Связанные

Они познакомились в клубе. Тогда оба были пьяны и танцевали под заводную, вибрирующую между пальцами, манящую музыку. Их тела соприкасались, извивались в непристойном танце, а с губ срывались пошлые вдохи и выдохи. Мощные биты волнами с каждым разом примагничивали их все ближе друг к другу, словно перемешивая их молекулы. Связывая вместе. Даже спустя год они все ещё помнят то химическое безумие, овладевшее ими; рваные, обжигающие поцелуи и искусанные алые губы. Пляшущие блики в глазах от неоновых ламп затмевали рассудок, даже не давая полноценно разглядеть друг друга. Но оба знали, что наутро не пожалеют о происшедшем, даже если его партнер не окажется первым красавцем Кореи. Ведь утром они просто разойдутся, каждый пойдет по своей дороге, оставив друг о друге лишь смутные воспоминания флуоресцентных цветов и горького привкуса алкоголя на кончике языка. Однако, веревки не позволили им и пошевелиться. Тао помнит, как проснувшись в то утро, он жмурился от солнца нагло светящего в широко распахнутое окно. Он помнил, как холодный ветер просачивался под одеяло, окутывая все его тело и покрывая кожу мурашками. Он повернул голову на бок и увидел взлохмаченную химически-выцвеченную макушку, торчащую из-под тонкого хлопкового одеяла. Тао морщился от холода, прижимаясь к горячему телу спящего парня и пытаясь согреть ледяные ступни, спутавшись с его ногами, непроизвольно часто дыша блондину в шею. Сехун помнит, как украдкой поглядывал на красноволосого заспанного парня необычной внешности, пока жарил яичницу. Тогда им пришлось пить кофе без сахара и молока, потому что он, засмотревшись, все просыпал и пролил. Тао, как представился парень со взглядом пантеры и улыбкой кота, любезно помог ему все прибрать, а затем, смущенно поджав губы, попросил у Сехуна свою одежду, потому что не знал где она. Только в этот момент до блондина дошло, что они оба полуголые, но это почему-то не кидает его в жар, напротив, Сехун обольстительно облизывается и проводит подушечками пальцев по линии подбородка Тао, убеждая, что без одежды ему намного лучше. Тот день врезался им в память больше остальных, будто вырезанный острым лезвием пера на сердце. Он был жарким, страстным и бессмысленным. Наполненный долгими взглядами, пленяющими поцелуями и пошлыми стонами. Казалось, они расплавились бы, растворившись друг в друге, если бы не все ещё открытое окно и холодный ветер, который заставил их застыть, словно воск, образуя из двух прекрасных фигур одну, не менее изящную, но одну. Каждый последующий день для Тао начинался с плотоядной улыбки и поцелуя взасос и только потом следовал крепкий кофе, о кружку которого приятно греть руки морозным утром. Сехун не помнит, чтобы предлагал Тао переехать к нему – это как-то само вышло. Но он не возражал, блондину нравилось просыпаться по утрам и засыпать, видя рядом с собой красную макушку и ощущать дурманящие прикосновения Тао на своем теле. Возможно, их отношения можно было назвать бессмысленными, наполненными одним лишь сексом. Но так это видели окружающие, сами парни знали, что это не так. Они были одержимы каждой секундой, проведенной друг с другом, каждым взглядом, каждым случайным соприкосновением их пальцев, локтей, плечей или коленок. Остальные видели лишь похоть в их отношениях, но они не видели смущенной улыбки Сехуна, когда Тао, как бы невзначай, кладет свою ладонь на его и переплетает их пальцы с задумчивым видом; мокрых от слез щек Тао и опухших глаз, когда он узнал, что Сехун повредил ногу; благодарного взгляда Сехуна, когда Тао заботился о нем, пока он болел ангиной; покрасневшие щеки обоих парней, когда кто-то вдруг застал их целующихся в примерочной, и не слышали их веселого смеха, когда они, сидя вместе в уютной гостиной, листали альбомы с их совместными фотографиями. Никто, кроме них самих не знал об этом и это связывало их ещё крепче. Казалось, уже не развязать... но можно ли порвать? Тао сидит на подоконнике и нервно постукивает пальцами по окну, пытаясь попадать точно по капелькам, оставшихся