***
Чимин глаз не сводит с Кима, который не отрывается от телефона уже почти целый день. Тэхён сегодня дерганый и какой-то психованный, что ему несвойственно. Нет, омега, конечно, импульсивный, но в меру, меньше, чем Пак, который ярко реагирует и на плохие вещи, и на хорошие. — Ну почему он мне не пишет?.. — хнычет Тэ, отшвыривая телефон на противоположный конец барной стойки. Он на нервах с самого утра, когда не увидел привычного «доброе утро» в Какао от Чонгука. Что произошло? Куда он подевался? На сообщения и звонки альфа не отвечает, да и в сети был последний раз поздней ночью, когда Тэхён спал. Омега уже успел подумать, что вчера разочаровал младшего настолько, что тот решил все связи оборвать, но он быстренько отогнал от себя эти мысли. Не может этого быть. — Ну, может, он занят? — Чимин пытается его успокоить и настроить на позитивный лад. — Напишет тебе попозже. — Но он всегда писал, — Тэ подпирает голову руками и щеки дует. — Может, ему все-таки не понравилось, как я целуюсь? Пак подходит к другу и ободряюще треплет по плечу. Он видит, как Ким меняется от влюблённости, и ему это, на самом деле, не очень-то нравится, но Чимин уверен, что от Тэхёна он никогда не отвернётся. И не дай бог, Чонгук посмеет его обидеть… — Да не могло ему не понравиться, — бета говорит так уверенно, будто он сам с Кимом целовался и знает, что это такое. — Не накручивай раньше времени. И вообще, Тэхён, я немного волнуюсь за тебя, ты последнее время слишком сильно беспокоишься за Чонгука. Говорил, что ненавидишь его, а теперь сам не свой из-за того, что он на связь не выходит. — Я знаю, Чим, знаю, — Тэ морщится так, будто сейчас заплачет. — Я слишком долго глушил в себе то, что чувствую, мне самому немного страшно оттого, как я могу волноваться из-за пары СМС. Я очень глупо выгляжу, да? — Да нет же, — Чимин обходит барную стойку и обнимает омегу, голову на плечо кладёт, тихо мурлычет. — Ты просто стал немного чувствительнее. И это не плохо, главное, чтобы Чонгук этим не пользовался, а то я ему… Ух. Пак маленьким кулачком грозит куда-то в сторону двери, чем вызывает у Тэхёна тихий смешок. Умеет он настроение поднять и развеселить, когда это необходимо. Тэ сам к нему прижимается и по руке гладит, подбородком упирается в пепельную макушку. Его ничего не успокаивает лучше, чем обычные объятия, и Чимин это знает. — Хён, если так сильно переживаешь за Чонгука, проведай его. Пак поднимает на него внимательный взгляд, длинными ресницами хлопает. Он такой красивый… Немудрено, что Юнги уже столько времени от него без ума. Тэхён сам иногда залипает и, откровенно говоря, любуется младшим. Природа наградила его всем, чем только можно было: изящным телом, милым личиком, а самое главное — красивой душой, некоторые уголки которой до сих пор никому неизвестны. — Думаешь, это будет уместно? — Ким боится, что будет выглядеть слишком надоедливым. — Мне кажется, я буду выглядеть навязчивым… — Ну, вообще, я бы не поехал, честно, — Чимин губы вперёд вытягивает и из стороны в сторону кривится. — Но это чисто потому что я такой. Хотя… если бы это был Юни… Короче, если ты поедешь, то покажешь, что переживаешь, ну правда, мало ли что с ним. Вдруг, правда, что-то случилось, и ты Чонгуку нужен? В словах Пака есть истина. Тэхён мог бы проигнорировать исчезновение Гука, но это будет выглядеть так, будто альфа ему безразличен и ничего не значит для него. Что есть, что нет, так — пустое место. А это ведь не так. Нужно ехать, и Ким это сейчас решает для себя окончательно.***
