Teacher's Pet

Пятничный вечер подкрался незаметно. Женевьева быстро направилась домой, чтобы успеть немного отдохнуть и собраться на ужин к соседям. Понежившись в горячей воде с увлажняющими масками на лице, Женевьева всё же вышла из комнаты, что окутывалась паром. Часы показывали начало седьмого вечера — самое время, чтобы привести себя в порядок. Волосы Женевьева решила не распускать, оставила их в пучке. Выбрала темные джинсы, футболку и кроссовки. Вместо очков, которые за весь день успели передавить уши и крылья носа, Женевьева выбрала контактные линзы. Она выглядела как восемнадцатилетняя. Прежде чем выйти из дома, посмотрела на часы крайний раз и надушилась излюбленными духами Lost Cherry. Подходя к соседнему дому, Женевьева краем уха уловила возгласы и разговоры, доносящиеся изнутри. Уже стоя перед дверью, решила подождать пару секунд, чтобы собраться с мыслями. Глубоко вдохнув, постучала. Окухара не из стеснительных, если вы вдруг подумали так. Нет, вовсе нет. Это обычное волнение перед знакомством с новыми людьми. Не прошла и минута, как входную дверь распахнул темноволосый молодой человек. — Здравствуйте! Вы, должно быть, Окухара-сан? — поздоровался он и поклонился, приглашая её в дом. Получив робкое «угу» и ответный поклон, он продолжил: — Замечательно, меня зовут Шиничиро. Приятно с вами, наконец, познакомиться! — Взаимно, Шиничиро-Сан! — с улыбкой произнесла Женевьева. — Пойдёмте за мной. Взору предстала комната, выполненная в теплых осенних оттенках. Угловой диван, перед которым был расположен маленький журнальный столик, шкафы, на полках которых было множество книг и семейных фотографий. Гостиная плавно переходила в кухню, откуда и доносился аппетитный запах. Возле обеденного стола стояла девчушка с блондинистыми волосами, как у Майки, и пожилой мужчина лет шестидесяти. Увидев Женевьеву, дедушка тут же подошёл к ней, и они синхронно поклонились друг другу в знак приветствия. — Добрый вечер, Окухара-сан. Рад приветствовать вас в нашем доме! — улыбка украсила лицо дедушки. — Моё имя Мансаку Сано, и я воспитываю этих замечательных сорванцов. — Мужской смех разразился и заставил Женевьеву сделать тоже самое. За главой семейства нового гостя поприветствовала поклоном и девочка, которая натирала стаканы. — Ну, что ж, прошу к столу. – Он хлопнул в ладоши, и все быстренько расселись по местам. Все, кроме одного. — Эмма, а где Манджиро? — поинтересовался дедуля, пока Шиничиро то и дело поглядывал на гостью. — Да здесь я, здесь! — послышался голос парня со второго этажа. Услышав знакомый голос, Женевьева повернула голову в сторону источника звука и увидела спускающегося по лестнице юношу. Всё те же растрепанные волосы, чёрная оверсайз футболка, из-под которой виднелась белая майка, он был в черных штанах и шлепках. Теперь настала очередь Женевьевы засмотреться на своего ученика: она заметила золотой браслет, который красовался на щиколотке Майки. Несмотря на его безответственное поведение и ту самую ночь, которая подпортила первое впечатление о нём, он был не так уж и плох. Уловив на себе тёплый взгляд преподавательницы, Манджиро поприветствовал её и быстренько двинулся в сторону стола. — Теперь все в сборе! — сказал глава семейства. Майки занял свободное место рядом с Женевьевой с левой стороны, пока с правой сидел Шиничиро. Теперь, когда все уселись, можно было и познакомиться с друг другом поближе, параллельно поедая вкусности, которые приготовила семья Сано. Стол был уставлен традиционными блюдами, а украшала его бутылочка сакэ. Первые минут тридцать беседа протекала со стеснением в обнимку, но после парочки пропущенных стаканов спиртного она стала более оживленной. На предложение выпить Женевьева не стала отказывать по двум причинам: во-первых, это будет некрасиво с её стороны, ведь она их гостья, во-вторых, любовь к алкоголю была слишком сильна. Пили все, за исключением Майки и Эммы. Какое бы жалобное лицо юноша не строил, дед и Шиничиро были непоколебимы. «Никакого алкоголя тебе!» — говорили