Все кто меня бросили...

      Все, кого Стенли ценил, от него уходили. И он был достаточно умëн, как бы братец ни доказывал обратное, что бы понять - с Диппером будет так же.       Оно было так с Фордом, было так с Шерми, так было с… а в общем-то, и двоих для ясности хватает. Может это покажется малым, но как то раз, в лет двадцать, Стэн решил написать список всех имён людей, что его бросили, как друга, брата или возлюбленного. Чернила в единственной ручке, которую он забрал со старой работы, закончились раньше. С каждым годом Стэн, мысленно, прибавлял пару имëн и был полностью уверен, что количество тех превысило, как минимум в двое, количество его лет.       Он мог сделать вывод, что для изменения этой ситуации, понадобится гораздо больше чем новые документы, новая работа и новый штат.       Но, в общем и целом, это не казалось приговором, а от некоторых одиозных личностей он и сам был не прочь избавиться, просто, к их счастью, они успели это сделать раньше и тише, чем сделал бы это он.       Сейчас ему попалась далеко не одиозная личность, а улучшенная копия брата, он уверен, Фрейд знает объяснение этому всему. Но Стэн, всегда думал, что в основе его поступков лежит только желание стать великим, а не сексуальное влечение.       В первый день, четыре года назад, пребывания близнецов в хижине, он только отметил шумную натуру Мейбл и тихую натуру Диппера.       Натура первой подпитывалась, в течении суток, конфетами и наклейками с надписями типо «Пожалуйста», вмазать бы придурку, что подумал, будто втирать такую дичь гормональным девочкам подросткам, с списком целей: влюбить в себя мальчика из параллели и научиться плести косы из спагетти, по туториалу в Ютуб, хорошая идея.       Натура Диппера, на первый взгляд, спит и видит мужикотавров, гномов, но так оно только днëм, а вечером, нет, вечером Дипперовскся сущность не начинает видеть полуголых русалок или женщин -паучих, к вечеру его сущность начинает видеть Стэна.       Это, если верить словам уже семнадцатилетнего Диппера, но «Верить» может послужить только на наклейке Мейбл, Стэн привык использовать более Стэновские слова.       Осталось понять, какие привычные ему способы, подходят под двоюродного внука, под его, тогда ещё тринадцатилетнего, сейчас семнадцатилетнего, двоюродного внука.       Как сейчас помнит.       Первую ночь Диппер засыпал очень беспокойно, ему вечно чудились тени, которые ползут по стенам, а в окне виднелся силуэт с жëлтым глазом. Он дрожал от страха и стыда. Задумывался о своей ничтожности, ему ведь уже тринадцать, почти шестнадцать, да, ему почти как той рыжей девчонки с компанией ребят, которую он видел по дороге сюда и которая случайно выронила купон в какой-то кафе. Кто вообще делает индивидуальные купоны, с указанием возраста, в обычном кафе?       Стэн спокойно заснул в ту ночь. Точнее, Стэн спокойно спал в ту ночь, пока мелкий, наглый мелкий внучек, не решил, что прийти к его деду посреди ночи будет прекрасной идеей. Просто пришëл, лëг и заснул, а Стэну теперь лежать и думать, что за хрень происходит этой ночью.       На следующее утро Диппер не заикнулся про это. У него даже не было на это времени. Работа в хижине, резко найденный дневник и размышления о прошлой ночи, которые смешиваются с мыслями о рыжей девчонки, о боги, той самой рыжей девчонкой, за стойкой.       С тех пор прошло четыре года.       Стэн быстро понял, что лучше относится к этому как он относился всегда. Да, Диппер не одиозная личность, да Диппер его внук и, именно поэтому, Стэн ещë больше должен идти по привычным ему путям.       Быстро понимать- семейное дело.       Только Диппер решил понимать по другому. Для Диппера всë выглядит по другому. В его гормональном сознании, странно, раньше оно не показывало чего то подобного, всплывали различные картины.       