Верностью и щедростью

Затесаться среди солдат местного сопротивления оказалось не так сложно — сколочены они были едва ли не наспех, людей с Ватацуми оказалось намного меньше, чем солдат Сёгуната, и народное ополчение принимало в собственные ряды почти каждого, кто озвучивал недовольство нынешней политикой. Натан не действовал столь прямолинейно и необдуманно, опасаясь, что его история обратится в крошево от нескольких точечных вопросов, но в рядах восстания оказался скоро и был принят тепло. Строй армии оказался ненадежным не только на первый взгляд: изнутри все держалось на честном слове, слепом доверии и символическом распределении должностей между солдатами. Натан их не винил, хотя и считал это игрой в солдатиков, а не дееспособной военной мощью — вышедший из рядов Фатуи, он смотрел на отряды через призму выправки и многолетнего служения Царице, не в силах не отмечать, насколько проседают силы Ватацуми. Но ума высказывать это временным сослуживцам у него хватало. Он медленно протискивался в их доверительное отношение друг к другу, обменивался лживыми историями о себе — сглаженное и приукрашенное прошлое, разбавленное выверенной и реалистичной придумкой — и узнавал больше о Ватацуми, ее жителях. Больше ему удавалось узнать о быте или сколько котят понесла кошка Моригути в прошлом году, чем действительно дельных вещей, но выловленные крупицы из непринужденных разговоров он записывал в отчеты, которые передавал в родное фатуйское подразделение. В отчетах Натан отображал остатки провизии, успешность поставок и перехвата продовольствия у армии Сëгуната, затраты моры на оружие и общую численность повстанцев, их вооружения, медикаментов. Он вносил все это с тщательностью, не позволяя лишних слов — сухо, четко. Имена, должности, суммы, потери... Все проходило через его письма напрямую к офицеру Дарье, которая отвечала ему короткими зашифрованными очерками, одобрительными и критикующими. Через него Дарья получала всю подноготную лагеря у форта Фудзита. Или почти всю. Об одном Натан так и не смог расписать на желтоватых листах. Первый раз это произошло спустя четыре месяца нахождения в лагере — они смогли крепко осесть на утесе, прикрытые от армии Сёгуната скалой, выросшей вокруг хребта древнего змея, и отделенные опасным ущельем. Натан тогда перетаскивал бочки с дождевой водой к самодельному фильтру: часть воды они собирались пустить на питье и готовку, а другую оттаскивали в небольшой закуток, который использовали для мытья — несколько поставленных близко друг к другу полотен, прикрывающих наготу, доски поверх синеватой травы и хлипкая скамейка. Он уже перенес последние две, когда к нему подошёл Такахаси и, коротко и дружелюбно поприветствовав, бросил: — Тебя офицер Каида зовет, — голос был чуть встревоженным. — Как закончишь, подойди у нему. Внутри что-то неприятно заскребло, но Натан только кивнул и, дотащив бочки и вылив из них воду, с тихим волнением в груди направился к офицерскому домику, большему, чем остальные. Каида уже ждал его. — А вот и ты! — он криво улыбнулся ему из-за рассекающего губы шрама и, подхватив под локоть, повел его в другую сторону. — Поговорим. Натан сдержал нетерпение и подозрения, прикрыв плоским вопросом: — Я что-то забыл?.. — Нет, — Каида осмотрелся и заговорил тише. — До меня слухи дошли, — Натан постарался не задерживать дыхание, — что ты совсем не интересуешься местными девушками, но явно изнываешь. В коленях растворилась слабость, а вот к щекам притек стыдливый румянец. — Да как-то... Не могу я, — повел Натан плечом. — Итак несладко здесь, а заставлять... Не мое. — Но хочется? — Каида смотрел внимательно, но не зло, что не могло не расслабить. Его не поймали на письмах. Все пока хорошо. — Кому не хочется? Уже который месяц, — он неопределённо махнул рукой, надеясь, что разговор быстро себя исчерпает. Он и вправду скучал по девичьему теплу, но последний раз возлежал с девушкой еще в Снежной — иногда он вспоминает отголоски того тепла, которым она с ним поделилась, сжимая пышными бедрами его бока и позволяя погружаться в ее влажную мягкость. Но уже тогда он проходил отбор в заграничные отряды, оттого свидания их не были долгими и серьёзными, а заводить романы на службе Натан и не собирался. Скулы разгорячились сильнее. — Почему вы спрашиваете об этом, офицер? — Пойдём. Если, конечно, тебе ещё хочется. — Это какая-то проверка? — Натан хотел бы сойти за дурочка, однако в нем не было и капли понимания. Каида глухо и искренне рассмеялся. — Пойдём. Они дошли до небольшого домика, временно возведённого у самой скалы. Одноэтажный, уходящий в грунт, со скошенной крышей, с которой стекала в канавки вода. В маленьких оконцах горел тусклый свет, но разобрать, что происходило внутри, не вышло. Каида несколько раз постучал в деревянную дверь, и та отворилась, показывая грубое лицо одного из солдат — Натан его помнил, Коджи. Он осмотрел их обоих и, кивнув, пустил внутрь. В лицо сразу ударила духота, а ушей коснулось тяжелое дыхание, перемежанное с тихим подвыванием. — Он пока просто посмотрит, — сказал Каида и закрыл за ними дверь, одной рукой приобнимая Натана за плечо, чтобы отвести в сторону. Домик был и без того тесным, а около дюжины мужчин, сгрудившихся в центре, делали единственную комнату еще мельче. Пока глаза привыкали к слабому свету от дорожных светильников, вой истончился до хриплого скулежа, и у Натана закрутило в животе. Чем больше он рассматривал стоящих мужчин, тем больше отмечал — сброшенные в углу доспехи, приспущенные штаны, обнажающие взмокшие от пота бедра и ягодицы. Духота усилилась. — Сюда, — Каида отвел его в один из углов и, взяв под подбородок, аккуратно повернул ему голову в сторону мужчин, между кругом которых образовался просвет. Натан обомлел. Ни в какой из дней