Лучшая Ошибка

Медленно прихожу в сознание и пытаюсь открыть глаза, но ничего не выходит. Такое ощущение, что я нахожусь под водой, потому что тело слишком тяжелое, а шум в ушах слишком похож на шум, когда прикладываешь ракушку к уху. Вода… Я никогда не умела плавать и безумно боялась, находясь в воде, не почувствовать почву под ногами. Однако сейчас мне совсем не страшно, напротив, я как будто наконец обрела покой, поэтому расслабляюсь и позволяю воде полностью поглотить меня, не желая заботиться ни о чем. Происходящее меня более чем устраивает, но ровно до тех пор, пока шум воды не заглушается каким-то непонятным пищанием. Звук становится все более назойливым и я хочу поморщиться, но тело совершенно меня не слушается. Так хочется спать… — Суен? — голос доносится откуда-то издалека, из-под толщи воды, и я хочу ответить, но все еще не могу пошевелиться, — Любимая… Енхо? Это ты? — Пожалуйста, проснись… Я хочу. Хочу, но не могу. Вода так приятно обволакивает тело и оно совершенно меня не слушается. Мне просто нужно немного поспать. Я слышу еще слова, но проходит какое-то время прежде, чем я могу их разобрать. — Я все для тебя сделаю, малышка, — голос Джонни становится таким жалобным, что я наверняка бы заплакала, если бы хоть немного контролировала собственное тело, но не могу, — Все, что ты только пожелаешь. Не нужно. Все хорошо. Я просто хочу немного поспать. — Хочешь, будешь есть свой любимый шоколад каждый день. Ты ведь любишь его? — спрашивает Джонни, явно не услышав мой ответ, и мне хочется улыбнуться. За последний месяц я несколько раз обижалась на Джонни из-за сладости, которую я так резко полюбила. Проблема была лишь в том, что этот шоколад мне нельзя было есть в больших количествах, но я не могла остановиться, а Енхо помогал мне это сделать. По сути, он делал это, беспокоясь обо мне и нашем малыше, но все равно каждый раз было обидно. — Но только в небольших количествах, — спешит добавить Джонни и я бы обязательно рассмеялась, но не могу, — Суен, ты же знаешь, что я все ради тебя сделаю? Знаю, Енхо, знаю. И я очень благодарна тебе за это, но ничего не могу с собой сделать. Просто подожди меня еще чуть-чуть. Я посплю еще совсем немного. — Хочешь, мы покрасим обои в спальне нашего малыша в цвет, который ты так хотела? Было бы славно… Это действительно важный вопрос, потому что мы с Джонни ругались из-за него два раза, а это безумно много, ведь обычно мы вообще не ругаемся. Он так уверен, что у нас родится сын, что хочет всю комнату оформить в синих тонах. Я же пытаюсь его образумить и доказать, что нельзя быть таким уверенным в подобном вопросе, особенно с учетом того, что даже доктор Бон не может нам сказать пол ребенка наверняка, т.к. малыш отказывается «показывать» его. — Суен… Прости меня… Это все из-за меня, но… Я не смогу жить без тебя. Все мое нутро содрогается от такого голоса Джонни. Он плачет? Я никогда не видела, чтобы он плакал, но… Сейчас даже слышать это безумно больно. Я должна успокоить его, но как? Как я могу сказать ему, что со мной все в порядке, если мое тело меня совершенно не желает слушаться? — Вернись ко мне, — доносится до моих ушей и меня будто кто-то хватает за ладонь, резко поднимая на водную поверхность. Джонни? Делаю глубокий вдох и наконец открываю глаза, но тут же жалею об этом, закрывая их обратно. Солнечный свет слишком яркий для такого светлого помещения. Медленно сжимаю ладони, надеясь почувствовать тепло руки, которая вытащила меня на поверхность, но никого рядом не нахожу, зато постепенно становятся слышимы звуки. Теперь я понимаю, что назойливое пищание издавал аппарат, к которому я была подключена. Но тогда где же Джонни? — Доктор Бон, она спит уже почти четыре часа, — слышу я где-то вдалеке, как будто сквозь толщу воды, но все равно поворачиваю голову на звук и медленно открываю глаза, привыкая к свету. Оказывается, в помещении не так уж и