эдгар снова надел маску вечно недовольного человека и уткнулся в шарф, снова пялясь в телефон. Через два дня Гас прибежал в магазин, ничего не говоря и загадочно улыбаясь. Он буквально всунул в руку Эдгара светло-лиловый шарик и шустро убежал прочь. Эмо недоумённо проводил взглядом убегающего ребёнка и уставился на шарик. Там чёрным маркером были выведены острые, но в то же время плавные линии подписи, которые складывались в три буквы. Э.М.З. За всё это время шарик уже сдулся и обладатель шарфа аккуратно положил его в свой шкафчик. И сейчас, когда он про него вспомнил, ему сделалось стыдно. Так стыдно, что он сохранил этот кусок резины лишь из-за автографа, а не потому что это подарок от мальчишки, который, очевидно, хотел его порадовать. Неблагодарный. Он ведь даже "спасибо" ему не сказал. Не ценил этих добрых, чистых побуждений понравиться старшему. Совсем не ценил. У подростка заныло сердце от холодных волн тревоги. Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг с ним что-то случилось?.. Эта мысль, зародившаяся так внезапно, не давала покоя на протяжении долгого времени. Она мешала, назойливо крутилась в голове, не давая ни на что отвлечься, отбивала любой сон и аппетит, заглушала любые другие звуки из внешнего мира, утаскивая в глубину разума на самое дно самобичевания и бесконечной вины. «Как?» — он злился. Злился на этого мелкого засранца за его спокойный, тихий нрав, за его искреннее желание понравиться, за то, что появился в его жизни. Но ещё больше он злился на себя. Как он успел так быстро привязаться к назойливому мальчишке и даже не заметить? Как посмел сам себя обманывать, говоря, как раздражает его компания? Как посмел навредить ему, когда он ничего толком и не сделал? Как, как, как? «Надо его найти и извиниться», — бросив все попытки запихнуть в себя хоть небольшую часть своего обеда, заключил Эдгар. Раздался звон колокольчиков над дверью. Кто-то вошёл. Эмо посмотрел в телефон. 12:17. Обед ещё не закончен. Как посетитель смог зайти сюда? Неужели парень был настолько погружён в свои мысли, что забыл закрыть дверь на время перерыва? Обладатель шарфа небрежно кинул контейнер с едой обратно в свой шкафчик и покинул помещение для персонала. — Эй, сейчас обеденный перерыв. Заходите позже, — без доли дружелюбия воскликнул работник, стоя в проёме двери, а после неспешно подойдя к кассе. Перед ним стоял парень лет 20. Синие штаны, белая майка, которая облегала подкачанное тело, с плеча свисала жёлтая лямка, а чёрные, отливающие синим волосы прикрывал козырёк. Посетитель стоял ровно, засунув руки в карманы. На первый взгляд он излучал уверенность, однако глаза его бегали по помещению, словно что-то искали, а нога отбивала какой-то быстрый нервный ритм. Он облизнул губы и заговорил: — Ах-ха-ха! Прости за беспокойство, приятель. Меня зовут Фэнг. На самом деле я зашёл просто чтобы спросить кое-что... Названный начал шуршать в сумке, закинутой через плечо. Эдгар подавил вздох раздражения, крепко сжав край рукава своей футболки, мысленно считая до 10, чтобы успокоиться. Мало того, что ему итак в последнее время херово, так ещё и отвлекают во время обеденного перерыва. Как же бесит, чёрт побери! Юноша наконец вытащил крайне бережно сложенный листок, который тут же развернул и повернул к кассиру. Тот сначала скептически взглянул на него, однако тут же вытаращил глаза и выхватил его.Пропал мальчик в xx.xx рано утром направился в Стар Парк и с тех пор не показывался. Приметы: блондинистые волосы, бледная кожа, рост 140 см, худощавое телосложение, густые чёрные брови. Был одет в коричневые шорты, голубую майку и полосатую зелёную кофту. На голове шапка. Любит воздушные шары, отзывается на имя "Гас". Всех, кто располагает какой-либо информацией, просьба сообщить по телефону: х (ххх) ххх хх-хх
Руки Эдгара задрожали, а внутри всё словно замерло. Казалось, даже сердце перестало биться. Число. Число совпадает со днём, когда он накричал на Гаса. Не может быть, не может быть... Не может быть! Снизу текста на него смотрело лицо. До ужаса знакомое улыбающееся детское лицо. Вот только взгляд казался мёртвым, бездушным для подростка, а расплывшиеся в улыбке губы мерещились гримасой или оскалом. Что-то словно тисками сдавило грудную клетку и подкосило колени. Что, если это он виноват? Если бы он не накричал на мальчика и не прогнал его, то, возможно, ребёнок был бы сейчас здесь... Он кое-как передал листок обратно, смотря в пустоту. — Я знаю, что он довольно часто сюда бегал, поэтому мне нужно знать, когда он был здесь в последний раз и— Эй, всё в порядке? Ты весь бледный и дрожишь... Эдгар хотел сказать. Хотел сказать хоть что-то, но связки словно заржавели, и у него не получалось ничего кроме судорожных рваных вдохов. Он дышит глубоко, часто, не успевая выдыхать, но кислорода всё равно критически не хватало. Он чувствовал, как лицо холодеет, покрывается зябким потом. Эмо медленно отошёл от кассы и побрёл куда-то, возможно, в сторону улицы и свежего воздуха — он сам без понятия. Однако стоило сделать шаг, как ноги подкосились. Парень бы уже упал на колени как минимум, однако от этого жалкого зрелища уберегли чужие руки, которые схватили за торс обладателя шарфа. Ледяная, дрожащая конечность упала на плечо Фэнга, и тот дотащил его до диванчика, после чего сел сам. — Нет... нет, он тут не появлялся уже две недели, — прошептал подросток, продолжая смотреть перед собой, не смея даже взглянуть на собеседника, — А... почему его стали искать только сейчас? Почему его родители так поздно спохватились?.. Последовало давящее на него гробовое молчание, нитями-лезвиями прорезая рассудок и сводя с ума. Он нервно оглянулся на каратиста, желая увидеть, прочитать ответ в его лице, взгляде, хоть в чем-нибудь. Тот сочувственно потупил глаза в пол, вздохнул и, наконец, произнёс: — У него нет