Rehabilitation

Прежде чем поднять очередную деревянную балку, Трэвис вытер лоб рукавом фланелевой рубашки, затем закатал ткань на худых, но мускулистых предплечьях. Лора не могла удержаться и не взглянуть на него. Конечно, под предлогом наблюдения за строительством. Её пристальный взгляд превратился в, не то чтобы вздох, но игривый комментарий, который она готовила, замер у неё на губах. Загорелая рука Трэвиса была покрыта паутиной бледных шрамов, но самый большой и уродливый - прямо посередине, чуть ниже локтя. В то время как другие шрамы были бледными и ровными, этот был красным, местами приподнялся, а местами стал впалым, как будто что-то пыталось вырвать из него кусок острыми зубами. Потому что так оно и было. Лора. — Не надо, — серьёзно сказал Трэвис. Она поняла, что пялится, причём не очень тактично. — Это была не твоя вина. — Извини, — сказала она, быстро найдя, куда отвести взгляд. Он упал на организованную кучу пиломатериалов, проволочной сетки и инструментов, которые должны были стать новым вольером для North Kill Wildlife Rescue and Sanctuary. Макс предложил назвать его "Rescue Association for Wildlife Rehabilitation", чтобы получился забавный акроним, но Лора сказала, что если они назовут его RAWR, то это будет похоже на чат для зануд-анимешников. Тогда Макс сказал, что она сошла с ума, вернувшись в Хэкеттс Куори, и он не собирается помогать ей погибнуть. Она ответила, что всё равно не хотела видеть его здесь. И на этом всё закончилось. Возвращение назад оказалось не таким странным, как могло показаться. Трэвис и Лора были командой. Может быть, он украл лето её жизни и оставил шрамы, которые инфекция оборотня не могла залечить так же легко, как отсутствующий глаз. Может быть, она убила его племянницу, мать, брата и бросила в тюрьму единственного выжившего родственника. Но в ту единственную ночь они были непобедимой командой. Они стояли вместе под полной луной и покончили с проклятием. Поэтому, когда Трэвис предложил ей использовать земли его семьи, чтобы открыть службу спасения диких животных, о которой она всегда мечтала, они снова стали партнерами. После кровавой бойни того лета, когда не осталось никого, кто мог бы управлять лагерем, он закрыл свои двери. Но в "Хэкеттс Куори" еще оставалось столько места - акры и акры нетронутого лесного ландшафта, с неиспользуемыми зданиями в различном состоянии. Когда она снова увидела его впервые за четыре года, шины внедорожника заскрипели по гравию, когда она припарковалась перед ветхим домиком, он помахал рукой, и его улыбка засветилась так ярко, что Лора едва узнала его. Должно быть, Трэвис был так одинок, когда всё это пространство было предоставлено только ему. Это слишком много для одного человека. И налоги не окупались... если только он не стал некоммерческой организацией. Реабилитация диких животных была взаимовыгодным соглашением. — Серьёзно, — сказал Трэвис. — Всё в порядке. Шесть лет охоты на оборотней, у меня полно шрамов. Ты знаешь, каково это - работать с опасными тварями. — И всё же... — Она не задумываясь положила ладонь на его шрам и вздохнула. Мурашки пробежали по его рукам от её прикосновения и не прекращались до тех пор, пока не сошлись вдоль позвоночника. Он сказал, что всё в порядке, но это было не то, что он имел в виду. Правда заключалась в том, что из всех шрамов, которые он носил, глубокий, красный и уродливый шрам на предплечье был его любимым. Если его руки шокировали Лору до молчания, то он с содроганием думал о том, какой может быть её реакция на остальную часть его тела. В году было двенадцать полнолуний, умножить на шесть лет, умножить на трёх членов семьи-оборотней. Посчитайте сами. Ему не приходилось часто ошибаться. Всего пару раз - слишком медленно с иглой, слишком осторожно с наручниками. Добавьте к этому шрам от аппендицита, то, как он ударил себя топором по ноге, когда они с Крисом были детьми и бегали по лагерю за дровами... Обычная жизнь. Все это складывалось. Живешь так долго, как он, и в итоге получаешь шрамы. Живёшь с оборотнями в течение шести из них, и... Его семья всегда бросалась на него с когтями. В то время он считал, что ему повезло - он никогда не заражался, поэтому мог всегда оставаться тем, кто заботился о них. Защищать их во время полнолуния. Это была его работа как старшего брата. Но шрам, который оставила Лора, отличался от всех остальных. Он думал, что это удача, пока не почувствовал, как клыки Лоры вонзились в его плоть. Тогда тоненький голосок в его голове, о котором он почти забыл, вздохнул. "Наконец-то". Наконец-то волк не пытался разорвать его когтями, предназначенными для изничтожения и убийства. Она не пыталась убить его. Наконец-то кто-то хотел, чтобы он присоединился к их стае. Как бы далеко она ни была, он мог смотреть на свою руку и думать о ней. Часть её всегда была с ним, укус навсегда впечатался в его тело так же глубоко, как след, который она оставила в его душе. Он накрыл руку товарища по команде своей и сжал. Её глаза расширились, как будто она вдруг осознала, что прикасается к нему, а он зеркально отразил её близость. Очаровательный оттенок окрасил её щеки. Она не отстранилась. — Хватит бездельничать, берись за гвоздодер. У нас не так много времени. — Он слегка подтолкнул её. Она удивленно фыркнула, а затем направилась к скамейке с инструментами, повернувшись на ходу, чтобы в шутку отдать ему честь. — Ай-ай-ай, офицер Мудозвон! — усмехнулась она. Это прозвище заставило его нахмуриться, но он понял, что иногда, когда Лора оскорбляла людей таким образом, это не было оскорблением, это означало, что они близкие друзья. Он позволил ей.