после растаявшего снега. Хотя он больше напоминает дождь, чем снег – падая на землю сразу тает из-за чего образуются глубокие лужи, вместо больших сугробов. Но это не мешает маленьким детям с веселыми криками бегать по улице, подставляя уже полурастаявшим снежинкам язык. Снег ведь первый. Только Тао не разделяет их радости, хмуро, исподлобья наблюдая за происходящим внизу с высоты восьмого этажа. Он внимательно разглядывает каждую подъезжающую к многоэтажке машину, нервно сглатывая, когда какая-либо кажется ему знакомой. Но нужной все ещё нет и это слегка успокаивает нервы, но зато все сильнее начинают одолевать сомнения. А надо ли? А стоит ли? А зачем? Резкий, нагло врывающийся в вязкие, скучные мысли Тао, дверной звонок заставил его замереть. Сердце за миллисекунду оказалось в пятках, он прижался к окну, опаляя стекло горячим дыханием и стал лихорадочно бегать глазами по машинам у тротуара. Нужной не было. Звонок повторился снова, уже продолжительней. Так что Тао ничего не оставалось, как слезть с подоконника и идти открывать дверь. На пороге стоял высокий блондин, с остервенеем давивший на черную кнопку звонка. До того как перед ним распахнулась дверь, лицо парня не выражало ничего приятного и добродушного, но как только он увидел красную макушку, сразу смягчился. На губах даже появилась полуулыбка, больше напоминающая усмешку. - Готов? – спросил он, наблюдая, как выражение лица Тао сменяется с встревоженного на недовольное, лишь в глазах мелко плещется страх. - Ты что тут делаешь? Крис, я же просил не заходить, а ждать меня внизу! А если бы Сехун вернулся раньше? Я вообще думал, что это он... - Ты говорил у него есть ключи. - Мог забыть. Крис лишь фыркнул. - Мы идем? – странно, но Тао задумался. Вчера же сам согласился на «дружеские» посиделки в кафе с Крисом, а сегодня сомневается. То ли совесть подает признаки жизни, то ли ещё что, но, не смотря на это, Тао отстраненно кивает, закусив губу и выходит из квартиры. Ему просто нужно разнообразие. В этом нет ничего ужасного. Уверяет он себя. Сехун возвращается домой ближе к вечеру, грея одеревеневшие руки в карманах легкой осенней куртки. Он мечтает о кружке горячего шоколада и теплой улыбке Тао, но, зайдя в квартиру, он не находит там парня. На звонки тот тоже не отвечает. Хотя Сехун и не навязывался, позвонил всего один раз, если что – перезвонит. Однако, в душе все-таки поселилась некая тоска, медленно растекающаяся по всему телу. Блондин, с вечно растрепанными волосами, как у сонной совы, сидел на диване, держа в руках обжигающую кружку горячего шоколада и невидящим взглядом смотрел в окно. Он даже не обращал внимание на жжение в ладонях, не задумывался о возможных ожогах, обхватив раскаленную керамику двумя руками. За окном кружились снежинки, прилипая к окну и оставляя на нем мокрые капли. Сегодня было седьмое декабря – год, с первого знакомства Тао и Сехуна. Ещё утром Сехун надеялся, что Тао вспомнит, хоть что-то скажет. Хотя бы: «Вау, прикинь, сегодня же год с того утра, когда я проснулся с тобой в одной постели. Год, Сехун!» И все. Этого было бы достаточно. Только Тао не то что забыл, он ещё и дома не появился. За окном все ещё кружились снежинки, а Сехуна все достало. Его начинало тошнить от собственной же сентиментальности, возникло желание сделать что-то непристойное, до жути пошлое и неправильное. С громким стуком поставив кружку с уже остывшим шоколадом на столешницу, блондин поднялся с так и призывающего поплакать да поубиваться от горя на нем дивана и пошел за курткой. Снег бьет в лицо, а руки горят вдвойне, но Сехуну, в общем-то, пофиг. Он направляется в круглосуточную аптеку за углом. На самом деле, она не совсем круглосуточная, ведь в такое время туда может заявиться кто-то не раньше, чем раз в год. Сехун же идет туда намеренно, он идет к аптекарю, сейчас мирно посапывающему за прилавком с различными лекарствами и таблетками или играющего в дурацкие игры на телефоне. Он знает этого миловидного парня уже месяц и каждый раз еле сдерживается, чтобы не