***
Всю жизнь Кейла Хенитьюза преследовала смерть. Ходя по пятам, гладя костлявыми руками рыжий затылок, и смеясь, так громко и задорно, как может только смерть, продолжая из раза в раз забирать дорогих ему людей. Кейл Хенитьюз, молодой человек, который знает, что такое смерть и жизнь. Знает, что надо уметь жить без боли и радоваться мелочам. Именно этому его научил давний друг.Знает, что раздражающая сучка смерть не позволит умереть ему спокойно.
***
«Снова…» Одна из немногочисленных капель с громким плюхом упала на чëрную туфлю. Это было уже сорок восьмое перерождение. Каждая его жизнь начинается с одиноких капель дождя, заходящего алого солнца, так походящего на волосы и глаза его дорогой матери. И одинокая мраморная могила, окружëнная ярко-красными розами. За всё свои жизни он пробовал многое, исправляя ошибки прошлого, делая что-то новое, разные хобби, работы, судьбы, все они заканчивались одинаково. Когда-то он был отбросом, владельцем крупной компании, министром, преподавателем, биологом, да и просто учëным.«Что мне попробовать в этой жизни?»
—
Выбор пал на медицину. Опыт работы в этой сфере у него есть, все нужные знания тоже имеются. Успешно сдав экзамены, Кейл уехал в другой город, начав обучение на хирурга.***
Раон — хороший, умный, добрый мальчик, которому не повезло попасться под руку отвратительного человека. В возрасте полных шести лет он уже несколько раз бывал на операционном столе. Любимчик всех медсестёр и нескольких докторов, в общем, просто очаровашка. — И что Вы хотите, чтобы я сделал с этой информацией? Тихие шаги двух молодых мужчин эхом отдавались по длинному пустому коридору с сиреневыми стенами, переходящими в яркие кляксы со светящимися звëздами, оповещая о пребывание в детское крыло. — Нам нужно, чтобы кто-то ответственный и исполнительный взял над ним опеку, пока мы ищем хоть какую-то информацию о его родственниках. Доктор Эрухабен, начальник Кейла, точнее его отдела, поправил свой медицинский халат, поворачивая налево. — А я-то тут причём? Аккуратные, тонкие брови нахмурились, а их обладатель замедлил шаг. Кейла начинает раздражать, что Эрухабен говорит об этом, как о чëм-то обыденном, особенно если это то, о чëм он думает. Ну да, как он мог забыть? Ему же каждый день предлагают взять опеку над детьми, которых он оперировал пару раз. — Ну как же причëм? Ты самый ответственный из всех, кого я знаю. Не дождавшись своего собеседника, Эрухабен повернул за очередной угол. — В каком это смысле? Доктор Эрухабен! Меня дома-то не бывает! Какой ещё, к чëрту, ребёнок?! Переходя на лëгкий бег, Кейл прикрикнул, но достаточно тихо, чтобы не разбудить детей, в конце концов, совесть у него ещё есть. — Я знаю. Блондин, остановившись, повернулся к коллеге. — Но мне больше некому поручить это. Немного согнувшись, Эрухабен положил руку на плечо, заглядывая в глаза собеседника. — Ха. Как понимаю, выбора у меня нет? Золотой дракон, как прозвали его коллеги за удачливость в пациентах, мягко улыбнулся, прищуривая янтарные глаза. — Ты обязан отпускать меня пораньше. Перейдя на неформальное обращение, молодой доктор отвернул голову и скрестил руки. — Спасибо, Кейл. Хлопнув пару раз по плечу, Эрухабен продолжил свой недолгий путь, ища нужную дверь. Пройдя ещё пару метров, блондин остановился, дожидаясь ворчащего на несправедливость судьбы человека. Он пропустил вперëд хирурга закрывая за собой дверь. Мягкий солнечный свет пытался пробраться через прикрытые бежевые шторы, лëгкий ветер приятно пробегал по коже, оставляя после себя холодок. На глаза сразу попадалась большая кровать с рядом стоящей тумбочкой. — Пожалуйста, позаботься о нëм. Подходя к окну и открывая шторы, негромко сказал Эрухабен. — Раон, поздоровайся с доктором Кейлом. Комок на кровати зашевелился, и из небольшой тканевой щели показался нос, а потом и большие голубые глаза. — Зд’авствуйте, меня зовут Г’аон Ми’у! Взбодрившись, мальчик начал мило, по мнению двух мужчин, грассировать. Молодой доктор поставил руки на колени, тем самым оказавшись на одном уровне глаз с мальчишкой. — Здравствуй Раон, меня зовут Кейл Хенитьюз. Увидя застывшую улыбку и зависший взгляд голубых глаз, означающий то, что эта информация не дала ему совершенно ничего, Эрухабен разъяснил: — Кейл — мой хороший друг и коллега, какое-то время ты будешь жить у него. В ответ прошёл незамедлительный кивок. Переведя взгляд на Кейла, Эрухабен заметил лëгкую улыбку. — Тогда на этом и решили. Сузив в подозрение глаза, Эрухабен почувствовал амбивалентность ото всей этой ситуации. Тяжко вздохнув, он покачал головой. Ощущение что то, что он выбрал Кейла как «ответственного и исполнительного» быстро возрастало и он уже подумывал, что был ахренеть как неправ.***