он не мог представить, что кто-то из его командиров позволит себе открыто показывать благосклонность кому-то из отряда. Ни в одну из ночей он не думал, что Дарья оголиться перед ними и разляжется на подстилке из сена. Но сейчас на его глазах генерала Горо протаскивали по рыхлым подушкам и вздергивали на члене. Он прижимал к голове уши, вгрызался клыками в жесткие наволочки и громко выл, сильнее отпячивая алевшую от хватки задницу. Натана замутило. Каида же, сохраняя спокойствие на лице, стянул с себя верхние одежды и глубоко вдохнул. — Красиво? Горо отпустил наволочку, промокшую от слюны, и задрал лицо к потолку, взвизгивая и тут же давясь звуком, когда член занял его рот до самой глотки. — Это... У Натана пересохли губы. — Ты хорошо показал себя, — Каида похлопал его по колену. — А ребята донесли мне некоторые детали вашего разговора — ты прости их. Считай это наградой. В волосы Горо вплелись жилистые пальцы, сжали с долей нежности — его голову удерживали на месте, утыкая носом в густую поросль на лобке и не давая вздохнуть. — Знаю, тяжело сперва понять, — Каида задумался, — и принять, поэтому пока посмотри. — Пока смотри?.. — в горле словно наждачкой прошлись. — В следующий раз можешь присоединиться. Натан подавил задушенный вздох. — Сегодня посижу с тобой. Горо на подстилках поднялся на руках, выпуская головку изо рта, и вдруг повернул голову в их сторону. — Рема-А! — радостно и задушенно позвал он, и белесым залило его висок и челку. — Ты поздно, — Горо утер лицо тыльной стороной ладони, отведя взгляд и посмотрев на спустившего на него солдата с ободряющей улыбкой, пока дрожащая рука трепала его между ушей. — Дожидался вот. Натан снова почувствовал прикосновение к своему колену, но в нем не было ни толики той интимности, которой стоило бы опасаться. Его похлопали по-товарищески, с дружеской грубостью. Взгляд Горо, удивительно ясный, несмотря на то, как генерала продолжало качать на члене, перевёлся на Натана, а уши встали торчком. Радостно. — Хорошо, — он снова взглянул на Каиду и вдруг завел руку куда-то за себя, что-то ища — Натану не было видно из-за стоявших мужчин. Через несколько мгновений на затылок Горо легла рука, сжала и потянула назад, прогибая в спине. Натану хотелось закрыть лицо ладонями и ничего не видеть, но Горо вздыхал, срываясь в хриплые стоны, и приковывал к себе взгляд — грудь с ярко-красными сосками выпятилась вперёд, влажный член хлопал по подтянутому животу, хвост дëргался пушистой рыжей кистью, ноги еле держали, пока его, запачканного и распаленного, быстрыми толчками брали со спины. В голове совсем не укладывалось. Горо был генералом. Выше него в иерархии сопротивления стояла только Ее Превосходительство Кокоми Сангономия, под чьим рукавом ютилось все восстание, до конца неокрепшее и скорее не отбивающие территории, а удерживающее ухваченные до этого. Ему должны были подчиняться, он вел их за собой, отдавал приказы и сам кидался в гущу сражения, сметая строи — Натан видел то собственными глазами. Как видел и преданность солдат юному и, честно говоря, неопытному воину, за которым они бросались бездумно и слепо. Он должен быть примером, способным на жесткие и жестокие решения. Он обязан держать в дисциплинарном кулаке всю скупую армию, но сейчас его когтистые ладони обхватывают темные от крови члены и надрачивают их близко к своему покрасневшему и потному лицу, уже покрытому подсохшим семенем. Натану дурно от мысли, что такое может быть среди Фатуи. Натану тяжело дышать, потому что голове тесно от непонимания, а штанам — от растущего напряжения. Громким шлепком ягодицы Горо ударились о бедра солдата, и его скулеж заглушил низкий стон мужчины, вливающегося в него. Горо сполз с члена, и Натан не мог видеть его со спины, но уверен, что между его ягодиц мокро, а светлые разводы констрастировали с растянутой кожей. — Мгм, я сам, — твёрдым жестом Горо остановил Коджи от попытки помочь и встал на ноги — его красные стёртые колени плохо разгибались, член колыхался едва-едва при каждом шаге, а хвост ходил из стороны в сторону в вялой радости. Никто его не останавливал, только держался рядом, чтобы не позволить упасть. Их разделяло всего несколько шагов, и за них сердце Натана успело разогнаться, а под пупком сильнее затянуло волнение. — Опоздания недопустимы, — Горо упер руки в бока, останавливаясь около Каиды и Натана, и взглянул сверху-вниз, румяный и пахнущий резко. — Но ради новенького прощаю. Каида не успел ответить, Натан — задать вопрос. Но Горо и не собирался ждать их слов, уже насильно разводя колени Каиды в стороны и опускаясь между его бедер, с которых приспустил штаны. — Введи его в курс, — приказ. Это был приказ, и Натана ошпарило твёрдым тоном, который больше не раздался и предложением — Горо взял Каиду во всю длину, растягиваясь натертыми пунцовыми губами вокруг и вжимая когти в толкающиеся бедра. — Обычно опоздавшим... Ничего, — просипел Каида и опустил ладонь на макушку Горо, то ли держа, то ли удержаться стараясь. — Но сегодня нам повезло, да, с... Спасибо, генерал.. Натан не мог отвести взгляд от качающейся под рукой головы без удушливого и неуместного возбуждения, и все слова Каиды проходили мимо него. Прикрыв влажно блестящие глаза, Горо, раскрасневшийся и тяжело дышащий, насаживался ртом на член и довольно мычал, когда носом касался паха. Его мягкие на вид уши жались к волосам, слипшимся от окропившего их семени, а хвост то и дело бил Каиду по ногам, кончиком задевая и Натана. Хотелось дотронуться. Натан сжал кулаки и задержал дыхание, стараясь уловить, что ему рассказывали. Горо предложил это сам, и собирались так они уже не первый раз — обычно, если сражение было тяжелым, он собирал самых верных к себе людей и просто проводил с ними время, пока однажды это не вылилось в совместную ночь, когда Горо слег с гоном. Это не было случайностью, он сам принял решение до того и взвесил, кому доверял и насколько далеко готов был зайти в желании утолить плотский голод. Это все, что понял Натан, коря себя за неумелость в сборе информации — Фатуи за такое не хвалили, а справедливо наказывали, но и Натан не знал, как донести до них, что генерала сопротивления затрахивают до усталых слез целой группой солдат. — И тебе предлагают прис-соединиться, — Каида смотрит на Натана с беззлобным прищуром. — Разболтаешь, что тут происходит? Тебе никто не поверит — с-слухи множатся уже давно и похлеще-е... Горо шумно сглотнул, давясь, когда Натан тихо прервал Каиду: — Я приду. Я обязательно приду. Последний слог потонул в рыке Горо.