родителей... и я не уверен, что у него вообще есть дом... впервые встретил его поздно вечером неподалёку отсюда. Я часто забирал его к себе на ночь, а утром он уходил и приходил снова, когда начинало темнеть. А потом пропал. Я надеялся, что у него просто всё наладилось, однако его нигде нет. Он не приходил ко мне, что на него не похоже. Мне стало неспокойно, поэтому я решил обратиться в полицию и развесить объявления, — Фэнг показательно помахал одним из них, — Даже если с ним всё хорошо, то пусть хотя бы даст знать об этом. Гас стал для меня родным младшим братишкой, поэтому не хочу потерять его... — голос юноши еле слышно надломился, он замолк и сглотнул, отвернувшись. Пока каратист изливал свою душу, эмо старался привести себя в чувства, медленно, глубоко дыша и вслушиваясь в то, что говорит человек рядом. В конце концов это начало получаться — дрожь понемногу унялась, а сердце перестало отдавать такой бешеный ритм. Он уткнулся в шарф и медленно, стараясь не заикаться и не скрипеть голосом, пробормотал: — Я прекрасно понимаю тебя. Ты прав, он часто сюда приходил и я— то есть моя подруга тоже очень его полюбила. Между ними установилась потрескивающая тишина. Эдгар желал хоть что-то добавить, хоть как-то взбодрить Фэнга, однако что он может сделать, особенно если сам не в лучшем состоянии? Сказать это затёртое, клишированное "мне жаль"? Бред. Это не поможет. Ничто не поможет, пока он будет сидеть тут и ждать, когда пацан сам найдётся. — Прости, что ничем не могу помочь, — обладатель шарфа и его новый знакомый встали и снова вернулись к кассе, — Единственное, что я могу сделать здесь, так это приклеить объявление сюда, — он выхватил бумажку из рук, стараясь не помять. Шарф зашевелился и один из его концов потянулся к ящику, где лежали скотч и ножницы. Фэнг на мгновение удивлённо приоткрыл рот, однако принял сосредоточенный вид, когда эмо отвернулся и приклеил листовку на доску, где обычно лежит книга жалоб, описание акций и так далее. Закончив, он вновь уставился на это неживое напечатанное в чёрно-белом цвете лицо. — Оставь часть листовок мне. Я расклею их после работы, — в итоге сказал Эдгар, повернувшись обратно к собеседнику, — И держи мой номер. Позвони, если найдёшь его. Эмо стащил со стола ручку, которую, видимо, забыла Коллет, небрежно начеркал номер на оборванном листке бумаги, что первым попался под руку, и протянул Фэнгу. Каратист засунул его в свой карман и кивнул, вынимая небольшую стопку объявлений из сумки. — Вот, держи. И спасибо, — старший слабо улыбнулся и поправил козырёк, одаряя взглядом, полным признательности. — Ерунда. Я ещё ничего не сделал, — Эдгар невольно поёжился от чувства неловкости и смущения и мысленно помолился за то чтобы у него не покраснело лицо. — Ха-ха! Ты мне нравишься, дружище. Ещё увидимся! — новый, теперь уже друг улыбнулся ярче и слегка, по-приятельски ударил того кулаком в плечо, прежде, чем удалиться прочь, снова заставляя колокольчики на двери звонко трепетать. Подросток потёр место, куда прилетел кулак, и вздохнул, снова слушая оглушающую тишину вместо громкого голоса посетителя. Как бы странно это не звучало, но он бы предпочёл, чтобы юноша остался тут и составил ему компанию сейчас. Ну, или пойти вместе с ним. Всё что угодно, лишь бы не быть наедине со своими мыслями, что неминуемо надвигались тёмной, разряжённой тучей. В любом случае, на данный момент он никуда не денется от себя и своего одиночества. По крайней мере пока не придёт Коллет, что так не вовремя убежала куда-то во время обеда и до сих пор не вернулась. Нехорошо же оставлять магазин без присмотра, верно? Он снова посмотрел на эту стопку листовок. Ему хотелось бросить всё, схватить их и побежать расклеивать, словно оттого, что он это сделает быстрее, сможет найти мальчика раньше. Странное нервозное, трепещущее предчувствие охватило его, не отпуская и не позволяя сидеть на месте, словно если он не поторопится, то упустит что-то крайне важное, что-то, о чём он будет сожалеть. Что будет преследовать его до конца жизни.***
Солнце уже давно зашло за горизонт, а небо стало тёмным-тёмным, как пролитые чернила, мерцающие и поблёскивающие звёздным светом. Холодный, неестественный для тёплого лета ветер теребил полосатый шарф и лёгкую красную жилетку, забираясь под них и обдавая порывами разгорячённую после жарких лучей кожу, вызывая табун мурашек. Одинокий листок бумаги трепетал, дрожал под воздушными волнами, норовя вот-вот сорваться и быть унесённым прочь, однако ледяные пальцы крепко ухватились за него, не желая потерять. Последнее. Это последнее объявление, которое осталось на руках парня. Прошло уже несколько часов с того момента, как он покинул магазин и сразу после работы принялся за обещанное дело. И всё это время прошло будто в тумане, словно сам эмо ушёл глубоко в себя, в самую пучину сознания, оставив тело на автопилоте, подобно механизму, который должен зациклено выполнять одну и ту же функцию. Оттого и не сразу понял, что забрёл на заброшенную часть Стар Парка. Старые ржавые аттракционы издавали лишь тихий скрип от ветра. Ранее яркие краски потускнели и облезли под неминуемым влиянием времени, от чего вид у них был жуткий, отталкивающий. Впервые отсутствие людей доставляло дискомфорт. Было пусто. Абсолютно пусто. Даже трава была будто бы чахлой, редкой, а асфальт покрыт огромными трещинами. Словно здесь прошла чума. Среди всей этой тьмы вдруг замаячил яркий шарик. Фонари почти не светили, ведь большинство из них перегорело, однако была хорошо заметна жёлтая надувная фигурка собаки, которая парила над землёй, словно бы бежала. Будто живая. При виде неё в голову Эдгара врезалась только одна мысль. Гас. Мальчишка постоянно ходил с точно такой же зверюшкой, не выпускал её даже когда спал (Эдгар знает это, поскольку однажды малыш уснул у них на работе). Сердце