— Дай куснуть. Эрухабен подошëл сзади во время перерыва, перед этим погладив Раона по голове. Пара недель опекунства переросли в месяцы, из-за чего Кейл не мог представить, как он вообще раньше приходил домой, не слыша радостных приветствий маленького урагана и звука перевёртывания вазы или стула? — Не подавись. Язвительно сказал Кейл, приподнимая и отводя руку за спину. — Фи… Невежа. Пожимая плечами, Хенитьюз почувствовал небольшой вес на запястье, правую руку золотого дракона, если быть точнее. Укусив как можно быстрее и больше булочки, Эрухабен убрал руку и сёл рядом с черноволосым мальчиком. — Ты сам можешь купить себе эту несчастную булочку. Прекрати отбирать у меня еду. Почувствовав во рту вкус яблок и корицы, хирург замолчал, слушая гул работников отдела и стажëров. О, Розалин с кем-то ругается. — Ты купил последние булочки-и. Жалостливо, насколько позволяло его актёрское мастерство, протянул Хабен, положив руку на щеку и прикрыв глаза. — Докто' Э’ухабен, если хотите, можете съесть мою! Протягивая в маленькой ручке завёрнутую выпечку, весело сказал Раон. — Твоя доброта растапливает моë сердечко… Спасибо, конечно, за заботу, но не надо. Эрухабен подмигнул малышу, пряча за кружкой кофе улыбку. «Если я отберу эту булочку у ребëнка… Моя гордость очень пострадает!..» Перестав морщить нос, Эрухабен расслабил плечи и откинулся на спинку стула. «А так же может пострадать моя шея от натренированных скальпелем рук Хенитьюза…» Эрухабену хочется верить, что та капля пота, которая скатывается по его виску, это от проделанной им работы, а не от устрашающих мыслей и разыгравшейся фантазии.***
Серая машина на большой скорости неслась прямиком в чëрную, но в самый последний момент, прямо перед «носом» автомобиля, поворачивает вправо. Не включив поворотник. — Придурок! Вот нахера надо было делать эту браваду?! Резко давав по тормозам, Кейл посмотрел вслед отдаляющийся машины. Он клянëтся, что видел довольную ухмылку того сопляка. — Козлина… Поворотник включать не учили что ли? Ставя машину у обочины на аварийную сигнализацию, Хенитьюз повернул голову, смотря на небольшую царапину на руке. — Сильно больно? Открывая бардачок, Кейл начал искать в нëм антисептик на водной основе и набор пластырей. — Нет. В голове сразу всплывает досье. Да, действительно, по сравнению с тем, что он пережил, царапина — чепуха. — Дай руку.***
— В последние время… Гх… Эрухабен, продолжая слушать Кейла, посмотрел на пиликающие показатели. — Кусачки Янсена… Кейл протягивает руку, ожидая нужный предмет. — В последние время много детей… Взяв инструмент поудобней, Кейл продолжал давать указания ассистентам. — Волонтёрские отряды собирают деньги и относят их в приюты, эти деньги, в свою очередь, идут на операции для детей сирот. Эрухабен похлопал по спине согнувшеюся пополам стажëрку. Через полминуты он безмолвно, пальцами, показал увести девушку. «Как она доучилась до этого момента?» — Это тот отряд, где активистки Витира и Литана?.. Медсестра стëрла выступившие испарины со лба хирурга. Операция была не такая уж и сложная, но он оперировал ребëнка. Будь это взрослый человек, Хенитьюз бы даже бровью не повëл. — Вроде как да. Эрухабен приподнял бровь и приложил пальцы к подбородку, вспоминая список детей, которых надо прооперировать. Детей было на самом деле немного, по сравнению со взрослыми. Да и самих взрослых-то было не так много. Это было редкостью, но сейчас, по каким-то причинам не хватало детских хирургов, так что ему и Кейлу приходилось помогать. Хирургия — сложная профессия, требующая множество времени и знаний. Детский хирург лечит те же заболевания у детей, которыми страдают и взрослые, только с учëтом детской анатомии, так что не было ничего страшного в том, что Кейл или Эрухабен время от времени заменяли их, или наоборот, но это требует дополнительных знаний и получение другой квалификации. Убрав руку от лица, Эрухабен посмотрел на Кейла, который продолжал говорить обо всех своих действиях стажëрам.***
— Какие планы после работы? Эрухабен оторвался от бумаг и глянул на коллегу, который вытянув руку за спину, подтягивался. — Я хочу зайти-и- Довольно громкий зевок заставил прерваться. — и-и к одному ребëнку. Не потрудившись закрыть рот рукой, Хенитьюз посмотрел на настенные часы. Без двадцати восемь вечера. Осталось всего ничего, в конце концов, он не брал ночные смены в этом месяце. — К ребëнку? Кто это? Я его видел? С удивлением Эрухабен отложил ручку и, выпрямившись, начал разминать плечи. — Девочка из приюта, Он. Она очень хотела поговорить о чëм-то. Встав из-за стола, хирург подошëл к кофеварке, ища стеклянный чайник. — Понятно. Только не задерживайся, Пасетон недавно написал, что Раон и Витира разрушили пол квартиры. Мне без сахара. Посмотрев чат в телефоне, Эрухабин открыл фотографию испачканного в шоколаде и улыбающегося Раона, передав телефон подошедшему, он уткнулся в какой-то очередной скучный отчëт, забирая кофе. Без сахара.***