они. Наконец, когда обстановка стала достаточно комфортной, Шиничиро и дедуля решили позадавать вопросы Женевьеве, чтобы узнать её чуточку лучше. — Окухара-сан, — начал дед, но был тут же перебит. — Не стоит так официально обращаться ко мне. По имени вполне сойдёт. Мне прям неловко, — с улыбкой произнесла Женевьева и облокотилась подбородком на ладонь. За всего каких-то полтора часа алкоголь успел придать её щекам румянец, на который Шиничиро нагло заглядывался, что заставляло Майки раздраженно закатывать глаза. «Выпить не дал, так ещё и к моей училке липнет. Ебалдуй», — думал он. — Хорошо… Женевьева, как тебе наш район? Уже успела ознакомиться с местностью? — поинтересовался Монсаку. — Район замечательный: тихий и очень уютный, — честно ответила Окухара. — А на счёт местности не могу сказать, что ознакомилась с ней как следует. Знаю лишь нужный мне маршрут до работы и магазина. У меня довольно плохо с запоминанием местности. Если я куда-то уйду в одиночку, то точно потеряюсь, — рассмеялась она. — Если хочешь, я с радостью ознакомлю тебя с городом, — предложил Шиничиро. — А как же твоя работа, на которой ты торчишь с утра до вечера? — дерзко спросил Манджиро. — Лучше о своей учёбе подумай, братишка, — сквозь зубы прошипел Шиничиро с улыбкой, за которой скрывалось неистовое желание врезать младшему брату, чтобы тот не рушил его планы относительно новенькой соседки. Подвыпившая Женевьева лишь с улыбкой наблюдала за перепалкой братьев и хихикала. — Кстати, говоря об учёбе, — сказал дедушка. — Как дела у нашего Манджиро? — спросил он у Женевьевы и, услышав это, братья замолчали. Теперь настала очередь Эммы хихикнуть. Она-то уж точно знала, какой завал у брата по учёбе. Раннее дерзкое поведение Майки утихомирилось: он стал ниже травы и тише воды. Смотреть на свою учительницу он не хотел — всё-таки стыд взял над верх над ним. Ведь Женевьева дала ему шанс на пересдачу, а он забил на это. Неловко, но, с другой стороны, не первая и не последняя двойка. Услышав вопрос Монсаку, Женевьева немного замешкалась: стоит ли ей соврать, что всё более-менее сносно, или стоит сказать правду. Не успела она собраться с мыслями, как за неё ответила Эмма. — Дедуль, ну ты что, не знаешь Майки? Его почти не видно в школе. — Ответ Эммы не так уж и удивил дедушку. Конечно, он знал, что его внук не пай-мальчик, который будет зубрить уроки и ходить в школу каждый божий день, но всё же надеялся на то, что его успеваемость не так запущена. — Знаете, — начала Женевьева, — Манджиро хороший парень, довольно смышленый, но его лень, как мне показалось, всё портит. — Майки в изумлении поднял глаза на Женевьеву. — Ему бы хоть иногда появляться в школе, показывать домашку, хоть списанную, и его успеваемость станет лучше. Учителя увидят, что он хоть как-то заинтересован в учёбе и пойдут навстречу. Всё-таки это последний учебный год, никто не будет валить его. — Что на счёт твоего предмета? Он хоть на твои уроки ходит? — серьёзно спросил дедушка и перевёл взгляд на внука, который мигом уставился на шкаф, стоявший недалеко от него, будто он гипнотизировал, прям оторваться невозможно. Понимая, что если ответит честно, парню наверняка влетит по пятое число от дедушки, поэтому Женевьева соврала, сказав, что на её занятиях он появляется. Ужин был слишком хорош, чтобы портить его правдой, которая точно не обрадует главу семьи. Получив ответ от Женевьевы, дедушка облегченно вздохнул и слабая улыбка украсила его доброе морщинистое лицо. А Майки пребывал в шоке от ответа Окухары. Его взгляд, что раннее был устремлён на шкаф, переместился на Женевьеву, которая, как оказалось, боковым зрением поглядывала на него. Уголки его губ приподнялись, и он быстро отвернулся, чтобы никто не заметил этого. Особенно Эмма, которая сто процентов будет поддразнивать его за это. — И на этом спасибо, Манджиро, — сказал дедуля и посмотрел на него, потом попросил Эмму поставить чайник и заварить зелёного чая. После чаепития уставшая от длинной рабочей недели