***
"...Женщины по природе своей не способны остаться равнодушными к комплиментам и ухаживаниям. Подарите ей ее любимые цветы и скажите, что она похожа на них! Такой экзотический комплимент тут же поразит ее прямо в самое сердце. Если Вы еще и скажете его в стихах, то поверьте, Вы в ее глазах тут же приобретете образ возвышенного романтика..." С утра у кабинета литературы Шэнь Цинцю столкнулся с явно невыспавшимся, но почему-то очень довольным Лю Цингэ, который протягивал ему мятый букет подснежников (и где только взял!) и небольшую открытку. Шэнь Цинцю раздраженно захлопнул веер. — И по какому же поводу праздник? Неужели 7Б в кои-то веки ничего не сломал и не разбил? — Не-а. Это тебе. Просто так. — Продолжая старательно улыбаться, физрук буквально впихнул ему в руки букет и открытку. Шэнь Цинцю внимательно посмотрел на вялые цветочки и ущипнул себя за руку — ну не может наяву такое происходить! Лю Цингэ! С букетом! Без повода! Если 7Б на уроке вдруг напишут тест на одни пятерки, это уже не будет такой неожиданностью, как улыбающийся ему Лю Цингэ. И что нашло на его коллегу..? Что на него нашло, выяснилось чуть позже. В ту же секунду, как Шэнь Цинцю прочитал идущую с мятыми цветами, — которых, между прочим, было четное число, — в комплекте открытку. "Шэнь Цинцю, ты как подснежник Он растет в тайге лесной Я б хотел с тобой однажды .... под сосной! Л. Ц. " Таинственное многоточие напрягало больше всего. Что Лю Цингэ мог хотеть с ним ".... под сосной"? На ум лезли либо всякие непотребства, либо ужасы, из которых "поквитаться" было самым приличным и безболезненным. Мысль о том, что на самом деле Лю Цингэ просто не хватило вдохновения, даже не пришла ему в голову — ну очевидно же, что он хочет отомстить за свежевыставленные 7Б двойки по литературе! Окончательно Шэнь Цинцю уверился в зловредных намерениях физрука полчаса спустя. Ровно в тот момент, когда из помятого букетика прямо на его руку выполз огроменный черный паук и быстро-быстро побежал по направлению к лицу. Несмотря на то, что цели своей несчастное членистоногое не достигло, еще в районе плеча встретив геройскую смерть от вражеского веера, Шэнь Цинцю был очень злой. Настолько злой, что дал 8 классу задания из ЕГЭ и времени полурока. Когда двойки были выставлены, чай выпит, а паук торжественно похоронен в спичечной коробке, и цветы, и открытку, и трупик паука было решено вернуть дарителю. Вернуть, попутно наорав на него, обозвав Шариковым, надавав цветами по красивому лицу и сбив косяк в физкультурном зале.***
"...Проявляйте силу. Женщинам это очень нравится. Если Вы хотите в ее глазах превратиться в настоящего альфа-самца, то всячески демонстрируйте свою готовность помочь в тяжелой физической работе. Донесите за нее сумку, передвиньте мебель, поиграйте мышцами — покажите Ваши мускулы и Вашу силу..." Невероятно довольный после утреннего скандала Шэнь Цинцю возвращался из кабинета директора, насвистывая какой-то простой мотив. Директор обрадовал его еще больше — новые учебники углубленного уровня как раз приехали, и старые изрисованные писюнами вдоль и поперек книжки, "слишком простые для малолетних недорослей", как выражался сам Шэнь Цинцю, с чистой душой можно было отправить на помойку. Ну а что — пусть бомжи тоже приобщаются к прекрасному! Россия — страна возможностей! Шэнь Цинцю даже заботливо уложил старые книги в коробки и выставил их возле кабинета, чтобы заполнить подсобку новыми, однако "благотворительных коробок" у двери не оказалось. Очень странно. Кто мог позариться на подобную литературу? Богатое воображение учителя почему-то сразу нарисовало картинку: одетые в шкуры животных 7Б во главе с Лю Цингэ у первобытного костра, а в ярком пламени сгорало не что иное, как старые учебники. Потом Шэнь Цинцю подумал, что если найдет книжного вора, то обязательно добьется расправы — ведь он с таким трудом вытащил и расставил все тяжеленные коробки! У того, кто их унес, просто нет совести! Из кабинета литературы вышел прямо-таки лучащийся счастьем Лю Цингэ. — Не благодари, Шэнь, я только что занес твои коробки обратно. Это было довольно легко. В следующий раз, если нужно будет таскать тяжести, обязательно зови меня! На лице Шэнь Цинцю за секунду отразились все пять стадий принятия неизбежного. Коробки... Которые он вытаскивал битый час... Снова были внутри?! — Лю Цингэ!! Ты болван, ты кретин, ты... Ты просто идиот! Я их специально выставил, чтобы отнести на помойку! Специально