—
Чимин отпускает Кима домой как только кофейня закрывается, приговаривая, что сам уберется и помощь ему никакая не нужна. Что тут сложного, стулья поднять да протереть все поверхности вместе с полом? В принципе, сложного тут действительно ничего нет, но занимает порядком много времени. Пак выпрямляет спину, выгибаясь чуточку назад. Наконец-то закончил спустя час. Теперь можно одеваться, выключать свет и торопиться домой к Юнги, который совсем не отвечает на сообщения. Из-за этого в голове молодого мужчины начинают появляться не прошеные вопросы: чем же там занимается возлюбленный? И как удачно он сходил к врачу. Чимин раскрывает зонт как только выходит на улицу. Возвращаться домой в одиночестве ему не впервой, но все же хотелось бы ощутить рядом с собой Юнги, идущего с ним под руку и бурчащего о тесноте под одним зонтом, как это обычно бывает. Его возлюбленный не видит никакой романтики в самых простых вещах, поэтому Пак часто вторит о том, какой же Юнги временами приземленный и неспособный покружиться в облаках любви вместе с ним. Ветра почти нет, но осенний холод забирается под плотную куртку менеджера, отчего тот немного ускоряет шаг до автобусной остановки. Дом не так уж далеко, чтобы постоянно ездить не автобусе и тратить лишние деньги на проезд, но в такую погоду мужчина не намерен вышагивать эти три несчастные остановки. Он только-только вышел и уже замерз! Сворачивая на пешеходный переход, Пак дожидается зеленого на светофоре, уже ступает на дорогу, без желания смотря на мимо идущих людей, как в его глаза бросается знакомый силуэт. Юнги останавливается прямо на другой стороне, встретившись с ним взглядом. Удивительно, как они не разминулись. — Ты чего на улице? — Пак хмуро натягивает на голову возлюбленного капюшон. Юнги начал идти на поправку совсем недавно как уже щеголяет с голой головой! — Снова заболеть вздумал? Если надо было что-то в магазине, позвонил бы мне и сказал. — Я тебя встретить пришел. Ты же не любишь один домой ходить, а я выздоровел уже. Меня, кстати, выписали, горло полностью прошло. Такой Юнги напоминает Чимину маленького мальчика, отчитывающегося перед ним, как перед единственным взрослым за то, что вышел на улицу в такую холодную погоду болеющим. Но он же подумал о нем, вышел в дождь, хотя — факт — не хотелось ведь. Кому в такую погоду захочется на улицу без необходимости? А Юнги вышел его встретить просто потому что знает, как сильно Паку тоскливо возвращаться домой в одиночку. Чимин пихает зонт в руку младшего пока тот бурчит, мол, что это он там удумал, накидывается на Юнги с объятьями. О Чимине думают, заботятся, не забывают даже про такие мелочи. Его возлюбленный готов пойти в дождь до самой кофейни — такая реальность слишком сильно трогает чиминову душу, так же сильно, как он сжимает худощавое тело в объятьях. Он больше не бурчит, как родитель в возрасте на младшего и не наличие шапки на его голове. — Ты хочешь, чтобы я попал в больницу с переломом ребер? — на лице бариста появляется улыбка. Он перекладывает зонт поудобней в руке, а другой обнимает такого чувственного Пака, поглаживая по спине и приговаривая, что им нужно поторопиться домой. Конечно им надо поторопиться: обниматься под дождем — самое романтичное занятие, которое можно было придумать, но лучше всё же заняться этим дома, в тепле, в сухой одежде, возможно, под пледом, чтобы бедному Тэхену вновь не пришлось подменять коллег. Менеджер нехотя отлипает от Юнги и берет его под руку, держа курс на остановку. Пусть он теперь не один, идея с транспортом не отменяется — мерзнуть не хочется. Автобус приезжает точно по расписанию, долго ждать не приходится и, сложив зонтик, они отправляются домой. — Врач порекомендовал пропить витамины, — тихо говорит Юнги Паку пока тот устраивается на его плече. Чиминова любвеобильность порой немного поражает младшего. Тактильный возлюбленный, который при каждом удобном случае хочет урвать хоть самое мимолетное прикосновение, умиляет Мина. По началу это смущало, ему