Женевьева поблагодарила семью Сано за чудный приём, комфортное времяпровождение и уже собиралась уходить, но вдруг Майки подорвался с места и настоял на том, чтобы проводить её до дома, несмотря на прищуренный взгляд Шиничиро, что прожигал в его голове дырку. — Манджиро, не стоит, мне пройти буквально несколько метров, — пьяная улыбка красовалась на её лице. — Окухара-сенсей, я настаиваю! Заодно я донесу ваш презент к новоселью, — заверил её парнишка. В итоге Женевьева согласилась. Попрощавшись с членами семьи Сано, Женевьева вышла из дома вместе с Майки. — Ты ведь помнишь, что мне до дома пройти буквально несколько метров? — спросила Окухара и взглянула на юношу, немного шатаясь из стороны в сторону. — Да, знаю… — он потёр затылок и уже собирался продолжить, но Женевьева споткнулась и чуть было не расшибла себе нос об асфальт, но Майки вовремя притянул её за талию одной левой. — Окухара-сан, всё в норме? — поинтересовался он, вглядываясь в лицо учительницы, которая ранее еле стояла на ногах. Теперь Женевьева облокотилась на него, закинув руку на плечо. Звонкий смех Женевьевы разнёсся эхом по округе. — Со мной всё отлично, Манджиро. Лучше скажи, с чего это ты решил провести меня? — Они уже подошли к дому. Женевьева уселась на порог, сложив руки на коленях и, улыбаясь, уставилась на Майки. — Дай-ка мне свой презент, милый, — попросила она Майки, после чего он протянул ей сумку с сакэ. «Милый» — слово, которое на секунду заставило глаза юноши удивлённо раскрыться, а щёчки порозоветь. Вся уверенность, что была в Манджиро, пропала и, немного запинаясь, он сказал: — В-вы ведь не собираетесь пить его сейчас? — с неким опасением за состояние Окухары спросил он. Но… увидев, как она открывает бутылку, быстро умолк. Он продолжал стоять перед ней и смотреть сверху-вниз. «А за пределами школы она выглядит не так уж и строго, — подумал он про себя, — да и на училку не особо смахивает». Майки продолжал рассматривать её, но старался делать это как можно менее заметно. — Ты долго будешь стоять над душой? Садись рядом и выпей со мной, хочешь ведь, — с ухмылкой предложила ему Окухара. — Ну, раз такое дело, кто я такой, чтобы отказывать? — смешок сорвался с губ Манджиро, и он быстренько подсел к учительнице. Она протянула ему бутылку сакэ, и он уже собрался взять, но Женевьева тут же выставила указательный палец, точно как учительница или мамочка, что предостерегает или наказывает своего ребёнка. — Если собираешься пить, то пообещай, что твоя семья не узнает об этом! — шикнула она, и Майки послушно закивал, словно щеночек. Как же он хотел выхватить бутылку из её руки, но не стал — побоялся, что это будет выглядеть грубо, поэтому просто ждал. Довольно хмыкнув, Майки отпил сакэ и уставился на ночное небо, усеянное звёздами. Продолжая смотреть, он протянул бутылку Женевьеве. Она, конечно же, тоже сделала пару глотков. Удивительно, но сидеть в тишине на крыльце дома, да ещё и вместе со своей учительницей, ему было чертовски комфортно. То же можно сказать и про Женевьеву. — Зачем вы соврали и сказали, что я хожу на ваши занятия? — слова Майки прервали тишину. — Просто… — пожала она плечами. — Не хотела, чтобы такой хороший вечер пошёл в пизду из-за твоих прогулов. — Прямолинейность Женевьевы не переставала удивлять Манджиро, раз за разом доставая из его груди смешки. — Ну, а что? Мало кто любит учиться и рано вставать. Мне тоже не особо нравится подниматься в половину седьмого утра и тащиться в школу, чтобы проходить эту практику. — Она устало вздохнула, отпила сакэ и снова передала бутылку Манджиро. — Спасибо вам, — сказал Майки с лёгкой улыбкой и отпил высокоградусного. — Ага, — хмыкнула Женевьева и повернулась к юноше. — За домашку и посещаемость я говорила серьёзно. Походи какое-то время в школу ради приличия, потом можешь и дальше пинать хуи. — Осознание того, что она говорит не просто с соседским мальчишкой, но ещё и со своим учеником по совместительству, ударило по ней, и Женевьева мигом прикрыла рот ладошкой, громко