затрепетало от светлой надежды. Если шарик здесь, значит и ребёнок должен быть где-то неподалёку, так ведь? Долго думать парень не стал. Он тут же помчался к предмету, желая его схватить. Однако каково же было его удивление, когда собачка будто бы увидела приближающегося незнакомца, плавно развернулась и полетела прочь, подгоняемая ветром. — Что за?!. А ну стой! «Мне же померещилось, верно?» — отправляясь в погоню, подумал подросток. Однако зацикливаться на этом не стал: сейчас его главная задача — поймать шарик. Неважно, живой он или нет. Хотя от мысли о первом варианте пробегал лёгкий холодок по спине. Сколько он бежал, парень не знал. Однако аттракционы уже скрылись из виду, сменяясь редкими деревьями и пустыми лавочками. Всё также пусто, но хотя бы горели фонари. Лёгкие и горло неумолимо жгло, грудная клетка готова была разорваться на части из-за сбитого от бега дыхания, одежда и волосы неприятно липли к коже, а голова пульсировала, вторя бешеному ритму сердца. Спуки всё несся прочь. Теперь уже у эмо не осталось почти никаких сомнений, что он живой. И, самое страшное, в отличие от настоящих собак никогда не устанет. Зверушка, играючи, плавно перескакивала длинными прыжками с места на место, уводя всё дальше. Вот уже небольшой лесок с темнеющими елями. Ловко взмывая вверх, шарик легко миновал заросли дикой ежевики, где располагались такие опасные для него шипы. А вот у Эдгара так не получится. С трудом пробираясь сквозь них, парень то и дело шипел, когда очередная ветка больно хлестала его по лицу и рукам, царапая. Шарф пытался помочь своему хозяину, убирая препятствия, однако только сам цеплялся за остриё шипов как за крючки, из-за чего периодически застревал. Наконец эмо едва не вывалился из этих злосчастных кустов. Весь в ссадинах он уставился на собаку, которая словно ждала его. Стоило показаться подростку, как Спуки снова пустился в полёт, заворачивая за угол. Работник магазина остановился и устало упёрся руками в колени, переводя дух. Конец потрёпанного предмета одежды поднялся, вытирая пот со лба своего обладателя. В ладони всё также покоилось последнее, уже неизбежно помятое объявление. Пальцы окоченели от того, что находятся в одном положении, крепко сжимая лист. Хотелось бросить его и в то же время нет, словно подросток совершит какое-то страшное преступление, если не развесит все до последнего. Чуть восстановив дыхание и ритм сердца, он снова пустился в погоню, уже скорее рысцой, чем бегом, прекрасно осознавая, что этот идиотский шарик отнюдь не обычный и не даст потерять себя из виду.***
Поворот. Ещё один. Пробираясь по мрачным улочкам и бесконечно заворачивая за очередной угол дома, Эдгар не заметил, когда полувековые здания Старого Города сменились на заброшенные двухэтажные дома с заколоченными окнами и ограждёнными дворами. Фонарей не было совсем. Лишь своим серебряно-белым светом окрашивала всё в голубые оттенки луна, тускло освещавшая путь. Он не знает, сколько бежит, не знает, как быстро бежит. Он потерял счёт времени и не распознавал окружение. Влекомый жёлтым шариком, исполняющим плавные, гипнотизирующие движения, словно змея, которая пытается усыпить бдительность жертвы, подросток бежал, одержимой лишь мыслью его поймать. Словно перед ним не иллюзия из воспоминаний и ассоциаций, которую сплёл уставший, накрученный разум эмо, а Гас, самый настоящий, живой. Словно если сбежит собака — сбежит и мальчишка. А этого он этого допустить не мог. Эта мысль придавала сил, заглушала злобным, настойчивым рычанием любые жалобы уставшего от невыносимо длительного бега тела, вынуждая продолжить бежать, догнать, схватить. И вот надувная зверюшка спустилась в такую же брошенную людьми станцию метро. Стоило оказаться там Эдгару, как его сразу окутала пелена зелёного дыма, который закрывал обзор на местность, мгновенно забился в нос, горло и лёгкие, начиная их жестоко жечь и выбивать весь кислород. Парень тут же рефлекторно вдохнул ртом от недостатка воздуха, однако это лишь усугубило ситуацию. Он тут же схватился за горло и остановился, согнувшись пополам. От удушья заблестели слёзы в уголках глаз, а во рту начала накапливаться слюна, норовящая вытечь из приоткрытых губ. Шарф стал неистово размахивать своими концами, отгоняя прочь отравленный газ. Эмо тут же уткнулся носом и ртом в своего полосатого друга, заодно придерживая рукой, использовал его как импровизированный фильтр, и быстрее рванул вперёд, спотыкаясь и едва не падая, в желании вырваться из этой завесы и надеясь, что дальше воздух чище. И действительно: спустя несколько шагов ядовитый туман развеялся и взору предстала станция. Пустая, закрытая станция. Облезлые серые стены испещряли трещины. Несколько старых, слабо освещающих ламп то и дело моргали с характерным звуком свисая на проводах с потолка, который, казалось, ещё немного и точно обрушится. Здесь в некоторых местах этот же кислотно-зелёный дым осел на полу, растёкся по нему, будто бы жидкость. Эмо был уверен, что если встать в этот осадок, то ног не будет видно (однако проверять он не будет). По полу ползали крысы, а в мусорке неподалёку копошился старый, истощавший енот. Но самым примечательным был ржавый поезд. Стёкла его побиты, на боках видны вмятины, а по потускневшему, почти исчезнувшему рисунку невозможно определить, какой компании он принадлежал. У одной из закрытых дверей парил на месте Спуки, явно ожидая, что подросток подойдёт. Снова завидев приведший сюда предмет, парень неспеша направился к нему, словно бы чувствуя, что вот они уже пришли и убегать было некуда. С этим осознанием пришёл и шквал игнорируемых до этого ощущений. Жарко и душно. Ноги были ватными, болели, как и сильно покалывающий бок, и оставленные ежевикой многочисленные ссадины. Оказавшись в подобном месте и едва не умерев, любой нормальный человек бы как минимум удивился и