— Добрый вечер, доктор Хенитьюз, спасибо, что пришли. Он то сжимала, то разжимала свои маленькие ручки на одеяле, боясь поднять глаза на доктора. — Здравствуй Он, как самочувствие? Нигде ничего не болит? Решив пока не обращать внимание на отсутствие зрительного контакта, Хенитьюз подошëл ближе к кровати, сажаясь на рядом стоящий стул. — У меня всё хорошо, тут все добры ко мне. На самом деле… Я хотела спросить про брата. Наконец подняв голову, она посмотрела на лицо мужчины, тот, в свою очередь наклонил голову в бок, прося продолжить. — Его зовут Хон. Я не знаю, помните ли вы его, но… В общем, его не пускают ко мне. И я волнуюсь о нëм. Приподняв брови, Кейл глянул окно. Темнеет. — Хон? Хон… Как будто пробуя на вкус это имя, прошептал врач. — Он такой рыженький, маленький и с глазами, как у меня. Совсем по-детски начала описывать брата Он, жестикулируя кистями рук. Ещё чуть-чуть и она расплачется. — Да. Припоминаю такого. Кейл погладил Он по голове, призывая немного успокоится. — С ним всë в порядке, если ты об этом, питается хорошо, недавно учил писать другого ребëнка. Вспоминая о том, как Хон учил Раона писать, Кейл улыбнулся. Не то, чтобы он не пытался научить его писать, но Раону понравилось слушать больше другого ребëнка, нежели его. — Это хорошо. Кейл бы разозлился, что его попросили прийти после работы ради подобного, но беспокойство этой девочки о брате было слишком велико. Взгляд потеплел, а губы расплылись в улыбке, становясь тонкой линией.***
Кейл признался, что это было просто любопытство, а потом и прихоть. Он была чертовски умной для своего возраста, ответственной, но крайне недоверчивой. Хенитьюз иногда подумывал, что было бы неплохо иногда отправлять деньги и подарки для этих двоих в приют, не то, чтобы раньше он не делал подобного, но тогда он просто отправлял деньги в волонтёрские отряды, а те делали остальное сами. С каждым часом, провидённым с детьми, Кейл чувствовал, как открывались Он и Хон. В его планах не было брать опеку над ещё двумя детьми, но… — Каково это, жить с осознанием того, что твоя родня пыталась убить тебя? Мелкий мальчишка широко улыбнулся и пихнул локтëм своего… Союзника? У детей могут быть союзники в травле? — Ха! Неужели ты продолжишь молчать? Но я могу понять, у вас действительно «грязная» кровь! От подобных слов, плечи Он вздрогнули. Бровь Хенитьюза дëрнулась вверх, а глаза, прикрытые тенью от дерева, блеснули. — А твой братец в курс- — Как интересно. Голос Кейла прервал начинающуюся тираду со стороны мальчишки. Две пары испуганных глаз метнулись на высокого мужчину, не успев ещё ничего сказать, Хенитьюз увидел только две мелкие отдаляющиеся фигуры. Он зажмурила глаза ещё сильнее, пытаясь остановить слëзы, а нижняя губа начала медленно кровоточить от острых клычков. — Он. Кое-как подняв лицо на зовущего, Он стëрла ладонью со щеки слезинку. — Если люди, которые как-либо задевают тебя, не понимают человеческую речь, просто ударь их по роже и убегай. Лëгкая улыбка осветила красивое лицо, Он перестала шмыгать и непонимающе уставилась на врача. Давайте просто не забывать, что это сказал врач. — Но… Разве убегать — это не трусость? Хенитьюз достал из кармана платок и протянул его девочке. — Если от этого зависит твоя жизнь или психика, то нет. Он понимающе кивнула, вытирая мелкие слëзки тканью. После этого никто из них не произнëс ни слова. Молчание затянулось на минуту, две, три… Покачаясь туда-обратно на ступнях ног, Кейл прервал молчание. — Он… Ты бы согласилась, если бы я предложил усыновить тебя и твоего брата? Он с изумлением оторвалась от разглядывания белой лаванды. — Что?.. Это очень плохая шутка доктор Кейл. Кейл отлично помнил из жизни так третий… Шестой… А может и из двадцатой, о друге, который был когда-то в приюте. Кейл отлично помнит шрамы на руках и ногах. — Над таким не шутят. Я полностью серьëзен. Но запомни, стоит тебе и твоему брату согласиться, вы станете Хенитьюз.***
