caitlyn's room

      Вай часто снились кошмары.       Это не было чем-то удивительным, особенно с ее-то историей жизни. На самом деле, это было чуть ли не ежедневным мероприятием. Паудер, Джинкс, Стиллуотер, Майло с Клэггором, Вандер. Все это калейдоскопом проносилось в ее сознании каждую ночь, и все, что Вай могла делать - терпеть и просыпаться в холодном поту из раза в раз, напуганная, преисполненная обжигающей горечи, беспомощная и опустошенная. Ей казалось, вот-вот это закончится: кошмары окончательно выбьют из нее все чувства и само желание чувствовать. Но боль продолжалась. Растекалась и вгрызалась изнутри, как болезненный вирус, не отпускающая, ревнивая, дотошная.       И все же. Даже самой широкой и бесконечной черной полосе рано или поздно на смену должна приходить белая. Не то, чтобы Вай действительно верила в какую-то подобную закономерность, но зато это вполне красиво описывало то, что происходило сейчас.       Что происходило?       Ох.       Вай валялась на широкой, богато мягкой и до дискомфорта комфортной постели самой Кейтлин Кирамман. Наслаждалась относительной тишиной в красиво убранной комнате, прерываемой лишь едва слышимым шумом душа. Глядела на занавешенное окно, сквозь шторы которого уже не пробивался свет - ночь опустилась на землю, кутая своим мраком человеческий мир и выпуская наружу всех демонов и монстров, которые столь часто любили вносить неприятное разнообразие в сновидения заунитки.       Мягкий желтый свет от лампочки на прикроватном столике - все, что служило освещением в комнате. И, пусть Вай и было нелегко это признавать, это был один из уютнейших моментов в ее жизни.       Кейтлин - ее сладкий кексик-миротворица - слишком сильно волновалась. Настолько сильно, что уговорила Вай хотя бы некоторое время пожить с ней; быть может, так кошмары начнут сторониться мыслей Вай, узрев поблизости еще одну душу. Заунитка особо в это не верила, но отказывалась от предложения только первое время. Почему? Потому что Вай не представляла, какой конченной идиоткой нужно быть, чтобы отказаться от перспективы делить с Кейтлин кровать. Может, она и не самый образованный в мире человек, но не дура. Определенно нет.       Поэтому сейчас она лежала посередине кровати в одних шортах и топе, ожидая, пока Кирамман вылезет из ванной комнаты. Вай и секунды не сомневалась, что Кейтлин просто обязана оценить вид ее оголенного пресса и рук, потому что младшая Кирамман всегда была слишком очевидна в своем пунктике насчет них. Вай замечала все ее «незаметные» взгляды украдкой и молчаливо откладывала каждый из них на счет своей самооценки.       И да, удивительно, что эта самая самооценка уже не начала долбиться своей высотой в потолок. Потому что Кейтлин смотрела часто.       Очень часто.       Вай не знала, чего конкретно она ожидала от этой ночи. Она знала, что между ней с Кейтлин уже давно виснет сексуальное напряжение; напряжение столь явное, что, кажется, его можно ощутить в самом воздухе. Она знала, что за небольшой промежуток времени они успели пережить болезненно многое. Знала, что они сблизились и отчаянно нуждались друг в друге, особенно сейчас, после всего, что натворила Паудер-Джинкс. Им обеим была нужна поддержка, и Вай наконец была готова подпустить Кейтлин ближе к робкому, недоверчивому и израненному сердцу. И это было взаимно.       Невероятным чудом матери Кирамман удалось выжить после происшествия. Множественные травмы и ранения, как обещали врачи, обязательно будут должным образом обработаны и благополучно зажиты. Весьма позитивный прогноз, однако он не мешал Кейтлин постоянно волноваться и при любой возможности торчать у мамы вместе с отцом.       Вай ненавидела это чувство. Осознание того, что ни ты, ни твои родные не неуязвимы. Все смертны. Она столкнулась с этим слишком рано, и она знала, что испытывала сейчас Кейт. И все же, ее мать выжила. А Вандер нет. И Клэггор с Майло тоже нет.       И Паудер... тоже нет.       Вай помассировала свои виски, пытаясь отогнать от себя жуткие, калечащие мысли. Вина, горечь, скорбь - все вперемешку, но все одинаково больно саднящее и медленно убивающее. Вай, опять же, не думала, что этой ночью кошмары сжалятся над ней и не посетят погруженного в сон сознания, но она надеялась, что компания Кейтлин поможет ей отвлечься. Надеялась, что эта ночь позволит отвлечься им обеим.       