***
— …братья и сестры! Сегодня мы все собрались здесь впервые за очень долгое время! И цель наша — защитить наш дом, нашу Зону, нашу суть от тех, кто, предав этот мир, пошел с оружием в руках штурмовать самое святое место этого мира! Наши позиции! Наш город! Саму ЧАЭС! Но они не пройдут! Братья и сестры! Я, Алита Лиманская, Апостол, клянусь своей сутью, что ни одна тварь из неверных не осквернит это место! Сегодня мы покажем этому зажравшемуся миру, что такое сила Монолита! В бой, защитники Монолита, в праведный бой, вперёд! И пусть содрогнутся неверные, увидев нашу мощь! — За Монолит, — гулко рявкнула толпа, собравшаяся перед «Энергетиком». И они пошли. На свои позиции. Целыми квадратами. Так. Снято. Надо будет выложить в Сеть. Пригодится. Это всё-таки очень круто. И я лечу над ними на пушке. Как же это все будет… интересно. Шаг. Шаг. Шаг. Строем. Так, что по всей Припяти раздаются эхом их шаги. Что ж. Это определенно будет весело. И кроваво. Давно Зона не собирала такой жатвы…***
Выстрел! Пушка снова дёргается подо мной. Никаких визуальных эффектов. Зато море действия. Накрыла ещё квад. Эффективность упала на двадцать процентов. Осколками от многочисленных пуль и гранат посекло руны. Потеря энергии. Но этим хватило. Я делаю всё очень просто. Превращаю кальциевые структуры в их телах в мелкодисперсную пыль. Зато бескровно. И собачкам будет что поесть. И экипировка на трупах в норме. Бабах! Мимо отчаянно свистнул снаряд. Нашла-нашла! Выстрел! Ещё такой же по типу удар. Только немного другая волна. Старенький Т-64, что стоял у «засадного полка», резко затихает. Тут я сделала исключение. Испарила мясо и потроха. Оставила только костяки. Тоже прикольно. Бой идёт уже третьи сутки. Я не знаю, откуда тут так много всего. Мяса. Оружия. Боеприпасов. Жратвы. Техники. Да всего, блин!!! Прямо слишком много. Я не знаю, кому в рабство продались должники, но… бля. Да тут кого только нет. Наемники абсолютно со всего мира. Даже ватиканские фанатики. Пиздец какой-то. Полный. Абсолютно. Я, если честно, не хотела до этого доводить. Но придется. Придется… Вниз. Так. И к Припяти. Ствол вниз. Раз. Вошёл? Вошёл в землю. С хрустом. Блин. Приводы. А почему «блин»?.. а я и сама не знаю. Но есть отличный вариант прекратить этот зерграш. И… да. Вспышка. Яркая. Расходящаяся куполом и сканирующая всех, все и вся. Ненавижу такие варианты. Силу нельзя использовать слишком часто. А тут, похоже, никак иначе. Мне нужна армия. И нужен периметр. И он будет. Будет. Оно всё будет. Разом. Для этого я и нужна. Волны расходятся. Километрами. Одна за другой. И враги падают. Волнами. Волнами останавливается техника. Волнами вырастает прозрачный, практически невидимый купол по фактическому периметру Зоны. Купол такой силы, что способен выдержать что угодно в этом мире. Выбросов теперь ещё долго не будет. Не долго. Совсем. И это хорошо. Прекрасно. Не прекрасен лишь щелчок предохранителя. Мне он вот не нравится. Прямо очень не нравится. — А ты забавный неверный… — усмехнулась я, даже и не думая оборачиваться. — Ради всего, просто застрелись. Пожалуйста. Не порть победу. Ведь это победа. Виктория. Хах. Вот. — Алита. Это слишком далеко зашло для обычной шутки. Если ты не остановишься, то тебя остановлю я, — раздался знакомый голос. — Снайпер… — фыркнула я, не спеша оборачиваясь. — Вот про кого говорила Буран. Ну да. Мне вот что интересно — что ты такого на себя… а, поняла. Блин. Вот же преданный ножик. И прожорливый. — Остановись, — продолжил гнуть свою линию не отличающийся сообразительностью сталкер. Хах. Долг, честь, кровь. И наивность. — Или я буду вынужден тебя убить. — Убить? Меня? — я звонко рассмеялась. — Ох, ну Снайпер, ну дурик… Кто ж тебе задание дал? Сахаров? Лебедев? Закордонные? Ещё какие-то дураки? Ах да, ты ж полный фанатик… Сам пошел, теперь вижу. И нахуй оно тебе надо? Хочешь — освобожу от этого дерьма, что за тобой всю жизнь тащится? Сделаю так, что ты не будешь Меченосцем? — Не выходит, — грустно сказал стрелок и нажал на спуск. «Вал» плюнул короткой очередью в мое сердце. Я лишь вздохнула, когда боек в последний раз щёлкнул впустую. И этот мажет. В упор. Вот непруха. О. Охренел он. Как и все, кто стрелял в меня до него… — Ч… что ты такое?.. призрак Зоны…***