— Доктор Кейл Хенитьюз, Вы уверены в своëм решении? Директор приюта поправила очки и посмотрела на знакомое ей лицо. Кейл тоже еë припоминал на какой-то из операции. — Абсолютно. Поправив очки ещë раз, директор кинула взгляд на закрытую дверь, прислушиваясь к двум детским голосам за ней. — Тогда Вам нужно поставить подпись здесь, здесь, здесь, вот тут и тут. Вы же… Знаете историю этих детей? Директор подвинула бумаги поближе. — Да, в больнице нам предоставили информацию. Кейл не признается, что несколько раз в серьëз задумывался об усыновлении этих детей, но по каким-то причинам отбрасывал эти мысли. Он знает, что Раон, по всей видимости, тоже будет скоро усыновлëн Кейлом. Как много головной боли в будущем познает Хенитьюз, но он никогда не будет против этих детей. С Он Раон пару раз пересекался, но знает о ней достаточно много, благодаря еë разговорчивому младшему брату. — Тогда… Директор собрала в папку подписанные бумаги и встав, прошла к двери. — Желаю вам всем всего хорошего. Произнесла она после открытия двери и мягко улыбнулась детям.***
— Думаю, нам нужно кое-что прояснить. Включая поворотник, сказал Кейл, не оборачиваясь на двух детей. Прошло уже два дня с тех пор, как он подписал те документы, но забрать детей он смог только сейчас. В конце концов, усыновление — дело не лëгкое. — Во-первых, запомните, с этого момента вы — Хенитьюз, не позволяйте другим усомниться в этом. Вспоминая то, как плакал Басен от издëвок сверстников, Кейл неосознанно сжимает руль. — Во-вторых, если конфликт нельзя решить через разговор, просто ударьте по роже обидчика и спрячьтесь за спину взрослого, которому доверяете, можно и за мою, конечно, но тогда мы все втроëм будем стоять за Хабеном. Но! Запомните, так можно поступить только пока вы дети, во взрослой жизни такое не прокатит. Переключив передачу, Кейл поправил правой рукой зеркальце. — В-третьих, со мной живёт ещё один ребëнок, вы с ним уже виделись, его зовут Раон. Я собираюсь усыновить и его тоже. Именно в этот момент Кейл услышал в голове злорадный смех Эрухабена и шутки о «мать-одиночка». Не надо было ему рассказывать об этом. — В-четвëртых, я постараюсь уделять вам всем максимум своего внимания, но говорю, я — хирург, на моих плечах лежит немалая ответственность, но я не собираюсь бросать кого-то из вас. Он внимательно слушала, не осмеливаясь задавать вопросов, пока тот не закончит. Пока что всë было просто и понятно, она помнила, кто такой Раон и осознавала весь груз ответственности на плечах Кейла. Она не считала, что такая уж большая проблема в том, что он не сможет уделять внимания столько, сколько уделял бы какой-нибудь другой работник, который не несëт ответственность за чьи-то жизни. — В-пятых, если вам что-то понадобится, какая-то вещь, канцелярия или сладости, не важно, говорите мне или Рону. Рон мой дворецкий, ему можно доверять. Хенитьюз поморщился от воспоминаний о лимонном чае. Он заинтересованно глянула в зеркальце — Надо потом с вами всеми сходить по магазинам. Уже тише, и скорее для самого себя, сказал рыжий, кивая на эту идею. — И последние. В-шестых, на этих выходных мы все поедим к моим родным знакомиться. Хоть это и не обязательно, но они должны хотя бы знать, что я стал отцом. Вы можете их поприветствовать и уйти с моей младшей сестрой в еë комнату, либо в мою бывшую комнату. Кивнув, Он посмотрела в окно. — А… Есть какие-нибудь правила в доме? Как бы невзначай спросила девочка. — Правила? Хм… Задумавшись, Кейл включил поворотник и заехал на соседнюю полосу в метрах десяти от светофора. Выключив всё тот же поворотник, Хенитьюз посмотрел на внешнее зеркало заднего вида. — Смотреть собеседнику в глаза. Остановившись перед светофором, Кейл достал из бардачка конфеты. Взяв пакетик, Он поблагодарила и продолжила слушать, давая одну из конфет своему брату. Она не очень поняла, почему это отнесли к правилам, но это было легко выполнить, это простая норма вежливости. — Это не правило, но… Желательно не ходите на кухню. Повар там довольно чистолюбив. Моргнув пару раз, Он и Хон переглянулись. Они как-то и не планировали особо ходить по дому, но появилось резкое желание познакомиться с поваром. — И это всë?.. Недоверчиво качнула головой Он. — Ну да. Хотя… Он навострила уши, прекращая жевать конфету со сладкой начинкой. — Живите в своë удовольствие и радуйтесь каждому дню. Казалось, Кейл сейчас был крайне серьëзен в своих словах. Проигнорировав ошеломлëнные лица детей, Хенитьюз включил музыку, не позволяя оспаривать или как-то критиковать это правило.***