испугался открытого окружения, а после пустился бы прочь от проклятого метро. Но не Эдгар. Смертельная усталость окатила его настолько, что он не мог почувствовать хоть какую-то яркую эмоцию, предаваясь умиротворённой апатии. По ощущениям на этот путь у юноши ушла половина жизненных сил, которые продолжают вытекать из него даже сейчас. После громкого сбитого дыхания, бешеного биения сердца и воя ветра в ушах царящая тут тишина действовала подобно снотворному. Хотелось закрыть глаза, сесть у стены и поспать хотя бы час. Но нельзя. Он слишком далеко зашёл, чтобы всё бросить и предаться желанному сну. Эдгар приблизился почти вплотную к шарику, как вдруг двери поезда распахнулись и оттуда повалил уже знакомый токсичный туман. Работник сувенирной лавки отшатнулся, однако газ невесомой кучей рухнул к ногам гостя, растекаясь по поверхности. Подросток неуверенно шагнул внутрь и тут же подавил рвотный позыв, когда в нос ударил царящий тут смрад. Пахло сыростью, ржавчиной и плесенью, однако из всего этого выделялась вонь гнилого мяса. Изнутри вагон был ещё более побитым, чем снаружи. По углам висела чёрная паутина, за грязными стёклами невозможно было увидеть улицу, а почти все пыльные порванные сиденья были поломаны. Надувная зверюшка ловко прошмыгнула мимо вошедшего подростка и направилась в соседний вагон. Парень последовал за ней. Первое, что бросилось в глаза — это кровь. Потемневшими, засохшими брызгами она окрасила некоторые из неразбитых стёкол, залила огромной лужей пол. Запах гнили стал сильнее, и к горлу снова подкатил тошнотворный ком, который подобрался уже выше, чем в предыдущий раз. Эдгару пришлось закрыть нос шарфом и дышать через рот, чтобы продолжать терпеть. Он в шоке осматривал пространство вокруг себя. Липкий, склизкий холод пробирался по коже, заползал под неё, заставляя волосы вставать дыбом. Что это за место, чёрт побери?! Ему уже хотелось сбежать отсюда, но ноги словно приковали к месту. Будто бы если он попытается сию секунду сбежать, то за ним погонятся, поймают и порвут на части... — У-у-у.... — над ухом провыл тонкий монотонный голос, отдающий эхом. Эмо подскочил на месте и обернулся. Однако вокруг ни души. Колени предательски задрожали и парень попятился назад, упершись в стекло. Недавно успокоившееся сердце снова бешено забилось, а дыхание участилось. — Уходи прочь, Эдгар... — каким-то странным, искажённым голосом, сопровождаемым шумом, произнёс некто. Что-то прохладное мимолётно коснулось его руки, и названный испуганно вскрикнул, отшатываясь и спотыкаясь об осколки. Глаза судорожно метались из угла в угол, желая увидеть того, кто посмел разыграть такую глупую, несмешную шутку. Мозг просто отказывался воспринимать происходящее как что-то мистическое. Однако действительность сурово тыкала лицом в то, что происходящее — правда. Вокруг было пустынно, но кто-то говорил. Никаких следов человека кроме закрытой станции метро, в которой находится забрызганный кровью вагон. Слишком много страшного, слишком много неизвестного! Парень сел на корточки и закрыл глаза, чтобы успокоиться. Шарф пах шерстью и дешёвым мужским одеколоном, приятно касаясь лица. «Мне померещилось... я просто слишком устал. Сейчас же ничего не происходит», — повторял про себя "пассажир", вслушиваясь в снова образовавшуюся тишину. Темнота прятала за собой жуткий вид заброшенного поезда, скрывала засохшую алую жидкость, позволяя привести себя в порядок. Вдох. Что-то пискнуло в другом конце помещения. Скорее всего, это мышь, что забежала также через открытую дверь. Ничего особенного. Выдох. Постепенно Эдгару удалось унять дрожь в конечностях и вернуть ясность ума. Он снова неуверенно встал и чуть пошатнулся, от чего пришлось схватиться за перила. От вынужденного глубокого дыхания у подростка закружилась голова. Мир начал вставать на своё место, как вдруг из следующего вагона раздался оглушительный хлопок лопнувшего шара, что вынудил подпрыгнуть во второй раз. Со всей этой историей с кровью и жутким голосом из ниоткуда эмо совсем забыл о собаке, что привела его сюда. Парень тут же направился в следующий вагон, откуда донёсся звук. Он старался не смотреть на что-либо кроме двери, за которой от пыли и грязи ничего не было видно. Стоп, она же была открыта. Обычный воздушный шар не сможет закрыть такую дверь. Подросток сглотнул и неуверенно пошёл дальше. Стекло неприятно хрустело под ногами. Обладатель шарфа коснулся двери и чуть надавил. Та поначалу не поддавалась, упорно продолжая оставаться на месте, однако после минуты усилий со скрежетом и скрипом отворилась, открывая вид на сокрытое. На мгновение время как будто остановилось. Вонь гнили и протухшего мяса буквально пропитала воздух и резко ударила в лицо. В этот раз Эдгар не выдержал, извергая из своего желудка желчь и слюну прямо там же, где в ужасе остановился. Вырвать хотелось, но банально нечем, поскольку он ел в последний раз две ложки на обеде и больше ничего. Простояв так минуты две, согнувшись в три погибели, он убедился, что рвотные позывы прошли и снова медленно перевёл взгляд на увиденное. Прямо посередине на полу лежало тело. Ноги были в синяках и ушибах, в области живота под тёмной пропитавшейся футболкой была огромнейшая рваная рана, рассекающая брюшную полость, из которой, если приглядеться, можно было увидеть вываливающиеся внутренности. На месте правой руки торчал лишь острый костный обрубок, мерзко поблёскивая в тусклом свете. Лицо мальчика было также обезображено: запёкшаяся кровь облепила ноздри и губы, а впалые глаза, выступившие скулы и без того бледная кожа теперь не оставляли сомнений в том, что он мёртв, причём уже несколько дней точно. Блондинистые, ранее блестящие волосы безвозвратно потускнели и потемнели, все спутанные от засохшей жидкости и пыли. Эдгар нашёл Гаса. Парень сделал несколько шагов назад, продолжая