Летом, в окружение сумасшедшего городка, тайн и чудовищ, он вечно сваливал это на адреналин и недосып, так ведь может быть? Сердце стучит из-за бега в течении дня, сон не приходит из-за ярких картин с дяде… приключениями. В общем, летом Диппер мог самообманом спасать свою психику или спасать еë более жëсткими приключениями, типо Гидеона или Била, это кажется ему более безопасным чем нездоровая тяга к Стэну.       Но лето кончилось и Мейбл с Диппером уехали домой.       После этого сны уже нельзя было сваливать на всë вокруг. А на что сваливать? На уроки, которые он не слушает, «Представьте себе, мистер Смит, я знаю про теоретическую механику на отлично, это доказывает моë недавно дописаное эссе для Кембриджа. В который меня, последнее полугодие, зовут учиться», на девочек, которым он резко стал интересен, оно и понятно, после всех эти приключений его мышцы стали крепче, а взгляд взрослее, вот что нужно для любви невинных школьниц? Он бы и рад скидывать на это, забыться во всей этой нормальной жизни, но каждый урок напоминает о том как дядя придумывал истории для хижины, сидя каждый вечер над тетрадью, каждая девочка, каждые прикосновения падающих на него девочек, у которых уже появляются очертания фигуры, напоминают ему сильные руки дяди, которыми он охватывал плечи близнецов.       Поняв, что избавиться от мыслей не получится, Диппер решил идти дальше и с рвением учëнного начал изучать всë: психоанализ, статьи о подобных связях, фанфики, ввëл записи где, начиная с той ночи, описывал каждую возникшую у него мысль.       Умение понимать и анализировать привело их к встрече, через четыре года после первого лета.       Впервые в жизни у Диппера был список целей, не такой, как у Мейбл, который она имела, кажется, с рождения, на каждый год, список у Диппера заключался в одной цели, с множеством подпунктов: соблазнить и начать отношения с дядей Стэном. И, в отличие от Мейбл, он точно знал как это сделать, как минимум, он так думал.       Стэн удивился выросшему Дипперу. Он не был педофилом, поэтому, несмотря на всю странность прошлой ситуации, никогда не думал о Диппере как то иначе или о отношение Диппера к нему, или о его отношение к Дипперу. Они —дед и внук, пожилой дед, хоть и под влиянием, портала, спасибо шикарному научному эпику, очень медленно стареющий и, кажется, гораздо дольше живущий, и тринадцатилетний, хоть и очень умный для своего возраста и неплохо так похорошевший за то лето, внук.       Но этот пацан, пацан с густыми тëмными кудрями и глазами цвета кофе, пацан в модной одежде, пацан явно следящий за своей внешностью, больше походил на мальчика-модель из гей-журналов- это самое невинное сравнение которое пришло на ум Стэна, и не спрашиваете, откуда у него есть эти журналы, он не педофил, но не запрещал быть себе бисекссуалом- чем на его милого внука, ну этот парень тоже милый. А так же этот парень-его внук.       Видя, на глубине глаз дяди, заинтересованность, Диппер был на седьмом небе от счастья. Ради этой реакции он, ещё три года назад, начал следить за собой, ему это, на удивление всех, очень понравилось, теперь он был не просто умным, но и красивым, что добавляло уверенности, но также он был не просто красивым, а ещё и умным, что помогало отшивать вечно достающих девочек.       Он был счастлив, но счастье быстро прошло, за неделю. Стэн позволил себе только эти огоньки на дне глаз и не собирался позволять больше. Сначала Дипперу было грустно, но потом он вспомнил подпункты и начал медленно исполнять их.       Медленно и планомерно.       И вот, сейчас, они лежат в одной постели, лучи рассветного солнца пробиваются сквозь цветное стекло делая эту картину более красивой и порочной.       Несколько минут назад, Диппер стонал с наслаждением проводя аккуратными ноготками по сильной спине, несколько минут назад Стэн с наслаждением целовал хрупкую шею и обводил шероховатыми ладонями по бокам юноши.       Сейчас Диппер лежит на плече обводя седую волосатую грудь, сейчас Стэн лежит на кровати и гладит веснушчатую спину.       Стэн уверен, что Диппер уйдëт, так было со всеми до него. Стэн знает, что после Диппера никого не будет.