ахнув. — Боже, Манджиро, извини, что я вот так выражаюсь при тебе! — Окухара-сенсей, ни один день в моей семье не проходит без мата, поэтому забейте, всё нормально, — рассмеялся он. — А я могу при вас материться? — спросил он после небольшой паузы. — Манджиро! Не наглей! — Женевьева скорчила гримасу, и они оба залились смехом. — Хорошо-хорошо! — Майки поднял руки вверх в знак капитуляции и отпил сакэ, которого уже почти закончилось. Бутылка практически опустела всего за каких-то пятнадцать минут. — Твоя семья не заподозрит ничего неладного? — поинтересовалась Женевьева, допивая остатки. — Пошёл провести свою учительницу, которая живёт буквально в паре шагов, и пропал, — рассмеялась она. — Скажу, что прогуливался с вами по округе. Так сказать, знакомил с районом. — Майки подмигнул. — Кстати, может, вам реально провести экскурсию? Прокачу вас на байке. — Я не дам тебе сесть за руль выпившим. — Губки Манджиро грустно скривились. — Давай в следующий раз. — Волшебство! И улыбка вновь засияла на лице юноши. — Думаю, на сегодняшний день мне хватит как выпивки, так и общения с людьми, пока я глупостей не наделала и не наговорила. — Женевьева встала с крыльца и потянулась в сумочку за ключами. — Пойду-ка я готовиться ко сну. И тебе советую, — сказала она, вновь ткнула указательным пальцем. — И не вздумай спалиться перед братом и дедушкой. Не хочу, чтобы они думали, что я спаиваю несовершеннолетних. — Не переживайте, с этим я и сам хорошо справляюсь, — ухмыльнулся Майки, уходя со двора Женевьевы. — Спокойной вам ночи, Окухара-сама! — крикнул он ей и помахал, пока та облокотилась о колонну. — Спокойной, Манджиро! — прокричала она и слабо улыбнулась, заходя домой с оставшейся бутылкой сакэ и коробкой конфет. Женевьева без сил плюхнулась на диванчик. Смывать макияж и идти на кровать было свыше её сил. Уж слишком хорошо алкоголь ударил в голову. Однако, именно благодаря выпивке, выдался момент поговорить с несносным соседским парнишкой, который, как оказалось, не был таким уж несносным. Короткий разговор по душам смог показать Манджиро с другой стороны — хороший парень, у которого свои недостатки. А у кого их нет-то? Он всего лишь мальчишка, в заднице которого лень вперемешку с азартом ко всяким пиздецовым ситуациям. Возможно, на утро её голову атакует похмелье: Женевьева будет мечтать о том, чтобы кто-нибудь подал ей бутылочку минеральной воды и таблетку от головы. Однако сейчас она лишь посильнее прижалась к подушке, надеялась поскорее уснуть и не переживать за Манджиро. «Чёрт, не будь он моим учеником, его бы смело можно было сделать своим собутыльником. Правда, маловат немного для этого… Хотя кроме Манджиро я никого здесь и не знаю, плюс ко всему он мой сосед…» — размышляла Женевьева, ворочаясь из стороны в сторону. Вертолеты начали проявлять себя, из-за чего найти нормальную позу для сна, не боясь обблевать себя и всё, что только стоит поблизости, было практически невозможно. Решив не испытывать судьбу, Окухара кое-как сползла с дивана и поковыляла на четвереньках в ванную комнату. Видел бы кто эту картину, то точно рассмеялся, да так, что слёзы бы потекли. Девушка, чья любовь к алкоголю редко знала границы, сейчас с тихо мурлыкала о том, как ей плохо, ползла на четвереньках к туалету, а потом и облокачивалась на него. Правильно ведь говорят: «не умеешь пить — не пей». Ну, или же пей, но в меру. Каждый раз Женевьева смеялась, крутила у виска и говорила: «Какой смысл пить, если ты не напиваешься? Если уж делаешь что-то, то выкладывайся на все сто процентов». И касалось это не только алкоголя… Погружаясь в сон на ободке туалета, Женевьева мечтала о том, чтобы ей стало лучше как можно скорее; чтобы завтрашним утром какой-нибудь маленький эльф на крылышках благодетельности принёс ей обезбола и водички. Тот самый эльф Пак из манги «Берсерк», который стал её фаворитом, несмотря на телосложение и ребяческий характер. — Было бы славно, — с улыбкой представляла эту сцену Женевьева, перед тем как провалиться в сон.