ярко, ведь палату освещают последние солнечные лучи вечернего солнца. — Господин Со, нужно потерпеть, — слышу я ответ доктора Бон, пытаясь сосредоточить взгляд на ней и Джонни, стоящих в дверях палаты, — Самое главное, что и с ней, и с малышом все хорошо. Скорее всего, она потеряла сознание из-за пережитого шока, но травм никаких нет. Уверяю вас, что она скоро проснется, а вот вам бы не мешало обследоваться. Енхо ранен? Что с ним? Кажется, меня сбила машина. Но Джонни? Я пытаюсь вспомнить последние несколько секунд до того, как отключилась, но в голове слишком пусто, поэтому пытаюсь вновь посмотреть на мужчину, но не могу увидеть никаких повреждений. Тем не менее… Енхо, ты же должен обследоваться. — Тогда почему она не просыпается? — Джонни игнорирует слова доктора о собственном обследовании и мне хочется возмутиться, но я все еще едва могу контролировать свое тело. — Возможно, нам придется провести больше обследований, но с этим могут возникнуть трудности из-за беременности, поэтому… — Суен для меня важнее ребенка, — перебивает ее Джонни и я готова ударить его по голове за такие слова. Черт, я бы обязательно это сделала, если бы хоть немного себя контролировала. Как он может так говорить?! — Если нужны еще обследования, то… — Енхо, — хрипло, еле слышно произношу я и он тут же замолкает, поворачиваясь ко мне. — Суен? — Джонни моментально оказывается возле кровати, сжимая мою ладонь, и я непроизвольно улыбаюсь, наконец узнавая ладонь, которая вытащила меня из-под толщи воды, — Ты в порядке? Я слабо киваю, замечая, как плечи Джонни немного расслабляются. — Спасибо… — Больше никогда не говори так, пожалуйста, — тихо произношу я, ловя вопросительный взгляд Джонни, — Наш малыш может услышать тебя. — Я… Енхо сильнее сжимает мою ладонь и я опускаю взгляд на наши руки, тут же хмурясь. Его огромная прекрасная ладонь с ровными длинными пальцами, которыми я всегда так восхищалась, сейчас покрыта ссадинами. — Ты ранен, — перебиваю я его, даже не слушая его оправданий. — Со мной все в порядке, — отвечает Джонни и я перевожу взгляд на его лицо, только сейчас замечая, что и оно покрыто необработанными царапинами. Он защитил меня, принимая удар на себя. Из-за слабости я не могу сдержать слез, которые одна за другой начинают скатываться по щекам. — Суен? Беззвучно я начинаю плакать еще сильнее, наконец осознавая ужас ситуации. Я могла умереть, если бы не этот мужчина. Я бы точно умерла, но он спас меня. — Спасибо, — всхлипываю я, приподнимаясь на кровати, и крепко обнимаю Джонни. Хотя, наверное, мои объятия не такие уж и крепкие, учитывая то, какую я испытываю слабость во всем теле. — Спасибо, что вернулась ко мне. Его руки аккуратно сжимают меня в ответных объятиях, позволяя ощутить такое родное тепло с запахом моря. Слезы безостановочно катятся по моему лицу и я прилагаю всевозможные усилия, чтобы открыть глаза и сфокусировать взгляд на госпоже Бон и еще каком-то мужчине в белом халате, которые с улыбками наблюдают за нами с порога палаты. Точно… — Енхо, тебе необходимо пройти осмотр. — Я в порядке. Мне едва хватает сил, чтобы выбраться из его крепких объятий и послать ему строгий взгляд сквозь слезы. — Ладно, так уж и быть, — вздыхает он, большим пальцем стирая с моих щек слезы, — Ты точно себя хорошо чувствуешь? Я еле заметно киваю, хотя прямо сейчас чувствую себя такой уставшей, что еле могу сидеть, но Енхо должен пройти осмотр. — Хорошо, — Джонни оставляет поцелуй на кончике моего носа (клянусь, я теперь зависима от этого поцелуя) и поднимается с моей постели, — Чону возле дверей, поэтому ни о чем не переживай и набирайся сил. Он специально выделяет слова «ни о чем», явно имея в виду Нари, но я слишком слаба, чтобы беспокоиться о чем-то, помимо малыша и Джонни, поэтому никак не реагирую на это. Вернусь к этому, когда наберусь сил. Енхо будто читает мои мысли, поэтому помогает мне лечь обратно и поправляет