Сага о счастливых отношениях

Это уже третья среда подряд, когда на Юнги взваливают чужие обязанности, в связи с чем ему приходится задерживаться на работе. И нет, Юнги ни разу не конфликтный человек, ему не сложно помочь коллеге, ведь его зарплата в конце месяца от этого только увеличится, но именно сегодня он готов стать самым противным, ворчащим и злобным человеком на свете, который вместо того, чтобы быть уже дома, сидит и корпит над отчетами черт знает сколько времени. Устало потягиваясь, он обращает внимание на телефон, что пару минут назад издавал жалобные умирающие звуки о том, что скоро заряд на нем будет примерно таким же как и у самого Мина. Он снимает блокировку и замечает несколько непрочитанных сообщений от Чимина, в которых младший просит Юнги купить вина, фруктов и рисовых пирожков. Ответив короткое «хорошо, скоро буду», мужчина стал собираться домой. Да, бутылка вина сейчас была бы очень кстати. Собрав все документы в папку, Юнги принял решение завтра работать из дома, потому что желания и сил, чтобы сидеть на его неудобном старом офисном стуле больше не было. Заехав в круглосуточный магазин рядом с домом, помимо заказанных младшим продуктов, Мин закинул в корзину также шоколад, сыр и кофе. Наконец-то расправившись со всеми покупками и стоя с пакетами на пороге квартиры, он почувствовал, что напряжение и усталость от всего дня постепенно проходят. Их с Чимином уютное гнездышко всегда заставляло его почувствовать себя комфортно и расслаблено. Оно было местом, где они могли спрятаться от всех забот и невзгод. Также эта квартира хранила в себе множество приятных воспоминаний. Первая встреча, первый разговор, первый поцелуй и много еще чего, что они делали вместе впервые. Улыбнувшись теплым воспоминаниям, Юнги позвонил в дверной звонок. Собственные ключи были где-то далеко в сумке. Там же уже почти месяц он хранил и прятал подарок для Чимина, смелости подарить который, он не находил в себе столько же времени. За дверью раздались торопливые шаги, после чего перед Юнги наконец-то предстал младший. Он стоял в своей любимой теплой пижаме в клетку и в плюшевых тапочках с утятами, что Тэхен подарил ему на их годовщину самой-крепкой-сильной-и-переживущую-даже-возвращение-джинс-с-низкой-талией-в-моду-дружбу. Собственно в тот день Тэхен получил от Чимина такие же тапки, только с мишками. Вот, что значит соулмейтовская связь — хихикали тогда они, а Юнги оставалось только улыбаться с этих двоих, фоткать и тайно мечтать, чтобы Ким поскорее свалил, потому что желание зацеловать такого очаровательного, счастливого и веселого Чимина было просто всепоглощающим. — Опять сегодня играл супермена и спасал коллег от злодея-дедлайна? — Чимин улыбнулся и потянулся к пакетам, чтобы забрать. Но Юнги быстро убрал руки за спину, сказав быстрое «я сам» и чмокнул Пака в нос. Младшему это понравилось, но ему явно было мало, поэтому обхватив ладошками щеки Мина, он притянул его ближе к себе и нежно поцеловал. Юнги отчаянно хотел обвить талию Чимина и сократить расстояние между ними до минимума, но мешали дурацкие пакеты. Пришлось оторваться, разочаровано выдыхая прямо в губы напротив. Чимин, видимо истолковал это действие не как: гребаные-пакеты-почему-вы-не-можете-разобраться-сами, потому что беспокойно заглянул Юнги в глаза и спросил. — Совсем устал, да? — Нет, сладкий, просто жалею о том, что природа наделила меня только двумя руками и я не могу крепко обнять тебя из-за этих пакетов. — Юнги поцеловал Чимина в щечку и затем пошел на кухню, чтобы наконец-то разобрать продукты. Довольный же Чимин закрыл дверь и поспешил вслед за старшим. — О, как здорово, что ты купил сыр и шоколад, они здорово подходят к вину. — У нас сегодня есть какой-то повод для праздника? — на сколько Юнги помнил, их годовщина должна быть только через месяц, после дня рождения Чимина, которое они договорились отметить в этом году только вдвоем. Но до него тоже есть еще целая неделя. — Конечно есть! — уверено воскликнул Пак, а Юнги стал судорожно перебирать все праздники и события, которые хотя бы косвенно относились к ним. Может быть день рождения Чонгука? Нет, оно уже прошло. День рождения Намджуна? Тоже мимо. — Эй, у тебя сейчас мозг взорвется от такой усиленной умственной деятельности, а ведь он сегодня наверно и не прекращал работать. Пожалей бедолагу, хен. — Чимин подошел к Юнги и погладил того по голове, пропуская сквозь пальцы темные пряди уже порядком отросших волос. Юнги словно кот наклонил голову в сторону, будто бы плотнее прижимаясь к мягкой теплой ладошке и говоря: да, так хорошо, погладь еще немного. И Чимин повинуется этому желанию. Конечно же повинуется, как он может