Послышался звук отворяющейся двери, и Вай подняла голову на кровати.       То была Кейтлин, уже переодетая в ночную сорочку. Темно-синие волосы, еще мокрые и лишенные полноценного освещения, казались абсолютно темными, а потрясающие длинные ноги мгновенно зацепили внимательный взор бледно-голубых очей Вай. Чистая кожа девушки поражала своей девственной безупречностью, лишенная почти любых изъянов, которые могли бы свидетельствовать о работе Кирамман в рядах миротворцев. Это восхищало и будоражило, побуждая бесконтрольное желание коснуться, пробежаться пальцами, попробовать на вкус.       Кейтлин мягко улыбнулась Вай, и последняя ответила слабой усмешкой, даже не пытаясь пресечь соблазнительные мысли.       — Как ты?       — Отчаянно нуждаюсь в твоем поддерживающем плечике, кексик, — Вай чуть приподнимается на локтях, когда Кейтлин неспешно шагает к кровати. — Возможно, не только в плечике, — взгляд красноречиво скользнул на стройные ноги.       Кейтлин случайно упирается глазами прямо в пресс и резко отводит взгляд, на мгновение теряясь. Вай позволяет себе чуть самодовольную ухмылку, довольно наблюдая за быстро скользнувшей на правую сторону кровати миротворицей.       — А если... серьезно?       Конечно, Кейтлин отлично понимает, что флирт и подшучивания Вай - способ переключить тему и увильнуть от неловкого для нее вопроса. Ее не так просто развести на задушевные откровения. Кирамман это знает и, говоря откровенно, это подкашивает Вай. Она успела изрядно отвыкнуть от любой заботы и любого тепла, успела забыть, каково это, чувствовать другого человека.       Кейтлин хочет помочь ей вспомнить. В самых ярких красках.       — Не знаю, — и это, пожалуй, самый честный и откровенный ответ.       Вай обмякает на постели вновь, бездумно пяля в потолок, а Кейтлин садится у изголовья кровати, слегка поджимая коленки и обхватывая их руками. В ее голубых глазах - искренняя тревога и беспокойство, от вида которых всегда екает в сердце и теплеет внутри.       — Хочешь о чем-нибудь поговорить?       — О, да, — Вай задирает голову вверх. — У тебя есть какая-то особенная техника «успокоения»? Против кошмаров? Или чем мы здесь будем заниматься?       Кейтлин выглядит сконфуженной, когда заминается и не сразу определяется с ответом.       — Эм, ну. Раз уж на то пошло, — она делает нерешительную паузу. — Мне всегда помогал тактильный контакт.       Брови Вай невольно взмывают вверх.       — Тактильный контакт?       Кейтлин молчит, и, вновь задрав голову, Вай убеждается в том, что девушка крайне сильно смутилась. Она еще мнется пару мгновений, прежде чем решить, что, раз она уже ляпнула то, что ляпнула, надо продолжать.       — Тактильный контакт, — подтверждает Кирамман. — В детстве, когда у меня были кошмары, отец спал вместе со мной. Иногда он обнимал меня, и в эти мгновения меня больше не способно было напугать ничто, так как его присутствие навевало ощущение такой безопасности, которую просто так не разрушишь...       — Ого, кексик. Это такой изощренный продуманный предлог, чтобы со мной пообжиматься? — не может сдержаться Вай.       Кейтлин награждает Вай упрекающим взором, а затем отводит глаза в сторону.       — Если тебе это поможет, — с плохо прикрытой надеждой вновь начала Кирамман. — Я не против.       Звучит почти как признание.       Вай приподнимается и скользит по простыням выше, чтобы в конце концов упереться спиной в изголовье постели рядом с девушкой. Руки Кейтлин теперь скрещены на груди, в неком защитном жесте, а робкий взгляд следит за Вай со слишком заметной неуверенностью.       Она ждет отказа, ждет того, что Вай ее мягко отошьет. Возможно, она и весь многочисленный флирт между ними до этого принимала или за случайность, или за шутку, и это заунитке совсем не нравится. Потому что, пусть временами она и пыталась скрыть за излишней кокетливостью и шуточками собственное разбитое состояние, они не были пустыми. Никогда, ни единого раза. Может, Кирамман и успела понять что-то в ее характере, но полностью разгадать его она еще явно не смогла.       К тому же, Вай и сама успела кое-что узнать о Кейтлин.       — У тебя тоже кошмары?       