***

Здесь не так душно, как в прошлый раз. Генерала Горо пока нет, в то время как солдаты Ватацуми подтягиваются в низкий домик и, обмениваясь негромкими репликами, то снимают с себя кэйко, оставаясь в нижних одеждах, то рассаживаются удобно, угощая сослуживцев найденным вином. Натан же чувствует себя неловко, не совсем осознавая, как все приходит к тому, что он видел несколько месяцев назад, поэтому держится в отдалении, заняв тот угол, где они с Каидой сидели в прошлый раз. Пришедший Коджи протягивает ему маленькую пиалу и предлагает выпить вместе с ним, чтобы расслабиться, и Натан соглашается. В нем плещется легкое беспокойство, разбавляемое возбуждением от предвкушения — картины скулящего генерала, обкатывающего смуглые члены, не раз посещают его во снах. В них он лишь сторонний наблюдатель, но пах приятно тянет, а поутру от чувствует себя словно после долгих прелюдий. И у них, к сожалению, нет продолжений. Вновь и вновь воспоминаниями возвращаясь к залитому семенем лицу, Натан так и не пишет о том Дарье. Он никому не говорит, молчаливо перемалывая и осмысливая все внутри, и со стыдом ощущает, как натягиваются его хакама, когда во время битвы генерал Горо, мелкий и шустрый, потерявший все стрелы, рыжей яростью вгрызается в глотку воина сёгуната. Образ боевой страсти и кипящей крови накладывается на развратную потную обнаженность, раскинувшую ноги и открывающую вид на яркий член и растянутую до красноты дырочку — Натан видел мельком, когда Горо, выпустив Каиду изо рта, опрокинулся на спину и позвал-приказал взять его. Натан все еще ловит себя на мысли, что готов был покрыть генерала вместо Каиды уже тогда. — О, Натан, — Каида возникает рядом с ним. — Твое место не здесь. — Простите, офицер? — Центр. Тебе надо в центр, — Каида тянет его за локоть и ведёт к большой лежанке, накиданной из одеял и подушек прямо на деревянном полу. — Ты же принял решение? — Я хочу, — Натан ощутимо краснеет, — присоединиться. Да. Он едва не закашливается, когда рядом кто-то одобрительно гудит. Уж не Такахаси ли это? — Новенькому — особое внимание, — кивает Каида и усаживает Натана на подушки. — Так генерал Горо решил. Он хочет, чтобы каждый мог спокойно влиться и не оставался бы не у дел. — Он такой заботливый, — это действительно Такахаси, и сейчас он откликается с нежностью и благодарностью. Натан заглушает внутренний голос, шепчущий, что он чужой на этом любовании. Если бы не привитая снегами выдержка, он бы даже разочаровался, что влезает в столь низкий обман. Но тонкая загорелая на солнце талия; рельеф пресса, спускающийся под пояс хакамы, в прорезях которого видны накачанные бедра; мелькающие под украшенным ремнем соски; подвижные пушистые уши. Они манят Натана. Ему томно желается сжать генерала в руках, попробовать его кожу на вкус. Таких, как он, нужно облюбить и задарить грубоватыми ласками, и Натан, прежде не испытывающий такой жажды до мужского тела, нуждается в склоненной голове Горо. Показать превосходство над одним из лидеров жалкого сопротивления. Заласкать с щемящей нежностью его небольшое рядом с ними тело, словно настоящую собаку вкусным мясом накормить да пузо почесать. Натан тихо выдыхает. — Волнуешься? — Есть немного. Это... — Странно, — Каида распускает завязки рукавов. — В первый раз я тоже испытывал неловкость, но... Недовольным никто не уходит. — Я буду первым? Каида смеётся. Они болтают ни о чем, Натан угощается вином еще пару раз, когда глухой гомон вдруг рассекает стройный хор голосов после скрипа двери: — Добрый день, генерал! Генерал Горо румяный, словно шел сюда быстро, а на его волосах капли начавшегося дождя. Он встряхивает головой, уши смешно шлёпают по макушке, и крупные ладони уже помогают ему выпутаться из доспехов — их стягивают с него легко и быстро, а в обнажившиеся руки дают чашку. — Все собрались? — вместо чашки Горо берет винную вазочку и хлебает из узкого горлышка, довольно выдыхая. Его взгляд находит Натана. — У нас пополнение! Тебя хорошо встретили? — Т-так точно, генерал! — Натан икает под одобрительный смешок Горо. — Вольно, солдат, вольно. Горо направляется в его сторону, но по пути обнимается почти с каждым солдатом, от кого-то получает влажный поцелуй в макушку или шею и тихо хихикает, когда ему шепчут приветствие в ухо. Он двигается естественно и никакая скованность не лежит на нем тяжестью. Сам тянется к мужчинам, позволяет сжимать свои бока и — Натан краснеет — ягодицы и искренне интересуется, как у кого прошел день. Он любим ими. Перед Натаном Горо садится на колени, пока вокруг них кольцом сходятся мужчины. Небольшие руки с не по-человечески крепкими когтями упираются ему в грудь, и генерал, перекинув ногу через бедра, опускается на них, заглядывая в лицо. — Расслабься, — пальцы гладят кромку пояса, идут по ней к завязкам и цепляют кончики, натягивая на себя и выпутывая из узлов. — Если тебя это утешит, я тоже стесняюсь. Скулы Горо и вправду не уступают цветом маковому цветку, но Натан видит очертания его возбуждения и неловко