***
Они уезжали в клуб сразу на нескольких машинах, и Алиса с Дашей, разумеется, оказались в той, в которой Гриша был за рулем. — Ничего себе, — подойдя к автомобилю, Даша провела ладонью по блестящей черной поверхности. — Откуда? Но Гриша только по-хозяйски похлопал по багажнику рукой. — Тебе какая разница, — усмехнулся он, открывая перед ней дверь. — Не забивай свою хорошенькую головку… — Ой, ненавижу, когда ты так говоришь, — оборвала его Даша, но все-таки послушно села. В дорогой кожаный салон народу набилось столько, что стало не продохнуть. На переднем сидении сидело двое, сзади умудрились вместиться пятеро. Алисе пришлось усесться кому-то на коленки — наполовину к Даше, наполовину к кому-то еще. В салоне царил полумрак, горела светодиодная подсветка, было тесно, а в глазах все плыло от выпитого перед выходом с девочками. «Гаражами» они не ограничились, а открыли найденный у Гриши в комнате виски. Там же Даша обнаружила пакетик травы, которую они тут же пустили в ход. Оказавшись внутри, Даша оглядела кожаный салон, и, наклонившись к водительскому сидению, зашептала: — Ты думаешь, я идиотка, и ни о чем не догадываюсь? Ты что, хочешь мне проблем принести? — У меня все под контролем, — лицо Гриши стало непроницаемым. — Ненавижу, когда ты так говоришь. Я тебе что, идиот, и нихуя не понимаю по твоему? У меня все под контролем, блять, я знаю, что говорю и я знаю, что делаю. Получив отпор, Даша замолчала. Стекла машины были полностью затонированы, поэтому было трудно понять, где именно они едут, в какой части города. Неожиданно Гриша припарковался в арке и опустил окно, чтобы выбросить докуренную сигарету. — О, а это мой дом, — вырвалось у Алисы от удивления, что из всех мест их города Гриша выбрал именно это. — Вы будете? — Гриша повернулся к ним на заднее сидение. В руках у него был диск, на котором он чертил ровные белые полосы банковской картой. — Давай, — Даша взяла диск в руки, наклонилась, быстро втянула одну полоску и отдала брату. — Говоришь, ты здесь живешь? — спросил Гриша. Он вдохнул сразу парочку и откинулся на сиденье, потирая переносицу. — Раньше жила, — поправила Алиса. Она смотрела за уже закрытое окно со страхом и ненавистью, не замечая того, что происходит в салоне. А между тем диск уже поплыл по рукам, порошок таял, исчезая на глазах. — О, так это значит, что мы можем зайти к тебе домой и забрать вещи? — неожиданно оживилась Даша после второго круга. — Нет! — глаза у Алисы в ужасе расширились. — Ты чего… — А что? Ты не одна, мы вместе, с нами вон какие пацаны, — продолжила раскручивать тему Даша. — Ты уже не одна, не бойся, — добавила она тише: — Он тебя больше не обидит. — Ты не понимаешь… — прошептала Алиса. — Ну что, пойдем? — Гриша, которому синтетика ударила в кровь, с готовностью подхватил эту идею, потер руки в предвкушении. — Что там у вас за история? Кто тебя обидел? — Этот мудак не позволил ей даже забрать вещи, — возмущенно сообщила Даша брату. — Прикинь? — Кто? Парень ее? — Да нет, блять, ее батя! Он выгнал ее из дома и не позволил даже взять одежду с собой. — Охуеть, — согласился Гриша. — Это не дело. Сейчас поставим на место старого мудака. Он потянулся рукой вниз, выудил откуда-то биту и ударил ей пару раз по открытой ладони. Алиса, у которой слезы на глазах выступили от страха, что ей не удастся эту невесть откуда взявшуюся волну остановить, прикрыла лицо руками. — Не надо! Пожалуйста, — она начала умолять, потом осмелев, схватила Гришу за рукав. — Я тебя очень прошу, не надо! — Ладно, ладно! Не буду я его бить. — Нет! Вообще туда идти не надо! Но Гриша уже выскочил на улицу, захлопнул за собой дверь, а Алисе, чтобы выбраться из машины, пришлось