пялиться на истерзанный труп. Грудь стиснуло, ему вдруг стало нечем дышать. В глазах зарябило, и эмо облокотился на одну из стен. Внутри стало невыносимо больно, словно его грудь проткнули чем-то острым. Ноги подкосились и обладатель шарфа упал на колени. Зрение поплыло, превратившись в калейдоскоп из мрачных красок, а после снова вернулось, когда тот моргнул, ощущая тёплую влажную дорожку на своей щеке. Как так вышло? Эмо сидел и смотрел. Неизвестно как долго, но его тело было словно парализованным, словно разум и душа покинули его, наблюдая со стороны. Наконец дрожащей рукой он потянулся к карману, где лежал телефон. Нужно позвонить в полицию. Или Фэнгу. Хоть кому-нибудь... Он нажал на кнопку включения и набрал Фэнга, однако вместо привычных гудков донеслась тишина, а после заскрежетали помехи. Подросток в раздражении сжал гаджет, прорычав какие-то проклятия, и посмотрел на экран. Злость тут же сменилась на смятение вперемешку со страхом. Нет сигнала. — Блять, что это за место проклятое... — Эдгар поднялся на ноги и обернулся, продолжая пялиться в телефон, в попытках разобраться со связью. — Это станция, где останавливается призрачный поезд... — тихо проговорил перед ним уже не такой искажённый эхом знакомый монотонный голос. Обладатель шарфа тут же дёрнулся и резко повернул голову, да так неосторожно, что шея слегка хрустнула и заболела. В проходе стоял Гас. Точнее, его труп. Из разреза на животе проглядывались кишки, что слегка выпирали наружу, из места, где должна была быть правая рука, заново потекли остатки крови и её капли звонко разбивалась об пол. Обветренные губы были приоткрыты, из-за разбитого носа можно было услышать громкое, хриплое, булькающее сопение. Но несмотря на это ребёнок продолжал радостно и в то же время жутко улыбаться, крепко держа в единственной левой ладони шар. Сам он сиял каким-то холодным голубым свечением, при этом, если присмотреться, можно было через него увидеть прошлый вагон. От такого зрелища у Эдгара сошла вся краска с лица, оставляя после себя табун мурашек и зябкий холодный пот. Он вскрикнул, продолжая с немым ужасом пялиться на показавшего себя призрака, словно если он посмеет хоть на секунду отвести взгляд, то потустороннее существо обратится в монстра и набросится на него. — Ха-ха! Ты напуган! — озорным смехом залился мальчик, однако для эмо это звучало крайне зловеще, угрожающе. Парень снова медленно перевёл взгляд на бездыханное тело позади себя, а после на телефон в своей руке. Выхода нет. Помощи тоже. Если останется тут, то точно умрёт, ведь он был уверен, что вина лежит на нём, и ребёнок хочет отомстить ему. Да, определённо хочет. Хочет напугать его, как это сделал старший в тот злосчастный день, а после изувечить наподобие себя. Эти мысли разожгли какое-то животное отчаяние в теле подростка. Сердце бешено билось, разгоняя адреналин по венам, всё тело напряглось, собирая последние силы. Всё или ничего... нужно бежать! Эдгар сделал рывок вперёд, закрыв глаза, и пробежал сквозь Гаса. Тот удивлённо ахнул, а после обернулся, со взглядом полным непонимания и странного веселья смотря вслед спотыкающемуся подростку. Он оставался на месте, пока тот не покинул вагон, а после растворился в воздухе.***
Эдгар бежал, бежал, бежал. Он не знает сколько, однако, гонимый страхом, он вынуждал работать свой организм на пределе собственных сил, до полного истощения. Тут и там ему мерещился силуэт мальчишки, и от этого паника только сильнее пожирала его разум, не оставляя ни одной рациональной мысли. Наконец он, полный надежды, увидел заброшенный парк аттракционов, где и началась вся эта глупая погоня. Забежав туда, парень облокотился о какой-то ларёк, переводя дух. Где-то издалека доносились шум машин и непонятная музыка. Эдгар улыбнулся. Люди... наконец он сбежал из этого безжизненного ада. По крайней мере так он думал, пока не увидел вылетающий из-за угла серый улыбающийся шар, который вдруг раздулся до человеческих размеров и лопнул, откуда выпрыгнул Гас. Сейчас обе руки у него на месте, а там, где были раны осталась только тёмная кровь. Но глаза его были пусты, а выражение лица абсолютно безэмоциональным. Он медленно поднял правую руку, показывая помятую, испачканную бумажку. Выроненное Эдгаром последнее объявление о его пропаже. Мальчик неуверенно показал на себя пальцем, словно ожидая подтверждения, ответа на какой-то немой вопрос, а после медленно шагнул вперёд, так и не дождавшись реакции. — Н-не подходи ко мне! — крикнул парень. Он встал в боевую стойку, а шарф, чувствуя отчаянную злость и страх своего хозяина, с готовностью поднял свои концы, собираясь атаковать. Выбора нет. Эдгар чувствовал, что если снова побежит, то упадёт без чувств. Его силы на исходе, бежать он не может. Да и есть ли смысл пытаться скрыться от призрака, который, если захочет, будет преследовать тебя, пока ему не наскучит? Эмо думает, что нет. Ровно как и драться с ним. Но что ещё можно сделать? Дать себя просто убить? Он в ловушке, едва не валится с ног, с жжением в лёгких и ноющей болью по всему телу. Увидев враждебный настрой, ребёнок остановился. Он наклонил голову, прожигая взглядом дыру в лице напротив. Рука медленно опустилась и они бы так и продолжали стоять под холодным ветром и тучами, закрывшими луну и звёзды, если бы не громкий скрежет металла сверху. Гас посмотрел наверх, прямо над Эдгаром, впервые проявляя в этом месте выражение страха. Тот в свою очередь отказывался отводить взгляд, думая, что это очередная уловка хитрого мальчишки, однако всё равно задрал голову, стоило скрежету повториться. Далее всё произошло за считанные секунды. Парень увидел свисающую сверху внушительного размера конструкцию от аттракциона, угрожающе съезжающую вниз и норовящую упасть там, где стоял человек. После он снова посмотрел на Гаса, что уже замахнулся своим