позируй для моего холста

искусство — это что-то очень странное. оно может быть классическим, понятным каждому. в этот же момент оно скрытное, странное, понятное только художнику и его единомышленникам, если они, конечно, имеются. если все таки имеются, то их сразу же запишут в список странных психов. искусство может быть успокаивающим, нежным, как складки шелка, нарисованные, как настоящие. нежные переливы розового и жёлтого на пышных платьях фигуристых дам. искусство может быть резким, острым, углы которого могут больно задеть своей красотой. уилл не знал, к чему относится он. резкое, нежное, классическое, странное. он все вместе. смешное комбо всего и сразу, которое выливается вместе с красками на холст, стекая по бумаге тонкой цветной дорожкой, капая на мольберт, позже впитываясь в ещё светлое дерево, оставляя после себя грязное пятно, выцветающее каждый день. уилла много раз просили нарисовать что-то. зарисовать новое пышное платье, облегающее тонкую талию совсем юной дамы, изгибаясь лишь на пышной юбке. или же зарисовать новую фигурку из какой-нибудь популярной коллекции, которая совсем скоро окажется в тени другой новой игрушки. но уилла никогда не просили рисовать людей. из живых существ байерс рисовал только собак и кошек. — уилл, нарисуй меня! — майк сидел на кровати, рассматривая каждое движение тонкой руки, которая изящно выводила кистью тонкие линии. — что? — уилл повернулся в сторону майка, чуть ли не роняя палитру с пятнами разных оттенков. — я, говорю, можешь нарисовать меня? — майк широко улыбнулся, подвигаясь к уиллу все ближе и ближе, задевая чужие бедра своими угловатыми коленями. — я... я не уверен, что... — уилл взял кисть во вторую руку, слегка пачкая деревянную часть краской. — что? — все так же нежно улыбаясь, майк проводил рукой по пояснице парня, затягивая тугой бант синего фартука. — не уверен, что у меня получится — уилл немного смутился, все так же отводя взгляд на только начатую картину. — да ладно тебе, уилл, ты просто шикарно рисуешь — немного посмеявшись, майк кивнул в сторону большой стопки холстов и бумаги, на которую опирается ещё несколько начатых картин. — я не думаю... — уилл! — майк, пожалуйста, не смейся...! — уилл выпустил из рук карандаш, который сразу же упал на пол, ломаясь в месте длинного грифеля, оставляя на полу темную точку. — ты просто с таким серьезным лицом... ахахах... прости! — майк спрятал лицо в ладонях, начиная тихо посмеиваяться. — майк! — уилл сжал губы, начиная напоминать грустного маленького щеночка, которого обидел его же хозяин. поднимая свой карандаш и заменяя его другим, уилл все таки продолжил выводить тонкие серые линии, давая лицу на бумаге принимать более знакомые всем черты уиллера. закончив набросок, уилл взял краски — акварель. лицо майка слишком нежное для гуаши или акрила, поэтому его нежные черты может передать лишь такая же нежная акварель, растекающаяся по мокрому пятну на бумаге замысловатыми узорами. разбавляя краски прозрачной водой, уилл, набирая на кисть розовую краску, осторожно выводил бледным розовым черты лица. — уилл? — майк стоял напротив парня, упираясь грудью в мольберт, слегка двигая его вперед. — а? — встряхнув головой, уилл поднял свои глаза, отрываясь от ещё немного непонятного портрета. — ты чего завис? — майк нежно улыбнулся, кладя свою голову на руки, лежащие на мольберте. его глаза поблескивают, рассматривая байерса с ног до головы. — а, я просто... — чувствуя пристальный взгляд, уилл слегка покраснел, отводя взгляд от портрета и его будущего владельца. улыбнувшись, майк вытянулся на мольберте, как кот, кладя свою руку на гладкую шею байерса, слегка притягивая его к себе, ожидая повиновения с его стороны. все таки дождавшись, майк улыбнулся, прикасаясь своими пухлыми губами почти невесомо к гладкой щеке, прикрывая свои глаза, пытаясь насладиться моментом полностью. портрет был успешно дорисован байерсом, который все полтора часа пытался бороться со жгучим следом от губ друга на своей щеке. слишком идеально.