Тень

Пальто медленно сползает по плечам, с шорохом стекая на пол. Бледные руки складывают дорогую ткань, бережно размещая ее на спинке кресла. В спине тянуло от перенапряжения, неприятно покалывало поясницу. Парень выдохнул, чуть прикусывая уголком зуба нижнюю губу. Медленно сел на кровати, судорожно выдыхая и после откидываясь спиной назад. Тут же пришлось чуть прогнуться в пояснице, изо рта вылетел слабый утомленный полустон, вызванный тянущей болью в спине. Мурашки прошлись по телу и руки чуть сжались в кулаки. Ужасно. — Перси, Перси... — голос где-то над ухом, приятный и глубокий, шепотом забирается в самую душу, расслабляет. Напряжение постепенно убегает из головы, по телу вместе с кровотоком утекает из самых кончиков пальцев. Черная дымка скользит под одеждой, словно чьи-то шелковистые руки. Проходится по выгнутой пояснице, касается ладони, шеи, скользит мягким и теплым нечто по мягким и тонким губам. Обладатель имени, которое шепчет чарующий голос, еле вздрагивает губами, приоткрывая их, издавая вздох: довольный, мягкий, изнеженный. Тени он не боится. Серые с голубым просветом глаза пытаются концентрироваться на обволакивающем черном дыме, пока тот словно бы ластится, нежно касаясь бледной кожи чужого лица, будто мягкие и заботливые поцелуи. — Я так устал... — еле шепчет парень, еле шевеля кончиками пальцев, подыгрывая струящейся меж ними тени. — Тебе нужно отдохнуть, мой мальчик, — вторит тень, обретая все большую плотность. Перси раскрывает глаза заманчиво, смотря в две светящиеся точки огнем пылающих зрачков, вокруг которых тьма клубится все гуще и гуще. Проводит по самому краю этой дымки ладонью и силуэт ластится, словно живое существо. Перси мягко улыбается, тянется к силуэту за поцелуем, пока чёрный дым повторяет очертания его лица, еле уловимо вторит его телу, приземляя руки на чужие плечи и не утруждая себя обзавестись нижним поясом конечностей. Целоваться с теневым собой всегда было намного... Приятнее, как думал Перси. Будто воздух целуешь, но он плотнее и нежно, любяще отвечает на любой отклик. — Ох, Перси, ты так хорошо поработал сегодня. Ты заслужил отдых, мой милый, — шепчут на ухо до мурашек, поглаживают теневыми ладонями по груди, пока ещё прикрытой жилетом и рубашкой. Тень касается поцелуем чужой щеки, формируя всю верхнюю часть тела, полностью копируя своего носителя. Мягко спускается намного более ощутимыми и терпкими поцелуями к шее, вжимается в тело парня. Персиваль опускает взгляд, медленно рдея от действий дыма. Он знал, к чему тот ведет. Ему нравилось это. Кому бы не понравилось. Но сейчас он не один в этом замке и шумоизоляция тут не ахти. Однако любые возражения сложно выразить, когда так приятно и ласково трется чужое тело о собственное, когда хоть в чьих-то руках ты вновь чувствуешь себя любимым и защищённым. Тень никогда не ударит по больному. Тень защитит когда потребуется. Ах, тень... — О боги, я... Погоди... — чуть сбивающимся тоном шепчет Перси, когда чувствует и свои и чужие руки на пуговицах жилета. Мягко подрагивает, незаметно для себя жадно съедая взглядом каждый сантиметр темного дыма. Поднимается иссиня-серыми глазами по силуэту собственных плеч к остро очерченному лицу, мягкой и заботливой улыбке, другим глазам. Ярким, таким же жадно смотрящим на него. И от осознания, насколько же он болен этим взглядом, так же мягко улыбается и краснеет ещё сильнее. — Что-то не так, Персиваль? — томно урчит дымящийся силуэт, наклоняясь ближе к лицу своего носителя. У парня слова в горле застывают и он приподнимается выше, касаясь губами чужих. Перси чувствует, как его торс опутывает тьма, как с силой заставляет лечь обратно, от чего вновь его прошибает на размышления, от которых жар в лицо бросается. О таких мыслях не то что в приличном, ни в каком обществе не говорят. Не вовремя спохватившись, что мысли в голове у них на двоих тоже общие, Персиваль сначала жмурится и мотает головой, а после смущенно глядит