Смелым помогает судьба

      В зале суда стоит гробовая тишина, все взгляды присутствующих устремлены на обвиняемого. Столь напряженное молчание означает лишь одно — император готов вынести приговор. Ещё несколько утомительно долгих секунд ожидания, и Цезарь объявляет: — Рикс Остер приговаривается к смерти!       Столь радикальное решение в отношении судьбы юного гладиатора не становится сюрпризом. Когда ты дерзишь посягнуть на драгоценную жизнь монарха, глупо рассчитывать на благосклонность к твоей персоне. Причём не важно, удачным было покушение или же нет. Если исполнитель пойман, итог всегда один. Правителя никогда не оставляют в гордом одиночестве: вокруг него постоянно куча прислуги, многочисленной охраны, а также не смыкающих всевидящих очей; датчиков движения и камер слежения, растыканных по всем царским апартаментам — учитывая все это, вариант «не попасться» становится чем-то из рода фантастики. Факт того, что он дожил до суда, а не был казнён на месте, Рикс вообще считает за немыслимое достижение.       Жалеет ли Остер о совершённом? Абсолютно нет. Будь у него шанс повернуть время вспять, он всё равно рискнул бы повторить содеянное. Только в этот раз, учитывая допущенные ошибки, лучше бы подготовился к миссии и рассчитал все возможные пути успешной реализации плана по ликвидации главы империи. Рикс жалеет лишь о том, что не сумел достичь цели, упустив шанс увидеть, как ненавистные ему высокопоставленные напомаженные ублюдки корчатся в муках, сгорая заживо.       Рикса переполняет гнев, желание отомстить и восстановить справедливость. Империя лишила его самого дорогого: родители убиты, дом разрушен до основания, младшая сестра в заточении у клириков, а любимая девушка, как и он сам, продана в рабство. Впрочем, такая судьба настигает каждую оккупированную планету в галактике. Любой, кого касается длань империи, теряет свободу при том условии, что остаётся жив. Невольникам позволено лишь быть рабами чужой воли и желаний: иметь собственные им категорически запретили.       Но невзирая на упаднические настроения, в рядах отчаявшихся и потерявших надежду находятся те, кто не согласен с нынешним положением вещей. Рикс как раз из таких. Навязчивая идея сломать стремительно набирающее обороты колесо правления заставляет бешено закипать молодую кровь, подстёгивая бесстрашно сражаться. Повстанческое движение растёт не по дням, а по часам. В Новом Риме шепотом и украдкой по тёмным углам, где нет лишних ушей, их называют«сопротивлением». Заключённому дают последнее слово. Что ж, может Рикс и пойман за руку, осуждён и приговорён к смерти, но сдаваться слишком просто явно не намерен. Если ему и суждено встретиться с Плутоном в ближайшее время, то произойдёт столь грандиозное событие на его условиях. Таков путь. Без малейшего колебания и страха юный гладиатор выплёвывает слова, которые всё это время назойливо вертятся на языке: — Я не отдам свою жизнь за несовершенное убийство. Пусть боги решают мою судьбу. Я требую суда поединком.       По залу мгновенно разносится недовольный гул возмущения. Верховный Понтифик от негодования вскакивает с места, всем своим видом показывая, что он лучше удавит мальчишку собственными руками, чем позволит умереть нахалу так, как ему заблагорассудится. Непоколебимое спокойствие сохраняет только Цезарь. По строгому лицу невозможно определить, взбешён он или растерян. Холодный непроницаемый взгляд пронизывает до костей, отчего становится не по себе. Правитель поднимает вверх руку, призывая к тишине. Присутствующие беспрекословно подчиняются. — Да будет так.