одеяло, которым я укрыта. Его руки задерживаются на моем животе, когда он шепчет о любви. Он явно не хочет никуда идти, но у меня не хватает сил даже просто махнуть рукой в сторону выхода. К счастью, на помощь приходит Доктор Бон: — Не волнуйтесь, господин Со, я присмотрю за госпожой Со. Она приобнимает Джонни за плечи и выводит из помещения, на что я могу послать ей лишь благодарственную улыбку, проваливаясь в сон еще до того, как двери за ними закрываются. В следующий раз я просыпаюсь уже в темноте, когда чувствую, как прогибается матрас за моей спиной. Длительный сон помогает мне набраться немного сил, поэтому я поворачиваюсь лицом к нарушителю моего спокойствия, поглубже вдыхая аромат морского бриза. — Прости, — шепчет Джонни с виноватой улыбкой на лице, укладывая одну руку мне под голову, а второй — поправляя мои волосы, — Не хотел тебя разбудить. Ты в порядке? Я непроизвольно улыбаюсь и киваю, обнимая мужчину в ответ. — Тебя осмотрели? — спрашиваю я так же тихо, когда замечаю пластырь на месте, где несколько часов назад была необработанная рана. — Да, я в порядке. Мы замолкаем, просто глядя друг на друга какое-то время. Очевидно, что уже глубокая ночь, потому что даже в больничном коридоре не слышно никаких звуков. Если бы я осталась сейчас одна, то наверняка эта тишина была бы давящей и ужасающей, но я в порядке, потому что рядом со мной Енхо. Я всегда в порядке, когда рядом со мной Енхо. Сколько раз уже он спас меня? Благодаря нему меня не избил мой бывший, благодаря нему я узнала, что такое быть любимой и что такое собственная семья. Словно в подтверждение моих слов о семье, я чувствую легкий пиночек в живот. — Кажется, кое-кто проснулся, — улыбаюсь я и кладу ладонь Джонни на место удара как раз, когда пиночек повторяется. — Я тоже рад встрече, малыш, — улыбается и Енхо, поглаживая живот, а потом вновь переводит взгляд на меня. Как же хорошо… Глаза вновь застилают слезы от осознания того, что могло бы произойти, если бы не Джонни. Все в груди сдавливает от резко нахлынувших эмоций. Как же я счастлива, что у меня есть Енхо и наш малыш и со всеми нами все хорошо. — Спасибо, — наконец выдыхаю я, все же позволяя одной слезинке покатиться по щеке, и Джонни ее тут же вытирает. — Ты не должна благодарить меня, — лицо мужчины озаряет грустная улыбка и у меня замирает сердце, — Это все… — Не твоя вина, — заканчиваю я за него, понимая, что он хочет сказать, — Ты ни в чем не виноват. — Ты чуть не умерла из-за меня… — Я бы обязательно умерла, если бы ты не спас меня. — Но если бы ты не познакомилась со мной, то этого бы никогда не произошло. — А еще я бы никогда не узнала, что значит любить и быть любимой по-настоящему, — мой голос дрогнул, а глаза наполнились слезами, — И наш малыш… Джонни не дал мне закончить, притянув к себе и нежно поцеловав. Мне ничего не оставалось, кроме как обнять его за плечи и ответить на его поцелуй с той же благодарностью и любовью, с какой это делал он. Мне хотелось вложить в этот поцелуй всю себя, чтобы Джонни понял, что я ни о чем не жалею и полностью ему доверяю. Принадлежу ему без остатка. Прошло несколько секунд, прежде чем на наших губах появился солоноватый привкус. Я плачу? Дабы вытереть слезы, я попыталась прервать поцелуй, поэтому коснулась щеки Енхо, которая тоже оказалась влажной. Я даже не успела подумать о том, мои это слезы или слезы Енхо, потому что он начал целовать меня с новой силой, углубляя поцелуй и забирая из легких остатки воздуха. Когда же он наконец отстранился, то не дал мне взглянуть на его лицо, прижимая к груди. — Я так боялся, что потеряю тебя… Прости меня, — прошептал он мне куда-то в макушку, — Обещаю, что такого больше никогда не произойдет. Он плакал… Джонни всегда был сильным мужчиной и его слезы сейчас лишь тому доказательство. Должно быть, он на самом деле переживал очень сильно по поводу того, что все произошло по его