иначе? Да если бы существовала работа «профессиональный гладельщик кошек и Мин Юнги (что по идее являются синонимами)», Чимин стал бы самым лучшим специалистом в этой области. Не спроста же его хена так плавит от столь простых и легких прикосновений. — Прости, родной, но я, кажется, и вправду не смогу вспомнить, что сегодня за день и какой у нас может быть повод, — Юнги виновато смотрит и перехватывает руку, что перебирала его волосы в свою, а затем нежно целует запястье, будто извиняясь. Чимина от такого жеста размазывает, ведь он такой интимный, полный любви и заботы, поэтому он решает перестать мучить старшего и наконец заключает того в долгожданные крепкие объятия. Юнги заметно расслабляется и как-то разом обмякает в кольце родных рук. — Мне не нужна определенная дата или повод для того, чтобы отметить то, как сильно я тебя люблю и хочу провести с тобой каждую свободную секунду своего времени. Я знаю, что ты никогда не забываешь наши особенные даты, поэтому прости, если напугал. Я просто соскучился по тебе, мы давно не расслаблялись и не проводили время вместе. Просто так с бокалом вина и за просмотром фильма, поэтому решил, что сегодня будет как никогда кстати. — Люблю тебя, Чимини, — Юнги крепче сжимает парня в объятиях. Сказанные младшим слова только что, отозвались в теле приятным теплом и легким восторгом от того, что теперь ему не страшно достать тот самый подарок со дна сумки и вручить его самому дорогому человеку в мире, который точно также хочет сильно и навсегда. — И я тебя, — Пак оставляет невесомый поцелуй на шее мужчины, от чего табун мурашек начинает танцевать макарену по всему телу. — А теперь пошли, нас ждет киномарафон. — И что же мы будем смотреть? — Потом узнаешь, — Чимин хитро улыбается. И если бы Юнги не знал своего парня так хорошо, он бы подумал, что тот просто флиртует и соблазняет, но они живут вместе уже почти три года, а знакомы и того больше, поэтому он прекрасно отличает эти злорадные искорки в глазах, означающие, что Пак что-то задумал. Но Юнги позволит Чимину осуществить задуманное. Конечно же позволит. Если бы они жили в сказке, Юнги бы стал той самой феей крестной, что осуществит любую прихоть младшего. Они вместе подготавливают закуски для вина, берут бокалы и садятся в гостинной на большом пушистом белом ковре, на покупке которого настоял когда-то Чимин. И пока он раскладывает все на переносном деревянном столике, зажигает свечи и ищет фильм, Юнги быстро ополаскивается в душе и переодевается в домашние вещи. Проверив, что Чимин увлечен настройкой телевизора, Мин незаметно вытаскивает из сумки маленькую черную бархатную коробочку. Он оглаживает мягкую ткань и открывает крышку. На подушечке лежат два кольца из платины с тонкой дорожкой бриллиантов посередине. Юнги видел их уже тысячу раз, но дыхание все равно перехватывает как в первый. Сегодня. Он должен сделать это сегодня. Как и сказал Чимин, им не нужна особая дата или повод, чтобы сделать друг друга счастливыми. Юнги прячет свой сюрприз в карман пижамных штанов, и успокаиваясь выходит в гостинную. Чимин уже раскрыл бутылку вина и разлил его по бокалам. — Хен, хен! Ну наконец-то! Садись скорее! — Пак немного двигается, чтобы освободить Юнги место на ковре. — Так что в итоге мы будем смотреть? Младший снова улыбается этой своей ехидной улыбочкой, от которой у Юнги нехорошее предчувствие. — Ты невероятно быстр и силён, — глаза Чимина сверкают озорным огоньком, и Юнги бы соврал если бы сказал, что это не выглядит как минимум привлекательно и маняще. — Чимин, я ненавижу спорт и вряд ли смогу открыть банку огурцов голыми руками, — Мин пытается отшутиться, чтобы прогнать наваждение, вызванное этим лукавым взглядом и губами, что Пак постоянно облизывает. — У тебя бледная ледяная кожа, — Чимин медленно проводит своими пальчиками по руке Юнги. Старший следит за каждым его движением, будто гипнотизируя. Но под гипнозом пока, кажется, только сам Мин. — Да и она тебе нравится. — Юнги сглатывает настолько бесшумно, насколько вообще возможно в этой ситуации, когда еще чуть-чуть и слюни от такого красивого Чимина начнут падать на белоснежный ковер. — Ты никогда не пьёшь и не ешь, ты избегаешь солнца… — Пак шумно выдыхает и смотрит из-под опущенных ресниц. И черт возьми, какие они у него длинные и красивые. И… Стоп, что? — Я никогда не пью и не ем только то, что готовит Тэхен, когда зовет нас к себе в гости, а на солнце я быстро обгораю, ты же знаешь. И вообще, к чему это все? — Юнги неуверенно спрашивает, а в голове уже сотни теорий о том, что же задумал его парень. — Сколько тебе лет? — Погодите, погодите. Кажется, у Юнги почти произошла загрузка. Все это он уже