было непонятно, почему Чимин вечно его обнимает, иногда слишком мешаясь с этим под ногами. Но сейчас, спустя совсем малое количество времени юноша уж смирился, находя в этом нечто особенное для их отношений. — так иммунитет укрепится для холодных месяцев. Может и тебе стоить пить витамины? Вдруг ты заболеешь. Вот тебе, Пак Чимин, и забота в отношениях, и горячо любимый парень, и бытовуха, почти рушащая их роман в пух и прах. О чем еще ты там мечтал? О сладком до противной приторности сиропе? Юный бариста теперь это тоже может обеспечить. Иногда он не понимает, кто из них двоих занимает роль «взрослого и самого рассудительного» в отношениях. Чимин никогда не хотел устраивать глупые ролевые игры, но хотел быть тем, на кого партнер будет всегда полагаться. Сильным плечом, о которое всегда можно опереться. Так все и продолжалось до появления Юнги в его жизни. Слово за словом и старший уже перестал видеть в своем новом партнере того неопытного мальчишку-стажера, пришедшего к ним однажды в кофейню в потертых джинсах и войлоком на голове, который так и хотелось расчесать. Вышло все наоборот, как только он узнал Юнги получше. Чимин начинал отношения с юношей, младше его аж на четыре года. Чимин начинал отношения со студентом, которому негде стало жить в один момент, который с сотню раз поблагодарил его за доброту к нему, обещая окупить все траты на него. Но Паку не нужны были деньги от него, а лишь милейшая улыбка, присутствие в его квартире и любовь, что стала постоянным гостем в их скромном и временами слишком тесном обиталище. Теперь рядом с ним сидит все тот же внешне неопытный Юнги, но тот Юнги, что заставляет взрослого и сильного Пака Чимина принимать витамины, потому что погода не щадит никого, даже самых уверенных в себе. Теперь Чимин, словно маленький ребенок, вешается на шею парня, младше его на четыре года, не чувствует никакого стыда, ужасно радуясь, что его встретили с работы, потому что одному одиноко. Конечно они будут пить витамины, чтобы укрепить иммунитет и больше не простужаться, будут носить шапки и рукавицы. Они не станут поддаваться холодной погоде, которую просто надо пережить без сильных заболеваний. — На неделе должна начислиться зарплата. Ты решил, куда мы пойдем на свидание? Спустя скорые три остановки зонт снова раскрывается, укрывая обоих от ленивого дождя. Чимин, задав интересующий его вопрос, опускает взгляд вниз от непонимания, что болтается под его ногами. — На самом деле, еще не до конца. Из-за осенней погоды в голову лезут только банальные кинотеатры или тематические кафе. Но и там, и там, мы с тобой были пару месяцев назад. Надо придумать что-то… Чимин? — юноша останавливается, когда старший тянет его за руку назад и останавливает, поворачивая к себе. — У тебя шнурки развязались, а ты даже не заметил, — бурчит мужчина, наклоняясь, чтобы предотвратить эту небольшую незадачу, из-за которой Юнги мог упасть и, того хуже, что-то себе разбить. Порой Мин слишком невнимательный и рассеянный для двадцатидвухлетнего парня. В такие моменты менеджер не дал бы ему больше пяти лет, желая поругать за такую беспечность, ведь что-то могло бы случиться. Но порой, что не менее естественно, Юнги ведет себя взрослее Пака, предотвращая какие-либо проблемы, гораздо серьезнее, чем развязанные на обуви шнурки. Все люди могут быть иногда невнимательными, а иногда даже чересчур да наоборот. Чимин крепко-накрепко завязывает шнурки, выпрямляется перед младшим и встречается с его взглядом темных глаз. Им до дома рукой подать, пройти лишь две минуты и они окажутся в теплом безветренном подъезде, а мужчина любовно заглядывается на легкую улыбку прекрасного Юнги. Он благодарит его шепотом, шутит, что Чимин только что устранил одну из ужаснейших ситуаций, которая могла бы произойти с ним. Летать по улице, наступив на собственный шнурок мало кому хочется, верно? — Может, в клуб? — выдает бариста стоит им зайти в квартиру. — Чего? — Ну, свидание. Свидание в клубе. Как давно ты был в таких местах, мистер