вине, хотя это было абсолютно не так. — Я люблю тебя, — прошептала я, крепче обнимая его за талию. — Я люблю тебя сильнее, — тихо ответил Джонни, целуя меня в макушку. *** Той ночью мы уснули вместе, лежа на больничной кровати, а уже на следующее утро госпожа Бон, после моего тщательного осмотра, отпустила нас домой. И, наверное, с того самого дня Джонни стал еще более заботливым и любвеобильным, чем был в первые шесть месяцев моей беременности. Он проводил со мной абсолютно все свое свободное время. Каждый день провожал на работу и встречал с нее. Если же я освобождалась слишком рано, то он брал собственную работу на дом, но даже там он выполнял ее рядом со мной. Не проходило и одной минуты, чтобы Джонни, сидя рядом со мной, не касался меня. Поцеловать, обнять, погладить животик, подержать за руку или сделать массаж… Я стала зависима от подобных вещей и, когда однажды рассказала об этом Енхо, то он лишь рассмеялся. — Поверь мне, — с улыбкой сказал он, крепче обнимая меня, — Я зависим от этого не меньше. И это были самые прекрасные слова на свете. Что же касается Нари… Я не знаю, как именно сложилась ее судьба. Джонни лишь однажды сказал, что она была за рулем того автомобиля, получила гораздо более серьезные травмы, врезавшись в школьный забор, и будет наказана по всей строгости закона, когда поправится. Больше к разговорам о ней мы не возвращались. Временами мне, правда, было ее жаль, но после того, что она попыталась сделать… Наверное, к лучшему, что она в конечном счете ответила за свои поступки. *** День сменялся днем и очень скоро пришло время уходить в декретный отпуск. Как же я плакала в тот день… Несмотря на то, что я была безумно рада своей беременности, мне было тяжело отпускать ребят, потому что я знала, что когда я вернусь обратно, они уже закончат школу. Последний урок как раз выпал на класс Джемина и Хаджин. У меня не было любимчиков в школе, но с этим классом у нас были самые теплые отношения. Когда прозвенел звонок на перемену, я, еле сдерживая слезы, выдала им домашнее задание и отпустила их. Они как обычно попрощались со мной, словно завтра мы с ними снова встретимся на другом уроке, и ушли. Однако, не прошло и нескольких минут, как они толпой ввалились обратно в класс с огромным букетом цветов в руках и не менее огромным плакатом с нашими фотографиями и какими-то пожеланиями. Я честно пыталась сдержать слезы, но, увидев это, расплакалась. Мы очень долго обнимались с ребятами и благодарили за все друг друга, а на прощание сделали совместное фото. Я уходила от них со слезами на глазах, но они взяли с меня твердое обещание прийти на их выпускной. Джонни в тот день тоже ожидал меня с букетом цветов в руках и очень долго обнимал меня, пока я плакала, стоя на парковке. Мне было безумно грустно уходить, но я не могла оставаться дольше, потому что работа стала слишком выматывающей. С тех пор, иногда мне писали ученики, чтобы спросить совет по поводу учебы или просто поинтересоваться, как у меня дела, и тогда я была на седьмом небе от счастья. Было безумно приятно осознавать, что для этих детей я стала не просто каким-то учителем, а очень важным человеком в школе. Так прошло почти три месяца и до родов оставалось совсем немного времени. Джонни всячески помогал мне в подготовке к ним. Хоть мы так и не узнали пол ребенка, мы закончили с подготовкой вещей и комнаты для малыша, все-таки поклеив обои, предложенные мной, как и обещал мне Енхо. Все было выбрано в нейтральных цветах, чтобы в случае чего, подошло и девочке, и мальчику. Вдвоем мы также прошли специальные курсы, чтобы быть готовыми ко всему, что связано с родами. Помимо этого, я прочитала огромное количество всякой литературы на эту тему, а один раз даже застала Енхо за тем же самым занятием, после чего едва не расплакалась. Мне просто не верилось, что мужчина способен на такую поддержку в подобном деле. Обычно, это бремя