приложить немало усилий, так как нужно было лезть через несколько человек. Вместе с парой пацанов, он подходил к ее окнам. — Какой этаж? — бросил Гриша через плечо, оборачиваясь. — Первый, — ответила за нее Даша, которая тоже выскочила из машины, не желая пропускать развитие событий. — Не надо туда лезть, — Алиса наконец их догнала. — У меня там брат маленький. Вы его напугаете! Гриша остановился прямо под балконом ее бывшей комнаты, разглядывая темные, немые окна. Аргумент про брата показался ему весомым, и он не знал, как ему быть дальше. Возвращаться назад ни с чем не хотелось — он уже успел загореться, как он всегда загорался на любой дикий движ. — И не хочу я забирать эту одежду, я ничего оттуда забирать не хочу, ясно? — добавила Алиса, заметив, что он задумался. — Никакая одежда мне оттуда не нужна! Я лучше буду ходить голой. — Понял. А есть что-то, что бы ты хотела забрать? — спросил Гриша и попал прямо в яблочко. У Алисы действительно было что-то настолько дорогое, что ей не давало покоя мысль, что она может это самое дорогое оставить. Она пыталась мысленно попрощаться с этой вещью, но чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось это забрать. — По ходу там никого нет, — заявил один из пацанов. Он залез на стоящее неподалеку дерево и некоторое время наблюдал за тем, что происходит за темными окнами притихшей квартиры. — Может такое быть? — спросила Даша, которая стояла рядом. Алиса кивнула. — Сегодня выходной. Может уехали к бабушке с ночевкой. Ну к матери отчима. — Тогда точно пойдем, — Даша сжала ее руку, чтобы придать уверенности. — Заберем все, что тебе нужно и уйдем. — У меня нет ключей. — Он и ключи у тебя забрал что ли?! — Там открыта форточка, — заметил второй пацан. — Я пролезу, потом открою вам окно. — Я не пойду, — Алиса испуганно замотала головой. С квартирой, в которой все ей напоминало об ее несчастливом детстве и ужасной юности, она точно попрощалась раз и навсегда. Гриша подошел к ней, взял за руку и притянул от Даши ближе к себе. — Тогда скажи мне что это и где это искать, — произнес он тихо, только для них двоих. Его выдох принес свежесть мятной жвачки, а близость его тела несла в себе спокойствие и уверенность. Алиса приподняла на цыпочки и сказала ему все, что он просил. Девушки отошли подальше от окон, скрылись под безопасной тенью арки, и встали возле машины, на бампере которой оставшиеся парни разливали алкоголь. Они мешали в стаканчиках шампанское с водкой и энергетиком, а Алиса эту ядерную смесь спокойно пила, не чувствуя опьянения. Ее колотило от страха и волнения так сильно, что Даша ей предложила одеть Гришину кофту, решив, что ей холодно. Но ей холодно не было. Ветер обдувал голые ноги, к ночи температура стремилась вниз, но ее бросало в жар при одной только мысли, что она стоит так близко к месту своего мучения. Она поклялась, что больше никогда в жизни к нему не приблизится. Из окна показалась фигура Гриши — он сел на подоконник и спрыгнул вниз. Через несколько мгновений он оказался рядом с Алисой и вложил в ее руку амулет. А она была настолько потрясена тем, что ему удалось его отыскать, что не смогла вымолвить ни слова. Они доехали до клуба, а Алиса так и не отблагодарила его и не рассказала о том, насколько это для нее важно.***