Раон считает, что Он та, на кого надо равняться, умная, в меру добрая, заботливая, и доверяет только тем, кто действительно этого достоит, смелая и решительная. Хон же, как и сестра, смелый и решительный, но иногда очень импульсивный, и нет, Раон не видел, как тот с кем-то дерëтся, он просто, действует необдуманно и чаще всего на эмоциях. На самом деле Раон хотел бы познакомиться с этими двумя поближе, поговорить о чëм-то, заплести Он волосы, если та позволит и познакомить их во всеми, кого он знает: с иногда ворчливым доктором Эрухабеном; ленивым Кейлом; весëлой тëтей Литаной, с которой хирург оставлял его время от времени; с милой Мэри, которая помогает Эрухабену и Кейлу, таская в кабинет их обед, когда те слишком загружены; с Пасетоном и Витирой с их необычным родным цветом волос, с которыми Раона, кстати, тоже оставляли; и всеми теми, чьих имен он даже не потрудился запомнить. Но Раон не будет скрывать, что приятно удивился, увидев двоих детей, держащихся за руку его временного, как он думает, опекуна. — Раон, с этого момента Он и Хон будут жить с нами. Высвободив руки из хватки маленьких пальчиков, Кейл снял с запястья лëгкий пакет и погладил голубоглазого мальчишку по волосам. — И ещё… Пытаясь подобрать правильные слова, попутно разуваясь, Кейл глянул на Он, помогающую запутавшемуся Хону снять обувь. — Мы можем с тобой поговорить? Более-менее сообразив, что надо говорить, Кейл поставил пакет на столик в гостинной, где его перехватил Рон. Поздоровавшись в своей обычной манере, дворецкий посмотрел на новых обитателей. Ему, как и его сыну, в первый же день подписания документов сказали о новых господах и попросили приготовить комнаты. — Он, Хон, следуете за Роном. Показав на седого мужчину, Кейл взял за руку Раона и направился в свой кабинет. На самом деле, это стоило сделать раньше, ещё до Он и Хон, но он откладывал этот разговор как только мог. — Раон. Усадив мальчика на стульчик и сев напротив него, Кейл достал из стола документы. — Помнишь о том, что ты был вынужден жить со мной до того, как мы найден информацию о твоих родственниках? Задав риторический вопрос, Хенитьюз налил воду в стакан, который стоял на деревянном столе. — Да… Поняв о чëм пройдёт речь, Раон взял протянутый стакан. — Мы… Нашли информацию, но… Замявшись, что было совершенно нехарактерно для Кейла, рыжий прикусил губу. — Раон, твои родители они… Мертвы. Выдав на одном дыхании, Кейл встал со стула, подходя к сомневающемуся мальчику. — Понятно… И что теперь?.. Меня отправят в приют? Поставив стакан на стол, Раон откинулся на спинку стула. Внутри него разрасталось неприятное чувство, но оно явно было связанно не совсем с родителями: он их совершенно не помнит. Его выкрали, когда ему только-только стукнул год, у него просто не успела появиться привязанность к ним. Но это чувство… Чувство что его бросит человек, которому он доверил свою жизнь на эти несколько месяцев. — Раон, я хочу усыновить тебя, у меня уже готовы все документы, но если ты не хочешь… Положив руку на спинку стула, Кейл отвëл взгляд в окно. — А мне разве можно? Подняв брови, Хенитьюз посмотрел на заплаканные глаза мальчишки. — А тебе разве кто-то запрещает? Пытаясь вспомнить хотя бы одного работника, который выразил бы хоть каплю негатива в сторону Раона, Кейл понял, что такого просто нет. Да ладно вам, Раон смог очаровать даже ворчливого дракона, а это, между прочим, не каждому под силу. Погладив мальчика по голове, хирург написал знакомому, что придëт в ближайшие дни менять опеку над мальчиком на усыновление.***
Лили Хенитьтьюз — любимая младшая сестра Кейла. Смелая и добрая девочка, любящая фехтование и острые предметы. Басен Хенитьюз — умный, ответственный молодой человек, который стал преемником вместо брата. Виолан Хенитьюз — мачеха Кейла, спокойная и рассудительная женщина, которая всегда вставала на защиту родных, какой бы не была ситуация. И Дерут Хенитьюз — отец Кейла, терпеливый и заботливый мужчина, который потерялся в своих собственных мыслях и сожалениях, когда старшему сыну было восемь.—
Когда Кейл переродился в третью жизнь, в физическое восьмилетние тело, морально он был взрослым человеком. Предыдущие две жизни он всегда винил себя за то, что мать умерла, отец отдалился. Он всегда винил себя. Но тогда, стоя перед могилой, с ещё не высохшими слезами на лице, Кейл понял — это никогда не была его вина. В этом вообще никто не виноват, ни отец, который слишком любил его мать, ни Кейл, который был просто восьмилетним мальчиком, и не знал, что делать и к кому обратится. Никто не был виноват в том, что произошло. Кейл старался появляться дома как можно реже, но сейчас просто не было другого выбора. Стоя перед большими золотыми воротами, хирург сцепил пальцы рук вместе.—