шариком. — Спуки, ФАС! — из призрачного серого шара вылетела надувная жёлтая собака, направляясь прямо на Эдгара. В этот момент конструкция сорвалась и полетела вниз. Сердце и дыхание замерло, а перед глазами пронеслась вся жизнь. Подросток лишь закрыл руками голову и зажмурился, ожидая своей болезненной, но хотя бы быстрой смерти, однако сквозь темноту прорвался оглушительный грохот буквально в нескольких сантиметрах, а после вокруг воцарилась тишина. Эмо распахнул глаза и уставился на полупрозрачную, розоватую сферу, что закрывала его, а после посмотрел на упавший совсем рядом металл, который поднял под собой пыль. Спасённый, не веря случившемся чуду, медленно протянул руку к щиту, однако она прошла сквозь него. Через две секунды щит полностью исчез и парень наконец обратил внимание на находящегося поблизости Гаса, который облегчённо выдохнул и улыбнулся. Сейчас перед ним стоял мальчик. Обычный, как при жизни мальчик. Никакой крови на одежде, лишь почти белая кожа выдавала призрачную натуру. — Гас? Это ты... спас меня? — сипло от крика и пересохшего горла пробормотал парень, — Спасибо... Названный лишь прикрыл глаза, хихикнув. Он снова сделал несмелую попытку подойти и с лёгким разочарованием посмотрел на опять напрягшегося Эдгара. — Ты всё ещё боишься меня? Я перестарался? — теперь малыш выглядел крайне опечаленным. Он виновато потупил взор и начал возить ногой по земле. — Да- то есть нет- ...я имею ввиду, я думал, что ты хочешь убить меня... — неловко почесал затылок старший. Гас поднял голову и удивлённо вытаращился на сказанное. — Что? Почему? — Я... — он хотел признаться. Хотел признаться, как сильно винил себя в его исчезновении, как корил себя за тот срыв, однако какой-то тупой подростковый стыд заткнул его. Он всё ещё не готов признаться себе, что это не проявление слабости, что это не сентиментальность, которую эмо так презирает, но в то же время жаждет коснуться её чувственного пламени, — Твоё тело... и ты там. Меня напугал твой изувеченный вид, — он не соврал, но это и не вся правда. — Прости. Я правда хотел напугать тебя, чтобы ты не видел... этого. Я надеялся, что ты в страхе убежишь, не найдя моего тела, однако ты всё равно пошёл. Зачем? Зачем ты всё равно продолжил, даже если кто-то в голове настойчиво говорит тебе уходить? — голос дрогнул. Казалось, этот поступок задел то живое, что осталось в беспокойном духе, — Это было очень опасно! Призрачный поезд мог отправиться в любой момент и ты бы никогда не смог вернуться в мир живых! — Гас замолчал, закусив губу. Он отвернулся, пряча предательски вырвавшуюся слезу. Эдгар шокировано слушал монолог своего умершего маленького приятеля, впитывая каждое слово как губка, анализируя и обдумывая. Вопросов возникло ещё больше. — Тогда зачем ты привёл меня туда? Разве эта жёлтая хрень не- — Спуки! Нет, он сам побежал на эту станцию. Я лишь немного применил своей силы и хотел, чтобы он увёл тебя отсюда. Но я не ожидал, что он направится именно туда... Секунда молчания. Осознание. — Так вот почему меня преследовала навязчивая идея его догнать? Но почему ты хотел, чтобы я покинул это место? Гас ничего не говорил. Он задумчиво смотрел в сторону, его шарик безвольно колыхался на ветру, ровно как и блестящие волосы цвета солнца. Наконец, спустя минуту он пробормотал: — Иди за мной, — и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл прочь в сторону какого-то очередного аттракциона. Эдгар подавил раздражённый вздох. Вся эта таинственная, мистическая херня его изрядно вымотала и ему меньше всего хотелось идти куда-то. Однако всё же он понимал, что ему нужно набраться терпения и не отвернуться от мальчика хотя бы сейчас. Хотя бы после смерти. Они шли примерно минуту, пока в воздухе опять не появилась знакомая трупная вонь. Парень тут же закрыл нос шарфом и непонимающе уставился на впереди идущего ребёнка, который, казалось, не обращал на это никакого внимания. Ребята завернули за угол. Эмо посмотрел на землю и в который раз за ночь почувствовал мороз, пробегающий по коже, залезающий под неё и просачивающийся до самых костей. Капли крови, увеличивающиеся в размерах и количестве по мере приближения предвещали явно что-то нехорошее. Эдгар боялся смотреть дальше, поскольку уже догадывался, что хотел показать маленький любитель шариков. Алые брызги кляксами разлетались от тела. Почти идентичного тому, в поезде, тела. Вот только вид ещё более пугающий и отталкивающий, который даже описывать не стоит. — Я не хотел, чтобы ты наткнулся на это, но теперь, когда ты всё знаешь... — ребёнок неуверенно дёрнул за жилетку, призывая покинуть это место. Эдгар сглотнул и подавил тошноту. Мысли окончательно запутались, нескончаемо обрабатывая случившееся и задаваясь вопросами. Казалось, он получил нужные ответы, вот только после них возникло ещё больше вопросов. На ватных ногах он последовал обратно, садясь на скамейку, и откидывая голову назад, закрыл глаза. — Так значит, это твоё тело? А то, что в... — В вагоне? Это иллюзия, созданная поездом. Я старался скрыть от тебя свою смерть, но он посчитал иначе. Парень хотел было спросить что это за живой поезд такой, однако тут же передумал, осознав, что его сил не хватит на долгие разговоры. Да и чувствует он, что от ответа всё станет ещё непонятнее. Как-нибудь в другой раз. Так они просидели в молчании какое-то время. Гас старался не издавать ни звука, чтобы дать своему старшему другу отдохнуть и переварить пережитое (к тому же, он всё ещё думает, что тот по-прежнему немного боится его). А Эдгар, в свою очередь, со смутной тревогой размышлял, стоит ли задавать вопрос, ответ на который одновременно и пугает его, и необходим как воздух. Ему не хочется ничего говорить, не хочется вообще двигаться, однако совесть брала верх, вынуждая продолжать беседу. — Гас, можно узнать, как ты умер? — собравшись, выдал