В ночной тиши звездочка

О том, что последний король Штормхолда состоял в Братстве Замка, заговорили еще до того, как останки Тристрана были со всеми полагающимися почестями препровождены в Чертог предков. Шептаться же о том начали задолго до его кончины. Последний король Штормхолда… Действительно последний, во всех имеющихся смыслах. Потомства они с его загадочной, вечно скрывающейся ночами в полуразрушенной башне на самой высокой скале, королевой не оставили. На нем оборвался род древних властителей этих земель, волшебной монаршей цепью, которую отныне стало некому передавать из поколения в поколение. Особенно то, как восемьдесят второй Штормхольдский король проявил себя в войне с северными гоблинами, первый среди многих приведя свой народ к безоговорочной победе, уверило некоторых в том, что Тристран работает над уменьшением власти Незримого Двора, заодно с Братством. Наполовину, опять же во всех смыслах, простой человек, ничего иного от такого короля было и ожидать. - Придурок. Болван. Кретин. – почти незаметно шевеля губами, нежным, исполненным любви и печали голосом, в котором отчетливо зазвучали готовые вновь хлынуть осенним дождем затуманившие ее взор слезы, перечислила овдовевшая королева-хромоножка ласковые прозвища своего почившего возлюбленного супруга. Почти незаметно – не из-за наступившей глубокой ночной тьмы, конечно же. Ведь она светилась в темноте, словно звезда на небе, которой всегда и была. – Дубина неотесанная, пустая башка. - Я тебя тоже люблю, Ивэйн, милая. – грустно улыбнулся ей король Тристран, ласково пожимая заледеневшую на ветру маленькую хрупкую руку, чего королева Ивэйн, конечно же, не ощутила так же, как не увидела его в призрачном, не многими зримо видимом виде. - Как ты мог умереть и оставить меня здесь навеки одну, балбес, дурень, каких поискать днем с огнем? – всхлипнула королева, уже горько раскаивавшаяся в вырванных у нее из груди более невыносимой сердечной мукой жестоких и, что намного ужаснее, несправедливых словах. – Я так страшно по тебе скучаю, любимый мой… Как же страшно мне тебя не хватает! Знал бы ты только… - Любимая, я знаю… - Знаешь, что о тебе болтают? – Ивэйн странно себя чувствовала, весь этот неотличимый от других траурный день, остро чувствуя, что совсем сходит от горя с ума. Лишь сейчас ей стало капельку легче, хотя боль никуда не делась. - Знаю. - Знали бы они. – не то, чтобы нервно, скорее уже на самой грани истерики хохотнула доведенная переживаниями до предела женщина. Дочь Луны. Звезда, упавшая на землю с небес, но не превратившая при этом в каменный осколок, как почти все ее сестры. Внешне – все та же молоденькая девушка, как в день, когда она повстречала будущую любовь всей своей нечеловечески долгой жизни. – Все началось когда «веселый народец» умыкнул у тебя шляпу, и без того сидящего голым в одеяле посреди леса? Помнишь, любимый, ты рассказывал. - Помню. – сумрачно нахмурился последний король Штормхольда, полностью седые волосы которого не развевал по плечам морской ветер. – Как ведьма собиралась вырезать тебе сердце, вслед за чем отпилила сперва голову, а затем рог убитому ей единорогу, мне понравилось немногим больше. - Тот человек с книгой, в цилиндре… Он тоже был послан приглядывать за тобой, как маленький лохматый человечек в большой шляпе? – Ивэйн сама не могла понять, отчего вдруг ей пришло на память это все, да еще с такой ясностью, будто было всего лишь вчера, в случае если она даже была с чем-нибудь знакома только по рассказам Тристрана. – Как и тот капитан корабля с ловцами молний небес, по которым они не плавали, но летали… - Ивэйн, любимая… - неведомо чему насторожился мертвый король, который не мог больше ничего чувствовать, но тем ни менее почувствовал. Что-то. - Берегли тебя, берегли, а в итоге уберечь все равно не смогли. Как и я… Я тоже, Тристран. Прости меня, прости, любимый… Прощай. Звезды тоже не вечны. Однажды, в свой черед, затухают даже они. Навечно. *** - Болван! - Любимая!.. - Как же ты напугал меня, бестолочь! Я думала, ты умер! - Я умер. – с обидой подтвердил Тристран, как если бы его несправедливо обвинили в том, чего он не совершал, следом за чем от души расхохотался и прижал к груди свою милую, вредину свою любимую, свою золотистую звездочку. Которая перестала хромать. Как перестала быть седой его борода, которой у него, впрочем, снова в помине не было, как в семнадцать лет, когда они с Ивэйн повстречались. – Пойдем, я познакомлю тебя со своими доблестными дядями, с одним из которых я, оказывается, успел познакомиться во время нашего странствия. Он тебе точно понравится. Плачущая теперь от счастья, Ивэйн не успела ничего ответить. Ее отвлек их верный спутник тех дней единорог, появившийся из неторопливо клубящегося облачного тумана во всей своей не изуродованной ведьмой сказочной красоте. Отвлек их обоих своим истинно радостным появлением. Однако ему пришлось обождать, пока его друзья нацелуются после разлуки. Пришлось даже деликатно отворачиваться, чтобы их не смущать. Мог бы, единорог вежливо кашлянул, намекая, что король с королевой тут больше не одни. А затем они отправились дальше. Все дальше и дальше. Все вместе. Навеки.