ведёт плечом — Горо не только взбудоражен сейчас, он же, распаренный и громкий, прокатывался по этим одеялам с несколько месяцев назад. И явно не впервые. — Мы... Давно не собирались, — Горо медленно приспускает штаны Натана и переводит взгляд на его мягкий член, лежащий в светлой курчавой поросли. — Ого, — скромный и неприкрытый восторг отражается на его лице. — Не думал, что у людей они, м, тоже могут быть другими, — улыбнувшись уголками губ, Горо накручивает часть волос на палец и немного потягивает, быстро отпуская. — Еще и мягче. Его ладонь вычерчивает широкую линию и накрывает теплый ствол, и Натан осознает, что подушечки Горо отличаются от его — они грубее и словно бы пышнее, вместе с тем, жутко горячие. Горо замечает его удивление и окольцовывает кулаком. — Ребята говорят, это необычно, да? — он держит член в руке и большим пальцем плавно массирует головку сквозь тонкую кожицу. — У них иначе, — с Горо медленно, но умело снимают штаны: освобождают бледные из-за слоев ткани бедра, которые резко контрастируют со смуглым животом, вытягивают штанины из обвязи на голенях, но оставляют саму обмотку и гëтэ. Фудзоси прикрывает пах с рыжим пушком. Натан не успевает заметить, как люди вокруг них плотно смыкаются — кто-то сидит на одеялах, некоторые опираются на столб, поддерживающий потолок. Дышать тяжелее. Телу жарче. Улыбка Горо и его искренняя радость, когда член Натана медленно приподнимается, горячат грудь. Натан так скучает по теплу. Кто-то подхватывает его руку и укладывает на бок Горо, который оказывается не таким мягким, как представляется. Однако его желается сгребсти и вжать в себя. Горо сползает ниже, пока его голова не оказывается над пахом Натана, и воздушно трогает губами тазовую косточку. Он легко, как касание лепестка, выцеловывает кожу, его запястье ведет вверх-вниз, а кончики волос иногда задевают обнажающуюся головку, вызывая у Натана тихие вздохи. Губы генерала оставляют невидимые жаркие следы, с мнимой застенчивостью зажимают кудри на взмокшем лобке и вдруг ласково приглаживают у самого устьица. Непроизвольно Натан кладет ладонь ему между подрагивающих ушей и давит, на что Горо только смеётся и трется о член щекой — головкой по скуле и виску, мазком по челке со святлой прядью. И утробное порыкивание, отдающееся у Натана где-то внутри волной желания. У Горо во рту влажно. Его язык шире, глотка отдает выжигающим жаром, и Натан крепнет внутри него, упираясь в заднюю стенку гортани и растягивая ее. Горо хочется иметь в горло долго и сильно, натягивая до упора, но он не позволяет, прибивая неожиданно сильными руками к одеялам. Макушка покачивается между ног Натана, дразнясь одним только видом. Бедра высоко задраны, а хвост, ходящий из стороны в сторону, свернулся кольцом, щекоча сведённые лопатки. За спиной Горо, раставив колени по бокам от лодыжек Натана, стоит широкоплечий Коджи. Его хмурый пристальный взгляд направлен вниз, где, Натан не может видеть, но знает точно по запаху массажного масла, узловатые толстые пальцы сдвигают фудзоси и погружаются в генерала. Горо сильнее гнется в пояснице, стоя на четвереньках, выпускает член изо рта, чтобы надрочить его, любуясь, и снова обхватить заалевшими влажными губами. Он сосет бережно, но с прорывающимся нетерпением — края клыков неприятно задевают кожицу, оттягивая ее вниз, и Горо хмурится и едва ли не обиженно мычит каждый раз. Не будь то больно или опасно, Натан умилился бы, но вместо этого трет сильнее хрящики подвижных ушей, заставляя их жаться к макушке, и еле сдерживает неодобрительный прищур. Генерал Горо так старается. Опытный, искренний и жаждущий. Его маленькое сильное тело раскачивается между членом Натана и пальцами Коджи, когти держат взмокшие бедра Натана, взгляд расплывается слезной пеленой. Кто-то одобрительно хлопает его по пояснице, и Натан хочет сбросить чужую руку, но сдерживается и только глубже вгоняется в тугое горло. — Кх! — Горо вдруг шлепает его и резко отодвигается, хватая член у основания и с силой сжимая. — Хватит. Его припухшие губы цветом едва ли не со спелую вишню, и Натан хочет их смять, заявляя собственное главенство. Каида, словно почувствовав это, предупреждающе сжимает плечо и шепчет: — Подожди. Горо делает вид, что не слышит их и не замечает никакого взгляда. Он выпрямляется на коленях, потягивается, задирая руки к потолку, и вновь опускает взгляд на Натана, чей ноющий член поблескивает от слюны и смазки. Снисходительно. — Руки убери, — вдруг говорит он и кивает на балку, на которую Натан облокачивается все это время. Натан нехотя слушается, с подозрением косясь на Горо, но тот больше ничего не говорит — только помогает устроить ладони дереве, гладит от запястий до подмышек, щипая через ткань, и пересаживается с колен Натана, на которые сполз, на низ его живота. — Держи здесь. Зачесав пальцами челку, Горо заводит одну руку за спину и обхватывает твёрдый член. Ерзает с несколько секунд и приставляет головку к горячему, текущему маслом отверстию. Натан ощущает, как оно пульсирует вместе с дыханием Горо, раскрывается расслабленно и словно готово вот-вот растянуться вокруг. Натан перестает дышать. Горо медленно проталкивает член в себя — его кончик неподатливо проходит в жаркую влажность, погружается внутрь неторопливо под довольное поскуливание. Опускаясь с каждый сжатым вздохом, Горо садится на бедра Натана и запрокидывает голову, прикрывая глаза с тихим стоном. Край фудзоси сползает по его ягодице и прилегает к основанию наполнившего его члена, но генерал будто и не обращает внимания — бедра напрягаются, приподнимая тело, и вновь опускают его. Когтями Горо скребет по груди Натана и раскачивается. Внутри Горо горячо. Он сжимается, пульсирует и ходит вверх-вниз по члену, словно пытается выдоить из него больше