Это, на самом деле, было максимально очевидно. Вай была бы удивлена, если бы после всего у Кейтлин не было кошмаров. И, пусть Кирамман и вправду волновалась за Вай, ей и самой наверняка было не слишком уютно в родном доме, кажущимся опустевшем из-за отсутствия Кассандры Кирамман. И Кейтлин нужен был кто-то, помимо отца, кто сможет составить ей компанию тяжелыми, бессонными ночами. Ну, или же поможет наконец обрести столь вожделенный сон.       — Как ты догадалась...? — полушепотом спрашивает Кейтлин, держа драгоценный зрительный контакт с Вай.       Вай улыбается.       — Это очевидно. У любого после такого будут кошмары, — вновь мягкая улыбка. — А особенно у изнеженной пилтошки, вроде тебя.       Кейтлин обиженно пихает Вай плечом, а та в ответ просто смеется.       Скрещенные на груди руки чуть расслабляются, взгляд голубых глаз теплеет, и Кирамман безмолвно восхищается смехом собеседницы. После всех разделенных горестей этот звук до того ценен, что миротворица хватается за него, как за глоток свежего воздуха. Кейтлин никогда бы не подумала, что смех Вай может стать для нее оплотом безопасности в этом жестоком мире, слишком любящем влеплять тебе оплеуху с мощного размаху, но он стал.       — Ты продолжаешь называть меня изнеженной пилтошкой после всего? — Кейтлин фыркает. — Невероятно.       — Извини, — хитрая усмешка. — Я знаю, что тебе больше по душе «кексик», но от звания изнеженной пилтошки ты тоже уже никогда не сможешь отделаться. С некоторыми вещами просто нужно смириться.       — ...Ты идиотка.       — Твоя идиотка.       Кейтлин краснеет, а Вай не сразу понимает, что слетело с ее непутевого языка на автомате. Как только до неё доходит, она и сама румянится, стыдясь того, как сильно она влюблена, раз уже на подсознательном уровне выдает такие фразы.       — Кхм, — Кирамман качает головой, словно отгоняя непослушные думы. — Итак... Спать?       — Если у тебя нет идей получше, — привычные кокетливые нотки. — Пожалуй, да.       Потрясающе, как легко Вай давался осознанный флирт и как неловко ей могло стать от одной необдуманной реплики, брошенной вперед паровоза. Но тоже самое было и с Кейтлин: они обе знали, что то было сказано сердцем больше, чем что угодно любое. И Вай понятия не имела, сколько они еще будут бегать вокруг да около, но предпочитала просто наслаждаться компанией (подумать только!) миротворицы, не думая ни о чем наперед.       Долгие размышления имели свойство причинять боль и разочаровывать. Вай же лишь хотела расслабиться вместе с Кейт.       Девушки скользнули под одеяло, Кейтлин вырубила лампу. Комната погрузилась в темноту, к которой не сразу смогли приспособиться глаза, и они повернулись спинами друг к другу.       Вай положила ладонь под подушку, явственно ощущая сквозившую в самом воздухе неловкость. Звенящую и до неприятного очевидную, отчего Вай только и могла, что пусто пялить в пространство перед собой. В постели Кейтлин было до невероятного комфортно и уютно, хотелось поглубже зарыться носом в подушку и наконец погрузиться в боязный, но яро желаемый телом сон, но Кирамман, лежащая так, так близко, смущала до дикой скованности, вдруг заставляя Вай ощущать себя почти беззащитной.       Когда она в последний раз делила с кем-то кровать?       Ответ на этот вопрос отозвался уколом в грудную клетку, и веки Вай чуть опустились во вновь нахлынувшей горечи и тоске.       — Вай?       Голос Кейтлин отрезвляет.       — М-м? — вопросительно мычит она.       Вай ощущает, как кровать чуть прогибается под приблизившимся весом Кейтлин.       — Могу я... — Кирамман нервно сглатывает. — Могу я тебя обнять...?       Все внутри Вай обрывается.       Обнять?       Ну конечно, тактильный контакт.       Они об этом говорили.       Но Вай все равно теряется.       — Д-да. Ты можешь.       Руки Кейтлин ласковые, нежные. Они обнимают не слишком настойчиво, но и не слабо. Тепло ее тела согревает лучше любого одеяла, согревает каким-то образом изнутри. Вай лежит в напряжении лишь несколько секунд, прежде чем расслабиться и взять в свою ладонь ладошку Кейтлин, перекинутую через талию. Горячее дыхание над шеей вселяет слабость, и Вай вдруг понимает, что решение прийти сюда было самым верным в ее жизни, полной оступаний и ошибок.       Вай обретает дом в этом объятье.       И она точно знает, что Кирамман чувствует то же самое.       Быть может, этой ночью их кошмары действительно хоть ненадолго отступят, смятенные этим нежданным единством?       Спойлер - они отступят.