— Да, — Алиса сильнее сжала в кулаке дорогое ее сердцу украшение. — Я очень рада. Спасибо. Она сказала это Даше уже в клубе и перевела взгляд на Гришу, в очередной раз думая о том, что его она не успела поблагодарить. Но теперь подгадать нужный момент стало намного сложнее. С тех самых пор, как они переступили порог клуба, девушка, ехавшая в другой машине, не отходила от Гриши ни на шаг. — Ну давай выпьем и я пойду собираться, — Даша подняла свой бокал. — Мне скоро уже выступать. — Выступать? — Ага. Я же здесь работаю. Я не говорила? Давно уже, — сделав глоток, она достала зеркальце из сумочки и начала проверять макияж. — Но правда в том, — добавила она, защелкнув пудреницу, — что я уже нашла кое-что получше. Поэтому здесь в самое ближайшее время освободится место. Понимаешь, к чему я клоню? Алиса отрицательно покачала головой, втягивая через трубочку коктейль. За последние сутки она уже столько всего выпила разного, что в голове у нее, как и в желудке, все перемешалось. — Я могу тебя сюда устроить. Припишем тебе плюс один год, а если менеджер будет просить принести документы, скажешь «я завтра принесу» и все. И так каждый раз. — Но я же не могу больше танцевать… Ты это знаешь. — Да разве это танцы, — Даша пренебрежительно скривилась. — Посмотри, — она махнула в сторону девушек в ультракоротких костюмах, которые изгибались в странных конструкциях, возвышающихся над танцполом. Они напоминали клетку. — Нет. Все равно, — Алиса попыталась представить себя на месте одной из этих девушек за решетками, и ей стало не по себе. — Кто угодно так сможет, — заявила Даша. — Это не то, что делали мы. Здесь никакой особой подготовки не требуется. Это самые легкие деньги в моей жизни, честное слово. Если бы я раньше знала, я бы в нашей студии ни за что на свете не стала бы корячиться. И не парься, никто не заметит, что у тебя что-то не так с ногой. В темноте, так тем более. Это тебе не на сцене выступать. Да и публика… Ты посмотри на них — все пьяные. А если не пьяные, то обдолбанные. Ну прямо как мы. Девушка молчала, прикидывая про себя сможет ли она каждую ночь танцевать здесь полуголой, ловя на себе сотни взглядов, а между тем Даша перешла в наступление. — А ты какую работу вообще собиралась искать? — Даша с усмешкой наблюдала за тем, как она раздумывает. — Официанткой ты не сможешь — много часов на ногах, хромота будет очень заметна, нога у тебя вообще нахуй рассыпется. Кем? Продавщицей в магазин? Ну? Какие у тебя варианты? Она отодвинула бокал и убрала пудреницу в сумочку. — Тебе надо денег, так? Быстро и желательно как можно больше. Я даю тебе такую возможность. Думала, ты спасибо скажешь. — Спасибо, — выдавила Алиса из себя. — Нет, меня это не устраивает, — заявила вдруг Даша решительно. — Мы сделали тебе макияж, прическу… Костюм сейчас подберем. Зачем откладывать? Пойдем к менеджеру. Ты полностью готова. Можешь сегодня уже выступать. — Сегодня? — к такому повороту Алиса точно была не готова. — Ага. Я тебе как раз все покажу. Ты быстро вольешься. Чтобы тебе не было страшно, будем в одной стойке, вместе. — Ну я… — она попыталась возразить что-то, но возразить ей было совершенно нечего, а настойчивости Даше было не занимать. К тому же было очевидно, что сделать первый шаг в том состоянии, в котором Алиса была сейчас, легче, чем потом приехать сюда одной и на трезвую голову. Но главный аргумент «за» стоял сейчас прямо перед ней и небрежно обнимал другую девушку. Алисе хотелось сделать что-то, что привлечет внимание Гриши, хотелось поговорить с ним, но сейчас это казалось чем-то совсем нереальным. Она видела только его спину, а хотела видеть его глаза. Так что какая разница, что будет смотреть кто-то еще, если на нее будет смотреть он? Она взяла Дашу за руку и позволила себя увести. Под алкоголем и спидами она мало что чувствовала, и боль в ноге отступила куда-то очень далеко. Едва прикрывающий грудь топ и короткая юбка она решила воспринимать как концертный костюм, и так примирились с тем, что будет танцевать полуголой. Ну и, конечно, Даша оказалась права — быть девочкой