***
Панцерштадт… Интересное название, явно немецкое. Явно послевоенный город. По сводкам тут был сбит один из крейсеров «Гром», а бои в этом районе были очень ожесточенными — город вроде как был чем-то весьма мощным, вроде военной базы. А мы летим над настоящей пустыней — в нее превратилась когда-то полная жизни степь. Песок — от края до края, насколько взгляда хватает. Люди убили и этот край, не только Америку. Одним словом — людишки… Вы всегда идете по пути разрушения, хотя можете куда большее. Вы сделали нас, СРМ-овцев, а сами уничтожили тот мир, в котором жили. Этим вы мне нравитесь и ненавистны одновременно — своими двойными стандартами. Слишком вы странные… Но вот мы и на месте. А тут есть чем поживиться… Вдали видна темная туша линкора, на которой виден полустерный, но вполне себе узнаваемый иероглиф юнилингвы. «Гром-4». Я тебе помню, друг. Мы были сделаны в одном и том же городе на одном и том же заводе. А теперь ты лежишь тут. Но ты молодец. Ты ушел не один. Огромный корпус корабля был наполовину погружен в изуродованное тело города. Пушки Панцерштадта сбили корабль — но капитан решил уйти достойно. Так, чтобы его запомнили. И ему это удалось — корабль практически насквозь пробил город, сделав то, что не смогли сделать его пушки. Рядом валяются полузанесëнные обломки наших кораблей вперемешку с вражескими. Бой тут и правда был не на жизнь, а на смерть. Враг превосходил числом, но наши смогли уйти по нулям. Я буду помнить вас, братья и сестры. Всегда. Ваш подвиг застынет в вечности, как и ваши образы — образы настоящих героев. Только вот что дальше? Город практически уничтожен, а корма корабля, в которой и располагался реактор, начисто оторвана. Эх… Ну вот и повод не тревожить мертвецов. Спите спокойно. Я вас не трону — никто не тронет. Вы просто останетесь в нашей памяти. Машина вновь понеслась вперёд, пролетая над местом крушения. Два титана, поразившие друг друга в смертельной схватке. Как Пересвет и Челубей перед Куликовской битвой. Огромный корабль и не менее большой небесный город. Спокойного вам сна. А мне уже пора на новую точку. И вновь — незнакомую. Черноморск какой-то. Такой город я не помню. Зато помнила Девяносто девятая — самый известный послевоенный курорт. Красивое место, наверное. Вот и посмотрим. Может, я даже потом туда загляну вместе с Хьюго, когда все закончится. А этот момент наступит — это я точно знаю. Да и темнается уже. И спать тоже надо. Жаль, я сейчас в «мертвой зоне», тут никакая связь не работает. Заодно посмотрим на город. Вроде как он упал прямо в море после электромагнитного удара, подняв собой небольшое цунами, смывшее все прибрежные постройки на земле. Жаль это место. Хорошо тут отдыхать было, наверное… Посмотрим, может чего и осталось. Хотя кто его знает… Машина неслась над красивой водной гладью вдоль самого берега. Вот красота… Тут бы да, хоть фотографируй несущийся на фоне заката бронемобиль на базе DMC-12. Фанаты бы заценили, да и не только они. Не хватает только… В аудиосистеме заиграла синтвейв-версия главной темы «Бесконечного лета», а на соседнем кресле Аня изволила материализовать свой образ в пионерской униформе. Ты угадала, как и всегда. Прямо мои мысли читаешь, хе-хе-хе. Я взяла чуть-чуть левее и ниже, поддала газу и машина понеслась прямо над водой, поднимая за собой тот самый веер из брызг, который любят изображать во всяких там фильмах. Вот только это была реальность. Синтвейв в кабине настоящей DMC-12, море, песок, закат… Верная подруга рядом, четкая цель и безотказный револьвер… Разве это не счастье? По-моему оно и есть. Почему же только люди так этого и не поняли за две тысячи лет? Я же должна была их хоть чему-то научить… Хотя бы тому, что война — это адская мясорубка, которая плодит самых настоящих монстров. Но нет — случились ещё аж три войны, в последней из которых мне даже пришлось поучаствовать. А может даже и не только в последней… Кто его знает. Время нелинейно, и я вполне себе могу быть отправлена в свое же далёкое прошлое — достаточно далекое, чтобы не столкнуться с самой собой. Хотя