Прощайте S Но не всегда S

- Подкрепление! Нам нужно подкрепление!! – раздавался крик Никиты из рации. – Второй отряд, где вы, черт бери? Райан!.. … Всё шло по плану. Все шло как по маслу: Никита с командой оцепила участок – старинный особняк, отстоящий от городской черты на довольно приличном расстоянии. Цель – наркобарон , ни о чем не подозревающий, был прищучен, пойман в собственном доме. Всё было идеально… Как вдруг, неожиданно началась пальба по группе захвата – со всех сторон. Их окружили! Как это возможно? Ничто не предвещало… … Уже была выведена из строя как минимум половина их лучших бойцов. Майкл ранен. Никита, тут же кинувшаяся к нему, отстреливалась, как могла, взывая Отдел о помощи. Подкрепление прибудет лишь через двадцать минут, а положение дел критическое. Она ползком и перекатами приближалась к своему жениху, который корчился от боли, прислонившись к кирпичной стене. Пули свистели у нее над головой, слишком близко. - Майкл! Майкл, держись, слышишь!!.. - Никит… Дальше время остановилось. А потом пошло, но в замедленном действии: крики, свист пуль, хаос – все это звучало где-то в отдалении, где-то очень далеко. Никита же издала истошный вопль, наплевав на собственную безопасность, поднялась на ноги и бросилась к только что убиенному жениху, уже сползающему по стене. - Не-е-ет! Майкл! Майкл, не смей! Нет! Слышишь меня!! Майкл, открой глаза!.. Жгучая боль ужалила ее в правое плечо, заставляя очнуться из состояния транса. Никита, покачнувшись, упала лицом вперед – прямо возле своего любимого. Невзирая на боль, она подползла к нему, судорожно обхватывая его руками, с силой сжимая его кровавую рану, шепча что-то невнятное – но Майкл уже не слышал. Так, Никита, безудержно рыдая, прислонилась к стене, опустив его голову себе на колени, все еще сжимая область на его сердце, перемазанная и его, и своей кровью. Где-то вдалеке, из выпавшей и теперь валяющейся на земле рации, раздавались требовательные крики Райана, вопрошающего доложить о положении дел… Пальба понемногу стихала, большинство из команды Отдела полегло либо замертво, либо были ранены, а Никита так и продолжала сидеть, пораженная шоком от произошедшего. Кто мог это сделать? Как их вычислили? И главное, за что?.. В мутном сознании не находилось вариантов для ответа. А потом солнечный свет ей загородила тень. Над нею кто-то возвышался. Никита медленно подняла глаза. Она была под дулом револьвера. В руках у паренька. Тинейджера лет пятнадцати, с вроде бы знакомым лицом… Никиту вдруг озарило. - Стефан?.. 3 месяца назад Стефан поправил галстук-бабочку, отрешенно всматриваясь в свое отражение. Машина уже подана, Сергей, его личный водитель, тщательно прошедший проверку отцом, ждет у входа. Стефан всегда относился к стилю несерьезно. Но отец всегда повторял – «Ты не можешь заявиться на собрание акционеров в обшарпанных штанах и кедах и ожидать, чтобы люди проявляли к тебе должное уважение после этого». Сын всегда усмехался и отмахивался от глупых наставлений. Но сегодня не тот случай. Сегодня Стефан хотел выглядеть стильно: классический черный костюм, черная рубашка и черный галстук-бабочка. Глядя в зеркало, трудно было не согласиться с отцом: сейчас его сын – настоящий красавец. Стефан схватил цветы и вышел из дома, быстро сел в машину на заднее сиденье и произнес: - Извини, что заставил ждать. - Всё в порядке. Я понимаю, как тебе сейчас паршиво. К такому непросто подготовиться. Парень ничего не ответил, лишь кивнул. Дальнейшая дорога прошла в безмолвии, после чего машина затормозила у пункта назначения. Центральное городское кладбище. - Не торопись. Я подожду столько, сколько потребуется, - бросил Сергей вылезшему из машины парню. Стефан сглотнул, готовясь принять этот вызов – войти в главные врата. Затем смело зашагал вперед, пока не остановился возле мраморного надгробья, на котором значилось «Ари Тасаров». Стефан постоял в нерешительности, прислушиваясь к ощущениям. Ему сообщили об отце полгода назад, но посетить это место не позволяли проклятые бумаги, документы, требующиеся для переезда через границу, ведь он несовершеннолетний. Наконец, ему представился такой «шанс», но Стефан не думал, что это будет настолько тяжело. Слышать о смерти близкого – одно, но видеть его надгробие… Это как последняя, заключительная точка в осознании… Отца на самом деле больше нет. Он наклонился, опустив букет свежих цветов на мрамор, а после присел прямо на землю, прислонившись к памятнику спиной, на мгновение закрывая глаза. Переведя дыхание, Стефан извлек из внутреннего кармана пиджака смятый пожелтевший от времени конверт и прочел свои инициалы на нем. - Почему же ты не сказал мне, папа?.. Почему не рассказал раньше, когда еще можно было что-то изменить?.. Он развернул сотню раз перечитанное письмо, уже просто машинально пробегаясь по наизусть заученным строкам. «Дорогой сын. Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет в живых, и пришло время тебе узнать всю правду. Узнать о том, кто твоя мама…»