На-ра-най… на-ра-най… Я снова сидела на крыше. Только уже на другой, старой. С каким-то баком. В нем и помылась. Грязь на меня не лезет. Но мерзко… Просто мерзко. Тошнит даже от того, что я сделала. Просто… кадры. Один за другим. Омерзительные. Тошнит. Вспышка. От слов. И… минус. Минус ещё один. Не возродится. Точно понимаю. Все. Минус. И ушел… куда-то. Не знаю куда… Эх… А теперь? А что теперь? Теперь… я больше ничего не знаю… — Последний долг, Алита, — прошелестел голос Буран. — Последний. Для твоих девочек. И последний для меня. Эх… держи. Боль. Кажется, она поглотила мой разум. Калейдоскоп воспоминаний. Картинки, видео. И задачи, задачи, задачи… осталось оно ещё. Последний мой долг. Да. Поняла. Эх. Я… вспомнила. Спасибо, Буран. Ты отдала мне свои последние силы, сохраненные даже спустя эоны. Спасибо. А мне пора отдать последний долг…***
Девушка привычно постучалась в двери командирской комнаты. Мику привыкла делать это каждый день. И каждый день не получать ответа. Но на этот раз дверь просто открылась. Девушка вихрем влетела в комнату, набирая воздух, чтобы порадоваться за вернувшуюся сестру. И застыла на месте, будучи не в силах поверить в то, что она видит. На кровати лежала Алита. Казалось, она спала — так мирно она выглядела. Руки по швам, в полном наборе «березки». Только это уже была не она. Всего лишь мертвая кукла. То, что делало ее Алитой, куда-то ушло. И оно уже не вернётся. — «Привет. Не знаю, кто из вас это прочтет. Пожалуйста, дай прочитать это другим. Тут мои последние слова. И моя последняя воля. Вот. Я… да. Вот. Всё. Я закончила свое дело. Больше меня ничего не держит в этом мире. Так что… вот. Да. Хочешь — плачь. Я тоже бы плакала, если бы кто-то из вас умер. Так что… плачь. Если хочешь. Как долго хочешь. Я тебя понимаю. Что ж… Переходим к более неприятным вещам. Или нет… Я не знаю сама. Так. Вот. Мир. Он заблокирован. Больше сюда никто не попадет. Ни отсюда, ни сюда хода нет. Все, что есть, все, что найдете — абсолютно все это ваше. Мир ваш до поры до времени. Вот. Но… Моя сила не ушла. Будет новая. Ещё Боевой Ангел. Она другая. Но тоже достойна этой силы. Ее имя… впрочем, вы ее узнаете. Это я вам точно скажу. Так что пока не буду. Узнаете. Так что… живите. Прошу вас. Живите. И дождитесь ее. И… эх. Вот. Мне самой очень сложно это писать. Да. Сложно. Вот. М… да. Я вам оставила… тело. Вот. Да. Прошу… его… сжечь. Да. Вот. А прах развеять по миру. Не беспокойся. Хочешь — плачь… я тебя понимаю. Вот. Да. Что ж… Прощайте. Надеюсь, не навсегда. До свидания. Вот. С уважением, ваша Алита»***
В бункере повисла тишина. История закончилась так, как никто не ожидал, разве что кроме знавшего все это Пионера, которому тоже было грустно. Грустно из-за того, что легенда сгинула вот так. Просто из-за того, что ей незачем было жить. — Ну… Вот такая история случилась, — через несколько минут прервал тишину рассказчик. — Красивая история с грустным, но счастливым концом, ведь она ушла в лучший из миров. Она заслужила покой. — А я думал, что она ещё жива., — вздохнул Док. — Просто… не верю… что она ушла. Не верю. — Не совсем ушла, — раздался тихий и на удивление чистый девичий голос. Все обернулись. На выходе из душевой стояла девушка. Наверное, когда-то ее можно было назвать красивой, но это было очень давно. Лет двадцати на вид, она была среднего роста. На этом «стандартность» заканчивалась. Серебристые, слегка светящиеся в темноте бункере глаза были абсолютно пустыми. Тот самый «взгляд на тысячу миль». Грязно-белые волосы спускались до пояса. Лицо немного азиатского вида, но европейского в нем было куда больше. Рукава куртки были обрезаны до плеч, открывая взгляду грязные бинты, в которые были плотно замотаны руки девушки до плеч. Нисколько не обращая внимания на незнакомцев, девушка подсела к своему