схватить его за воротник белого халата, нагло притянуть к себе и, резко вдохнув аромат его дурманящих духов, горячо поцеловать. - Привет, - Сехун громко хлопает дверью, слышится звон колокольчика и нервное дребезжание стекла из-за сильного удара. - Эй, - отзывается аптекарь, полностью погруженный в мир своего телефона. - Чего не спишь? - Бессонница, - усмехается он и наконец поднимает глаза на Сехуна, улыбаясь, но улыбка тут же пропадает, когда парень видит похотливый взгляд блондина и сумасшедшую ухмылку. - Что-то случилось? – осторожно спрашивает он. - Нет. Просто сегодня я хочу немного разнообразия, - чертики пляшут в глазах Сехуна, он призывно облизывает мягкие губы и подходит к прилавку вплотную. - Р-разнообразия? - Отключи мозг на время, Лухан, - шепчет Сехун и хватает аптекаря за ворот халата, заставляя встать на ноги, а затем страстно целует, посасывая его нижнюю губу. Но как только Лухан отходит от шока и отвечает ему на поцелуй, Сехун отрывается от его губ, утыкаясь в шею и глубоко вдыхая запах парфюма аптекаря. Тот часто дышит, пытаясь привести в порядок перемешавшиеся мысли, но потом вспоминает слова Сехуна и плюет на все, отключая голову, теряя контроль над собой и своим телом. Этой ночью Сехун занимается сексом с Луханом прямо на прилавке, сметая все лекарства и рекламки на пол. Кассовый аппарат больно врезается аптекарю в спину, а затем тоже падает на пол, сотрясая все оглушительным грохотом, но ему все равно. Сейчас он может видеть только Сехуна, которого хотел так давно. Запоздало вспоминая о защите, Лухан тянется к витрине, на которой ещё недавно аккуратно были разложены презервативы и баночки со смазкой. - Какие-нибудь предпочтения? На любой вкус и цвет, - довольно жмурится он, переводя дыхание и не упуская момента полюбоваться Сехуном. - Клубника, - незамедлительно выдыхает блондин, продолжая, после короткой передышки, покрывать поцелуями нежную кожу Лухана, местами покусывая. За дверьми аптеки холодно, а в помещении температура чуть ли не за сорок, от стены к стене разносится эхо протяжных стонов и криков. Их учащенное дыхание смешивается с завывающим ветром и растворяется в воздухе. По шее Сехуна катятся капельки пота, которые Лухан тут же слизывает, за что получает благодарный поцелуй в губы и красные следы от зубов на плече. Блондин вовсе не жалеет о содеянном, но при этом мягко отталкивает Лухана, когда тот хочет оставить на его шее засос. Тао возвращается домой ранним утром, тихо ступая по скрипучему линолеуму и пробираясь в его с Сехуном спальню. По дороге он взлохмачивает свои волосы и расстегивает рубашку, скидывая на диван в гостиной. Аккуратно открыв дверь спальни, он понимает, что Сехун ещё спит, как он и ожидал. Облегченно выдохнув, Тао подкрадывается к своей половине кровати, сминая простыни, откидывая одеяло и предусмотрительно оставляя на подушке вмятину. И когда он только успел научиться всему этому? Тао сам удивляется, виновато смотря на Сехуна. Он на самом деле раскаивается за измену, даже не подозревая, чем его любимый занимался этой ночью без зазрения совести. Тяжело вздыхая, Тао для наглядности плетется в ванную комнату. На стене, около зеркала, висит календарь, вчерашняя дата обведена в кружок. Вчера он был слишком взвинчен, чтобы заметить это, а сегодня его сердце неприятно колит и Тао оседает на пол ванной, закрывая лицо руками. Сехун переворачивается на другой бок, усмехаясь предусмотрительности Тао. Вот, сейчас он снова зайдет в спальню, увидит, что Сехун проснулся, наигранно приторно улыбнется, хотя в глазах будет плескаться хорошо скрываемая боль, и извинится, сказав, что вчера, когда он вернулся, блондин уже спал. А потом, его красноволосое чудо пойдет готовить Сехуну кофе и жарить яичницу, беконом выложив на тарелке слово «прости». Но его ли теперь это чудо? Сехун не жалеет о прошедшей ночи с Луханом, он даже рад, что смог снять напряжение и отвлечься на время. Однако, сейчас все переживания снова возвращаются в его душу после недолгой прогулки. Он не хочет терять Тао, его