где-то слышал. — Ты же знаешь, что двадцать восемь… — и тут в мозгу что-то щелкает. Множество кадров быстро сменяют друг друга. И о Боже нет. Только не это. — Малыш, только не говори что… — И давно тебе двадцать восемь? — на милом личике растягивается совсем не милая улыбка. Кажется, Юнги попал. — Чимини, нет… Пожалуйста, только не это. — Я знаю, кто ты! — Чимин вскакивает на ноги, едва не задев и не перевернув столик. Видно, что его трясет от предвкушения. Шалость, чтоб ее, удалась. Миллион баллов грифиндору. Хотя в случае с Чимином это стопроцентный слизерин. — Не смей. — Юнги неверяще смотрит младшему в глаза. — Ты вампир. — Блять… — Старший пораженно скатывается спиной по дивану, на который облокачивался, вниз, под ноги Чимина. — Маленький засранец ты, Пак. Чимин же начинает заливисто смеяться, прикрывая ладошками лицо. Он садится рядом с Мином и в приступе смеха по привычке заваливается на него. Юнги немного отойдя от шока от такой подставы, наблюдает за любимым и улыбается. Он разглядывает счастливые глаза Чимина, в уголках которых собрались небольшие слезинки от смеха, смотрит на чуть покрасневший нос и румяные щеки, внимательно изучает красивые пухлые губы, что сейчас изогнуты в самой потрясающей улыбке. Смотрит и понимает, что хочет так всегда. Он хочет ту самую гребаную вечность из любимого Паком фильма про дурацких кровососов. И о боже, кого надо покусать или кем надо быть покусанным, чтобы так было как можно дольше? Юнги готов, он несомненно точно готов. — Пожалуйста, не злись, хен. Если не хочешь, мы не будем смотреть «Сумерки», просто подшучивать над тобой так забавно, что я не смог удержаться. Ты же ведь не обиделся? — на секунду в его взгляде мелькает беспокойство и он берет лицо Юнги в руки. Теперь Чимин лежит полностью распластавшись на старшем, и не то чтобы у того были какие-то возражения по этому поводу. — Как на тебя можно злиться или обижаться, маленький? — Юнги коротко чмокает Пака в губы и возвращает тому искреннюю улыбку, полностью прогоняя такое не нужное в этот момент переживание. — С тобой не страшно пересматривать эту ужасающую сагу хоть целую вечность. — Вечность? — Чимин удивленно улыбается и кажется замирает, почти не дыша. — Вечность. — Юнги тихо шепчет в приоткрытые губы. А затем целует. С упоением, сильно, жадно, так, что каждая клетка в его теле приходит в дикий восторг. Он кладет руки на затылок Чимина и притягивает того еще ближе, в самое сердце, под гудящие от переизбытка чувств и эмоций ребра. Пак тихо стонет, когда Юнги проводит языком по нёбу, и это всё, финиш, черта, граница, рубеж. На этом Юнги кончился как человек, и если Чимин пожелает, начнется как вампир. Как оборотень. Как что угодно, главное, чтобы он мог и дальше наслаждаться этими губами, этими звуками. Он аккуратно переворачивает младшего на спину и сам нависает сверху. Он расцеловывает каждый сантиметр на лице парня, а самого его распирает от щемящей нежности и любви. Она выплескивается через губы, руки, прикосновения, нежный шепот со словами о любви и обожании, который громче любого крика в бескрайнее небо. — Мне так мало, мне всегда очень мало тебя, Чимин. — он с трудом отрывается от родного лица и пытается хотя бы немного успокоиться. Пак тоже старается дышать спокойнее, ровнее, из-за всех сил напрягает слух, ловит каждое слово, что срывается с уст Мина. — Иногда мне становится так страшно, что мне не хватит и вечности, чтобы сказать и передать как сильно я люблю тебя. Я скучаю по тебе каждый день, каждую минуту и секунду своего существования. Я скучал по тебе до нашей встречи, я скучаю по тебе сейчас, даже когда ты рядом со мной, и буду скучать по тебе всю жизнь. Потому что мне никогда не хватит времени на то, чтобы рассказать тебе какой ты замечательный, удивительный и волшебный. Благодаря тебе я могу просыпаться и засыпать, зная, что я в безопасности. Благодаря тебе мне не страшно окунуться в этот омут из своих чувств с головой, потому что я знаю, что ты всегда рядом, и если я начну в нем задыхаться, ты меня вытащишь, откачаешь и научишь плавать. Я доверяю тебе как никому на свете. И люблю тебя сильнее жизни. И если мне уготовано десять, двадцать или пятьдесят лет, я хочу провести их с тобой. Поэтому, Чимини, — Юнги залезает рукой в карман и достает оттуда маленькую коробочку. — Ты выйдешь за меня? — Давай остановимся на вечности, Юнги, — по щекам Чимина стекают слезы, а глаза светятся чистой любовью и счастьем. — Конечно, вечность будет только нашим началом, маленький. Юнги в этой жизни ненавидит многое. Шум, рисовые пирожки и, о да, фильм «Сумерки», но он любит одного конкретного Пак Чимина, который все эти вещи в себе совмещает.