Тэхён стоит перед металлической дверью уже несколько минут точно, не решаясь нажать на плоскую кнопку звонка. Даже стоя на лестничной клетке он чувствует терпкий кофе. Чонгук, видимо, недавно вернулся домой. Хотя, откуда? Только пять часов, а работает он как минимум до семи, а иногда и до ночи засиживается. В голове куча вариантов, что могло произойти. И ни один Тэхёна не устраивает, сколько бы он их ни перебирал, пока ехал сюда. Чимин остался в кофейне, пообещав разобраться со всем, что должен привезти курьер в ближайший час: оставались всякие мелочи по типу сиропов, приправ и так далее. Десерты уже заказаны и привозиться будут на постоянной основе каждый день перед открытием. Времени мало, а дел много, как оказалось. Но сейчас у Кима есть дело куда важнее. Наконец омега собирается с мыслями и жмёт на дверной звонок, который тут же отзывается за стеной. Трель замолкает, и Тэхён ухом прижимается к двери, надеясь что-то услышать. Но тщетно. Ни шороха, ни шагов, ни крика «иду-иду». Запах есть, значит, Чонгук дома. Тогда почему не открывает? Ким звонит ещё раз, и уже спустя несколько минут беспрерывного нажатия на кнопку за дверью слышатся тихие шаркающие шаги. Тэхён отступает назад, чтобы в случае чего дверью по лбу не получить. Щёлкает замок, и Чон, приоткрыв дверь, выглядывает на лестничную клетку. — Уходи, Тэхён, — лишь бросает альфа и пытается снова в квартире скрыться, но Ким не позволяет. Он хватается за ручку, дёргает дверь на себя и отталкивает Чонгука назад, заходит следом. Младшего не узнать: растрёпанный и будто заспанный, в одних серых спортивках. Влажные волосы прилипли ко лбу, а все тело блестит от выступившей испарины. Он тяжело дышит и едва на ногах стоит. Чона будто лихорадит. — Что случилось? — Тэхён хочет до его лица дотронуться, чтобы хоть приблизительно измерить температуру, но Гук дёргает головой и к стене спиной прижимается. — Прошу, Тэхён, уходи, — тихо произносит Чонгук, поднимая на него блестящие глаза. — Я приеду к тебе через пару дней, когда меня отпустит. Пожалуйста… Тэ испуганно смотрит на него, понять пытается, в чем дело, всматривается в красное и напряженное лицо, носом втягивает густой кофе, от которого внутри все свербит. Вдруг его взгляд скользит ниже, Ким замечает, как натянуты штаны в районе паха альфы, и до него наконец доходит. — У тебя… гон? — аккуратно интересуется Тэхён. — Да, поэтому, пожалуйста, — альфа переходит на тихий рык. — Уходи. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким. Мне неудобно. Стоп. — То есть, ты не говоришь, что можешь сорваться, но тебе не нравится, что я вижу тебя таким? Чонгук неожиданно еле слышно стонет и по стене вниз сползает, руками за неё хватается. Ему больно. Тэхён подлетает вовремя и успевает его подхватить, пока спазм не проходит. Спустя несколько секунд альфа снова встаёт на ноги, поднимает на Кима уставший взгляд. — Я вышел из того возраста, когда я не мог себя контролировать, — отвечает Гук. — Я не сорвусь, но… Не думаю, что тебе будет комфортно находиться рядом со мной, когда я в таком состоянии. — Но тебе нужна помощь! — Тэ едва на крик не переходит, отчего младший слегка морщится. — Ты сейчас слаб, и тебе нужна забота! Я просто хочу помочь. Чонгук очень измотан, и это видно невооружённым глазом: его немного потряхивает и пошатывает, взгляд пустой, будто он находится в прострации. Кажется, что Чон вот-вот рухнет на пол. Тэхён примерно представляет, как ему плохо, — у омеги течки проходили достаточно тяжело. Чонгуку тоже больно, только немного в другом месте, которое спазмит время от времени. Да так сильно, что он рычит и глаза жмурит. — Гук-и, можно я останусь? — Ким смотрит на младшего с мольбой. Ему так не хочется сейчас оставлять его одного. И пусть глаза уже от феромонов слезятся, а внутри все вибрирует. — Только если ты доверяешь мне настолько, что чувствуешь себя в безопасности рядом со мной… Таким. Тэхён чувствует, поэтому быстро кивает и скидывает с себя куртку. Чон его не ждёт, потихоньку двигается в сторону гостиной, но омега догоняет его и закидывает правую руку себе на плечо, чтобы помочь. Чонгук ужасно горячий, кожа влажная и будто огненная, отчего и Тэ становится жарко спустя несколько секунд после соприкосновения с его телом. Он аккуратно доводит его до спальни и усаживает на кровать. Комната пропиталась терпкими феромонами настолько, что у Кима голова кружится и слегка подташнивает. Он настежь открывает окно, чтобы хоть немного проветрить. Понятно, что Чонгуку не до этого. — Ты ел что-нибудь? — Тэхён садится перед альфой на корточки. Тот сжимается, упираясь руками в кровать по бокам от своих