на то, как же довольно и польщенно улыбается его спутник долгих лет скитаний. — Не обольщайся, мне... Просто действительно не хватало Нас в последнее время... Не смейся, это действительно так, ты со мной почти не контактировал последний чертов месяц, — постепенно перешел из смущенного на обычный, жесткий и ворчащий тон парень, заметив, как подрагивают в самодовольной усмешке губы партнера. Тень же мягко проскользила грудью по его собственной груди, приближаясь к его уху. — А ведь я и правда могу сделать с тобой то, что ты себе надумал, — заговорщицки шепчет он, вжимая Перси давлением своей дымной сущности в постель. Парень задержал дыхание, словно в омут погрузился. С горящим лицом пронаблюдал, как тень мягко гладит его плечи, спокойно позволяя парню немного отойти от очередного смущения. Игриво щурясь, силуэт продолжил расстегивать жилет Перси, стягивая его и убирая в сторону. Вновь у де Роло зароились мысли о том, что его могут услышать и, уловив их, тень лишь мягко заурчал. — Я... Позабочусь об этом, мой дорогой. Тебя не услышат, — подмигнул своими светящимися глазами дым, довольно скалясь. Перси недопонимающе моргнул, хмурясь и вполне отчетливо возмутившись в собственной голове тому, что у его партнера, в отличие от него, есть хоть какая-то приватность сознания. Силуэт только взгляд закатил, задирая рубашку Персиваля. Ласковые касания к почти снежно-белым рубцам на бледной коже позволяют парню чуть ли не растаять в объятиях теней и одеяла. Он чуть ерзает по постели ногами, отвечая касаниям черной дымки, немного сжимает покрывало самыми кончиками пальцев. Тени мягко давят на самые края шрамов, стимулируют самые чувствительные участки кожи, заставляя дыхание участиться, а самого Перси — бессовестно прогибаться в спине, ближе к ласке и нежности, которой одаривал его дым. — Просто прелесть, — от шепота, что раздается уже не над ухом, а будто одновременно только в его голове и повсюду, жар где-то внутри нарастает. — Ты все такой же нежный и податливый. С таким восторгом принимаешь любое мое касание. Ты такой хороший мальчик, Перси. — Бля-ах, я... Да... Мне так не хватало этого, — еле шепчет, сбиваясь на довольные вздохи, парень, стараясь вжаться в тень. Ещё. Пожалуйста, ещё, он хочет больше. Нехотя, он приостанавливает ласки, чтобы снять свою рубашку полностью, подрагивающими от не прекращающего нежничать дыма руками стягивая ее. Тень мягко ловит губами мочку уха Перси, заставляя его вздрогнуть и привалиться к плотному дыму спиной. Всего его обволокли нежными и теплыми касаниями, ласкали трением дыма о кожу, спускаясь все ниже и ниже, пока тени не стали касаться бедер. — Ты такой молодец, Персиваль. Кто мой хороший мальчик? Естественно, это ты... — вновь заурчал дым, прижимая к кровати чужое тело, склоняясь к нему, жадно вглядываясь в каждую черту в лице Перси. — Твое прелестное лицо так мило вспыхивает, ты так смущен. Тебе так нравится, когда я хвалю тебя, не так ли? Тебе нравится, когда я говорю тебе комплименты, Перси? Тебе ведь так приятно, когда кто-то говорит, какой ты красивый, какой ты умница и как ты хорошо справляешься со своей работой. И это правда, ты прекрасен, Перси. Парень чуть выгнулся, смотря пылающим лицом на тень, подрагивающими от возбуждения губами пытаясь произнести хоть что-то. Он чувствовал себя слишком хорошо, стискивая вместе свои бедра, чувствуя все касания к себе. Дым, чуть надавливая на ноги, прошелся по голеням до сведенных вместе коленей, медленно разводя их в стороны и поглаживая меж бедер Персиваля. Тот, в свою очередь, попытался вновь стиснуть свои колени вместе, вызвав довольное урчание дыма на столь провальную попытку. Трение прошлось по изнеженной коже внутренних сторон бедер. Перси шумно вздохнул, издавая возбужденный сдавленный всхлип, когда его партнер стал медленно потирать сквозь ткань возбужденный член. Ох, он уже готов был закончить эту сладкую пытку, лишь бы его любовник позволил ему эту