все ещё связывают с ним слишком крепкие веревки. Только уже изрядно ослабленные. Три... Два... Один... Все зашло слишком далеко. Ровно год все было хорошо. Пока им не захотелось разнообразия. Прошел уже месяц с того дня, когда Тао изменил Сехуну с Крисом, а тот, тем временем, заполнял свое одиночество вместе с Луханом. Сехун знает об измене, Тао лишь догадывается, но, тем не менее, оба понимают, что все поменялось. Их отношения рушились тихо, без криков и скандалов – незаметно. Тао стал реже появляться дома, каждый раз придумывая новое оправдание, кажется, у него их был целый склад. А Сехун кивал и сдержанно улыбался парню, затягивая потуже шарф и целуя в щеку. Он знал, что у Тао появился кто-то ещё, но молчал, ведь сам изменял ему с Луханом. Каждый день они становились дальше друг от друга, хотя вроде как должно быть наоборот. Казалось, в один день они проснутся и не смогут вспомнить человека, лежащего рядом в одной кровати. Он больше не будет выглядеть таким по-домашнему родным, когда понимаешь, что этот человек – твой и ничей больше. Скорее, его лицо будет знакомым, но невозможно вспомнить, почему. Где они виделись раньше, кто они друг другу, почему проснулись вместе. Они просто станут чужими людьми. Каждая секунда проведенная вместе уже не казалась им волшебной, не было случайных прикосновений и покрасневших щек. Все стало слишком обыденным, даже поцелуи стали механическими. Просто так надо. Люди, которые встречаются целуются, ведь так? Их отношения длились год, а потом они поняли, что так продолжаться не может. Постепенно все сломалось, веревки перетерлись, нитки трещали по швам. Каждый последующий день мог стать для них последним. Может, этим вечером они в последний раз видят друг друга, в последний раз желают друг другу спокойной ночи? В последний раз Тао на самом деле искренне улыбается Сехуну, а тот обнимает его, думая, что, возможно, все не так и плохо... все ещё поправимо? В один день Тао пришел домой с новой прической. Он перекрасил волосы обратно в угольно-черный цвет. Тогда Сехун понял, что окончательно потерял свое красноволосое чудо, в которое влюбился утром, проснувшись от холодных прикосновений к его коже и увидя, выглядывающие из-под красной челки растерянные глаза. Оба парня четко помнили тот день, каждое мгновение, но боялись думать об этом. Потому что, вспоминая, сердце обливалось черными чернилами, словно кислотой. Но неразборчивые и одновременно изящные буквы не исчезали, напротив, становились жирней, все глубже впитываясь в слабо трепыхающиеся сердце. Чернила слишком въелись – уже не забыть. Даже если мозг забудет, то сердце будет помнить всегда. И они помнят. Сехун и Тао никогда не забывали об этом, но и никогда не вспоминали тоже. Тао сидит на кровати в его с Сехуном спальне, рядом лежит полусобранный чемодан, вокруг разбросаны вещи парня. Одежда, аксессуары, любимые браслеты (каждый для него что-то значит), статуэтки и прочие мелкие вещицы и... фотоальбом. Несколько фотографий вытащены из прозрачных кармашков. Тао сжимает края фотографий в руках, невольно сминая концы, слезы капают на глянцевую поверхность и скатываются по краю, попадая на руку парня. Он разглядывает фото, на котором они с Сехуном радостно смеются, качаясь на качелях. Блондин толкает качели Тао, а тот, растопырив ноги в разные стороны, улыбается во все тридцать два и, запрокинув голову назад, смотрит на Сехуна. Снимков с того дня ещё много. Это было их первое полноценное свидание и Сехун решил запечатлеть его на камеру, так что добрая половина гуляющих в том парке успели поснимать влюбленную парочку. Тао судорожно вздыхает, вытирая слезы тыльной стороной руки и возвращая фотографии в кармашки. Альбом он не складывает в чемодан, убрав его в тумбочку. Медленно вжикает молния, все вещи собраны. Он встает с кровати и подходит к подоконнику, опираясь на него руками. На улице идет мелкий снег, машины застревают в сугробах, а детишки весело играют в снежки. Тао невесело усмехается и открывает окно, впуская в комнату ледяной ветер и