бёдер. Видимо, его опять спазмит. Наконец Чонгук выдыхает и поднимает на Тэ уставший взгляд. — Нет, — он качает головой. — Нужно заказывать, а я не хочу в таком состоянии кому-то открывать. — А почему мне открыл? — Тебя не смог проигнорировать. Прости, что не писал. Чон снова корчится, колени пытается к груди подтянуть, чтобы свернуться клубочком, но от этого только хуже. Он зажимается и сам себе вредит. Тэхён разворачивает его к изголовью, толкает в грудь, и младший откидывается на подушки, жмурится от боли. — Ты пил таблетки? — Ким аккуратно откидывает со лба мокрые волосы, зачесывая назад, чтобы они не лезли Чонгуку в глаза. — Пил, но они не помогли, — Чон тихо рычит, и Тэхён замечает, что у него оказывается есть не маленькие клыки… Омега слышал, что у некоторых доминантных альф во время гона они могут увеличиться, требуя поставить метку, но их появление так же можно и контролировать. Тэхён на это забивает, решая, что подумает он об этом чуть позже, ну или у Чонгука поинтересуется, когда ему станет легче. Юнги тоже доминантный альфа, но в гон клыки у него не появлялись, по крайней мере, Чимин не говорил об этом. — Так, я сейчас закажу продукты и приготовлю тебе поесть, выпьешь ещё одну таблетку, — Тэхён гладит его по щеке, пытаясь отвлечь его от боли. — Возможно, не подействовало из-за того, что ты пил их на пустой желудок. От этого и хуже может стать… — Тэ-Тэ, — Чон шепчет, смотря омеге прямо в глаза. В его взгляде мелькает что-то будоражащее. — Тэхён… — Что такое? — Можно я... — он запинается, — кое-что сделаю? Тэхён, не раздумывая, кивает, и альфа вдруг хватает его за загривок, к себе притягивает и носом тыкается в шею, где расположена пахучая железа. Старший чувствует, как кожу опаляет горячее дыхание, а Чонгук рвано втягивает воздух. Феромоны. Ему нужны феромоны омеги. Гук не даёт ему отстраниться, дышит, дышит, дышит. Тэ понимает, что ему тоже становится плохо, едкие феромоны Чонгука совсем затуманили голову. Наконец, Чон выпускает его и откидывается на подушки. Запах Тэхёна в гон для него как наркотик. Старший видит, как раздуваются его ноздри, грудь прерывисто вздымается, чёрные глаза блестят в приглушенном свете. На мгновение ему становится не по себе от такого Чонгука, но омега самообладание не теряет. Они оба держатся из последних сил. Тэ встаёт и подходит к открытому окну, от которого веет холодом, полной грудью вдыхает живительный кислород. Так легче. Он будто трезвеет: голова перестаёт кружиться, зрение снова становится четким, сердце восстанавливает свой ритм. Отпустило. Тэхён оборачивается на Чона. Младший лежит, закрыв глаза, глубоко дышит и пальцами сжимает одеяло так сильно, что костяшки белеют. Наверное, опять больно. — Какие таблетки ты пил? — Тэ возвращается к нему и садится на край кровати. — Там… — выдыхает Чонгук. — Верхний ящик… Тумбочка. Ему становится хуже, он уже не может формулировать речь, говорит несвязно, будто действительно под наркотиками. Ким быстро находит подавители в тумбочке, что стоит рядом с кроватью, крутит в руках, внимательно читая все надписи. Выуживает из коробки инструкцию пристально изучает. Лекарство слишком слабое. — Оно не подходит тебе. Я закажу другое, — Тэ достает телефон и заходит в приложение доставки. — Потерпи чуть-чуть. — Почему? Раньше ведь… помогало. — У них возрастной диапазон двадцать — двадцать три года. Тебе просто нужны другие таблетки в большей дозировке. Я знаю, какие подойдут всем. У тебя нет аллергии ни на что? Чонгук сбивчиво головой качает и снова морщится от боли. Ким на автомате накрывает его руку своей, чувствуя, как его буравят немигающим взглядом. Создаётся впечатление, что в голове Чона он уже давно сидит без одежды. Тэхёна это особо не пугает, он невозмутимо наполняет корзину лекарством, продуктами, не забывает заказать успокаивающий травяной чай, который хорошо снимает жар. Он быстро оформляет заказ — курьер должен приехать через полчаса. — Как ты? — Жить буду, — Чонгук тихо хмыкает и едва заметно улыбается. — У меня обычно приступами. Ближайшие минут двадцать я могу отдохнуть. — Может, попробуешь