целиком и полностью опускается на плечи женщины, но Джонни сделал все возможное, чтобы доказать обратное, за что я была ему безумно благодарна. Сегодняшний вечер не стал исключением. Была суббота, а это означало, что в доме мы были вдвоем. И, пока Енхо сидел в кабинете, выполняя какую-то работу, я решила приготовить нам вкусный ужин. Я уже выключала кастрюлю с готовым супом, когда неожиданно со спины ко мне подошел Джонни, аккуратно обнимая меня. — Что у нас на ужин? — спросил он, положив мне голову на плечо, — Пахнет безумно вкусно. — Кое-что, что ты очень любишь, — ответила я с намеком на его любимое блюдо, но ответ Джонни заставил меня моментально покрыться румянцем. — Тебя? — с улыбкой спросил он, оставляя поцелуй на изгибе моей шеи, — Если так, то я должен как можно скорее приступить к ужину, ведь я безумно голоден. — Енхо! — воскликнула я и он рассмеялся, поворачивая меня к себе лицом, — Это несмешно. — Любимая, ты думаешь, я шучу с такими вещами? Он взял мое лицо в свои руки и нежно поцеловал меня, заставляя забыть обо всем на свете. — Ты, правда, очень вкусная, — сказал он, облизывая губы, и поцеловал меня еще раз, — И сладенькая, как персик. — Потому что я ела персики, — ответила я, пытаясь не дать разуму затуманиться, — А теперь хочу есть суп, поэтому давай сядем за стол и поедим. — Что же делать, — улыбнулся Джонни, вновь коротко поцеловав меня, — Я тоже голоден. — Енхо, это уже правда не смешно, — я попыталась скрыть смущенную улыбку. — Ладно-ладно, — засмеялся он в ответ, — Так уж и быть. Сначала мы поедим суп, а потом я съем тебя. — Ен… — Садись, — сказал он, вновь целуя меня и игнорируя мои возмущения, — Я сам накрою на стол. Зашумел чайник и Джонни принялся приводить свои слова в действие. С улыбкой на лице, я молча стояла за его спиной и наблюдала за его действиями, думая лишь о том, чем я заслужила такого мужчину. Все было как в сказке, пока между моих ног резко не образовалась лужа. У меня отошли воды… Я морально готовилась к этому полгода, но все равно оказалась не готова, потому что сейчас могла лишь стоять и смотреть на эту лужу, безумно медленно осознавая происходящее. — Суен, тебе чай… О, боже… Я подняла глаза на Джонни, который сначала посмотрел на мои ноги, а потом на меня. — Кажется, начинается, — только и смогла прошептать я, чувствуя, как краснею, — Ты поможешь принять мне душ? — Да, конечно. Джонни в два счета оказался возле меня и, взяв меня на руки, понес наверх, в ванную. — Все, спасибо, я дальше сама, — сказала я, когда он помог мне снять платье. — Точно? Нигде не больно? Я посмотрела на мужчину, лицо которого было очень сосредоточенным, будто он полностью контролировал ситуацию, но в его глазах плескалось волнение. — Все хорошо, — с улыбкой ответила я, хотя на самом деле волновалась не меньше, — Я сейчас быстро помоюсь, а потом давай поедим? На курсах и в книгах мы прочитали, что роды начинаются в течение 24 часов после отхождения вод. Мы знали, что нам не стоило торопиться и паниковать, поэтому Джонни согласно кивнул и вышел, оставляя меня одну. Я начинаю рожать. Я.начинаю.рожать. Стараясь не позволить панике захватить все мое тело, я быстро приняла душ и, надев специальное белье, спустилась вниз, где меня уже ждал Джонни возле накрытого стола. — Все хорошо, — заверила я его, когда он подорвался с места, увидев меня. Он помог мне усесться за стол и только после этого сел сам. Мы ели в абсолютной тишине. Казалось, мы оба морально настраивались на то, что нам предстояло пережить. — Итак… — сказал Джонни, когда с ужином было покончено. — Нам нужно позвонить госпоже Бон и отправиться в больницу, — ответила я, чувствуя, как колотится сердце. — Верно, — кивнул Енхо, доставая телефон. Его руки в отличие от моих не дрожали. Он был спокоен и сдержан, когда говорил с доктором, и это спокойствие начало передаваться мне, когда он взял меня за руку. Мне было безумно