надо мной издеваешься, что ли?! Лю Цингэ всем своим видом выражал полнейшее непонимание. Ну занес он эти коробки, и что? Сложно спасибо сказать? Ну и мерзкий же характер у этого Шэнь Цинцю... Ему добро делают, а он бесится. Совсем офонарел! Тем не менее, ругаться с ним второй раз за день не хотелось, и собравшись с силами, Лю Цингэ выплюнул: — Мне вынести их обратно? — Спасибо, помог уже один раз! Сам справлюсь! Катись отсюда в свой физкультурный зал и сиди там! Глаза б мои тебя не видели! — Как знаешь. Оставив Шэнь Цинцю наедине с десятью огромными коробками, физрук быстро зашагал на урок. Обиделся..? Да и Пушкин с ним. Сейчас у Шэнь Цинцю есть дела поважнее, чем заботиться о ранимой душе физрука — например, вытаскивать обратно коробки, которые он в порыве добрых чувств занес в кабинет!***
"...Женщины очень любят казаться слабыми и принимать помощь со стороны. Подставьте ей сильное плечо, покажите свою готовность оказаться рядом! Не ждите, пока она попросит вас о помощи — предложите первым! Помогите с работой, угостите ее любимыми сладостями, подхватите ее на руки и пронесите десяток метров — способов произвести впечатление огромное количество, надо только суметь ими воспользоваться..." Дверь кабинета литературы с тихим скрипом открылась. Шэнь Цинцю посмотрел на вошедшего и в тот же миг поперхнулся воздухом — на пороге стоял Лю Цингэ. — Ты мне дашь нормально поработать в конце концов?! Зачем явился на этот раз? — Да вот... У меня сейчас никого нет, вот и решил зайти помочь. Может дашь мне тетрадки попроверять? Тебе наверное... Ну... Сложно одному... Шэнь Цинцю показалось, что он ослышался. Лю Цингэ собрался проверять тетради по литературе?! Да он же до сих пор думает, что "Войну и мир" написал Достоевский! С другой стороны... Тетрадей много, а Шэнь Цинцю один. Может ли он доверить физруку хотя бы тетрадки его любимого 7Б? Все равно там выше двойки поставить просто нереально, так что пусть проверяет. Может хотя бы убедится, что оценки его драгоценных бабуинов вполне заслуженны. — Ладно, так и быть. Вон там лежит стопка тетрадей 7Б, они сочинение по "Муму" писали. Красная ручка в стаканчике у компьютера. Можешь приступать. Мума была любимой каровой Гирасима. Она довала много малака и тилят но потом перистала. Гирасим разазлился и утопил ее в рике. Этим автар хател скозать что сельские жывотные далжны быть палезными для общества иначи их утопят или зделают шошлык. Канец. Лю Цингэ перечитал текст еще раз. Муму разве была коровой? Литература никогда не была его сильной стороной, а школьный курс он вовсе пропустил мимо ушей. Муму, Муму... В принципе, логично. Корова мычит? Мычит. Значит, Муму — корова. Дальше... Герасим ее утопил. Вроде было такое. Вступление есть, вывод есть, можно ставить пятерку. Следующее сочинение... Герасим очинь любил Муму. Он ее пожолел и поэтому ришил сночала кормить а потом тапить. Он был очинь добрым глуханемым чилавеком и всегда гаварил толька правду. Мума быстро ношла с ним общий езык. Но пачему Герасим ее утапил? Скарее всего патому что он ни хател чтобы ана мучелась ведь Мума балела. Утапить ее было гумано, а Герасим был гумоноидом. Это сочинение было даже лучше, чем предыдущее! Лю Цингэ умилился. В 7Б определенно пропадают литературные таланты — Достоевский, Пушкин... Эээ... Больше Лю Цингэ никого не знал. Пока он возился с двумя сочинениями, Шэнь Цинцю уже успел проверить две стопки. — Что ты там копаешься? Дай посмотреть, что напроверял хотя бы. — Хорошие работы... Мысли сформулированы, видно, что ребята понимают смысл текста. — Сам посмотрю, что они понимают, а что нет. Шэнь Цинцю придвинул к себе две несчастные тетрадки и вчитался в текст. Минуты две или три он просто неподвижно сидел, затем медленно поднял глаза на Лю Цингэ. В тетради размашистым почерком физрука была выведена пятерка и подпись "За умные мысли!". Лю Цингэ непонимающе посмотрел на него. — Что? Что-то не так..? — Ты еще спрашиваешь... Еще спрашиваешь, что не так?! Как ты там говорил... Понимают смысл текста?! Понимают?! Да как... Да как ты вообще мог такое ляпнуть?! По-твоему Муму — это корова?! — Разве нет..? — Это ты корова, а Муму всегда была собакой! Собакой, Лю Цингэ! Читаем дальше... Где же это... А, вот! "Герасим был гуманоидом..." Что это вообще такое?! Как ты мог поставить пятерки?! Где ты там умные мысли увидел?! Ты сам-то читал Муму? — Не читал... — Оно и видно! А ошибки? Ошибки ты видел?! — Шэнь Цинцю возмущенно потряс тетрадкой, — Животные через "ы"! Пожалел через "о"! Сделают через "з"! С меня хватит! Иди отсюда, и... И не мешай мне работать! Я тебя теперь к кабинету литературы на метр, нет, на три метра не подпущу! Пока "Войну и мир" не прочитаешь, ко мне не приближайся!***