подремать? — Тэ предполагает, что из-за своего состояния Чон практически не спал и очень вымотался. Да и время нужно до приема таблеток как-то скоротать. — Посидишь со мной? Тэхён кивает и забирается на кровать с ногами, садится по-турецки, но Гук, видимо, под словом «посидишь» подразумевает «полежишь», отодвигается и хлопает по свободному месту. Ким сомневается, а стоит ли так близко находиться к альфе в такой период… Чонгук, вроде бы, держит себя в руках, но вдруг он сорвётся? Тэ рядом не ложится. Садится. Спиной о подушки облокачивается и гладит младшего по голове. Тот переворачивается на бок, глаза закрывает и постепенно расслабляется. Спустя несколько минут Ким слышит у себя под боком ровное сопение — Чонгук уснул. Тэхён осторожно пряди его волос назад зачёсывает кончиками пальцев. Чон выглядит сейчас настолько беззащитно, что не знай Тэхён, какой он сильный, никогда бы не подумал. Альфы в гон действительно беззащитны, уязвимы и даже не могут постоять за себя. Но вот своих омег они всегда защищают до последнего, как могут. Так принято. Когда-то давно люди жили совсем по другим порядкам: альфы работали, а омеги вели хозяйство и беспрекословно слушались глав своих семей. Сейчас мало что изменилось, но слабый пол занял хоть какое-то место в обществе. Положение оставалось шатким, однако лучше, чем ничего. Это все пережитки прошлого, которые совсем скоро уступят место новым порядкам, которые постепенно вытесняют старые обычаи. Тэ уверен, что Чон будет его защищать, если потребуется, но младший никогда не принижал его, не считал слабым, ничтожным и ничего не стоящим просто потому, что он омега. Чонгук поддерживал его, понимая, что его помощь необходима из-за общественных предубеждений. Но он никогда не позволял себе сказать Тэхёну, что тот не сможет чего-то достичь, не сможет добиться своего. Гук замечательный. И Ким впервые это осознает так явно. Неожиданно на телефон приходит сообщение о том, что курьер через несколько минут приедет, и Тэ решает встретить его, чтобы не разбудить Чонгука. Он наклоняется и легко касается пирсинга в брови, прижимается губами к холодному металлу. Нужно поторапливаться, в дверь вот-вот позвонят.***
Тэхён аккуратно нарезает зелень, чтобы добавить в почти сварившийся куриный суп. Готовить он не очень-то и любит, да и получается не очень хорошо, но для Чона он старается. И рецепт в Интернете нашёл, и все подробно изучил, чтобы получилось вкусно — Чонгука хочется порадовать. Как только привезли продукты и лекарства, альфа выпил подавители и снова завалился спать. Таблетки подействовали быстро, феромоны стали не такими резкими и густыми, быстро выветривались. Чтобы не закрывать окно, Ким втихаря кутал Гука в одеяло, которое он постоянно норовил сбросить с себя. Продует, не дай Бог. Ким посыпает дымящийся суп зеленью и ставит на стол, где уже по тарелкам разложены закуски: фасоль, кимчхи, стоит миска с рисом. Чона нужно будить, чтобы поел. Те таблетки, что он пил второй раз, на голодный желудок пить можно, но лучше перестраховаться. Омега топает в спальню. Чонгук спит, завернувшись в плед, видимо, все-таки замёрз. Одеяло болтается где-то в ногах. Тэхён садится на край кровати и аккуратно тыкает его в плечо, надеясь, что он проснётся. Гук не реагирует, продолжает сопеть, повернувшись к старшему спиной. Надо же, спит, как убитый. Конечно, почти сутки без сна, теперь нужно навёрстывать, чтобы без проблем выйти на работу через пару дней. Чону, конечно же, не отказали в паре отгулов, но учитывая, что он только-только вышел с больничного, возвращаться к работе нужно было, как можно быстрее. — Гук-и, просыпайся, — Тэ пытается выпутать Чонгука из пледа, но тот не даётся, крепко ткань держит. — Надо поесть, Гук-и. Чонгук?.. — М? — наконец Чонгук поворачивается к Киму и открывает один глаз. — Что случилось? — Вставай, я приготовил тебе поесть. Чон от удивления просыпается окончательно и приподнимается на локтях, вглядывается в серьёзное лицо Тэхёна. Ему кажется, что он ослышался. — Ты сам готовил для меня? — Да, — омега кивает. — Я не очень хорошо