Ты пахнешь ванилью

Тэ лениво открывает глаза и, не поднимаясь, осторожно оглядывается. Мышцы неприятно тянет, что заставляет омегу лежать, не желая шевелиться и предпринять попытку сесть. В номере отеля царит полумрак: центральный свет не горит, тусклый свет исходит лишь от стоящего у стола торшера и настенного светильника, что висит в коридоре. Он цепляет взглядом Чонгука, стоящего у окна. Статная широкоплечая фигура неподвижно наблюдает за ночным Сеулом. По всей видимости, Ким проспал далеко не один час, раз за окном окончательно стемнело. Чон выглядит сосредоточенным или… грустным?! А может, просто серьёзным. Тэхён уже заметил, что многие его эмоции походили друг на друга, и различить их было не всегда легко. «Он такой красивый… — парень продолжает разглядывать альфу. — Почему ты так вцепился в меня, тебе ведь любой даст… К тому же, с таким-то запахом». Будто в ответ на его размышления, Чон стремительно оборачивается — увидел в отражении стекла, что Тэ зашевелился. — Ты проснулся, — констатирует он и, приблизившись, пристраивается на краю кровати. — Как себя чувствуешь? Ничего не болит? — Нет, — омега посильнее натягивает одеяло, когда понимает, что на нем нет ничего из одежды, чтобы прикрыть оголенные плечи и грудь. — Я в норме. По правде сказать, ему льстит подобное беспокойство со стороны Гука по отношению к нему, но он понимает, что это все вынужденные и временные вещи, которые вот-вот должны сойти на нет. — Я испугался, когда ты вырубился, как только кончил, — Чон заставляет парня покраснеть и прижать к горящим щекам край одеяла. — Но я рад, что все в порядке. Я заказал нам еды, ты ведь приехал сюда сразу после занятий, наверняка не поел. Тэхён кивает. «Почему он?.. — омега приподнимается на локтях, часто моргает и крутит головой, озираясь по сторонам. — Так заботится… Это странно». — Вставай. Чонгук поднимается и направляется к столику, возле которого на стуле стоит большой крафтовый пакет. Он принимается осторожно доставать из него коробочки с едой, манящий запах которой сразу же заполняет собой всю комнату, провоцируя урчание в животе. Только сейчас Тэ понимает, насколько он проголодался. Парень резко садится, но тут же болезненно стонет: между ягодицами неприятно саднит и сидеть больновато. Гук оборачивается. — Что с тобой? — Ничего, — шипит Ким, сжимая пальцами одеяло и елозя на своём месте. Он окидывает взглядом свое оголившееся тело и замечает, что не ощущается на коже липкости и чего-то неприятного, что напоминало бы ему о произошедшем. — Ты вытер меня? — Тэхён поворачивается к альфе, что продолжает расставлять еду, которой оказывается очень много, и столовые приборы. — Да. И твой халат был весь в смазке, я бросил его в стирку. То есть, надеть ему сейчас нечего. Одежда, в которой он приехал, осталась в ванной, ничего не приходит на ум, как просто закутаться в одеяло и наконец подняться на ноги. Ходить тоже тяжеловато, поэтому каждый шаг Тэ делает как можно осторожнее. Он подходит к столику: два чжачжанмёна, по две баночки чуки и кимчхи, большая бутылка черничного морса. Чонгук явно любит сорить деньгами, учитывая, чего ему стоило один раз затащить Тэхёна в постель. Омега стоит рядом со стулом, не решаясь сесть, чем вызывает со стороны Чона недоумевающий взгляд. Наконец до альфы доходит, в чем причина. Он мечется взглядом по номеру, подыскивая что-нибудь мягкое, что можно подложить под задницу, чтобы удобнее было сидеть. Вдруг Гук быстро шагает куда-то в сторону и, схватив с дивана одну из подушек, протягивает ее старшему, который, кажется, слегка оскорбился, но подушку все же берет. Положив ее на сиденье стула, осторожно садится и слегка елозит на своём месте, проверяя, насколько ему больно и больно ли вообще. В принципе, ощущения терпимые, поэтому он удовлетворенно откидывается на спинку стула и начинает открывать палочки для еды. Чонгук садится напротив и принимается за еду, предварительно разлив по стеклянным идеально блестящим стаканам морс. Чжачжанмён потрясающий: ещё тёплый, в меру острый и с большим количеством мяса. Тэ буквально