***

      Когда Рикс заикается о том, что вверяет богам свою судьбу, он даже не задумывается, что сказанное воспримут буквально. Его противником в поединке, на котором он так настаивает, нарекают Марса — бога войны. От услышанного волосы становятся дыбом на затылке. Неужели они это серьёзно? Испуганные взгляды и оживлённое перешёптывание окружающих дают красноречивый ответ — никто не шутит. Доигрался. Каковы шансы на успех в схватке с самим божеством? Что именно представляет из себя небожитель, обладает ли он физическим телом? Да и вообще, может ли смертный убить бессмертного? Мать ему однажды рассказывала о существовании оных, но доныне с Бесконечными сталкиваться парню не доводилось. Получается, Рикс переиграл самого себя.       Ему даётся час на подготовку. Преторианцы обступают юношу со всех сторон и ведут в оружейную. На поле боя к Высшему не выпустят абы кого. Приговорённого гладиатора снаряжают и вооружают достойным образом. Отведенное на сборы время неумолимо ускользает как песок сквозь пальцы. Сердце дико стучит о грудную клетку, в ушах звенит, а в голове нет ни единой мысли. Рикс и рад бы ухватиться за мимолётное воспоминание о чём угодно как за спасительную соломинку, но разум предательски игнорирует его желание. Будто парня ещё до выхода на арену кто-то стёр из действительности.       Рикс понятия не имеет, как выглядит его противник, потому готовится к худшему. Остаётся надеяться, что тяжёлый доспех, в который он предусмотрительно облачается, поможет продержаться хотя бы несколько минут и не пасть в первые же секунды сражения. Далее выбор юного гладиатора падает на огромный двуручный меч: невероятно длинный и широкий клинок, таким и глазом не моргнув, можно за один взмах разрубить нескольких человек в латных доспехах. Будто он намеренно ковался с целью истреблять чудовищ. Более того, лезвие клинка настолько широко, что его можно использовать как щит. Изначально юноше кажется, что он переоценивает свои возможности, так как обычно полагается на ловкость и лёгкое оружие, но тревога перед неизвестностью движет им. Рикс уверенно берётся за рукоять, поднимая стального гиганта высоко над головой. Это действие даётся с трудом, но всё же он способен держать удар. Юноша делает несколько замахов на пробу — справляется. — Пора! — механический голос Преторианца неприятно режет слух.       Парня под конвоем ведут запутанными, похожими друг на друга, коридорами. Резкие звуки чеканно марширующего строя болью отзываются в висках. Рикс делает глубокий вдох, чтобы привести себя в чувство — не помогает. Волнение растёт. Наконец-то сопровождающая охрана останавливается и расступается, пропуская гладиатора вперёд. Взгляду открывается исполинских размеров арка, сверху до низу затянутая золотой дымкой, за которой ничего не видно. — Пора! — повторяется Преторианец.       Больше тянуть некуда, вот он момент истины. «Боги любят смелых», — раздаётся в голове приободряющий голос Тори. Она всегда ему это говорит в моменты смятения, потому что по-настоящему верит. Потому что любит. Нет ни одного повода сомневаться в её искренности. И Рикс не сомневается. Подойдя к янтарной пелене, парень протягивает руку. Туманный барьер без какого-либо сопротивления пропускает его.       Оказавшись внутри, гладиатор осматривается. Овальная арена совершенно пуста, лишь круглые колонны по всему периметру, мрачно возвышаются, отбрасывая на твёрдую поверхность длинные тени. Раздаётся предвкушающий битву, полный упоения гул. Юноша оглядывается по сторонам и замирает в изумлении. Трибуны полны зрителей, вот только на местах застыли бледные скульптуры, имитирующие взволнованную толпу. Окаменевшие лица искажены остервенелыми гримасами. Среди них нет ни одного живого человека. Между тем, гомон усиливается. С неба падают крупные белые хлопья. «Снег», — догадывается Рикс. Лучший друг часто рассказывал ему про мелкие кристаллы льда, которые генерируются серыми тучами и способны покрыть собой абсолютно всё. На Лиисе, родной планете Орвона, снег — обычное явление, как жара или песчаные дюны на Паитруме. Парень ловит несколько снежинок, но те не тают, попав на доспех, как должны бы. Растерев пальцами пару штук, Остер замечает на перчатке оставшиеся чёрные следы. Понимает, что ошибся — это пепел.       