готовлю, но старался, чтобы тебя порадовать. У Чонгука внутри приятно теплеет, он, не сдерживаясь, улыбается. Когда-то Чон и мечтать об этом не мог: Тэхён готовит для него… Для него! Сам! При том, что готовить не любит и не умеет. Чон вдруг подрывается и обнимает Тэ, прижимает его к себе и заваливается назад, таща возмущающегося старшего за собой. Ким предпринимает пару попыток высвободиться, но когда понимает, что это бесполезно, обреченно утыкается альфе в шею. — Спасибо тебе большое, Совёнок, — шепчет Чон, губами касаясь лба Тэхёна. — Обо мне никто никогда так не заботился. Я поверить не могу, что ты это делаешь для меня. — Мелочи, — смущённо бормочет Тэ, пряча от Чонгука красное лицо. — Кстати, как ты себя чувствуешь? — Намного лучше. Чонгуку правда лучше. Спазмы практически не ощущаются, лишь слегка тянет в паху, не знобит, голова не кружится. Он четко осознаёт происходящее и более менее спокойно чувствует себя рядом с Тэхёном, который так соблазнительно пахнет, что Чон глаза готов закатить, как только ощутит его феромоны. С этим ничего сделать нельзя. Гук ощущает то же и вне гона. Тэхён выползает из его объятий и, встав, тянет Чона за собой. — Пошли, нужно поесть. Альфа недовольно морщится, но поднимается вслед за Тэ. Есть ему не хочется, аппетита нет, но и обижать старшего не хочется. Ким так старался для него. Будет некрасиво, если Чонгук проигнорирует его старания и откажется от еды. Его усаживают за стол и в руки суют металлические палочки и ложку. Чон одобрительно губы поджимает, чувствуя как от приятного запаха и вида еды у него сам собой просыпается аппетит. А Тэхён говорил, что готовить не умеет… Чонгук принимается за еду, смакует каждый кусочек, активно жестикулирует омеге, мол, вкусно. Суп ему нравится больше всего, возможно, потому что его готовил Тэ в отличие от закусок. Ким сидит напротив, внимательно наблюдает за ним, подперев голову рукой. Сейчас он понимает, насколько благодарен Чону за то, что тот не сдался и добился его расположения. Тэхён чувствует свою привязанность, влюблённость и какую-то лёгкость, когда смотрит на альфу, наслаждающегося его едой. Он ощущает себя дома впервые за многие годы. Неожиданно Чонгук ложкой цепляет саднящий клык и тихо шипит от боли. Тэхён тоже слегка вздрагивает и морщится, видя, как альфе неприятно. — Сильно болит? — интересуется он у младшего, слегка вперёд подаётся, будто посмотреть хочет. — Не то чтобы болит, — Гук кончиком языка проходится по зубам. — Просто очень неприятно, когда цепляется. — Я вообще не знал, что у тебя есть клыки. Чонгук довольно улыбается и отправляет в рот кусочек кимчхи, размеренно кивает. — Они у всех есть, — он цепляет палочками пару фасолинок в остром соусе. — И у тебя. Просто у некоторых доминантных альф они становятся больше во время гона, а так их показывают только тогда, когда нужно защитить своего омегу или семью. Клыки — символ силы и готовности к драке. Тэхён задумчиво кончиком пальца по столу водит. На языке вертится один вопрос, который так и просится наружу. Метки. Клыки нужны ещё и для меток, а об этом Чонгук почему-то не сказал. Хочет скрыть и увильнуть от нежелательных подробностей? — А когда ты… — омега сжимает руку в кулак, — ставишь метки… — Я никому их не ставил, Тэхён, если ты об этом. А вообще, когда альфа хочет пометить омегу, клыки сами собой слегка увеличиваются, но не так, как в гон. Ким хочет спросить снова… А как Чон относится к меткам в принципе? Захочет ли он когда-нибудь пометить его и навсегда своим сделать? Казалось бы, откуда у Тэхёна такие мысли. И с чего вдруг он думает о том, каково это… быть помеченным Чонгуком. Он не замечает, как слегка спадает с лица. — Если ты захочешь получить мою метку, — Чон смотрит на него с неким беспокойством, — ты ее получишь. Но не торопись и хорошенько все обдумай прежде, чем просить меня о таком. Метки сложно перебить, я бы сказал, практически невозможно. Но ты можешь быть уверен на сто процентов, что без твоего согласия я этого делать не стану, как бы ни хотел. Тэхён кивает. Как же ему комфортно с этим человеком…