каждый кусочек смакует, жует долго и тщательно, с головой погрузившись в трапезу. Он вообще не любит разговаривать, когда чем-то занят, не важно, пишет конспект, читает, ест или смотрит телевизор. И все это знают. Даже Хосок к нему не слишком лезет с разговорами, когда это не нужно, да и все его друзья говорят, что с Тэхёном просто комфортно молчать. Далеко не в каждом есть такая черта. Первым молчание решает нарушить Чон. — Я могу задать тебе один вопрос? — Смотря какой, — омега цепляет палочками кусочек кимчхи и, положив в рот, задумчиво пережевывает. Парень делает глоток морса, крутит в руках палочки, будто раздумывая, стоит ли спрашивать об интересующих его вещах или лучше воздержаться. Они всё-таки не так уж и близки, если не учитывать того, что происходило между ними три часа назад на этой самой постели. — Кто-то из твоего окружения… знает, что ты омега? Тэхён давится и, закашлявшись, стучит по груди ладонью. Вот это вопросик. Он к чему угодно был готов, но только не к этому. Да и с чего бы вообще Чону интересоваться подобным? — А тебе то что? — Тэ хмурится, продолжая покашливать. — Ну, допустим, нет. Никто. — Никто кроме меня? — А ты что думаешь, каждый, кто у меня в гостях, по ящикам моим роется? Едкое замечание парня заставляет младшего нахмуриться и вернуться к еде. Он и сам понимает, что тогда поступил неправильно, нарушил чужое личное пространство, за это и совесть немного грызет по правде, но что уж теперь… Заметив, как он достиг своей цели — уколоть Гука, Тэхён вдруг откладывает столовые приборы и, сложив руки на груди, тихо говорит: — Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом. Ты же, наверняка, знаешь, как в нашем мире относятся к омегам? Думаешь, если мой лучший друг узнает о том, что я врал ему столько лет, он не изменит своего отношения ко мне? — Но он же твой друг. Разве дружба не на доверии строится? — бурчит Чон. Да, он был прав, и это уже долгое время болезненно отзывается где-то у Тэхёна внутри. Он знает, что Хосок — замечательный человек, но никак не может найти в себе силы, чтобы открыться, рассказать, признаться, наконец. Наверное, Ким слишком дорожит своей дружбой с хёном, чтобы подвергать ее сомнению. Мощному такому сомнению. — Я не знаю. Может, когда-нибудь я расскажу ему обо всем. Но понимания я не жду, — омега вздыхает. — Поэтому… Даже если это и произойдёт, то очень не скоро. — Все тайное становится явным, Ким Тэхён. Люди — не дураки, — Чонгук подпирает голову рукой. — Чем раньше ты признаешься, тем будет лучше. В конце концов, это все равно всплывёт. Да и вообще — как, находясь у тебя дома, можно не учуять ваниль? Тэ замирает. Он постоянно распылял в квартире парфюм с феромонами альфы, чтобы перебить свой запах, но неужели это не работало? Люди свой запах знают, но не всегда чувствуют, поэтому он не мог объективно оценить свою близость к провалу. — И… — парень сглатывает. — Сильно у меня дома пахнет?.. — Не знаю. Но у меня слишком чувствительные рецепторы, поэтому для меня — да, сильно. Уж извини. Вот, где с самого начала был прокол. Даже если бы Чонгук не нашёл те таблетки, он все равно бы заподозрил Кима во лжи. А Чон сам себя знал: его пытливый ум никогда и ничего не упустит и в покое не оставит, до всего докопается. Тэхён до жути хочет закончить разговор на эту тему, да и с чего бы ему докладываться?.. — Часто ты собираешься делать это со мной? — вдруг спрашивает Тэ. — Что делать? — не понимает Гук из-за того, что старший слишком быстро перескочил на другую тему. И он не совсем понимает, на какую. — Трахать. Теперь давится альфа, широко распахнув свои почти чёрные блестящие в приглушённом свете глаза. Он удивляется прямолинейности Кима — ничего в лицо не боится сказать. Вот, чем он ещё отличается от других омег. Даже учитывая, что Чон знает о том, кто он на самом деле, Тэхён не особо скупится в выражениях, отвечает смело, не тушуется. Это удивляет. — Не думай, что я буду слишком тебя выматывать, — усмехается Чонгук. — Достаточно будет одного-двух раз в неделю. Конечно, на все сто это меня не