Молодой нянь

Сквозь сон слышится мерзкая трель будильника. Ваня открыл глаза и зажмурился от яркого света. Солнечные лучи пробирались сквозь шторы, освещая комнату мягким светом. Приподнявшись, он резко откинул одеяло в угол кровати, свесив ноги, надел тапочки и потянулся, издав хрустящий звук. Поднялся. Подойдя к окну, открыв полностью шторы, Ваня перевел взгляд на часы. Было ещё рано, чтобы собираться и идти в школу, так что он направился принимать душ. Заходя в ванную, Ваня снимает одежду и оставляет её на полу. Сначала хлынула ледяная вода, но вот уже тело привыкло и совсем не холодно. Постояв в оцепенении минут пять, Ваня погрузился в свои мысли… Закончив с водными процедурами, переодевшись в чистую одежду, Ваня направляется на кухню, из которой доносился приятный запах. Войдя, видит свою маму. — Доброе утро, сына. Выспался? Или опять всю ночь сидел? — Доброе, нет, спал, как убитый. Что на завтрак готовишь? — Да, блинчики. Ты же давно просил. — Помочь чем? Ты чего так рано встала? У тебя же сегодня выходной должен быть. — Нет, тут немного осталось. Мне нужно будет на пару недель в Питер уехать, по работе. — Снова? Ты когда-нибудь собираешься отдыхать? — А обеспечивать нас кто будет? Ты? Ты только и можешь, что сидеть у меня на шее. Хоть бы для приличия на работу устроился. Взрослый лоб, а так и не научился жить самостоятельно. Кто же тебя, такого бестолкового, в мужья возьмёт? Так и будешь со мной жить… — Я в школу. Завтракать не буду. Закончив столь бессмысленный диалог, Ваня направился в свою комнату чтобы собрать вещи. Через полчаса, стоя в коридоре, надевая кроссовки, Ваня слышит шаги с кухни. Мать выходит с кухни, с полотенцем в руках. — С матерью не собираешься прощаться? Или дальше в обиженного играть собрался? Каким же неблагодарным ты вырос, весь в отца. — Я пошёл, пока, мамуль. Весь день Ваня проторчал за учебником по алгебре. Этот урок не был для него слишком трудным, скорее муторным из-за многочисленных вычислений. Серьёзно, когда у тебя едет крыша и ты пытаешься посчитать простые примеры, мозг начинает отказывать хоть в каких-то банальных функциях. Саня всякими способами обратить на себя внимание пытался, но его нагло игнорировали. Друга начинало это очень сильно обижать, но он до победного решил скрывать свои настоящие эмоции, тыкая в русого пальцем в пятый раз. А может и в шестой, Бессмертных не считал количество, потому что полностью погрузился в уравнение с параметрами. Голова кипела. — Вань, ты так быстрее коркой пыли покроешься, — крутит ручку между пальцами. Та в свою очередь падает вниз, создавая шум, на который быстро реагирует учитель. Приятель произносит «упс», а русый глаза закатывает. — У меня не будет времени, Сань. Мне ещё с Софой сегодня сидеть. Она, кстати, миленькая, — между делом говорит зеленоглазый, аккуратным почерком записывая ответ, чтобы потом не потерять его. Учитель всегда учила так делать, иначе на ЕГЭ будет трудно выяснить, где и что написано. Вообще, Ваня пытался не думать об экзаменах. Стоило только вспомнить о том, что ждёт его в будущем, как становилось плохо. Страх перед неизвестностью будоражил. Хотелось построить свою карьеру правильно, без каких-либо проблем, которые в любом случае нагрянут в университете. — Ты же потом покажешь её? — Если можно будет. Я не знаю точно, что вообще можно. По плану у нас с ней рисование. Я, вроде бы, занимался чем-то похожим, поэтому мне будет намного проще, — пожимает плечами. Саня голову обессилено опускает. Повисает тишина. Даже никто из учеников ничего не произносит. Бессмертных закусывает губу, обдумывая правильность его слов. Всё же молчание приходится прервать тихим шёпотом: — Но я обязательно покажу тебе её фотку. Этого мне никто не запрещал делать, — подмигивает. Друг улыбается ему, притягивая к себе поближе тетрадку, чтобы записать хоть что-то с урока. Ваня взглядом следит за ним, отрываясь на долю секунды, чтобы переписать что-то новое с доски. К экзаменам добавляется паника, что его, как быстро приняли на работу, так и быстро выгонят. Нет, у него были навыки няни, но ему всё равно было довольно трудно перестроиться на это. Мыслей было как-то слишком много, но Саша убирал их