гоу-гоу оказалось намного проще, чем корячиться на сцене, выступая с серьезным танцевальным коллективом. Было даже смешно, что кто-то серьезно платит за такие танцульки. Но главное, что ей стало наградой то, о чем она и мечтала. Взгляд Гриши сопровождал ее с момента появления в громоздкой клетке и до того, как ей разрешили уйти. Сначала она прочитала в нем удивление — наверное, он не ожидал, что маленькая сиротка, которой он только что из жалости помогал, может выглядеть и вести себя так. В затуманенном, блуждающем взгляде было что-то еще, но Алиса не имела права стоять, и разглядывать, и угадывать, что там у Гриши на уме. Она старалась произвести впечатление и на будущих работодателей, которые согласились ее сегодня просмотреть, и старалась не пялиться на Гришу так, чтобы это стало слишком очевидно. Одно было ясно совершенно точно — он смотрел, а девушка, которая обвивала рукой его шею, ему была глубоко безразлична.***
Дома Алиса пыталась поспать, но бьющие в уши фантомные басы (ведь ей пришлось танцевать почти возле самой колонки) сильно этому мешали. Когда она наконец начала проваливаться в сон, до ее сознания прорвались странные звуки. Сначала она пыталась не обращать внимания, но очень скоро тупой равномерный стук по стене стало невозможно игнорировать. Она привстала на локтях, оглядела их спальню. Даша лежала на своей половине кровати и спокойно спала в глубоком отрубе, привыкшая, видимо, к постоянному шуму в квартире. За стеной послышались стоны. Сначала тихие, едва различимые, потом все громче и громче. Сладострастные женские стоны, явно свидетельствующие о том, какое удовольствие испытывает обладательница пронзительного голоса. Она просила еще и еще, и, судя по всему, сразу же получала. Теперь уже даже Даша заворочалась. — Кто это? — тихо спросила у нее Алиса. Но она только повела плечами, прикрыла голову подушкой и сонно пробормотала: — Совсем уже… Нет совести. Наушников у Алисы не было, соответственно не было никакой возможности заглушить звуки. Попыталась последовать примеру подруги и накрыться подушкой, но это не помогло. Ей оставалось только слушать и ждать, когда все закончится. Но оно заканчиваться не спешило. Девушка посмотрела на часы — полшестого. Около часа назад они вместе вернулись из клуба, и разбрелись каждый по своим местам. Гриша с пацанами, кажется, продолжили тусить в гостиной. Она придумала себе тысячу причин, почему это не может быть Гриша, потому что ей отчаянно хотелось, чтобы это был не он. Стоны за стенкой утихли, зато в ванной сильно включилась вода. Алиса повернулась на бок, попыталась снова заснуть, но теперь ей не давали покоя мысли о том, что только что происходило за стеной. Прошло примерно полчаса прежде, чем входная дверь захлопнулась. Алиса вышла коридор, прошла мимо гостиной, где продолжали сонно тусоваться парочка парней, и добралась до кухни, чтобы увидеть, что завтрак, который она вчера приготовила и который оставался нетронутым, теперь был уничтожен горячей парочкой. Она выглянула в окно — из подъезда они вышли вместе, но почти сразу же Гриша свернул в сторону, направился к машине. Девушка, которую всю ночь в клубе отчаянно на нем висела, пошла за ним. Между ними состоялся короткий разговор, после чего Гриша сел в машину, а она осталась стоять. Видимо, он не удосужился ее даже подвезти, зато подарил короткий, смазанный поцелуй на прощание. Алиса наблюдала за ними, борясь со жгучим желанием скинуть на них из окна вазу, в которой стояли цветы, которые Гриша подарил ей накануне, в ее лже-день рождения. Очевидно, что Грише не нужны были ее «спасибо» и ее благодарности. Все это и кое-что гораздо большее он в изобилии получал от других.