Лили была очень рада увидеть своего старшего брата спустя столько времени, но была не совсем готова встретить новых членов семьи. Она определëнно признала, что эти трое — очаровательны. Девочка восприняла эту информацию очень радостно, и после представления детей родителям, увела их в свою комнату под весëлый детский смех. Басен воспринял это более спокойно, но тоже порадовался за детей и брата. Ему уже не терпелось поговорить с Кейлом, в последние месяцы у них не было возможности сделать это по-нормальному, встретившись в живую. Виолан… Немного удивилась такому спонтанному решению. Она бы ни за что не подумала о таком, ведь Кейл никогда даже темы про детей не поднимал. Но ей уже понравились эти милые ребятишки. Дерут неосознанно сжал кулак. Он настолько отдалился от сына, что тот решил даже не оповещать его, отца, о таком важном решении. — Как давно ты их усыновил? Дерут разжал кулак на вопросе Виолан и начал слушать. — Не так давно, несколько дней назад. Призадумавшись, сказал Кейл, после чего шëпотом отвечал на очередной вопрос Басена. — Приезжайте к нам почаще. Виолан взяла кружку и отпила чая. Приятный вкус мяты обволакивал глотку, распределяясь теплом в груди.***
— Мэри? Мэри — крайне добрая и милая девушка, которая совсем недавно закончила стажировку. На данный момент она работает ассистентом и помогает при операциях, либо в каких-то мелких делах: отнести бумаги в другой кабинет, спросить что-то и так далее. — Мэри, ты почему плачешь? Красные глаза Кейла посмотрели на дрожащие руки девушки. На улице уже начало холодать, солнце садилось быстро, а ветер дул беспощадно. — Мы… Не смогли спасти… Громкий всхлип заставил прерваться. Мэри всего лишь ассистент, но и она чувствует всю ответственность за происходящие. Кейл как никто другой знает, каково это, когда у тебя на операционном столе умирает человек. Особенно, если это была твоя первая серьëзная операция. — Я… Он… Пытаясь подняться с карточек, начала Мэри. Лëгкое похлопывание по спине заставили рухнуть на обратно на пол. — Мэри, это не была твоя ошибка, у того человека и так был маленький шанс на выживание, но он, зная все риски, всё равно согласился. Он знал на что шëл. Кейл знает, что такое смерть. — … Рухнув с карточек на колени, Мэри уткнулась головой в бетонную стену. — О Мэри… Присев рядом с ней в позе лотоса, Кейл протянул руку, ухватывая девушку за чëрное пальто, и потянул на себя, сгребая в объятия. Мэри было всего двадцать два года. Все операции, на которых она присутствовала ранее, были относительно лëгкими и не могли подготовить ее к такому исходу. — Мэри, изначально его шанс на выживание в этой операции был меньше половины, и он прекрасно об этом знал. Пурпурные глаза зажмурились, и девушка окончательно рухнула на мужчину, хватая того за одежду, как последнюю надежду на помощь.***
— Неси быстрее, это не ты на каталке кровью истекаешь! Кейл был раздражëн. Он не собирался оставаться на ночную смену, но и Эрухабена оставлять в такой ситуации не хотел. Несколько переломов, сотрясение мозга и множество кровоточащих ран. Отписавшись Витире и Литане, что у него срочная операция, он надел перчатки с маской и отправился в операционную. За каких-то жалких двадцать минут всё успели подготовить. Вообще, это было для другого пациента, но сейчас экстренная операция, будь это просто срочная, у них было бы больше времени. Если они замедлятся ещё немного, могут не успеть. Смотря на жизненные показатели, Кейл нахмурился. Махнув рукой, он начал слушать ту информацию, которая у них была о пациенте. Альберу Кроссман — так звали того, кто сидел за рулëм, а сейчас лежал на каталке, если верить пропуску, который нашли в машине. Политик, который уже несколько раз выигрывал в выборах и предлагал просто фантастические реформы. Слыша возню и прикрикивания со стороны Хабена, Кейл прислушался. Золотой дракон говорил про хирургические инструменты, которые понадобятся. Хирургическая бригада только и ждала согласного кивка со стороны кого-то из главных хирургов, чтобы уложить пациента на операционный стол. — У него повреждены некоторые органы шеи. Поперечный доступ. Услышав немую команду, хирургическая бригада положила предположительного Альберу в положение Фаулера. Эрухабен и Кейл очень надеялись, что это он, потому что у него не было каких-то особых противопоказаний, но если это другой человек, то они просто не смогут ничего сделать. Для начала, нужно получить оперативный доступ. Как и сказал Эрухабен, поперечный. Но перед этим нужно обезболивающее, в этом им поможет анестезиолог, который, собственно говоря, уже ввëл нужную граммовку. Сделав надрез для обнажение щитовидных желез, Кейл посмотрел на Эрухабена, который тоже старательно что-то осматривал.Это будет чертовски долгая ночь.
***
Кейл, сказать честно, не ожидал, что его могут поцеловать таким бессовестным образом.