напарнику, отобрала у него рюкзак и принялась рыться в его содержимом. Тут же нашла бинты и бутылочку медицинского спирта. Попросту откусив узел, что удерживал бинты, она принялась их разматывать. Док отвернулся, зажимая себе рот. Змей затейливо выругался. А Пионер лишь вздохнул и принялся помогать ей с перевязкой. Тут и стало ясно, откуда взялись вплавившиеся в цевье автомата бинты. Ладони и пальцы были замотаны особенно тщательно, как раз на такой случай. Руки же были совсем в ужасном состоянии. Изрезанные до плеч, будто состоящие из сплошных шрамов, багровые, бугристые — они никак не вязались со всем остальным. Казалось, что это не её руки вовсе. На запястье левой руки был стальной браслет, вплотную примыкающий к коже. А кисть правой руки была заменена на киборгизированный аналог. Когтистая, грубая, больше похожая на латную перчатку. Девушка недовольно фыркнула, протез лязгнул — и вот уже он похож на вполне себе нормальный вариант. — Ну что ты опять так, а? — вздохнул парень, явно привычно сматывая бинты. — Зачем?.. — Надо было, — абсолютно безразлично ответила девушка. — Я в «факел» за артом залезла. Вытащила. «Фонарь». Руки сожгла. Левую допалила автоматом. Может, пристрелишь? Просто. Вот. — Не дождешься, — фыркнул Пионер, вытащив из аптечки небольшой голубой камушек. — Снимай дожигатель. И руки дай. Девушка беспрекословно выполнила сказанное, и ее напарник принялся водить тем самым камешком над ее руками. Где он прошел — там была здоровая смуглая кожа, вся в тонких ниточках шрамов. Через несколько минут процедуры все было готово, и девушка снова защёлкнула браслет на запястье левой руки. Теперь она уже выглядела вполне себе нормально. — Что с Петропавловкой? — сразу же после всего уточнил Пионер. — Никто не пошел, да? Сколько трупов? — Да, — кивнула она в ответ. — Пять — триста. Шесть — двести. Два — двести-ноль. Пришлось убегать. Вот. Хотели поймать и изнасиловать. Открыла огонь. И убежала. Пять вспышек. Значит, около двухсот — двести. Сто процентов двести. Убегала. Нарвалась на гон. Пришлось отстреливаться на расплав. Цевье сожгла. Успела. Вот. Надо сходить потом туда. Будем богатые. Вот. Хабар. Ничей. Будет наш. Что с этими три? Двести или двести-ноль? Ай… — Я тебе дам «двести», — ругнулся Пионер на девушку, потирающую макушку после его лёгкого удара. — Нельзя убивать всех, кого видишь, кому говорено? Дай угадаю, ты прямо приказала всей Петропавловке идти сюда, а когда они тебя послали и решили пояснить за базар — открыла огонь? — Не понимаю… — на пару секунд подвисла девушка. — Не понимаю… — Эх ты, чудо мое белое… — вздохнул Пионер, а потом уже обратился к все ещё молчащим невольным наблюдателям этой всей сцены. — Вот и напарница моя, прошу любить и жаловать. «Буран», она же Асима Лиманская-Стрелкова. — Кто-кто? — вскинулся Астат, распахнув глаза. — Какого?.. Лиманская-Стрелкова?!.. — Да. Асима Лиманская-Стрелкова, — подтвердила девушка своим безжизненным голосом. — Позывной «Буран». Асима. Не Алита. Вот. Другая. Совсем не она. Не перерождение. Ничего такого. Вот. Новая личность на старом контуре. Асима Стрелкова умерла в Афганистане. И в тот момент появилась Лиманская-Стрелкова. В пионерлагере «Совёнок». Просто. Вот. — О-хре-неть… — по слогам произнес Астат, не спуская с девушки глаз. — А твой напарник — Семён Персунов… И Лиманская… Ну, Мультиверсум… неисповедимы твои пути. Не думал, что после штурма Центральника увижу Лиманскую… — Увидел. Вот. Что дальше?.. — уточнила Асима. — Ещё одна история., — улыбнулся Семён. — Всего лишь ещё одна история, на этот раз уже наша… — Хорошо, — кивнула его подруга и плавным движением села по-турецки, положила автомат на колени и принялась его разбирать. И говорить. Медленно. Нараспев. Казалось, что этот голос каким-то таинственным образом потерял всю свою хрипоту, наполнил все помещение, отсек все звуки и оторвал слушателей от реальности, оставив висеть в мягкой пустоте, где был только голос. — Итак, мы начинаем. Эта история началась много солов назад, в мире, которого нет…