наконец он. Последовало молчание. Долгое, натянутое, как пружина, молчание. Подросток приоткрыл глаза, поскольку испугался, что задел собеседника и тот исчез, оставив его одного на заброшке, однако ошибся. Гас тоскливо смотрел вниз, горько улыбаясь. В этом выражении не было ни радости, ни той наивности и жизненной энергии, что ранее была в мальчишке. Сейчас можно увидеть лишь спокойное, не по годам взрослое лицо, где читалось полное смирение и принятие своего положения. — Я плохо помню момент своей смерти. Помню лишь, что в тот день бежал после ссоры с тобой сюда, где обычно играю со своими шариками, а после я почувствовал страх, невыносимую боль в животе и руке. Эдгар слушал. Тяжкий ком из стыда и беспокойства осел в животе. Прямо сейчас его, казалось бы, беспочвенные параноидальные догадки подтвердились наихудшим образом. — Прости меня, — тихо, коротко пробормотал эмо, словно ему было трудно сказать эти два слова. — За что? Не ты же меня убил, — Гас хихикнул. — Но из-за меня ты здесь оказался в тот день и- — Это лишь случайность. Никто не мог знать, что может произойти, — перебил его тут же мальчик. Он с нежностью посмотрел на листовку с пропажей, потирая её большим пальцем, и добавил: — К тому же, ты хотел меня найти. Ты беспокоился обо мне! Я был так удивлён, когда увидел тебя здесь и не понимал, зачем ты сюда пришёл... а потом в вагоне выронил этот листок и мне наконец стали понятны твои чудны́е поступки, — улыбка была наполнена привязанностью и любовью. Было очевидно, что это глубоко тронуло ребёнка. — Я не... это не моя была идея, а Фэнга. Если бы не он, то я бы вряд ли что-либо сделал! — всё накопленное чувство вины вырвалось непрерывным потоком. Такой неглупый, но в то же время крайне наивный вывод, искренность слов больно задели что-то внутри, заставляя злиться на себя, желать себя ударить за прежнюю отстранённость. На это Гас прищурился, снова напоминая хитрого лисёнка. Он повернулся лицом к подростку и таинственно, словно зная какой-то сокровенный секрет, спросил его: — А не сам ли ты вызвался развесить эти объявления? Фэнг не просил тебя этого сделать. На это парень лишь задумался. Он прав... Стоп. — Откуда ты знаешь об этом? — эмо удивлённо поднял голову, отчего сразу болезненно сморщился, хватаясь за шею. — Хе-хе. Это секрет... — он сочувственно осмотрел потрёпанное за эту ночь чужое тело, задерживая взгляд на бесчисленных ссадинах тут и там, а также... — Эдгар, приподними футболку. От этой внезапной, как гром среди ясного неба, просьбы парень опешил. Он несколько секунд пытался разглядеть хоть малейший намёк на то, что ребёнок шутит, однако тот был настроен крайне серьёзно, продолжая пытливо выжидать исполнения сказанного. В конце концов подросток сдался, неуверенно хватаясь за края одежды и также медленно приподнимая. Страх, непонимание сковали его, лишая дара речи. Он оголил живот, нижнюю часть грудной клетки и этого было достаточно, чтобы перед взором призрака предстали различной давности огромные синяки. Какие-то уже проходили, а какие-то были совсем недавними, выделяясь на бледной коже синими пятнами. Он ждал дальнейших действий, недоверчиво наблюдая за мальчиком. Тот осторожно коснулся одного из ушибов, получая в ответ шипение. В следующее мгновение ткань снова закрыла пол собой разгорячённую кожу, а чужая рука крепко схватила запястье, отдёргивая от себя. — Что ты делаешь, черт возьми?! — вскрикнул скорее не от злости, а от удивления эмо. Он отпустил запястье и фыркнул, снова заправляя футболку в джинсы. — Прости. Больно? — виновато опустил голову Гас. Он отошёл и вытянул ладонь, которая засияла голубоватым светом. Спустя считанные секунды свет стал гуще и сформировался в небольшого призрака. Можно было подумать, что это какая-нибудь маленькая голограмма или мираж, однако он моргал и улыбался, его нижняя часть плавно колыхалась, не касаясь поверхности. — Возьми его. Не волнуйся, он не опасен. Эдгар колебался. Хотелось задать кучу вопросов к внезапной перемене в поведении, однако у него не было ни сил, ни желания что-либо говорить. Существо бездушно смотрело на него, глупо улыбаясь и не излучая и капли опасности. "Хуже не будет," — чувствуя тупую боль во всём теле, решил подросток. Дрожащей от слабости рукой он коснулся существа и то испарилось. По руке растёкся мороз, словно в вены ввели что-то ледяное, что тут же закрутилось в груди. Обладатель шарфа в панике схватился за неё, от испуга забыв дышать. Однако это длилось недолго, поскольку холод сменился чем-то приятным, тёплым внутри, унимая всю боль. Спокойствие волной накрыло его и он облегчённо выдохнул, снова облокачиваясь на скамейку. — Легче? — Да, спасибо. — Эдгар, позволь теперь мне задать личный вопрос... как часто тебе приходится драться? — в который раз мальчишке удалось ввести его в ступор. Он определённо знает откуда его травмы. Знает, но не говорит напрямую, подбираясь к правде окольными путями осторожно, начиная издалека. Эмо издал смешок. Этот пацан и раньше был довольно изворотливым, умудряясь найти лазейки в сердце такому, как ему казалось, отчуждённому от любого проявления дружбы или привязанности человеку. Но сейчас он стал в этом ещё искуснее, как кот, играя с огнём, но не опаляя усы. — Довольно часто, — без подробностей ответил старший. А подробности и не нужны были. Им обоим известен этот факт. Эдгар с крайней неохотой припоминал последнюю стычку с Биби на днях. В ушах снова послышались ругательства японки и характерный звук взмаха битой, не предвещающий ничего, кроме очередных синяков и, возможно, сломанного ребра. Часто — это мягко сказано. Не успевает эмо зализать свои прошлые раны, как тут же на горизонте объявляется эта девушка с желанием нанести новые. Конечно, парень с его шарфом сам не слаб и далеко не трус, каждый раз смело давая отпор. Однако можно ли сравнивать