Проблемы с шумом

      Кел громкий. Он всегда был таким. Он был естественно громким, когда ему было комфортно. Раньше ему было комфортно почти всегда. По крайней мере, он так думал.       Его немного удручало то, что Хиро лучше него. Умнее, харизматичнее. Но это не было проблемой. Вернее, это не было проблемой до того, как умерла Мари. После этого многое стало проблемой.       Естественно, для всех смерть Мари была ударом, но больше всего это ударило по Санни и Хиро. Первый — её брат, второй — возлюбленный. И тот, и другой — оба перестали выходить из дома. Но ноша Хиро ощущалась более тяжёлой хотя бы из-за того, что Кел жил с ним в одной комнате, слышал его рыдания, видел потерявшие блеск глаза.       Но нельзя сказать, что Бейзелу, Обри и Келу не было плохо. Они… справлялись каждый по-своему. Они… отдалились друг от друга.       На Кела давило многое. С каждым днём всё больше и больше. Изменения были необратимыми. Кел не любил изменения. Бейзел становился всё более зашуганным. Обри ожесточилась. Санни… просто не отвечал. Все трое отказывались проводить время вместе.       Хиро… пугал Кела больше всего. Кел любил его. Он был ему ближе родителей, которые и до инцидента уделяли больше внимания старшему, а после — тем более. Депрессия, горе, всё такое… Об этом не хотелось думать. Кел не привык думать о грустном. Он пытался расшевелить брата. И каждый раз, натыкаясь на непробиваемую стену, он расстраивался всё больше. Он… остался один.       Келу хотелось, чтобы Хиро отреагировал хоть как-то. Хоть как-то, лишь бы не игнорировал! И однажды ему надоело мельтешение Кела где-то на периферии. Но от ссоры между ними младшему стало лишь больнее. Было сказано много неприятного, обидного. И хоть потом Хиро осознал свою ошибку, извинился… от того, как родители бросились к нему и проигнорировали Кела, — на минуточку, тоже плачущего! — было очень больно. После этого Хиро постепенно встал на ноги. Но Кел запомнил сказанное братом. И дело ведь не только в этом.       Все, казалось, хотели двигаться дальше. Забыть о прошлом. Кел тоже хотел. Поэтому он не пытался снова общаться с Обри первое время, пока она сама не начала отшивать старых друзей. Он старался. Но не мог. Он скучал, но давил это. Пытался даже завести новых друзей в команде по баскетболу.       Они, разумеется, были не тем, что ему было нужно. Они не были рады общению с ним. Они… терпели его. Их, казалось, раздражала громкость Кела, его разговорчивость и оптимистичность, граничащая с легкомысленностью (как виделось со стороны). И однажды…       — Кел, ты не можешь просто заткнуться?       Один из них рявкнул на него. Это было внезапно, так что Кел осёкся на полуслове. Он тихо и… виновато… сказал, что может. Разумеется, если бы это было единичным случаем, он бы забыл это.       Но он… начал замечать пренебрежение. Иногда люди не знали, что ему ответить (или не хотели отвечать?). Иногда они просто… продолжали беседу между собой, как будто его тут не было. Это становилось более явным с каждым днём. Люди не были заинтересованы в нём. Им не хотелось слушать, как у него дела, если это не был краткий формальный ответ. И… постепенно Кел отдалился от них. Или, вернее, они отдалились от него. И через какое-то время они лишь ходили вместе на тренировки.       Кел снова остался один. И он… чёрт, он действительно скучал. По Санни, по Хиро, по Бейзелу… даже по Обри! И, разумеется… по Мари. Он чувствовал себя немного эгоистом, потому что он хотел вернуть её, чтобы всё стало так, как раньше. Да, он был не так привязан к ней, как Обри, потому что они были единственными девочками в компании, или как Санни, потому что он её брат, или как Хиро, потому что он её парень! Но он скучал. Он скучал… по всему. Он скучал по тому, как его слушали и слышали, потому что им было интересно, как у него дела. Потому что им был интересен… Кел.       Он знал, что Санни не откроет дверь. Он знал, что Хиро не нужно его дерьмо, ведь он сам справляется не очень (да, Хиро действительно не умеет притворяться). Он знал, что они все погрязли в собственных проблемах и чувствах. И им… не до него.       Кел стал тише. Казалось, что никто этого не заметил. А если и заметил, то принял, как данность. Мол, ну и хорошо, что он стал менее надоедливым. Разве что при Хиро он старался быть прежним.       И при Санни. Да, его выход из дома был… приятной неожиданностью. Кел пришёл в отчаяние, когда узнал, что он переезжает. Что его дом уже продан. Он подумал: а почему не попробовать снова? Почему не постучаться?       И это… сработало! Кел был вне себя от радости. Он был искренне громким, когда ходил с Санни по городу. Он был счастлив.       Пока не…       — О? — Обри хищно сузила глаза, постукивая указательным пальцем по своей бите. Они были в парке. Кел увидел, как хулиганы обижают Бейзела. Он не смог пройти мимо. — Это же вонючка-Кел! И… Санни? Он не устал от твоей болтовни? — Обри засмеялась и стала ещё довольнее, увидев дрогнувшее лицо Кела и поняв, что ударила по больному.       У Кела не было времени на самокопание. Он, казалось, был на автопилоте, пока драка не закончилась. Осознав, что Санни ударил Обри чёртовым ножом, он понял: Санни изменился. Не то чтобы его… расстроило это… Просто он подумал: возможно, Санни больше не хочет слушать болтовню Кела? Как и говорила Обри. Санни не выказывал недовольства, но он вообще был человеком… отстранённым.       — Санни… ты не устал от меня? — поэтому через какое-то время Кел спросил это у него. Это показалось ему лучшим выходом. Ему было неловко задавать такой вопрос. Санни наверняка думал, что это не в стиле Кела — сомневаться. Кел хотел дать Санни немного стабильности и неизменности. Показать, что они всё ещё друзья, что Кел не изменился. Ведь, наверное, Санни должны были напугать изменения? Но у него… не получалось. Опять.       Наверное, Санни заметил, что Кел расстроился, потому что из пучины самокопания его вытянуло ощущение, будто кто-то дёрнул его за майку. Ну, не кто-то, а Санни.       Кел посмотрел на Санни. Он выглядел обеспокоенно, и другому мальчику не понравилось это выражение на лице друга. Эта прогулка должна была быть весёлой.       — Ой… я, эм… прости, Санни! — Кел улыбнулся и извинился. — Я могу проводить тебя до твоего дома, если тебе не хочется тусоваться со мной. Это не проблема!..       Санни ещё раз дёрнул его за край майки. Он нахмурился сильнее и покачал головой. Это… немного растрогало Кела. Санни выглядел мило, когда был так насуплен, пусть Кел и чувствовал небольшую вину за причинённое беспокойство. И… ну, если жестикуляция Санни не изменилась за эти годы, то это мотание головой значило, что его всё устраивает.       — Оу, чувак, спасибо! Дашь мне пять?       Санни кивнул и слабо ударил пятернёй по ладони Кела. Лицо младшего мальчика разгладилось. А Кел улыбнулся. Теперь уже по-настоящему.