Продолжая двигаться вперёд и практически добравшись до середины, внимание юноши привлекает ранее не замеченный им объект на противоположной стороне — громадная мраморная статуя воина, вооружённого копьём. «Марс?» — предполагает юноша. «Должно быть это шутка». Не успевает он об этом подумать, как земля под ногами начинает дрожать, а изваяние божества встаёт со своего каменного трона и направляется навстречу Риксу.       Началось!       Удивление, паника, страх, воодушевление, восторг — противоречивые чувства изнутри рвут на части юного гладиатора. Он чуть не задыхается от нахлынувшего возбуждения. Адреналин мгновенно растекается по венам. Парень еле сдерживает себя, чтобы не ринуться с горячей головой в бой. Так нельзя, иначе для него всё слишком быстро закончится. Мысленно поумерив пыл, Рикс решает занять оборонительную тактику: внимательно следить за противником, изучать атаки, не стоять на месте и по возможности уклоняться. Если повезёт, если он избежит первых вражеских атак, ловко уворачиваясь, то вероятно дело дойдёт и до обоюдного сражения. Полный надежд юноша потихоньку двигается вдоль арены.       Под тяжёлой поступью Марса крупные трещины испещряют землю. Мраморный истукан нависает над парнем словно гора. Замах и острое гигантское копьё метит в голову Рикса, тот успевает отклониться, но не справляется с равновесием и падает. «Хорошее начало, ничего не скажешь», — возмущаясь на самого себя, быстро поднимается на ноги. Прицельный выпад, казалось бы, в лёгкую мишень — промах. Описав сверкающую дугу, меч отражает очередной нечеловеческой силы удар. Рикс норовит зайти противнику за спину, но Бесконечный пресекает на корню эти попытки, осыпая юношу градом колющих ударов. Не взирая на тяжёлую броню, Остер остаётся довольно проворным, что злит бога войны. Очередной замах и громадное копьё на глазах меняет форму. Теперь уже мелькает точёное лезвие алебарды, стараясь достать юркого противника. От неожиданности Рикс не успевает отскочить и увернуться, плоской стороной меча парирует удар. Его отбрасывает в сторону, к краю арены, и парень больно бьётся оземь.       «Твою мать!» — мысленно ругается, наблюдая за тем, как Марс за долю секунды сокращает между ними дистанцию. Пользуясь моментом, бог войны высоко заносит оружие над соперником, алебарда становится мечом и молнией стремится вниз, дабы пригвоздить попавшуюся жертву. Юный гладиатор делает нечеловеческое усилие, чтобы перекатиться. Потом ещё раз и ещё. Оказавшись за спиной у мраморного изваяния, вскакивает и стремглав несётся вперёд, замахиваясь для удара. Меч рассекает воздух — промах. Небожитель пинает Рикса так, словно тот ничего не весит: нагрудный панцирь гнётся, под ним неприятно хрустят рёбра. Должна быть боль, но её нет. Рикс удивляется. Будто кто-то нарочно подкрутил ему физические показатели за счёт импланта. Но это невозможно, запрещено. Обман бы вскрылся сразу. Нет, здесь что-то другое. Но сейчас не время и не место размышлять над этим.       Мраморное лицо искажает изумление. Марса явно не устраивает, что после столь мощных ударов, смертный не только дышит, но и всё ещё в боевой готовности. Хмурясь, бог войны заносит меч над головой и со всей силы вонзает его в землю. Твердь под ногами безудержно дрожит, огромные каменные глыбы взмывают ввысь. Рикс в ужасе бежит от эпицентра, куда подальше, не зная каков радиус атаки, лишь полагаясь на удачу. Не зацепило — повезло. Марс в одно мгновение сокращает дистанцию, хватает парня, готовясь размозжить его о ближайшую колонну, но Остер изловчившись, умудряется с размаху опустить острие тяжёлого меча на мраморную голову. Та раскалывается: часть лица рассыпается, на её месте зияет пустота.       