нет, я же сталкивалась тогда, в том постъядерном мире, на полуразрушенной плавучей исследовательской базе. Значит, все возможно. Кто знает, может с того камня за мной наблюдает Алита из ещё более далёкого будущего? Кто знает… Эх, тут бы искупаться… Ничего, вот в Черноморске и остановлюсь на ночь. И так весь день в дороге. Заодно погуляю вечером по морскому берегу — всегда так хотела сделать. Сменю облик и прогуляюсь. Устрою себе небольшой отпуск от всего этого. Как смотришь на все это, Ань? — Обиженно, — недовольно буркнула она в ответ. — Ты, понимаешь, сама гулять будешь, по песочку ходить, плавать, а я буду лишь наблюдательницей, потому что кто-то запретил мне брать аватара кроме как в городе. — Ань, я же сказала, да и ты сама понимаешь — они видят все., — устало ответила я. — Ты понимаешь? Они меня взломают. Я им не верю. Я никому не верю. Никому нельзя верить. Только мы — против всего Мультиверсума. Мы с тобой единственные, кого они не смогли уничтожить. Мы их сами уничтожим, потому что я, мать вашу, Боевой Ангел. Меня сделали чтобы уничтожить зло. И я это сделаю… обязательно… когда-нибудь… — Али? — похлопала меня по плечу Аня, выводя из глубоких раздумий. — Хватит уже. Если залезть слишком глубоко в кроличью нору своих мыслей, то можно провалиться в другой мир. А вот оттуда ты вернуться не факт что сможешь. Это тебе не шутки. Просто не думай — есть же у нас, солдат, такое секретное оружие? Пусть смеются гражданские, а иногда и правда ведь это спасает. — Ты… права, — зевнула я. — Подлетаем. Сейчас вот покажется из-за горизонта… И правда — из-за горизонта показалась высоченная серебристая башня, сверкающая в лучах закатного солнца. Ух ты, красотища… Причем высокая она, не меньше небоскребов старого мира. Хорошее место для ночлега будет. Взвыла система тревоги, свидетельствуя об лазерном облучении и я резко бросила машину вправо и вниз, уходя в сторону каменной гряды неподалеку. Зашипели системы сброса ложных целей, а с вершины вышки стартовала едва заметная звёздочка, через какую-то секунду обернувшаяся взрывом по одной из ложных целей. Мигнул красным визор, и я мгновенно послала машину вверх. Под днищем с ревом пролетел ЗУР и взорвался, ударившись о скалу спереди. По днищу звякнули осколки, одним из них снесло зеркало заднего вида, другой щёлкнул по бронестеклу, оставив на нем длинную царапину. Но я уже с разгону бросила машину на песок за скалой. И только сейчас поняла, что бой длился какие-то секунды. Адреналин убивает чувство времени в бою, заставляя его то растягиваться, то проходить за секунды. Но я выжила и даже ухитрилась не потерять машину. Та-ак, Девяносто девятая, успокойся… Ты в безопасности. Ушла из зоны поражения целой и невредимой. Теперь разберемся в ситуации. Так… вспоминаем. Небесные города всегда были оборудованы системой ПВО и ПКО. Большинство городов израсходовало все свои запасы во время войны — стоит вспомнить один только Залем, на который бросили меня. Такое не забывается… Вот наш транспорт лавирует в паре десятков километров от города, а в иллюминаторе видны десятки, если не сотни длинных дорожек плазменных зарядов зенитных пушек Залема. А в небе светло, будто сейчас день. Но это ночь — небеса светятся от посланных в них тераджоулей энергии плазменных зарядов. Но это Залем. Там был Нова, который успел подготовиться. Другие города не были настолько сильно защищены — разве что Панцерштадт и ещё несколько мегаполисов. Но пушек и излучателей у них было не меньше, да только боекомплект не был рассчитан на такое количество кораблей противника. И поэтому многие города сбивали после того, как они расходовали боекомплект первой очереди и становились просто одной жирной беззащитной мишенью. Но некоторые города успевали сбивать до того, как они вообще начинали обороняться. Как Вашингтон — его шарахнули «той самой» нейтронной бомбой одним из первых. Получается, Черноморск тоже был сбит до того, как у него кончился боекомплект. А я вот, как раз, столкнулась с уцелевшей системой защиты, причем весьма редкой, ибо устаревшей. ЗРК «Трек» на ЗУР-ах «Тандер-18» — очень старая и практически бесполезная против наших десантных кораблей зенитно-ракетная система времён Четвертой Мировой. Такую ставили только на первые послевоенные города. Ну вот, с этим разобрались. Теперь понимаю, с чем именно столкнулась. Теперь придумываем средства противодействия. С этим ещё проще. Я взяла с собой СВДС — по привычке. Вот и применю её по назначению. «Треки» раньше были вполне себе самостоятельными ЗРК на базе транспортных турбоплатформ, это уже после войны их сделали стационарными. Ну да не суть. Я ещё не забыла старых уроков по уничтожению техники вероятного противника. В том числе и уроков относительно этих ЗРК. Сама по себе данная ЗРК устарела не только из-за старых ракет, но ещё и из-за самой системы обнаружения целей — ещё радиолокационной. Хлам полный, если сравнивать с тем, что в основном было на вооружении к началу Пятой Мировой. Современные системы обнаружения работали на нейтринных детекторах и могли «видеть» объекты на очень большом расстоянии, даже если между ними и объектом было препятствие. Ну да ладно. Самое главное, что эта ЗРК не реагирует на слишком мелкие и медленные объекты, а уязвимое место у нее осталось все тем же — сама радиолокационная антенна. Вот и все дела. Ну, а план действий прост, как табуретка — просто ее отстрелить. — Вот такую Алиту я помню, — одобрительно показала мне большой палец Аня. — Расчетливую, хитрую, холодную как сталь, думающую на несколько шагов вперёд противника. А теперь просто действуй. Да я и собираюсь. Из багажника была достана винтовка, и я с удовольствием примкнула к ней магазин, полностью отвела затвор и отпустила. Характерный лязг свидетельствовал о том, что винтовка полностью готова к стрельбе. Люблю огнестрельное оружие. Оно хоть в каких-то планах и хуже лазерного, плазменного или какого-либо другого, но с ними не чувствуешь осознания мощи оружия. Тут же оно одним своим видом внушает уважение… понимаешь, что в этой стальной оболочке скрыта огромная мощь. И ты — ее хозяин. Я аккуратно выглянула из-за скалы. Вроде бы никакой реакции. Вот про это и говорила — я слишком маленькая и медленная, чтобы ЗРК мог отреагировать. Ну а теперь просто работа. Вдох… выстрел. Пуля насквозь прошила хорошо видное основание антенны. Все равно крутится. И ладно. Пуля за пулей, я методично перестреливала основание антенны. И после где-то сорокового выстрела антенна покосилась и упала набок. Основание, простреленное много раз, не выдержало и подломилось. Нейтрализована. Я спокойно сунула винтовку в багажник, даже не разбирая ее. Скоро стемнается, а мне не слишком хочется в потёмках шариться, устраивая себе ночлег. Машина с лёгким шелестом оторвалась от песка и не спеша полетела к башне, похожей на маяк. Ну или не маяк… Круглая, но с большой квадратной площадкой сверху. Возможно, там было кафе или диспетчерская. А сейчас только эта башня и осталась от города. Все остальное под водой. Но оно уцелело, реактор уцелел — это я знаю точно. Установки такого типа требуют весьма много энергии, так что никакие солнечные батареи тут не подойдут. Только реактор на антиуране. А это — главное. Машина плавно приземлилась на бетонную площадку, снеся проржавевшие перила ограждения и заехав внутрь помещения через бывший проем панорамного окна. Всё-таки кафешка была, судя по остаткам столов и стульев. Деревянных, черт возьми! Я вылезла из машины и недоверчиво покрутила в руках один из обломков, вроде как стула. И правда — дерево. Разрезала на две части — точно оно. Даже стального каркаса внутри нет. Ого… Это что-то. Элитное заведение, однако. Деревянная мебель в довоенном мире — очень большая редкость из-за запрета вырубки лесов. Но вид тут открывался отличный… наверное. Сидели люди из высшего круга, болтали, пили чай и ждали друзей. Думали о чем-то, чем-то жили. Думали о том, как бы вернуться домой вовремя, как бы сыграть с друзьями по сети в «Штурм-1952» или чего бы купить домой на ужин… А потом пришла война. И вот, через две с лишним сотни лет, сюда уже залетает прямо через разбитое окно девчонка-киборг на