—
Птицы пели, а солнце уже давным-давно взошло, испепеляя всë живое. Погода в Роане, поистине непознаваемая вещь. Альберу попытался сесть в кровати, но жуткая боль в голове, да и в целом во всëм теле, помешали ему. Повернув голову в бок, он смог увидеть бежевые стены, а если напрячь слуховые органы, то он сможет услышать мерзкое пиликанье около себя. Пораскинув мозгами, он пришëл к неутешительному выводу — он в больнице. Звук открытия двери заставил отвлечься от самобичевания и поднять немного голову. В проходе стоял невообразимо красивый мужчина. Альберу бы в жизни не подумал бы так о каком-то человеке, но вот он… Альберу забыл как думать. — Здравствуйте, как самочувствие? В не до конца отрубившимся мозге Альберу, появилась мысль, что это не палата больницы, а какая-то комната в раю, а тот человек в белом халате — ангел во плоти, а то, что он слышит пиликанье, это либо его душа не до конца покинула тело, либо галлюцинации. — Могу я узнать Ваше имя? Кейл достал ручку и бланк из папки. — Альберу… Альберу Кроссман. Покрасневший мальчик попытался снова присесть, но ангел, как уже в голове называл его Альберу, не позволил ему это сделать, поэтому максимальное сидячие положение, которое позволила политику, так это опереться на спинку кровати, немного сползя вниз из-за боли в спине, Альберу посмотрел в глаза собеседника. — А Вас как зовут? Мысленно отметив то, что и у ангелов есть имена, спросил Альберу. — Меня зовут Кейл Хенитьюз. Может Вы что-то помните из вчерашнего вечера? Немного измученно улыбнулся Кейл. — Я ехал с собрания… Воспоминания о не очень приятном дне сразу всплыли в голове. Все важные шишки собрались в душном помещении, пытаясь скинуть свои грехи на друг друга, рыча, как псины. Секретарша с нечитаемым лицом стояла рядом с президентом. Спустя часов так восемь непрерывной беседы с другими политиками и президентом, Альберу выдвинулся из офиса к своей машине. Уже пожалев о том, что отпустил водителя, Кроссман сел за руль. Пустое шоссе, окружëнное лесом, куча светофоров и различных дорожных знаков, многоэтажные скучные дома. Всë это было слишком привычным, чтобы что-то менять. А потом… А что потом? Альберу помнит серую машину и свет фар. Кейл понятливо кивнул и уже собирался попрощаться. — Прошу прощения, Кейл Хенитьюз, мне немного неловко спрашивать такое, но… Вы случаем не ангел? Вопросительно подняв бровь, Кейл кинул взгляд на взволнованного Альберу. Он слышал много бредней от людей после анестезии, но его никогда не сравнивали с ангелом. Была, конечно, сумасшедшая бабка, которая кричала, что он — сама смерть, и что они все будут гореть в аду… Она ещё тростью Хабена по спине стукнула. — Не совсем. Я хирург, который оперировал Вас. Отойдя от почти открытой двери, Кейл подошёл ближе к кровати и улыбнулся. — Значит я не умер. Констатировал факт для самого себя Альберу. — Вы довольно хорошо соображаете после анестезии. Кейл посмотрел на часы. Он очень хочет домой. К детям. К кровати. Альберу не совсем понял, что сейчас чувствует, но… Его мозг определëнно отключился окончательно.—
Кейл не ожидал получить смазанный поцелуй в угол губ. Но ещё больше он не ожидал, что после этого Альберу свалится с температурой. Он не знал, что анестезия может действовать на людей таким образом.Да. Определëнно, сегодня не его день.
***
— Какой позор… Альберу стыдливо опускает голову. Он впервые в жизни сожалеет о стольких вещах одновременно. В газетах появилось куча скандальных новостей о том, что молодой политик попал в аварию и то, что ДТП было спланировано. Он должен был предвидеть, что может произойти подобное. Должен. Но то, о чëм сильнее всего сожалеет Альберу, это о том коротком поцелуе. — Мы знали только имена друг друга… Весь месяц, что провёл Альберу в больнице, прошëл, как в тумане, он помнит только короткие моменты, и во всех них есть тот, до безумия красивый, мужчина. — Это конец. Игнорируя звук открывающийся двери, Альберу потëр пальцами глаза. — Что конец? Таша с непонимаем смотрела на племянника, тот, как только приехал в квартиру, заперся и не выходил. — Это конец тëтя. Это позор. Раскрасневшись, Альберу посмотрел на Ташу. — Я поцеловал человека, у которого знаю только имя и, ко всему прочему, он был хирургом, который оперировал меня! Альберу не ожидал чего-то большого от своей тëти, но… Рассмеяться над горем племянника — это слишком. — Тëтя! Чëрная подушка полетела прямиком в лицо женщины.***
У Альберу была совесть и мозги. Он решил извиниться перед тем доктором. Зная имя и фамилию, Альберу спросил на ресепшене об этом человеке. «Пятый этаж, взрослое крыло, пятьсот пятый кабинет.» Вздохнув, Альберу зашёл в лифт и нажал на кнопку нужного этажа. После пол минутного катания на лифте, Кроссман направился к нужному кабинету. Постучавшись и услышав детский голос, который разрешает войти, Альберу сглотнул. — Добрый день, прошу прощения, но я ищу Кейла Хенитьюза. Поправив золотые локоны он посмотрел на милого ребëнка, сидящего на диванчике. — Кейл ско’о придëт! А Вы знакомый Кейла? Посмотрел мальчик своими большими глазами на политика. — Доктор Кейл оперировал меня, я бы хотел поговорить с ним. А Вы кто, если не секрет? Призадумавшись мальчик потëр затылок. — Я Г’аон Хенитьюз! А Вы? Дëрнувшись на такое заявление, Альберу посмотрел прямиком на мальчика. У него есть ребëнок. Он поцеловал человека, у которого есть ребëнок. — Альберу.***
