—Николай?!

Веки, налитые сонливостью ещё с первого пробуждения в два ночи, разлепились. Раньше они были подкрашены жёлтыми тенями и аккуратно подведены подводкой, как часто делает парень. Разноволосый приподнялся с кровати, ощупывая простыню и надеясь что Николай, сосед по комнате в Сигминой шараге, не подложил в кровать ничего "смешного". Что было слишком странно, он ничего не нашел. Поэтому, парень, вздохнув, встал с кровати и потянулся, заставляя слишком длинную для спальной оверсайз футболку лениво потянутся за ним. Сергей поплелся к ванной, чтобы помыться, расчесатся и вобщем-то привести себя в порядок. Своя глупая, но по-колиному говоря, изящная физиономия уже не пугала. Два темнеющих круга под глазами, растрёпанные волосы. Ну, ничего, он приведет себя в порядок. Наверное. Внимание привлекло лишь одно. несколько красных прядей среди лавандовых. Брови, выкрашенные тоже в лавандовый цвет, взлетели вверх в непонимании. Затем кончики свелись к переносице, в омуте серой радужки полыхнула неистовая ярость. —НИКОЛАЙ?! - раздался яростный вопль парня, что просто несколько минут втыкал в зеркало. Затем тихий Колин смешок. Николай сам по себе странным казался. Одевался как клоун в цирке, постоянно отпускал глупые анекдоты, книжку с которыми регулярно приносил на пары, забавляя однокурсников-неандартальцев. Сам по себе, был как дурак. как шут. Тяжёлый топот, предвещающий за собой скандал и пару-тройку укусов на руке раздался в коридоре. Сигма кусался больно, и он это знал, так что применял в качестве наказания. Почти все руки до локтя были покрыты зажившими и нет следами от зубов. Достоевский, со своим таким же как Сигма с Николаем дружком, Тацухико Шибусавой, многозначительно поглядывали на руки Гоголя и глупо улыбаясь, переводя взгляд с Николая, улыбающегося в ответ ( все понял ), на Сыромятникова, что вообще не понимал этих переглядок. и досихпор ведь не понял.. —Коленька, это что?! - готовый придушить своими же волосами соседа, что как не в чем не бывало улыбался, потряс красными прядями в руках Сигма. —что? Не понимаю о чем ты. - пожал плечами блондин. Его, сама неизменность, косичка лежала на спинке кровати, в которой сейчас парень находился. Сергей метнул горящий взгляд на волосы Николая и с удивлением заметил на руках ещё не засохшую красную краску и ее же на белых прядях. Неудачно почесал голову, видимо. Сероглазый не долго думая схватил Гоголя за косу, и последний шикнул от резкой боли при потягивании мягких прядей. парень намеревался притащить блондина в ванную и отрезать косу. Слишком грубое наказание, но Сигме так не казалось. Почему-то. На шум прибежали переполоханные Тацухико и Достоевский, открывая дверь почти с первого раза благодаря заколкам Шибусавы. С порога, ничего не предъявив, Федор начинает свой монолог. — я, конечно, все понимаю, но вы, блять, пол универа подняли своими воплями! - рявкнул парень, да так, что шапка-ушанка что он носил всегда, съехала в сторону и чуть не упала, если бы не Тацухико, который спас ее от верной гибели на грязном полу общего коридора. - вам вправить мозги, или что? То что вы с утра орете, это, я думаю, плохо скажется на вас. А ещё на документе о вашем отчислении. - наставительно, словно препод, рявкнул Федя. Настолько строгим тоном, что Сигма даже испугался. —д-да я то что.. - промямлил парень, продолжая тянуть Гоголя за косу. Что было более странным, он уже взял ножницы, но все ещё не отстриг нахуй несчастные пряди. —простите, Фёд'р Михайлыч! - Коля принял серьезный вид, нахмурив брови и даже чуть поклонившись ( насколько это было возможно при том что Сергей все ещё держал его за косу) —Федь..Федя! - вырвав парня из ещё одной наставительной реплики, что тот уже продумал в голове. Пока Сигма с Гоголем продолжали злобные гляделки, стоящие в дверях парни заметили совместимость красных прядей Сергея и красные руки Коли, очевидно в краске от этих самых прядей. Темноволосый и Тацухико синхронно прыснули, разражаясь громким смехом. Николай тоже громко засмеялся, и ведь лишь из-за раздражённого лица Сергея.. —что смешного?! - возмущенно вскрикнул Сигма, чувствуя себя обиженным ребенком с которого смеются взрослые.