роскошь. Но, к удовольствию тени, ласки были долгими, мучительно-приятными, заставляли под конец впадать в мгновенное оцепенение, почти терять рассудок от удовольствия. И все это — под бесконечную похвалу и почти агрессивную ласку, которую не было возможным избежать. Перси пробудился от сладких воспоминаний их последнего подобного времяпровождения только тогда, когда тень вновь оживился и постепенно стал стаскивать штаны с него, продолжая при этом оказывать многочисленные ласки. Томное дыхание парня сбилось еще сильнее и он податливо выгнулся, чуть заерзав ногами. Через мгновения дым с его собственными чертами лица уже расположился меж его ног. Провел дорожку поцелуев от лобка до самой шеи, нежно лаская своими тенями всё, чего касался собственным наспех созданным для живого партнера телом. Дым опутывал руки, грудь, полностью накрыл всю нижнюю часть тела. Перси слишком расслабился, лишь возбужденно вздыхая, как вдруг все же прочувствовал пронзающее, такое знакомое удовольствие. Томно несдержанно простонав и выгнувшись, он нетерпеливо толкнулся в толщу теней, стискивая пальцами одеяло. Мягкие чередующиеся пульсирующие движения по всей длине органа сдавливали почти на грани с болью, невыносимо приятно перекатываясь от самого основания к чувствительной головке. Стремясь издать очередной довольный стон, он ощутил, как тени обхватывают его рот, плотно его затыкая, как его любовник смыкает его челюсти, заставляя издавать лишь поскуливающие звуки на высоких нотах. Парень чуть задергался, тихо сипя и взбрыкивая ногами, которые тут же с силой прижимали к постели вновь. Дышать стало труднее, в глазах помутилось то ли от очередных теней, то ли от всего спектра ощущений. Дым мягко сжимался вокруг всего тела Перси, терся о него, опутывал каждый миллиметр тела, стремясь доставить такое удовольствие, которое бы с лихвой компенсировало весь тот месяц, за который так возмущался де Роло. Пара мгновений — парень на животе, приобретшая человеческую форму тень склоняется как можно ближе над трясущимся от жгучего наслаждения телом партнера, опаляет несуществующим дыханием шею, оставляя где-то под ухом что-то вроде заметного засоса. Персиваль вздрагивает и громче скулит от того, как усилились ласки его партнера. — Ох, Перси, ты мне льстишь. Скулишь как побитая собака от того, что я надрачиваю тебе, а раньше из тебя еле стон можно было вырвать когда я твоими же руками трахал тебя. Погавкаешь потом для меня, милый? — проурчал насмешливо тень тем глубоким голосом, в котором были слышны почти рычащие подрагивающие тона, ласкаясь дымом к телу парня, что уже просто судорожно вздрагивал от каждого касания к своему телу. Оно резко стало столь гиперчувствительным, столь нежным — всё из-за любимого дыма. Наконец, почти задыхающийся срывающийся на скулеж стон глушится резко опутывающими все лицо Персиваля тенями, что отпускают его, подрагивающего от сладкого удовольствия и полностью расслабленного, только через пару минут. Перси в послеоргазменной неге валится на подушки, пытаясь отдышаться, влюбленным взглядом смотря на нависшую тень, сияя ставшими почти прозрачными глазами от какой-то слишком смешанной гаммы чувств. — Люблю тебя... — наконец выдает парень, чувствуя, как тени скользят по его груди и плечам, сжимая в подобии объятий, гладят по щекам и шее, как его теневой двойник целует его губы. Раскрепощенно, глубоко, словно клеймя его этим поцелуем. — Ты идеален, Перси. Я никогда не буду сомневаться в тебе, солнце, — мурчит сладкие речи тень, аккуратно ложась совсем рядом, прижимая Персиваля к себе, скрывая его тело под слоями одеяла, позволяя ему прижаться к дымной груди. Наконец, Орзакс мягко улыбается, прекрасно осознавая, насколько же влип этот бедный парень, так доверившись ему. Насколько пропал, позволив коснуться себя когда-то. Насколько забылся, разрешив себе столь крепкую для людей физическую связь с демоном. Тем, кто несомненно потом использует это в своих интересах.