смазки, которая и без того вытекает, смешиваясь с разогретым и уже не таким тягучим маслом. Руки Натана сводит от желания впиться в бедра Горо, удобно беря его, и насаживать с силой, не давая никакой воли. Вместо этого он вынужден держаться за балку и подмахивать навстречу, стараясь загнать себя поглубже, до звонкого шлепка. Горо явно замечает его напряжённые руки и останавливается, усевшись до упора. Он протягивает ладони к Натану, прося взяться за них, и перекладывает себе на поясницу — мизинцы Натана трогают пушок на крестце, переходящий в пышный хвост. — Можешь не стесняться, — голос Горо граничит с отчаянной хрипотцой. Натан гладит его взмокшую кожу, ерошит неверяще мягкую шерсть и ведет к крепким ягодицам, напряженным и округлым. Пальцы сами трут между ними, собираясь капли пота, задевают собственный член и натянутые края. Высокий скулеж пронзает весь позвоночник. — Держи-держи-держи, — Горо опадает ему на грудь и прихватывает ключицу зубами — не кусает, хаотично касается сохнущим языком. Сжав ягодицы сильнее, Натан разводит их в стороны и дергает Горо вверх, чтобы сразу же загнать член обратно, выбивая из генерала восторженный скулеж. Хвост над его спиной мельтешит быстро-быстро, уши прижимаются к волосам. Он трахает генерала Горо в одном ритме, не замечая, как Каида рядом трогает себя между ног, а кто-то из солдат беззастенчиво дрочит Горо на спину, сливая на нее. — Можно! Вой Горо такой неожиданный, что Натан останавливается, но Горо это не нравится, и он двигается вопреки застывшим рукам — мелко, стараясь притереться скрытым тканью членом. — Подождите, генерал, — сипит Коджи и пытается снять его с члена Натана, но встречается с возмущенным клокотом. — Подними его. Натан пусто смотрит на Коджи, но соглашается с ним, нехотя притягивая его к себе, заставляя уткнуться влажным ртом в шею. Горо зло кусается и пытается двинуться назад, но головка уже выскользнула и оставила его пустым. — Сейчас-сейчас, — двое солдат лишают Горо фудзоси и отбрасывают в сторону — на генерале только кияхан на икрах и гетэ. Кодзи заливает член Натана маслом, проталкивает часть внутрь Горо и, обхватив Натана под головкой, приставляет ее к вульгарно мокрому входу. Натану не нравятся прикосновения другого мужчины, но это легко прощается, когда можно снова мять генерала изнутри. Слушать, как он радостно тявкает, когда головка прокатывается в нем; как хлюпает между ягодиц. — Да не так быстро, — Коджи вдруг давит на поясницу Горо, прижимая к Натану. — Не двигайтесь. У Горо уши торчком. Он словно что-то успевает осознать, на его румяном лице отражается улыбка. — Тебе понравится, — он гладит Натана по лицу и целует в кадык, подергия хвостом. Масла становится еще больше, и Натан чувствует, как к его члену плотно жмется палец. Но возмутиться не успевает — палец доводит до краев растянутой дырки, туго оттягивает ее и проникает внутрь. Горо жмурится, Натан до боли в ладонях сжимает его ягодицы. — Вот так, наш хороший генерал, — Коджи поддаётся вперед и массирует Горо изнутри, стараясь растянуть. — Наш щедрый генерал. Он кусает кончик уха Горо и смотрит Натану в глаза. — Жди. Натан потакает Горо и обнимает его, размазывая по лопаткам сперму, пока он жадно вылизывает ему шею. Пальцы Коджи двигаются внутри Горо, вжимаясь в член Натана и горячие стенки, раскрывают, и масла становится еще больше, когда уже горсть из четырёх проталкивается сквозь мелкие слезы Горо. Горо хнычет и крутит бедрами, за что получает звонкий шлепок — Натан не видит, кто оставил яркий след. — Ну же! Коджи выворачивает запястье — подушечки упираются в растянутую стенку и давят, вырывая громкий протяжный стон. — Да! Так! — Горо рвется из объятий Натана, старается подняться на локтях и раскачивает себя, выпрашивая больше. — Хватит медлить! Это приказ! Он весь вскидывается и злобно, низко воет, когда в нем остается только член Натана. Становится пусто. Чья-то сильная рука схватывает волосы на затылке Горо и грубо утыкает разъярённого генерала в грудь Натана. — Держи его! Один из солдат теснит Коджи, который помогает обездвижить Горо, и приставляет свой член к члену Натана. Примеряется и начинает протискиваться в ставшую чересчур узкой задницу. Горо колотится, напрягается всем телом, полосуя Натану грудь когтями, и задерживает дыхание, пока не оказывается натянут до самого паха. Натан так крепко сжимает челюсти, что скрипят зубы. Все замирает. Горо распят двумя членами, плотно прижатыми друг к другу его пылающими мышцами, солдаты смотрят жадно, Натан борется с осознанием, в каком положении оказался, и отвращением, что к его яйцам прижимаются чужие. Они не двигаются, по ощущениям, не меньше минуты, вслушиваясь в пульс крови в ушах. И вдруг Горо медленно поднимает голову и смотрит гневно в глаза Натана, сгребая ворот рубашки. — Ты двигаться собираешься, солдат? Твёрдый приказной тон. Строгое лицо. Жар задницы вокруг члена. Натан не разрывает зрительный контакт и на пробу качает бедрами — рычащий вздох ему ответ, обратный толчок. Приоткрыв клыкастую пасть, Горо тяжело дышит и ловит его движения, подхватывая. Солдат над ними глухо стонет. Они примеряются друг к другу. Медленно перекатываются, распаляются. Два члена трутся друг о друга внутри хрипящего и дрожащего Горо. В нем тесно, жарко, слишком влажно. Так хорошо. Толчки становятся длиннее. Горо пускает слюни Натану на плечо, пока его поясницу проминают сильные руки, а член прижимается к обнажившемуся животу Натана. — Хочу... По-другому, — Горо приподнимается на руках и под разочарованные стоны медленно встает с членов — они выходят из него с неприлично громким чавканьем, и бедра Горо блестят от масла. Хочется схватить его и насадить обратно, иступленно толкаясь. Подтягивая мелко дрожащие колени к своей груди и разводя их в