бронемашине и думает о том, как все это было до войны… Люди сломали свой мир, уничтожили свое счастье. А все жадность, зависть и злость. А теперь я делаю костер из обломков элитной деревянной мебели на кафельном полу… Ирония судьбы. Так, что у нас по проходам наверх? А проходов и нет. Только давным-давно упавший вниз лифт. Вот и хорошо — мне в час ночи никаких гостей вроде уцелевших охранных роботов не надо. Но лучше перестраховаться… МОН-50 занимает место прямо напротив проёма, а сложная система «струн» надёжно предохраняет проход от возможных незваных гостей изнутри. А насчёт тех, кто снаружи, позаботится высота. На небоскреб никто не рискнёт лезть. Вот и разгорелся костерок из обломков мебели. Огонь весело трещит, пожирая дорогое дерево. Огню без разницы, что будет топливом — только бы это горело. Что покрышки, что тела, что пластик, что леса, что вот — обломки дорогой мебели. Это лишь огонь… Весело кипит вода в солдатском котелке. Гречка будет хорошей. Эх, как давно я так не сидела одна… Зато теперь отдохну. Можно спокойно лежать и просто смотреть на звёзды, пока не усну. А можно смотреть всю ночь на блики от звёзд на океане, а потом на рассвет… Не всегда же воевать. Иногда надо просто так вот полежать и подумать… Война — это сложно. Очень сложно. И от нее тоже устаешь. Но кто, если не я?***
«Белая ночь сиреней листву Ветер качает то робкий то смелый В белую ночь в час когда я усну Приснится мне сон удивительно белый Птица взмахнет волшебным крылом И я появленье твое угадаю В белую ночь мы с тобою уйдем Куда я не знаю куда я не знаю… Белая ночь опустилась как облако Ветер гадает на юной листве Слышу знакомую речь вижу облик твой Ну почему это только во сне…» Тихо пел плеер, а я ему подпевала, сидя на краю площадки и болтая ногами в воздухе. Красиво тут… Под звездным светом серебрится бескрайний океан, едва слышно шелестят волны, разбиваясь об основание башни, а я просто сижу тут. Почему же люди уничтожили этот мир? Он такой красивый… Ничего прекраснее я ни разу не видела. С этим ничего не сравнится. Прекраснейшее место. Он везде красив — этот мир. Да даже то болото, оно тоже по-своему красиво. — Просто это люди, — пожала плечами Аня. — Они всегда такие. Как бы ты не старалась, человечество неисправимо. Но ты это изменишь, я знаю. Просто… — Просто иди и убивай всех на своем пути — вот и все, — перебила её я. — Так хочется сейчас взять и спрыгнуть с этой вышки головой вниз, только чтобы раз и навсегда. Я уже устала жить со всем этим. И даже закончить это всё не могу. Просто не могу и все. Да никто не может. Меня просто обрекли вечно мучиться… — Ты всё-таки устала, — приобняла меня Аня и сразу отпрянула назад. — Холодная! Сходи хоть за пледом, а то замёрзнешь, простынешь. Я недовольно поднялась с холодного бетона и только сейчас почувствовала, что и правда совсем замёрзла. Ночь вступала в свои права и становилось по-настоящему холодно. Брр… Я присела практически к самому костру, от которого все ещё шло тепло. Хорошо и приятно… Да, во всем есть свои плюсы и минусы. Температура тут, наверху, не такая и приятная. И правда плед не помешает — не зря я его взяла, пригодился. А под пледом сидеть куда приятнее. Только что чтобы нагреться, мне надо сидеть у костра — все же металл как никак. А ещё можно слушать что-нибудь из пост-панка и просто смотреть на то, как горит огонь. «На три вещи можно смотреть бесконечно: на то, как горит огонь, как течет вода и как работает кто-то другой». Вроде как-то так это звучало. А сейчас можно смотреть на огонь и методичное колыхание волн осциллографа, встроенного в плеер. «А дома молчат…» «Мы все бежим по краю острова…» «Белый снег, серый лёд…» «Ты не верь слезам…» Песни играли — одна за одной, а я просто смотрела на танцующие языки пламени и вспоминала дела минувших лет. Вновь проживала самые лучшие моменты жизни. И чувствовала, как сомнения уходят куда-то далеко, а их место занимает уверенность. Но глаза потихоньку закрываются, и я проваливаюсь в глубокий сон, все же успев пробормотать простые слова благодарности: — Спасибо, дом…