"...Женщины любят интеллектуалов. Покажите ей, какой Вы начитанный и умный! Обсудите с ней ее любимые книжки, поразите широтой знаний, станьте похожим на ее любимого героя! Пригласите ее на чашку чая и обсудите книги. Это безотказный способ понравиться!..." — Что опять, Лю Цингэ?! Пришел доламывать мою нервную систему? — Ты просил пересказать "Войну и мир"... В общем, я готов. Шэнь Цинцю — в который раз за день— был поражен. Ясно же, что этот невежда за свою жизнь прочитал только упрощенное издание "Колобка"! Он вообще сказал про эпопею Толстого, чтобы отвязаться от надоедливого физрука, а этот неандерталец пришел и заявил, что может пересказать! Шэнь Цинцю даже заинтересовался. — Ну, рассказывай. Я тебя слушаю. Только дай присяду на всякий случай... — Война и мир... Великое произведение. Главный герой — Пьер Безносов... То есть, Безглазов, — быстро поправил себя Лю Цингэ. — Он... Эээ... Был великим человеком. Был ранен на войне. Шэнь Цинцю скрыл смешок за веером. Пьер Безглазов... Пересказ обещал быть интересным. — Так, а на какой войне он был ранен? — Эээ... На Великой Отечественной. Да, на Великой Отечественной! Он был партизаном, которого схватили немцы и заставили выдать секреты. Пьер отказался, и тогда немцы выкололи ему глаз. Так он получил свое прозвище. Шэнь Цинцю давился смехом. Пьер Безухов — партизан! Он решил не поправлять физрука и послушать, что он скажет дальше — давно он так не смеялся! — Хорошо, хорошо... А Наполеон? Лю Цингэ достал из пакета коробку и торжественно вручил учителю литературы. — Так и знал, что это твой любимый торт! Где у тебя тут чайник? Я заварю чай! Шэнь Цинцю любил и наполеон, и чай, однако литературу все же любил больше, поэтому торт был последней каплей с учетом всего произошедшего за день. Лю Цингэ явно вел себя очень странно. Странно было даже не то, что физрук старался испортить жизнь Шэнь Цинцю(хотя обычно происходило с точностью до наоборот), и не повышенное внимание к скромной персоне учителя литературы. Странно было то, что все это походило на максимально неумелые и нелепые попытки ухаживания! Но если это было так, то где Лю Цингэ начитался такой собачьей бредятины? Ответ мог быть только один. — Э... Лю Цингэ, спасибо за крайне информативный пересказ и за торт. Скажи пожалуйста... Ты сегодня с Шан Цинхуа ни о чем не разговаривал случайно? Он тебе советов не давал никаких? Уши Лю Цингэ моментально покраснели. Смотря куда-то в сторону, он тут же спрятал за спину книжку в яркой обложке, которую до этого в явной растерянности крутил в руках. Это было уже интересно — похоже, Шэнь Цинцю попал в яблочко. Он встал из-за стола, неспешно подошел к уже полностью покрасневшему Лю Цингэ и заглянул ему за спину. — Та-ак, что тут у нас... "Основы мужского флирта"? Видел эту дрянь в библиотеке примерно полгода назад, все выкинуть хотел, но руки не доходили. Ну вот скажи, зачем тебе это? — М... Э... Это не мое, это Ш-шан Цинхуа просил... Э... Выкинуть... — Ах, выкинуть просил? Дай-ка сюда, — Шэнь Цинцю одним движением выхватил книжку из рук Лю Цингэ, — посмотрим... Ого! Целых 7 пунктов карандашиком обведено! Еще и подчеркнуто! Подвезти ее на машине... Приготовить ей ужин... Пфф, ты правда... Правда хотел мне с помощью этого понравиться? Лю Цингэ всей душой мечтал слиться с висящим позади рядом портретов классиков. Ему было просто невыносимо стыдно! Что теперь о нем подумает Шэнь Цинцю? Наверное, посмеется, прогонит его за дверь и больше никогда в его сторону не посмотрит... Нет, Лю Цингэ ошибся. Больше всего он мечтал не испариться, а надрать одному учителю технологии зад и макнуть его головой в грязное ведро для мытья полов. — С-сраный Шан Цинхуа, черт бы его побрал с его литературой! — Откровенно говоря, абсолютно согласен. — Шэнь Цинцю усмехнулся, но на этот раз уже не так ехидно, — Ну правда, что за дрянь он тебе дал? Чтобы понравиться кому-нибудь, тебе просто нужно быть самим собой, а не строить из себя мужика с аномальным количеством зубов. Давай в следующий раз, когда захочешь ко мне подкатить, будешь действовать от чистого сердца, а не с подачи Цинхуа? Хотя идея с тортиком довольно неплоха... Останешься на чай?