стороны, Горо упирается пятками в подстилку и ищет равновесие. Уловив его желание, солдат за его спиной опускается на одеяла и садится совсем впритык к Натану — им приходится немного повозиться, чтобы ноги сильно не мешали друг другу, а члены могли плотно сойтись друг с другом. Натан даже подтягивается, чтобы прочнее упираться в балку. Солдат держит Горо за талию, некто обхватывает их члены и помогает генералу опуститься обратно. Две головки растягивают одну дырку вновь, и тройственный стон поднимается к потолку. Горо приобнимают, не давая упасть, пока он садится до упора и скулит. Опустив взгляд, Натан хочет посмотреть, как из генерала вытекают масло и смазка, но неожиданно для себя прикипает к его члену. Скрытый до этого, сейчас он виден хорошо и вызывает небывалый интерес. Цветом он намного ярче, чем остальная кожа Горо. Головка до странности узкая, сам член длинный, с двумя небольшими припухлостями почти у основания. Он отличается от человеческого, и Натан протягивает руку, чтобы кончиками пальцев погладить кораллово-розовую кожу. Горо одобрительно стонет и начинает двигаться активнее. Он трахает себя ими, толкается в руку Натана и смотрит сверху-вниз, стараясь увидеть собственный живот. — Сейчас-сейчас. Его спина выпрямилась вместе с глубоким вдохом. Ерзая, Горо размеренно выдыхает, втягивает живот и ищет опоры сзади. Чужие руки подхватывают его не менее крепко, чем до этого, пока он не замирает и слабой рукой не гладит себя под ребрами, привлекая внимание. Пальцы чертят линию от диафрагмы к пупку, под которым проступает округлость. Губы Горо складываются в ухмылку. — Это вы, — шепчет он и плавно приподнимается и опускается — кожа натягивается изнутри, сильнее оттеняя выпуклость над рыжей порослью. Завороженный, Натан перемещает ладонь с члена на низ живота Горо и давит. Это и вправду он. Двигается глубоко внутри, давимый стенками Горо и членом солдата. — Это вам за хорошую службу, — Горо извивается на их членах, выгибается в спине и не дает себе дышать, наращивая темп. Его розовый член подпрыгивает в такт, небольшие яички поджимаются, нежные соски кажутся мягкими и притягивают к себе. Натан обхватывает Горо за поясницу и примыкает к его солоноватой груди губами — гладкая кожа сосков приятно ложится на язык, а в волосы зарываются когтистые ладони, плотно прижимая. У Натана в голове словно пух и сплошное пекло: Горо, несмотря на небольшие размеры, никак не походит на деву. У него крепкие мышцы, плоская грудь, стоящий член. Он сильный и яростный на поле боя. А Натану до боли в челюсти хочется вылизывать его, делить задницу с другими мужчинами, чесать у хвоста, ласкать мелкую головку в пальцах или даже обхватить ее губами, чтобы Горо скулил, хвалил и отдавался ему — им — полностью. Укус сам расцветает на коже, и Горо довольно стонет, тут же прерываясь мычанием — чей-то член заходит ему в самую глотку и двигается в ней. Натан быстрее вбивается, сталкивается руками с другими, пока пытается ухватить покрасневшие бедра Горо. Они натягивают его без какой-то единности, но всё равно не мешают друг другу, ласкают и берут генерала слаженно, и Натан чувствует, как возбуждение внутри распаляется тугим огнём. Он толкается до самых яиц, шлепает о свои бедра ягодицами и жадно обнимает. Горо принадлежит им без всякого остатка. Искренний, заботящийся, щедрый. Его узкая задница обволакивает их, жмет внутри себя и делится жаром, распаляя сильнее. Его срывающийся голос отдается наслаждением до ломоты в суставах, нетерпения даже в костях. Громкий стон опускается до захлебывающегося скулежа, когда Натан не сдерживается и изливается глубоко в Горо. С каждым толчком загоняет в него все больше семени, до вмятин сжимает поясницу и втягивает сосок, пухнущий под его языком. Дышать выходит урывками, члену уже больно, когда его трут изнутри, и Натан низко стонет. Горо стаскивают с него в несколько рук — помогают выпустить из объятий, стягивают с членов, и Натан замутненно видит, как из Горо начинает капать его семя. — Вот, — кто-то — Каида? — дает ему в руки фляжку, и Натан жадно пьет воду, пока в голове проясняется и реальность становится ощутимее. Здесь все еще битком мужчин, большая часть из которых обнажена; душно; пахнет вином и потом. Здесь уютно. Горо поднимают на руки — Коджи подхватывает его под колени, прижимая спиной к своей широкой груди, разводит ноги сильнее в стороны и роняет на толстый член, вырывая из генерала визг. Его, со слезами на глазах и стекающей по подбородку слюной, с оттяжкой берут на весу, не давая упасть и заставляя беспомощно цепляться за предплечья. Член шлепает по животу, оставляя мокрые следы от смазки, и густые прозрачные капли срываются на одеяла. Один из солдат спускает до коленей штаны и пристраивается тоже. Натану видно плохо — спина солдата закрывает Горо собой. Над плечом лишь подпрыгивают уши, а шею обхватывают слабеющие руки. Ноги Горо дергаются в такт толчкам. С одной ступни слетает гетэ и с глухим звуком падает на пол, где ее бережно убирают в сторону. — Гм... — Натан прокашливается, отвлекая Каиду от ласкания собственного члена. — Я... Я всё?.. Каида смотрит на него сперва непонимающе, но уже скоро улыбается. — Не хватило? Мы здесь надолго сегодня, — он как-то неловко вытирает смазку о штанину. — У него гон. Да и столько времени прошло с последнего раза. Так просто не отпустит. — А разве, — подобрать слова непросто, пока взгляд прикован к тому, как Горо обхватывает чужую талию ногами, — разве ему не нужно самому?.. — Трахать? — Каида явно смеётся с него. — Поздно стесняться, расслабься. Нужно, но ему нравится радовать нас. Хотя сегодня, как знаю, есть те, кто готов отдаться ему и так. Натан опускает взгляд на собственный еще не опавший член. Подставляться под Горо не хочется, но его задница все