страшно, но рядом с этим мужчиной я была готова ко всему, как мне казалось, поэтому даже не сразу заметила, как живот медленно стянуло от боли. — Суен, ты в порядке? — спросил Енхо и только тогда я заметила, что слишком сильно сжала его ладонь. — Да… — ответила я, немного рассеянно, — Думаю, у меня начинаются схватки. — Доктор Бон сейчас на ночном дежурстве, поэтому нам быстро подготовят палату, — ответил Джонни, нежно поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони, — Она сказала, если схваток нет или их частота слишком маленькая, то, при желании, можно переночевать дома. Что скажешь? — Я волнуюсь, — честно ответила я, потому что реально волновалась, ведь это были мои первые роды, — Давай поедем в больницу? — Хорошо, — кивнул Енхо, целуя меня, — Все будет хорошо, слышишь? Я кивнула, мысленно благодаря мужчину, и он ушел наверх, чтобы взять сумку со всем необходимым. Эту сумку мы приготовили еще три недели назад. Оставшись одна, я погладила живот, все еще не веря в то, что все происходит на самом деле. — Скоро увидимся, малыш? — спросила я, поглаживая живот, — Как удачно ты выбрала время для рождения. Завтра должен был быть день рождения Джонни, а так как сейчас уже был вечер, это значило, что с огромной вероятностью наша дочка родится именно завтра. Да, дочка. Пол ребенка так и не был определен, но я все еще уверена, что у нас родится именно девочка, в то время, как Джонни продолжал настаивать на том, что это будет сын. И уже очень скоро мы узнаем, кто оказался прав. Енхо спустился через пару минут. Полностью одетый, с сумкой на плече и вещами для меня. Т.к. была еще зима, то мне предстояло тепло одеться, с чем Джонни мне, собственно говоря, и помог. Мы неспешно покинули дом и отправились в сторону больницы. Хоть Енхо и сидел за рулем, всю дорогу он не переставал держать меня за руку, поэтому пережил вместе со мной еще одну волну боли. — Все хорошо? — спросил он, когда я ослабила хватку на его руке, и я лишь кивнула, стараясь не волноваться. В больнице мы оказались очень скоро и нас сразу же направили в уже подготовленную палату, где Джонни помог мне переодеться в специальную одежду, после чего сам переоделся во все чистое и накинул специальный халат на себя. Да, он настоял на том, чтобы быть рядом со мной во время родов, и хотя раньше меня эта мысль безумно пугала, сейчас я была как никогда счастлива, что буду не одна, когда все произойдет. — Ну что, дорогие мои, — с улыбкой спросила госпожа Бон, когда вошла к нам в палату, — Вот и настал это знаменательный день? Она осмотрела меня и дала указания следить за периодичностью схваток, пообещав заходить к нам, чтобы проверять мое состояние, после чего ушла. Мы с Джонни остались вдвоем и время потянулось безумно медленно. Первые пару часов я практически не чувствовала боли, лишь в небольшие промежутки, во время схваток. Затем боль во время схваток начала нарастать и постепенно у меня начали ныть от боли живот и спина. И эта боль все нарастала по мере того, как увеличивалось время моего пребывания в больнице. Джонни не отходил от меня ни на секунду, продолжая держать меня за руку или поглаживать живот и спину, чтобы хоть как-то снять боль. Мы много говорили и это помогало мне отвлечься, но ровно до тех пор, пока примерно в два часа ночи боль не стала такой сильной, что из глаз потекли слезы. Я стояла в объятиях Со, пока он успокаивал меня и говорил мне, какая я молодец, когда к нам в палату в очередной раз зашла госпожа Бон. После еще одного небольшого осмотра она сказала, что пора приступать. Меня уложили на постель и подключили к каким-то аппаратам. К нам в палату пришло еще несколько людей в белых халатах, которые подчинялись приказам доктора Бон. Мне было очень страшно, но теплая рука Джонни, сжимающая мою ладонь, и его мягкий голос не позволяли страху взять надо мной верх. Буду честна до конца. Я смутно помню, что происходило