на задний план, подпирая рукой щеку. Ему было однозначно неинтересно на математике, но он выдавливал из себя хоть какие-то слова. — Подай ручку, — между раздумьями произносит товарищ. Русый теряется на несколько секунд, анализируя, что у него только что спросили. — Ты чего, Вань? — А, да ничего, задумался просто, — протягивает вещь. Что с ним произошло? — Не переутомись только, хорошо? А то мне не нужен друг — овощ, из которого и слова не вытащишь, — усмехается своим словам. Бессмертных даже не цепляет это, он молча, одними глазами, передаёт свой ответ, возвращаясь к тетрадке. Нет, ему безусловно нужно отогнать эти удручающие мысли, иначе они его сожрут. Но они его начинают сжирать ровно в тот момент, когда Вадя заезжает за ним в школу. Слишком много изучающих взглядов обращены русому, что аж неприятно становится. Юноша закрывается немного, щеку с другой стороны кусая. Отогнав лишние мысли, Ваня подходит к машине из которой выходит Вадим. — Привет, Вань. Как жизнь? Готов к первому рабочему дню? — Здравствуйте, Вадим. Да потихоньку, но эта профильная математика меня скоро в могилу сведёт. Конечно готов. У вас как? — Для начала, давай на ты. А то чувствую себя как дед какой-то. Тут я тебе не могу ни чем помочь, только посочувствовать. У меня всё прекрасно. Готов ехать? — Да. Они садятся в машину. Изредка Вадим смотрел на Ваню, который с большим интересом смотрел в окно. Он также замечает, что Ваня выглядит устало. В машине повис терпкий запах бергамота. Необычный. Не приторный, как у большинства. Всего понемногу, от того и прекрасно. Вместе с этим мешается запах вишни. Когда они приехали, Вадим помог Ване выйти из машины. — А здесь красиво, — разглядывая местность, говорит Ваня. — Согласен, но давай уже за Софой пойдём. — Хорошо. Ваня с Вадимом направились ко входу в садик. Зайдя в здание, они поднимаются на второй этаж. Подойдя к нужной двери, Вадим открывает её и заходит внутрь. Встречаясь с воспитательницей у них начинается диалог. Спустя пару минут, из главной комнаты выбегает Софа. — Вадя, ты пришёл! — бежит девочка по направлению к Вадиму. Подбегает к нему и крепко обнимает. — Я так скучала. А почему ты вчера не приехал? — Я тоже скучал. Дела, Софа, дела. — Привет, Соф, — добродушно сказал Ваня, помахав рукой в знак приветствия. — Привет. — Соф, беги одевайся, поедем домой. — Уже бегу, дядя Вадя. Спустя пару минут, все уже сидели в машине. дорога до дома Сергея обещает быть долгой. Через полчаса они прибыли к дому. Софа была одарённым ребёнком, который, казалось, умел всё. Ваня всегда считал таких детей талантами, но не встречал их в своей жизни. Приехав после танцев, Ваня предложил Софе чем-нибудь позаниматься. Девочка, обходя стороной и присаживаясь на свое место, рукой поправила свои кудряшки, напоминая тем самым своего отца. Софа — самая настоящая копия Серёжи, и, Бессмертных кажется, что почти каждый, кто когда-либо видел малышку, говорил точно также. Достав альбомный лист, который частенько использовала для рисования, кареглазая приготовилась ждать, чего скажет Ваня. Он застыл на несколько секунд, ведь никогда в жизни у него не было какого-нибудь ученика, который будет слушать его. Парень умел рисовать, но только для самого себя — не каждый друг или близкий мог увидеть его творение, потому что иногда он стеснялся, а иногда у него не спрашивали про картины. Знаете, иногда такое бывает, когда у человека без художественной школы есть умение красиво рисовать. — С чего начнём? — робко произнесла Софа, заставляя Бессмертных вынырнуть из своих мыслей. Юноша пробежал взглядом по тому, что вообще можно было сделать, останавливаясь на цветах. Каждый с чего-то начинал, поэтому давать девочке всю анатомию, чтобы они начинали рисовать людей, Ваня не захотел, ведь тогда у нее пропадёт желание дальше что-то делать. — Давай цветы какие-нибудь. Твой папа что больше любит? — Ромашки. Мы когда-то давно были в поле, и он мне собрал вот такой, — руками показывает, какой именно, — букет. Это было круто, — ехидно улыбается, гордясь своим отцом. Ваня улыбнулся ей в ответ. Он не мог скрыть своих эмоций, когда смотрел на детскую искреннюю радость. Его душа ликовала. Софа ещё несколько минут