выпуская все воспоминания о себе. Всего себя. Год назад седьмого декабря, открытое окно гостеприимно приняло его в квартиру к Сехуну, вместе со всеми мыслями, переживаниями, мечтами, чувствами. Сейчас же, Тао уходит, значит, все остальное тоже. Придя домой, Сехун понимает все без слов. Это должно было рано или поздно случиться. Блондин медленно набирает номер Лухана и просит его прийти. Снова седьмое декабря. Прошло уже два года. Сехун сидит на кровати и гипнотизирует взглядом мобильный телефон. Закрывая глаза и досчитывая до трех, он разблокировывает экран и медленно набирает номер, который вряд ли когда-нибудь забудет. Долгие гудки режут слух, ещё секунда и он бросит трубку, решив, что это была плохая идея, но внезапно, гудки заканчиваются, а на другом конце слышится знакомый хрипловатый голос. - Сехун? - Да, привет, Тао. - Привет... - Сегодня выпал первый снег, - рука, держащая телефон, дрожит, а ладони вспотели, Сехун не знает, что ещё сказать. – А ещё... если ты помнишь... сегодня два года с нашего знакомства. - Да, я помню. Жаль, что мы не продержались эти два года, верно? – грустно усмехается Тао. - Наверное, - Сехун сглатывает. – Как ты? - Хорошо. У меня теперь есть Крис... – Крис. Так вот, как его зовут. - Я рад за тебя. Я сейчас тоже не один. - Тот аптекарь, да? – Сехун не знает, откуда Тао узнал, но и знать не хочет, лишь сипло отвечает «да» и уже хочет закончить этот бессмысленный разговор, когда Тао его останавливает. - Сехун, подожди! – повисает неловкая тишина. Сехун ждет продолжения, а Тао мнется, боясь сказать. – Знаешь... я все ещё люблю тебя. Тао не врет, говоря это, ведь он и правда все ещё любит его, но и Криса тоже. - Я тоже люблю тебя, Тао. - Тогда... может, мы могли бы начать все сначала? – сердце парня забилось быстрее. Он сказал, не подумав, даже не уверенный в том, что все получится, но сейчас он просто хотел повернуть время вспять, чтобы можно было нежиться в объятиях Сехуна и целовать его губы. - Нет. Не надо, - ему больно говорить это, язык еле ворочается, но он должен, иначе снова тупик. – Рано или поздно все повторится, понимаешь? Это было всего лишь случайное знакомство в клубе и нам надо было разойтись ещё утром седьмого декабря два года назад. Ответа не следует, Тао просто не знает, что сказать, не знает, что делать. - Прости... – шепчет Сехун и отключается. Тао стоит около окна, смотря на кружащиеся, словно в танце, снежинки. В руках он держит фотографию – единственная вещь, которую все-таки забрал с собой. На ней он обнимает Сехуна одной рукой, тот целует его в щеку, а второй держит фотоаппарат, делая снимок. Странно, как давно это было. Тогда они были словно одно целое, а сейчас между ними безразмерная пропасть. Один неверный шаг – и смерть. Сильные руки обвивают талию Тао, обнимая сзади и опуская голову на его плечо. Парень сразу напрягается, пряча фотографию. Крис не должен знать о его чувствах, Тао не хочет его потерять. - Что случилось? Ты какой-то грустный сегодня, - обеспокоенно говорит Крис, а Тао смотрит в окно и по его щеке катится одинокая слеза, падая на подоконник. - Тао, ты плачешь? - Посмотри в окно, Крис. Первый снег – это так прекрасно, - шепчет он, а по щекам продолжают катиться слезы, оставляя соленые влажные дорожки. Тао не слышит ответа, но чувствует на щеке губы Криса и зажмуривается, находя его руку, крепко сжимая. Крис разворачивает его к себе лицом, целуя, на этот раз уже в губы и тихо-тихо шепча: - Первый снег – такой же как и ты. Такой же прекрасный. В этот момент Тао понимает, что ему с Крисом тепло и хорошо, что он любит его так же, как и первый снег. И, возможно, Сехун был прав – это было всего лишь случайное знакомство и им надо было расстаться ещё два года назад седьмого декабря. Они все ещё любили друг друга, но их история закончилась, жаль только, что на последней странице, вместо заключительного предложения, красуется черная клякса. Веревки, связывающие их вместе, держатся на последней ниточке, но такой крепкой, что вряд ли она когда-нибудь разорвется.