еще манит. — Если найдешь силы, можешь продолжить, но попозже. Дай другим насладиться. До них доносится скулеж и сдавленные стоны, когда в Горо кончают в очередной раз и сразу же перетягивают в другую сторону. Ставят на дрожащие ноги, берут за запястья, натягивая их назад, и загоняют член в текущую маслом и семенем дырку, не позволяют даже сделать передышку. Горо только запрокидывает голову с едва ли не счастливой улыбкой — его розовые щеки хочется расцеловать. Горо высовывает язык, широко раскрывая рот, и его тут же заполняют. Его стойка перекошенная — на одной ноге не хватает гетэ, поэтому он вынужден переступать, ища равновесие. Но его с такой силой дергают назад после каждого толчка, что оно теряется вновь. Свет от фонариков делает тени глубже, а рельфев мышц более видимым, и от любования бедрами Горо не оторваться. Они до завидного сильные, красивые до желания сжать зубами, когда напрягаются. Горо все переминается с ноги на ногу, втягивает щеки и прикрывает глаза, красная тушь под которыми размазалась до нижней челюсти. Он выглядит как после рыданий. Его хочется умыть, закутать в один из терпимо колючих шерстяных пледов и медленно брать. Посадить на себя и просто удерживать, пока он не разомлеет и не начнет двигаться сам в благодарности за заботу. Он создан не для армии, а для долгих ночей, полных задушенными стонами. Но Натану все еще хочется увидеть его рот, измазанный кровью из порванной шеи врага. Хочется нагнуть сразу после битвы, распластывая на камнях и быстро деря в узкую задницу. Горо просто хочется. Из уголка рта Горо вытекает белесая струя, смешиваясь со слюной, и головка вышедшего члена шлепает по нижней губе, пока генерал судорожно хватает воздух. Другой член уже тычется ему в щеку, и Горо с готовностью накрывает его. В него и на него сливают еще раза три. Горо глотает семя, крутит задницей и не пытается стереть подтеки, окрасившие кожу. Его хрипящее дыхание перемешивается с негромкими стенаниями, пока его приласкивают — малиновый член тискают мозолистые руки, приподнимают и массируют мошонку, перекатывая некрупные яички. Весь Горо оказывается во множественных объятиях, и из его груди вырывается хихиканье, похожее на смущение. Он даже потупляет взгляд, когда кто-то шепчет ему на ухо, пока трет кончик другого. — Не хочу... Так кончать!.. — Горо хнычет, жмурясь, и из его головки неровно выплескивается густое семя. Кто-то ловит капли ртом, одобряюще целует раскрывшуюся щель. — Еще, — не умолкает генерал, и член его стоит все столь же ровно и крепко. — Еще хочу! Солдаты переглядываются между собой и кивают друг другу. — У нас есть подарок для вас, — поцелуй в припухшие губы отвлекает Горо, который сразу же открывает рот и позволяет вылизывать себя изнутри, с трудом глотая слюну. Пока Горо зацеловывают по очереди, на подстилку опускается молодой мужчина — Натан узнает в нем Такахаси. Он обнажается, откладывая всю одежду в сторону, ложится на спину и разводит в стороны жилистые ноги. Привставший с места Каида желает помочь ему, взяв с пола масла, но Горо уже замечает готового к нему мужчину и выпутывается из задерживающих рук. Натан видит, что взгляд у генерала уже далеко не такой ясный, каким был весь вечер. Он жадный, приковывающий, пьяный не от вина, а наполняющего его похотливого жара. Он кладет руки на колени Такахаси, разводя их сильнее, но накрыть мужчину ему не дают. — Генерал, подождите, — Каиды пытается его отодвинуть и вызывает полное агрессии рычание. — Он не вместит вас. Натан не понимает. — Он — мой, — Горо снова пытается лечь на Такахаси, но его удерживают за плечи — гладят, спускаясь и лаская соски, одной рукой чешут хвост. — Ваш, но подождите, пожалуйста, — Каида смазывает маслом пригоршню пальцев и вводит в Такахаси сразу три, бодро толкаясь ими и прокручивая. Наклонившись к Такахаси, он шепчет, чтобы Горо не услышал их. — Не стони, не провоцируй его. Такахаси поджимает губы, Натан почти ничего не понимает, пока в мужчину проталкивается четвёртый. Взгляд Горо прикован к ним, из его сдавленного горла вырывается жалобный скулёж. Он пытается вырваться из рук, дергает бёдрами, и у солдат уже плохо выходит перенимать его внимание с раскрасневшего Такахаси, в которого помещается едва ли не вся ладонь. Каида доливает остатки масла — по одеялам уже растекаются жирные пятна — и переползает в сторону, почти сметенный рычащим Горо. Генерал наваливается на Такахаси и шумно обнюхивает его: шею, кусающе ее зацеловывая, подмышки и грудь, словно в поисках молока. Пальцы вминаются в бедра, но Горо не вгоняет член в незакрывающийся анус, а вдруг рывком Такахаси переворачивает. Грубо утыкает носом в мокрую от пота ткань и трется о ягодицы, царапая бока до полос цвета осеннего клена. Роста Горо никак не хватает, и он жмётся губами между лопатками и загривком, заставляя Такахаси прогибаться в пояснице сильнее. Примеряется и, наконец, с рычанием вторгается в солдата, крепко схватив зубами складку кожи. Такахаси захлёбывается криком, и Горо вторит ему клокочущим воем, мелкими быстрыми рывками шлепаясь о задницу. Он почти не выходит из Такахаси, не подпускает никого и заходится нечеловеческим гулом, когда кто-то пытается тронуть мужчину под ним. Горо трахает без передышки, зализывает укус и оставляет новый, сильнее предыдущего. Между лопаток Такахаси тонкой струей течет кровь, неровно собираясь у позвоночника. Ее Горо слизывает и, крепко обняв мужчину поперёк груди, жмется близко-близко к нему — бедра высоко выкидываются и падают обратно с громким шлепком, вжимаясь с такой силой, что Такахаси не прокатывает вперед только из-за хватки Горо. Они оба замирают с несколько мгновений и стонут в унисон после вязкого молчания. Такахаси кончает под себя, а Горо только слабо крутит бёдрами, не выходя. — Он его