самый семейный человек Пак Чимин? Мужчина поднимает глаза к потолку, действительно начиная вспоминать, когда же он веселился в последний раз в таких шумных местах. Давно, очень давно. Должно быть, где-то в студенческие годы? Сейчас ему уже двадцать шесть, Чимин ни о чем не думает, кроме работы и партнере, с которым живет не так давно. Возможно, идея Юнги не так уж и плоха. Чем плохо размяться на танцполе со стаканом намешенного алкоголя да в компании любимого человека? — Но идти туда вдвоем будет не слишком скучно? Раз устраивать тусовку, то точно не вдвоем. Можно еще кого-нибудь позвать. Тэхена, например. Хотя, — мужчина на миг сомневается. — он не любит подобные занятие. — Ты тоже не любишь, как я мог заметить. Но разочек-то можно, чтобы снова отсыхать после такой вечеринки следующие десять лет. Юнги всё же дело говорит. Разочек — можно. Никому не помешает проснуться с головной болью, выпить на утро антипохмелин и мокнуть в ванной до самого вечера, отпуская такие активные события в жизни. Тэхен непременно будет чувствовать себя третьим лишним в компании пары, которая после нескольких стаканов точно отделится и потеряется в толпе и друг друге. Свидание же. Но Чимин точно знает спутника, что с радостью скрасит тэхеново одиночество с парой женатиков, пришедших не столь для тусовки в компании. «Не желаешь пойти с нами в клуб, мистер самый семейный человек Ким Тэхен? И студента своего прихвати, пусть покажет тебе жизнь молодежи!» Тэхен, вообще-то, не так уж и стар, чтобы не знать, что происходит в клубах и как там временами бывает хорошо отдохнуть. Но он ведь совсем не семейный человек, хотя бы потому что у него никого нет, кроме бедного фикуса, скрашивающего одинокие монологи с ним в бессонные ночи.—
Хосок не ожидал увидеть в диалоге мобильного согласие старшего на день вместе. И снова он не мог о таком даже мечтать. Недели с зачетами и подготовкой к ним закончились, он постарался на славу, теперь можно отдохнуть, увидеться наконец с хеном, которого он не видел, кажется, целую вечность. Любимый фокусник почти каждый день являлся к нему в мыслях или, того хуже, во снах. Чон вспоминал проведенное с ним время в Хэллоуин, вкус тыквенного пирога и Тэхена рядом, заставляющего сердце забиваться меж ребрами, как птицу в клетке. Юноша откровенно залипал на его профиль пока они сидели перед плазмой и смотрели детский мультфильм. Этот момент четко отпечатался в его памяти: старший кротко улыбается от глуповатого момента, пропуская смешок. Тэхена смешат ребяческие развлечения. Такого серьезного Ким Тэхена, отругавшего студента не так давно за хулиганство на пьяную голову действительно смешит мультик! Этот факт слишком нравится студенту, чтобы так просто выкинуть его из головы даже на время учебы. Хо закончил. Правда закончил с зачетами и теперь может уделить время не только своим друзьям, но и Тэхену, который уже сегодня ждет его в гости. А пока что он завязывает шнурки на обуви, мысленно переключаясь от своего предмета воздыхания к друзьям. — Раз зачетная неделя закончилась, может, сходим куда-нибудь отпраздновать такое великое событие? — Чонгук повязывает шарф на своей шее, поправляет его перед настенным овальным зеркалом рядом с гардеробом, после чего возвращает свое внимание к рядом стоящему Тэрри с Хосоком. — Везет же вам, мелким, — хмыкает старшекурсник, татуированным пальцами цепляя пачку сигарет из кармана, как только они оказываются на улице. — меня в этом году ждет защита диплома и экзамены. А вы пока что налегке, только с зачетами намучались. — Потом обсудим празднование, сейчас надо поесть, я ужасно голоден, — бурчит Хосок, не отказываясь от немого предложения Лопеса покурить вместе, когда тот протягивает ему последнюю сигарету да выкидывает пустую пачку в рядом стоящую урну. Чонгук наблюдает как эти двое останавливаются на полпути, прикуриваются, и не может не пропустить хмыканье. Чон ловит на себе внимательный хосоков взгляд, мол, ну что ты опять хочешь сказать? А Чонгук уже ничего не