кусок живой ткани и железную биту в поединке? Эдгар с удручением вспоминал сколько раз выходил "победителем" из схватки и лишь сильнее ненавидел и стыдился себя за свою жалкую беспомощность. Он уже и не помнил, по какой конкретной причине и как давно они с Биби так не ладят. Да и не хотелось разбираться. Слишком много увечий нанесли два взаимно ненавидящих человека друг другу, чтобы найти хоть какой-то способ примирения. Гас вздохнул, прекрасно понимая что происходит. Даже будучи живым он видел, как иногда тот, то прихрамывая, то держась за бок или живот, молча плёлся в комнату для персонала с аптечкой. Слышал недовольное ворчание Гриффа о том, что в следующий раз медикаменты работник будет закупать из своей зарплаты. Любой незнающий человек подошёл и пожалел бы "бедолагу", однако Гас был не таким. Ребёнок наблюдал издалека, продумывая каждый ход. Следя за небольшой ссорой между ним и Коллет, возникшей как раз из-за этого случая, он осознал, что такое отношение лишь сильнее разозлит подростка, который и без того чувствовал себя разбитым и униженным. „Жалость испытывают лишь к слабым” — именно такое убеждение царило в его голове. В то время не было смысла что-то говорить или делать. Потому что он никак не мог повлиять на эту ситуацию. Сейчас же после смерти стали доступны новые способности, которые могут улучшить жизнь его мрачного друга. Надо лишь не позволить его тупому упрямству отказаться от помощи хотя бы в этот раз. Уже успевший чуть задремать Эдгар почувствовал мертвенно холодные пальцы, коснувшиеся его шеи, и тут же снова обратил своё внимание на ребёнка перед собой, что слегка потянул шарф, без слов показывая свои намерения. — Можешь одолжить шарф на минуту? — Зачем тебе? — Мне нужно кое-что сделать. Прошу, доверься мне. — Пф. Ну попробуй... — парень сел прямее, скрестил руки на груди и ждал, когда с него снимут вещь, слегка улыбаясь. Шарф никогда ни спадёт, ни сорвётся с его шеи, если хозяин того не пожелает. Напротив, если силой попытаться его стянуть, то он оттолкнёт или ударит постороннего, потакая желаниям своего обладателя. Но эмо лишь озадаченно приподнял бровь, когда мальчик беспрепятственно в одно движение стянул его, осматривая в своих руках. Вещь всё также безвольно колыхалась на ветру, не подавая ни единого признака жизни. Гас снова пустил мягкий голубоватый свет из своих рук, который постепенно поглотил предмет, но вдруг спустя секунды залился непрерывным кашлем, харкая кровью. Несколько капель попали и на шарф, после чего тот слегка шевельнулся и снова обмяк. Эдгар вскочил и слегка похлопал призрака по спине, обеспокоенно смотря на него. Но спина его уже не вздымалась как при дыхании у обычного человека. Сейчас она неподвижна. Мальчик не дышит, ведь ему это не нужно после смерти. Тогда какого чёрта?! — Прости. Я не хотел плеваться кровью в твой шарф, но и так сойдёт... Ребёнок протянул предмет гардероба обратно. Старший выхватил его и раздражённо что-то прорычал, осматривая появившиеся пятна и переводя испуганный взгляд то на вещь, то на мальчика, не понимая, за состояние кого из них он беспокоится больше. — Что ты сделал? — острый, резкий тон, требующий незамедлительного ответа. — Я перенёс часть своих сил в твой шарф. Теперь он будет лечить тебя с каждым ударом, а ещё ты сможешь создавать такой же щит как у меня. Тебе нужно лишь захотеть, и он появится. Только будет слабее. А насчёт крови не злись, пожалуйста. Она пропадёт, когда исчезну, честно-честно! — Я... подожди, в смысле исчезнешь?! — Эдгар молился, чтобы ему это послышалось. В груди снова заныла пустая тоска. Как же много этот, казалось бы, чужой мальчик сделал для него. И даже сейчас он не пожалел себя, чтобы ему стало лучше. А он вёл себя как настоящий мудак, ни разу не поблагодарив. Подросток быстро намотал на свою шею вещь и без лишних слов притянул к себе малыша. Скрываемая до этого привязанность наконец нашла свободу, выражаясь в долгожданных объятиях. — Спасибо. Теперь уже Гас шокировано стоял на месте, от удивления первое время, как статуя, оставаясь без движения. Однако услышав бьющееся сердце прямо под ухом и почувствовав пронизывающее насквозь тепло, он поднял руки и ответил на жест. Слёзы обиды, грусти, радости — всё, что накопилось за пережитые года недолгой жизни сейчас непрерывно выжигали глаза, падая на чужую одежду. Впервые за долгое время он почувствовал себя любимым, желанным. И впервые он по-настоящему пожалел, что умер, ведь теперь этот момент не может длиться долго, поскольку у него не осталось сил поддерживать созданное тело. Теперь он не сможет также беззаботно проводить дни в сувенирном магазинчике, не сможет поболтать с Фэнгом и Коллет, не сможет в целом покинуть этот заброшенный парк и остаться видимым, материальным, тем, к кому можно прикоснуться, кого можно услышать... Не сможет... Гас почувствовал, как слабеют его руки, становятся тяжёлыми и в то же время невесомыми, как глаза сами собой тяжелеют и закрываются. Времени совсем нет. — Приходи ещё раз сюда. Возьми Фэнга. И Коллет. Я буду ждать, — последние слова было почти не слышно, поскольку голос стихал, словно кто-то вручную убавлял громкость до нуля. Эдгар с отчаянной тоской и болью смотрел на необратимо растворяющегося в первых лучах рассвета мальчика. Чужие прикосновения было всё труднее и труднее уловить, пока они и вовсе не исчезли, оставив парня одного. Деревья приветствовали новый день шелестом листвы, а солнце уже начало чуть-чуть греть. Эдгар в последний раз оглядел заброшенный парк аттракционов, прежде чем с оставленной глубокой раной в сердце неспешно направиться домой. Безмятежное спокойствие и грусть заполнили его, он определённо будет скучать по тем дням. Как отвратительно всё же устроен человек: он начинает ценить что-то лишь тогда, когда потеряет это. — Покойся с миром, Гас. Набирайся сил.