Бог взбешён такой наглостью, яростно ревёт и бдительность теряет. Парень выскальзывает из захвата, неуклюже приземляется, встаёт и, не теряя времени, подбирается ближе к божеству. Наносит рубящий удар по щиколоткам статуи. Те угрожающе трещат. Ещё удар, и Марс теперь способен лишь ползать на коленях. Карабкаясь на четвереньках, он бешено кидается на Рикса, шаря по земле руками в поисках оружия. Но находит лишь лезвие соперника. Сталь звонко ударяется о мрамор — по локоть левая конечность отсечена. Блик острия, и колющий удар приходится под рёбра, пронзая камень словно масло. Затем, контрольный рубящий по шее. Физическое воплощение бога войны рассыпается, как песочный замок на ветру.       «И это всё?» — разочаровано вздыхает Рикс.       Ответом ему служит чудовищный животный рык. Где только что пал небожитель, земля разверзлась, оттуда гордой поступью выходит колоссальных размеров Волк: глаза его горят огнём, его клыки — мечи, а когти — копья, голову венчают огромные бычьи рога, а хвост — плеть, целиком охваченная пламенем. Зверь, не размениваясь на прелюдии, бросается на парня, клацает зубами. Мгновенно реагируя, Рикс перекатывается. Его тут же лапой пытаются достать. Не получилось. Чудовище когтями рассекает воздух, расчерчивая огненные полосы в пространстве, те разливаются горящей лавой, забрызгивая все вокруг. Несколько капель попадает на доспех, металл плавится, обжигая гладиатора. От боли Остер стискивает зубы, подавляя желание кричать. Ранение отвлекает от происходящего. Монстр пользуется моментом: хвостом сбивает парня с ног и норовит сожрать. Но получает предупредительный тычок мечом в огромный нос. Из свежей раны сочится лава. Рикс перекатывается, дабы не зацепило его снова. Волк рычит, отскакивая от противника, а гладиатор уже твердо стоит на ногах. Они кружат по арене, друг напротив друга. Чудовищное воплощение бога войны, куда проворнее своего мраморного предшественника. Зверь без устали бесконечно маневрирует, сбивая атаки гладиатора и нанося физический урон. Играючи, терпеливо выжидает, когда добыча выбьется из сил.       «Эх, сейчас бы ударить хоть разочек», — кажется, отчаяние набирает силу. В очередной раз уворачиваясь от удара мощной когтистой лапы, Рикс устало отшатывается в сторону, намереваясь отбежать подальше. Зловонная пасть распахивается, и плотный поток пламени выпускается вслед юноше. Ему чудом удается избежать судьбы быть испепелённым заживо. Одним прыжком зверь оказывается перед гладиатором, его грудная клетка расширяется от глубокого вдоха. Кажется, кто-то вновь готов изрыгать пламя. Остер злится, он нечеловечески устал. Постоянно бегать от настойчивого, будто заведённого противника — не вариант. Сколько ещё он так продержится? Парень рискует: вместо того, чтобы отступать, он мчит навстречу явно погибели своей. Хорошенько разбежавшись, он отталкивается от земли и вонзает лезвие клинка Волку в глаз. Тот жалобно скулит, мотает головой, из раненной глазницы вытекает лава. Отскакивает, скалится, зло таращится оставшимся здоровым глазом. Рикс переводит дух. Зверь заходится душераздирающим воем. Ощетинившись, он бьёт о твёрдую поверхность лапой, шерсть дыбится, воспламеняясь. Над головой у Марса материализуется множество огненных дротиков, затем срываются и стремительно летят в гладиатора. Прикрываясь словно щитом, парень мечом отражает внезапную напасть. Ещё мгновенье, и вот уже противники вихрем летят навстречу друг к другу. Кажется, время замирает: Волк разевает пасть, обнажая острые клыки и выпускает когти; гладиатор, разбежавшись, остриё меча вонзает в твёрдую поверхность и, держась за рукоять, совершает ловкий кувырок, попутно выдергивая клинок. Размах получается достаточно сильным: остриё разрубает голову Марса пополам. Обмякнув, зверь падает на землю, растворившись лавой — застывает, окаменев.       Парень лишь на секунду выдыхает, покрепче сжимает рукоять меча, готовясь к нападению нового воплощения Бесконечного. Но ничего не происходит. Вокруг стоит звенящая тишина. Рикс оглядывается на арку, что служит входом на арену: ранее окутывающий её золотой туман, рассеялся. В проёме нет ни клириков, ни Преторианцев. Путь свободен. Наконец-то руки у него развязаны. Но, пусть бой и окончен, война продолжится. Как бы там ни было, он не прекратит сражаться. Победа в поединке укрепила веру: правда на его стороне.