повязал, — шепот Каиды пугает Натана. — Еще немного, и можно будет подойти. — Он его... Как?.. — Он тебе сам покажет. Такахаси благодарно хнычет какую-то нелепицу, когда Каида и Натан садятся близко к ним. — Генерал, — дозваться с первого раза не выходит. — Генерал, Натан хочет посмотреть. Горо медленно поворачивает к ним голову и щурится, пока в зрачках не отражается рассудок. — Если... Такахаси не против, — Горо качает еле-еле бёдрами и снова налегает на мужчину — проводит ладонью от плеча до кисти и покровительсвенно ее накрывает. — Ты нам покажешь? Беззвучно Такахаси кивает. Горо порыкивает на них, но позволяет Каиде просунуть руку между их телами. Каида берет пальцы Натана и кладет на натянутую кожу Такахаси. — Сдайте немного назад. Горо ворчит и не более чем на длину фаланги выходит. Палец Натана погружается в дрожащего Такахаси. Идет вдоль скользкого члена и достаточно быстро упирается в горячее расширение, растягивающие кишку. Натан замирает под тонкий стон Горо. Вспоминаются те припухлости у основания члена Горо. Неужели это они? Горо пульсирует внутри Такахаси, и этот пульс отдаётся у Натана красным маревом. Он водит подушечкой по узлу и, не сдержавшись, овладевает ртом Горо — приникает к его натертым губам, ловит язык своим и жадно вылизывает. Горо отвечает ему и снова двигается в Такахаси, и Натан приходится убрать руку, чтобы переместить её на яички. Горо выстанывает в него, качает бёдрами неровно, стараясь сильнее прижаться к руке. — Возьми меня, солдат, — хрипит Горо ему в лицо, и слюна пачкает подбородок. Не заботясь более о смазке, коей полна задница генерала, Натан легко втискивается в его растраханную дырку и упирается лбом под взмокшим затылком. Хвост Горо ходит из стороны в сторону и щекочет грудь, когда Натан начинает раскачиваться. Марёво плотнеет. Натан закрывает глаза и только погружается раз за разом во влажно хлюпающее пекло Горо. Где-то далеко, будто не здесь, стонет Такахаси. Как сквозь подушку слышится, как Горо целуется с кем-то и глубоко сосет. Он так много берет в рот, что обхватив его шею, Натан чувствует, как чужой член раздвигает горло. Его хочется придушить. Чтобы он обмяк, жадно дышал и не мог сфокусироваться. Он был бы беспомощным, и Натан обязательно позаботился бы о нем — заткнул розовый анус членом, погладил между ушей, крепко прижал собой к полу. Горо закашливается и жадно хватает воздух ртом, но Натан не дает ему надышаться — смиряясь со вкусом чужого семени, он снова сминает его алые губы и засовывает язык в рот. Провести под языком, приласкать ребристое небо, проглотить его слюну и сгустки солдатской спермы. Такахаси вскрикивает, когда когти Горо вспарывают ему кожу. Горо разрывает поцелуй и просит прощения, гладя дрожащими руками и размазывая выступившую кровь. — Все хорошо, — его голос слаб. С больно бьющимся от возбуждения сердцем Натан прихватывает губами шерстку у уха Горо, и генерал с сипением выходит из подчиненного. Утолщение на его члене, не спавшее до конца, растягивает Такахаси, показывается медленно и влажно блестит. Руки сами тянутся к горячей малиновой коже, и Натан зажимает член в ладонях — укрывает, словно старается спрятать мячим, и массирует, разминая и не давая жару спасть. Горо запрокидывает голову, хрипя, и густые белесые капли падают на бедра Такахаси, пачкают окончательно помятые одеяла и стекают по натертой головке. Его тело становится мягким изнутри и снаружи, и Горо заваливается вперед, ложась рядом с Такахаси на бок, съезжает с члена Натана и давится дыханием. Его тяжело вздымающаяся грудь вся мокрая от пота и красная, член подрагивает и медленно опадает, но генерал не закрывается — напротив, отводит в сторону колено, показывает размазанную по животу и паху сперму и подтягивает его выше, смотря Натану в глаза. У самого же в них стоят усталые слезы. Натану повторять не нужно. Закинув ногу себе на плечо, он снова рывком входит в Горо, крепко обнимая за бедро. Быстрыми толчками шлепается о него, закрывает глаза и сипит сквозь сжатые зубы. Натану становится без разницы, кто под ним. Скулит ли то генерал или какая-то девчушка. Чья дырка так горячо обволакивает член и влажно нежит в себе, желая объезжать ее еще не раз и не два. Кто дышит с глухими стонами рядом. Ему все равно. Почти. Мускулистая икра словно сама ложится под зубы, и Натан закусывает ее, когда в низу животе заливается белым огнем. Мышцы выжигает, кожа идет колкими мурашками, член пульсирует и гоняет внутри пекла семя. Горо заходится надрывным довольным плачем. Грудную клетку сдавливает удушьем, и Натан отшатывается. Качается на коленях и, пока в голове мутнеет, кое-как садится задницей на подстилку, раставляя широко ноги, между которыми все горит и тянет. Кто-то всовывает ему в руки вино, и он жадно пьёт, жмурясь, чтобы не видеть мушек перед глазами. — ... устал? — Коджи лежит рядом, и его взгляд прикован к Горо, на котором уже двигается другой солдат, ловя губами его рыдания. Натану нечего ответить, и он неопределенно взмахивает рукой, стараясь отдышаться. — А ведь вечер не подошел к концу, — с низким смешком Коджи потягивается и кладет ладонь на свой толстой член. — Останешься с нами? Натан молчит и просто смотрит вперед. Ноги генерала широко разведены в стороны, пока его с оттяжкой берут на покрывалах. Он повизгивает, давится мольбами, крепко обнимает за шею, царапает плечи и изгибается в крупных руках. Он выглядит совершенно затраханным и таким использованным, что мало кто захотел бы иметь с ним дело вне этих стен. Никто и никогда не пошел бы за ним в бой. Но он такой красивый. Ласковый, щедрый, открытый и азартный. Он ничтожен по сравнению с командирами Натана и позволяет солдатам слишком многое, взращивая в них поразительную верность. Натан криво улыбается. — Куда я денусь?