говорит. Он пропустил момент, как они втроем начали выходить из универа, обсуждать предстоящие планы на день, не важно — совместные они или все вот-вот разойдутся по домам, без всякого стремления выходить на улицу, где льет холодный дождь. Тэрри без спроса вклинился в их с Хосоком дружбу, порушил планы на двоих, увязываясь за ними хвостом каждый раз, когда у них совпадает количество пар. — Снова в ту кофейню, где работает мой сосед сверху? — Лопес тем временем не заостряет внимания на остром взгляде Гука, пытающего его если не дыру проделать в коже иностранца, то сжечь — точно. Он допускал мысль, что это все план Хосока, они просто-напросто сговорились. Зачем делить внимание на двух человек по отдельности, если их можно сдружить против воли? Или друг просто еще не оставил идею убедить Чонгука в том, что Тэрри Лопес правда классный чувак и ничего противозаконного на руках не имеет. Гук, если честно, в этом уже и не сомневается. Он обещал себе подумать над собственными мыслями, над тем, почему новый друг Хо ему так не нравится. И он пришел к одному наиболее правдивому варианту, от которого отнекивался дольше всего. Ревность. Это все необузданная ревность, страх остаться одному в конечном итоге, которое продолжает сжирать Чонгука изнутри. — Гук, — юноша, с коим он знаком больше, чем просто «несколько лет», с коим он прошел не просто путь своей жизни до нынешнего момента рука об руку — Хосок с Чонгуком повзрослел и теперь он зовет его так мягко, показывая его важную роль в собственной жизни. — куда ты хочешь? Туда, где работает Тэхен или в какое-нибудь другое место? Мнение Чонгука важно для Хосока. Чонгук всецело ему важен, именно это он хочет показать человеку, с которым знаком так давно. Хосок не пойдет туда, куда не хочется Гуку, и не потащит его за собой против воли. Хо не пойдет на поводу старшекурсника и кого-либо еще, никогда не ходил в желании просто переубедить Чона, что в его кругу нет таких людей, о которых последние месяцы твердил Гук. — Туда, где работает Тэхен, — Чонгук отвечает тише положенного, явно не ожидав, что с ним будут советоваться. — там вкусный зеленый чай. И кексы тоже вкусные. Хо поворачивается к Тэрри, а тот лишь равнодушно пожимает плечами, выкидывая в урну бычок от сигареты. Он за любой движ сегодня. ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ ㅤ Как Тэхен и говорил, его сегодня нет на работе, а вместо него обслуживает их юноша по внешности на пару лет старше их, немногим младше самого Кима. На фартуке точно так же аккуратно вышито его имя — Юнги, в точности, как на фартуке Тэхена. Теперь Чон стал еще чуточку ближе к Тэхену, знает, как зовут его сменщика, коллегу и, возможно, близкого друга. Этот факт греет душу лучше всякого кофе. Они усаживаются за столом, полным небольших десертов для каждого и чашках с напитками. Чонгук вновь пьет зеленый чай, который пил в прошлый раз, отказываясь пробовать что-то новое. Хосок предлагал ему попробовать что-то из кофе, рекомендуя взять капучино. Этот напиток служит юноше приятным отголоском воспоминаний об их первой встрече с мужчиной за барной стойкой, смотревшего на него, словно на кровожадного льва. В тот день по кофейне, куда Чон забрел впервые, летали стаканы. Они упали прямо перед его глазами, и он до сих пор гадает, что же это был за фокусный прием. Когда-нибудь, когда они с мужчиной станут еще чуточку ближе, Хо обязательно спросит у него про тот волшебный случай. А пока что он будет каждого друга и малознакомого человека просить попробовать капучино здесь, чтобы каждый ощутил вкус того вечера. Вечера их знакомства. — Я здесь впервые, — бормочет Лопес, глотая кусочек тирамису, — Кажется, вам обоим тут нравится. Хосоку-то понятно, почему, — с усмешкой смотрит на такого влюбленного первокурсника. — а тебе, Чонгук, почему нравится тут? Тоже понравился кто-то из работников? Чон мешает сахар в своем чае, достает маленькую ложку и укладывает ее на блюдце. Он поднимает взгляд на Тэрри, обратившегося к нему с таким