— Прошу Вас, прекратите извиняться. Помахал руками Кейл. Завидев Кроссмана, которой при его появлении смутился, он попросил Раона сходить к Мэри. — Пожалуйста, простите меня, я действительно не думал о том, что творю. Игнорируя слова Кейла, каялся в своëм грехе Альберу. Хенитьюз тактично умолчал об остальных его «грехах», и о том, как он смотрел на Кейла самыми влюблëнными в мире глазами, и о том, как Альберу постоянно просил о телесном контакте, обнимашки-целовашки, все дела. Нечего травмировать мальчика ещё сильнее. — Альберу, давайте как-нибудь поужинаем вместе? Вспомнив о Раоне, который скорее всего уже мчится обратно со скоростью света с печеньем, сказал Хенитьюз. — … Непонимающие голубые глаза уставились в красные. — В четверг подойдëт? Я могу в любое время. Предложил Альберу. — Да, мне будет удобно после семи. Влетевший в комнату Раон бросился в объятия опекуна. И, возможно, Альберу показалось, но мальчик смотрел на него с какой-то враждебностью.***
Альберу всë не мог понять, что с ним происходит. Отужинав в компании доктора, Альберу благополучно вернулся домой. И вот, спустя неделю уже он позвал Кейла поужинать. Потом ещё и ещё. Через месяц у Альберу начались проблемы с сердцем, как думал сам политик. Задумавшись о то, что стоит обратится в больницу, в голове сразу всплыл профиль хирурга, и сердце стало биться ещё быстрее. И тогда-то, Альберу понял, в чëм именно заключались его сердечные проблемы.***
В конечном итоге, Альберу был уже достаточно взрослым человеком, чтобы отличить влюблëнность от мимолëтного интереса. После долгих раздумий что с этим делать, Альберу решил: он признается на следующем совместном ужине. Даже если ему откажут… А что он будет делать? Просто жить дальше, наверное.—
— Сегодня был отличный вечер. Кейл облегчëнно вздохнул, выискивая свою машину на стоянке. — Я тоже отлично провёл время. Размяв затёкшие мышцы, Альберу пошëл за Хенитьюзом, провожая его до машины. — Кейл. Кейл кивнул в знак того, что слушает и начал искать по карманам ключи. — Слушай, ты будешь со мной встречаться? У Кейла появилось внезапное ощущение, что это предлагает подросток. Повернув голову и увидев полностью красное лицо, он понял, что Альберу действительно чем-то напоминает подростка. — А что ты сделаешь, если я соглашусь? Ехидная улыбка расползлась по лицу рыжего. Не давая сказать хоть слово, Кейл схватил за рукав пальто Альберу и повëл его в свою машину.Альберу и не знал, что поцелуев бывает так много, но начал подозревать, что это станет одной из его самых любимых привычек.
***
Он укоризненно посмотрела на Альберу, который сидел перед ней на другом диване. Раон, которого Он попросила налить всем чай, так как Рона они, можно сказать, выгнали из комнаты, налил Альберу до края, выражая всë своë негодование, а Хон сел с левой стороны от сестры, прищурив глаза. — Значит Вы, Альберу, хотите познакомиться с нами поближе? Начала Он, беря сервиз в руки. Она уже видела этого мужчину пару раз рядом с Кейлом, она не имела ничего против него, но… Тот лëгкий розовый засос на шее… Не даëт ей вообще никакого покоя. Он всегда была умной не по годам, она уже прикинула пару вариантов, зачем Альберу пришёл к ним в квартиру. Либо встретиться с Кейлом, либо… Ну раз он сидит сейчас перед детьми, значит он хочет получить что-то типа благословления от них?.. Это действительно был самый разумный вариант из всех. — Именно. Улыбнулся Альберу, как можно мягче и искренней, в конечном счëте, это не политическая битва, да и битвой назвать это сложно. Ну подумаешь, Раон налил чай до края чашки, ну забылся, с кем не бывает. Ну подумаешь, Он слишком пристально смотрит на него, а в особенности на его… Шею. Альберу старается не вспоминать о языке и влажных губах Хенитьюза. — … Хон и Раон переглянулись и хотели было задать какой-то вопрос, но Он их опередила: — Какие отношения у Вас с нашим отцом? Выделяя последнее, слово спросила Он. — Мы… Очень хорошие друзья. Не зная, что ответить, сказал Альберу. На самом деле, они уже обсудили с Кейлом, кто они друг для друга, но сбрасывать бомбу на головы детей он не решился. — Друзья? Да неужели? Он поставила чашку на блюдце. Альберу постарался как можно не заметней сглотнуть. Дети Кейла хоть и не были ему родными, но были очень похожи в повадках, именно это заметил Альберу после длительного наблюдения. Раон с сомнением дëрнул сестру за ткань платья, на что Он кивнула в сторону двери, прося выйти его и Хона. Переглянувшись, мальчики глянули на Альберу с подозрением. Встав с высокого дивана, они направились к двери, на что Кроссман посмотрел на них как на предателей, хотя на многое и не надеялся, но оставаться один на один со старшим ребëнком Кейла он не очень хотел. Хлопок двери эхом отдался по огромной комнате. — Так, какие отношение у Вас с отцом говорите? Альберу помнил, что Он далеко не идиотка и вполне может сложить всё факты и сделать правильный вывод. — Мы встречаемся. Взяв чашку с остывшим чаем как можно аккуратней Альберу отпил. Понятливо кивнув, Он посмотрела на приоткрытую дверь, мысленно готовясь к расспросом и просьбам объяснить, как какой-то там Альберу, смеет заглядываться на их ленивого, но любящего родителя? Уже жалея Альберу и желая ему крепких нервов и побольше терпения, Он снова взяла чашку, последовав примеру старшего.Она просто надеется, что еë братья не будут слишком жестоки к Альберу.
***