удовлетворит, но хорошая разрядка хотя бы изредка никому не помешает. Цеплять шлюх я не хочу, а искать кого-то для нормальных отношений у меня пока нет времени. Да и сложно это все: цветочки, конфетки, свидания. Терпеть эти розовые сопли не могу. Тэхён мысленно удивляется. Хоть и длительных отношений у него не было, так, пара интрижек, он считает, что все вышеперечисленное является неотъемлемой частью нормальных отношений. Хотя откуда ему знать? Все его влюбленности заканчивались болью, крахом и слезами. Когда-то давно, в классе десятом, Ким навсегда для себя уяснил: он никому никогда не сможет понравиться. Как бы ни старался, каким хорошим бы ни был, как ни пытался бы удивить и порадовать. Он останется один. В конце концов, Тэ с головой ударился в учебу, закончил школу с золотой медалью, поступил в престижный Сеульский университет, притворяясь альфой. В какой-то момент его жизнь заиграла хоть какими-то красками: интересная учеба, новые друзья, самым близким из которых был Хосок. Юнги, Чимин. Он перестал заморачиваться по поводу отсутствия любовных отношений, решил, что ему и так хорошо. — А мне кажется, это мило, — Тэхён отодвигает от себя пустую коробочку из-под чжачжанмёна. — В отношениях должно быть что-то подобное. — Это расскажешь своему будущему мужу, не мне, Тэхён. Мы просто трахаемся иногда, не встречаемся. Ты просто платишь мне за услугу, которую я тебе временно оказываю. — Временно? — Ну да, — Чонгук хмурится. — Не думаю, что твой секрет будет интересен кому-нибудь после выпуска. Да и я напрягать тебя потом не стану. Просто разбежимся, будто ничего и не было. Не заморачивайся особо по этому поводу. Тэхён молчит. Оба понимают, что Чон прав. Их общение продлится всего месяца три и в июне закончится ничем. Тэ мысленно решил, что вытерпит. Вытерпит все, что сделает с ним Чонгук за это время, а потом просто исчезнет. Без следа. Будто его и не было никогда. Просто соберёт вещи и уедет куда подальше, откроет своё дело и будет счастлив. Один. Для Тэхёна счастье заключается не в людях, а в его чувствах, в комфорте. — Ладно, спасибо за еду. Я поеду домой, — Ким поднимается, заворачиваясь в одеяло, которое в процессе еды почти сползло с плеч. — Может, останешься? — Чонгук исподлобья смотрит на омегу. — Выпьем, поговорим? Тэхён задумывается: предложение действительно неплохое. Все тело настойчиво ноет, требуя ещё отдыха. Идти домой далековато, сил на это точно не хватит. А взять такси или попросить Чонгука его отвезти, Тэ категорически не собирается. Да и езда на машине для него — сущая пытка. А вино, что они сегодня пили, его привлекает — уж слишком вкусное. Ну, под алкоголем и Чон кажется очень даже неплохим. — Хорошо, давай. Уже через полчаса бутылка окончательно пустеет и валяется где-то возле кровати. Ким, разморенный спиртным и едой, лежит под одеялом, предварительно надев своё нижнее белье и футболку, и уже сонными глазами пялится в мерцающий экран плазменного телевизора. Все же так гораздо комфортнее находиться рядом с Чонгуком. Тот сидит рядом, безразличным взглядом следит за передвижениями людей на экране. Там идет какой-то приключенческий боевик, смысл которого никто из них так и не может уловить. «Дичь какая, — Чон складывает руки на груди. — Неужели Тэхёну такое нравится?» «Как он может смотреть такое? — омега насупленно продолжает пялиться в телек. — Ну и муть». Но оба продолжают упорно смотреть, надеясь, что фильм вот-вот войдёт в новое русло и станет более адекватным. Однако, режиссёр видимо решил, что и так все замечательно. — Слушай, чем я пахну для тебя? — Чон немного убавляет громкость, чтобы музыка и голоса героев не заглушала его слова. — Просто все описывают мой запах совсем по-разному. Мне интересно, что думаешь ты. — Знаешь, — еле слышно бормочет практически спящий Тэ, — когда ты идёшь в магазин, покупаешь дорогой молотый кофе. Хороший такой кофе, элитный. Домой его приносишь и открываешь упаковку. Вот так ты пахнешь. Чонгук усмехается — так его запах ещё никто никогда не описывал. — Я пахну дорогим молотым кофе? Омега молчит. Уснул.