вопросом, на который у него нет единого ответа. — Тут все вкусно, — юноша пожимает плечами, разглядывая тату на шее старшекурсника: какие-то странные иероглифы в стиле «леттеринг», смысл которых ему никогда не понять, если не спросить у самого Тэрри. Не хочет смотреть в его светлого оттенка глаза. — не то что бы в других кофейнях не вкусно… Но тут словно на капельку вкусней. И персонал хороший. Хосок понимает, что друг имеет ввиду, когда тот заканчивает еще парой слов после продолжительной паузы, говоря о персонале. Летом, несколько месяцев назад, они ездили на отдых, зашли в какую-то забегаловку, которую сложно было назвать полноценным кафе или какой-нибудь кофейней. Официант, который обслуживал их столик, попытался обмануть Гука при расчёте, а когда он указал на ошибку работника, тот начал говорить с ним на повышенных тонах и грубить. Все закончилось вполне благополучно, когда в зал вышел менеджер и уладил конфликт, извинившись за своего сотрудника, но Гук, как помнится Хосоку, весь оставшийся день бурчал об этой неприемлемой ситуации. — Согласен, вкусно, — Тэрри кивает, чуть улыбается Чонгуку. Кажется, у них впервые появился прогресс за все эти несколько дней, что они провели вместе, втроем. Первое время они оба упрямо игнорировали существование друг друга. Хосок понимает, почему так делал Чонгук, но почему такой общительный Тэрри будто не замечал Чона — остается вопросом. Но сейчас, когда все, на первый взгляд, налаживается, и Чонгук не видит в иностранце потенциального врага, Хосок начинает успокаиваться. Вот они, его два друга сидят, улыбаются друг другу и нахваливают десерты, а Лопес делится интересным фан-фактом, что он впервые в жизни попробовал тирамису. Внезапно, когда за столом нависла настораживающая тишина, от коей никто не мог скрыться, Тэрри начинает смеяться на пустом месте. Обращенные на него две пары непонимающих взглядов с интересом рассматривают иностранца, не понимая, чем могла его развеселить тишина. Или он услышал что-то забавное от столиков рядом? Чтобы парни не строили ложные догадки, он приподнимает ладонь вверх, прося об ожидании. Наконец, усмирив свою смешинку, выдает: — Я недавно шутку услышал. Вспомнил сейчас, — оба парня выжидающе смотрят на него. Не может же он вспомнить какую-то шутку и посмеяться в одиночестве? — Клоун после секса из презерватива сделал собачку… За их столом снова виснет тишина. Она уже менее угнетающий гость, чем пару минут назад, но уходить явно не собирается, смущая теперь одного Тэрри. Хосок делает последний глоток своего капучино, выжидающе смотря на Чонгука, который взгляда от иностранца не отрывает, словно ждет продолжения такой глупой и старой шутки. От нее уже вряд ли кто посмеется, кроме стариков возрастом пятьдесят плюс, но и тут близкий друг удивляет. Гук смеется, довольно громко, но не настолько, чтобы перебить шум и гам в кофейне, где почти полная посадка. Смешно ему, значит. А на лице Лопеса тем временем виднеется легкая улыбка и чуть удивленный взгляд. Надо же, хоть кто-то посмеялся над этим. А вот Хосок, когда услышал эту шутку, даже не прыснул. Можно было бы сделать это хоть от глупости короткого анекдота или из приличия, но что им, молодежи, это приличие? — А ты забавный, Тэрри Лопес. После этих слов Чонгука Хо не сомневается, что теперь все будет в порядке. По крайней мере, надеется. Чон со спокойствием прощается с парнями, которые решили еще немного посидеть посидеть в кофейне и отправляется в ближайший супермаркет. Не может же он заявиться к Тэхену с пустыми руками и нарушить маленькую традицию? Это будет уже третье шоколадной яйцо с сюрпризом внутри. Хосок старается не сильно сжимать шоколад в кармане, чтобы он случайно не растаял. Такой тонкий шоколад быстро плавится от тепла рук даже будучи в обертке. Чон идет радовать любимого человека, которого не видел уж с несколько недель. В это немного трудно поверить, но юноша рад до ужаса. Настолько, что чуть ли не в припрыжку несется к уже знакомому подъезду, где живет и Тэрри.