дальше. Наверняка могу сказать только то, что я много плакала, тужилась и кричала. Было больно, очень больно, но я держалась до конца, ведь просто не могла иначе. А когда больничную комнату пронзил детский плач, то я рухнула на постель без сил, снова чувствуя на своих щеках слезы. Но то уже были не слезы боли, а слезы благодарности за то, что все прошло хорошо. — Поздравляю с рождением дочки, — сказала госпожа Бон, укладывая маленькое хрупкое тельце мне на грудь. — Малышка, — прошептала я, аккуратно приобнимая ребеночка. Из-за пелены слез я не видела буквально ничего, поэтому просто закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях. Ребенок перестал плакать, но я отчетливо слышала ее дыхание и чувствовала, как маленькие пальчики сжимают мой большой палец. И, клянусь, в этот момент я забыла о всей той боли, которую испытывала в течение последних нескольких часов. На моей груди лежал наш с Енхо ребенок. Наша кровь и плоть. — Мои девочки, — Джонни прижался своим лбом к моему, — Спасибо. И я была благодарна не меньше. *** Следующее утро мы встретили втроем. Я, Енхо и наша малышка. — Все еще не могу в это поверить, — тихим голосом сказал Енхо, касаясь пальцем щеки нашей дочери, пока я ее кормила. Любуясь малышкой, я затаила дыхание, ожидая, что Джонни скажет дальше, но все равно оказалась не готова к его словам, — Теперь я должен делить твою грудь с этим маленьким прекрасным созданием. — Енхо! — моментально вспыхнула я и он тихо рассмеялся, обнимая меня за талию. Мы втроем лежали на кровати. Я посередине, передо мной дочь, а за моей спиной — Джонни. — Я не вру, — Енхо поцеловал меня в шею, — Ты знаешь, что сейчас ты выглядишь слишком сексуально и я еле держусь? — Боже, — я закрыла ушки дочки руками и повернулась к Енхо насколько мне позволяло положение, — Прекрати говорить такие вещи. К тому же, я выгляжу ужасно. — Нет, — помотал головой Джонни. В его глазах не было и намека на шутку, — Ты самая прекрасная женщина на свете. Мои щеки начали пылать с новой силой, когда Енхо оставил на моих губах легкий поцелуй. — Теперь время для маленькой девочки, — практически пропел Джонни, когда наша дочь наелась вдоволь. Он поднялся с кровати и подошел к ней. Сердце у меня в груди заныло от того, с каким трепетом он поднял ее на руки. В его огромных руках, малышка казалась еще меньше, чем была на самом деле. Джонни медленно склонился над ней и аккуратно поцеловал. В кончик носа. Дочка смотрела на него, как завороженная. Да, ей в отцы определенно достался безумно красивый мужчина. — У меня для тебя кое-что есть, — голос Джонни по-прежнему был тихим, когда он, удерживая одной рукой ребенка, второй рукой достал мягкую игрушку из сумки, которую мы привезли. Это был маленький плюшевый котик. Я видела эту игрушку только один раз, в магазине, когда мы с Джонни выбирали подарок для Джисона. Тогда я сказала, что котик бы лучше подошел девочке. Божечки… — Когда ты купил это? — едва слышно спросила я, чувствуя подступающий к горлу ком. — В тот же день, когда мы его увидели в магазине, — с улыбкой ответил Джонни, наблюдая за тем, как наша дочь разглядывает свою первую игрушку, — Мне просто показалось, что я должен был это сделать. Сложнее всего оказалось не купить, а постирать и надежно спрятать эту игрушку, чтобы ты не заметила. — Енхо, — протянула я, чувствуя, что сейчас разревусь, — Я так тебя люблю. — Поверь мне, — непрекращая улыбаться, ответил он, — Я люблю тебя гораздо больше. Джонни аккуратно наклонился и поцеловал меня. Дочурка в его руках тут же закряхтела, привлекая внимание к себе. — И тебя я тоже очень люблю, — сказал ей Енхо, целуя ее в лобик. Я смотрела на них с улыбкой на лице, чувствуя, как безмерное счастье и любовь завладевают каждой клеточкой моего тела. Да, возможно, я совершила ошибку, переспав в клубе с незнакомцем и заключив с ним сделку. Но это, определенно, была лучшая ошибка в моей жизни.