рассказывала, что они делали в этот день, а у Бессмертных появилось всё больше и больше вопросов, которые он не хотел задавать, боясь перебить малышку. Девочка схватывала на лету, правильно проводя кисточкой по бумаге. Зелёные глаза искрились, как когда-то в детстве, когда ему впервые купили блокнот, куда парень сразу же нарисовал несколько видов цветом. Хризантемы, фиалки, розы — но всё это было ничто по сравнению с тем, как девочка старалась рисовать для своего отца. Она сосредоточено высовывала язык в некоторые моменты, как это делают другие дети. Один раз даже вляпалась в краску, почему им пришлось прерваться, чтобы отмыть руки. Нет, Ваня однозначно восхищался ей. И как другие няни могли так плохо относится к ней? Неужели этот ангелок может вести себя ужасно? По ней такого и не скажешь, она наоборот выслушивала, правда не могла дать совета — слишком маленькая для этого, но с её стороны была хоть какая-то поддержка. За час на листе появился красивый рисунок полевых ромашек. Софа сияющими глазами посмотрела на Бессмертных, откладывая кисточки. День сменяется вечером. Ваня понимает, что Софе уже пора ложиться спать. День пролетел не заметно. Подходя к Софе, Ваня замечает с какими искрами в глазах она смотрит на рисунок. — Давай оставим это высыхать, а потом ты подаришь его папе? — смотрит на девочку, которая кивает головой. Поднимаясь со стула и направляясь в сторону книжной полки. — Почитаешь мне что-нибудь? Папа всегда так делал, — и русый не может отказать ей, присаживаясь рядом с ребёнком на кровать. Её темные кудряшки немного щекочут кожу, но парень не зацикливается на этом, начиная читать. Прошло от силы минут десять, а Софа уже во всю спит. Не долго думая, Ваня закрывает книгу и кладёт её на место. Спускаясь на первый этаж, идёт в направлении кухни. скоро должен приехать Сергей Николаевич и скорее всего он будет голоден. Разогревая ужин, по дому слышится хлопок входной двери. Не стоило долго ждать, как Сергей заходит на кухню. — Решил похозяйничать? — Здравствуйте, Сергей Николаевич. Да, думал вы не будете против. — А почему должен был быть? Я только за. — Рад слышать. Вы голодны? Я как раз ужин разогреваю к вашему приходу. — Буду честен с тобой, я голоден как волк. — Хорошо, присаживайтесь, сейчас всё принесу. Достав тарелки, Ваня стал накладывать подогретый ужин. Спустя пару минут теплый ужин стоит на столе. — Приятного аппетита, надеюсь вам понравиться. — На вид и запах, выглядит вкусно. Вань, да у тебя золотые руки, молодец, удивил так сказать. — Спасибо за похвалу, рад что вам понравилось. Извините за такой не уместный вопрос, но у вас что-то случилось? Выглядите напряженно. — На работе запара. Весь день сидел за бумажками. Думал рука отвалиться, столько подписей за день, я ещё не ставил. — Тут я могу вам только посочувствовать. Отдых вам не помешал бы. — Давай мы перейдём на ты. На работе и так хватает. Как Софа себя вела? Надеюсь не пыталась напакостить? — Хорошо, как скажите... Как скажешь. Софа вела себя хорошо, но без капризов не обошлось. Но я для неё чужой человек так сказать. Она тебе подарок сделала. — Ого, а вы оперативно однако. Надеюсь, вы поладите. А то я скоро точно с ума сойду. — Я тоже. Софа такой одарённый ребёнок, в жизни не видел таких способных детей. — Ого, даже так. Я и не сомневался. Жаль что я этого почти не вижу. В некоторые моменты задумывался, а любит ли она меня. Пропадаю все время на работе и собственного ребенка почти не вижу. Отец года. — Ты чего такое говоришь? Она тебя ещё как любит. Видел бы ты с какой теплотой в глазах, она подарок тебе делала. — Спасибо Вань. И за ужин, и за поддержку так сказать. — Всегда рад помочь. Давай я всё со стола уберу. — Я вроде сиделку нанимал, а не дом работницу. Тебе домой то не пора? Время пол одиннадцатого. Я тебе тогда такси закажу. — Мне не сложно. Ох, точно, время. Спасибо. Помыв тарелки, Ваня убрал их на законное место и пошёл одеваться. Разговор с Сергеем Николаевичем поднял ему настроение. — Ничего не забыл? Такси уже подъехало. До завтра, Ванюш. — Нет, всё с собой, понял. Доброй ночи, Сергей Николаевич, — у Вани щёки горят от такой формы его имени. Слишком уж это бьет по самообладанию.