***
Глубокая ночь охватывала мир, из пещер выползали монстры, что бродили и выжидали наткнуться на беспомощных игроков, и полакомиться ими. Однако, несмотря на страшную темноту на улице, Уилбур мог спокойно продолжать пить в баре, где ему всегда были рады. За несколько золотых и серебряных монет, что завалялись в кармане плаща, наливали несколько шотов водки, которую Сут так любил выпить. В алкоголе он глушил свой навязчивый ум и горе, что преследовало его почти всегда. Голд сидел на высоком барном стуле, чувствуя как спирт пробивал нос, когда каждый раз рюмку подносили к губам и быстро залпом выпивали содержимое. Алкоголь делал иллюзию теплоты, которой Уиллу не хватало, как ментально, так и физически. Он был убит этой печалью. В его жизни не осталось ничего: самый близкий друг, которого он считал братом, предал и игнорирует, отец к нему относится холодно и не желает видеть, а Техно, тоже близкий друг, также ушёл из Погтопии и теперь каждый раз провожает презрительным взглядом… Его страна, теперь во власти у другого президента, что изгнал брюнета, заставляя его ошиваться в пещерах, дабы сохранить свою никчёмную жизнь. И Уилл не может даже преувеличить, его жизнь стала действительно никчёмной, никто из близких не говорит с ним, страна потеряна, самое лучшее, что было просто ушло, даже не попрощавшись напоследок. Конечно, у Сута оставались знакомые и друзья по-типу: Ники, Таббо или Ранбу, но сказать, что Уильям мог им довериться? Вряд ли. Да и душа была настолько убита горем, что лишний раз налаживать с кем-то контакт не хотелось. Гитарист допивает последний шот, ставя рюмку с характерным звуком. Он пьяным взглядом рассматривает бар вокруг, замечая отдыхающих людей. Все с кем-то что-то обсуждали, расслабляясь под смех окружающих, но никто тут не был один. Только Сут сидел у бара в гордом одиночестве, что словно жгучая пощёчина, отдавалась болью в сердце. Постучав пальцами по столешнице, Уильям уходит, напоследок кинув остатки монет из карма, не считая какую сумму он должен. Выйдя на улицу, разум кажется стал более трезвым, на улице было холодно. Ветер дул северный, развивая кудри гитариста, пока он, словно вкопанный, смотрел в даль. — Арх! — недовольно вздохнул Сут, падая на ступени, вовсе не волнуясь, что они могут испачкать одежду. Голд подпирает руками тяжёлую голову, мотая ей в разные стороны, будто у него тремор. Мозг болел от всей тяжести мыслей и кучи вопрос, Уилл до сих пор не знает с чего вдруг Томми убежал из Погтопии, оставив своего «брата» на попечение судьбы. И ведь Иннит явно знает как он волнуется, но всё равно не хочет говорить! Не уже ли он как-то его обидел? Задел? Может это связано с изнасилованием?.. «Наверное, он злиться, что я не был рядом и не смог его защитить…» — предполагает Сут, даже близко не подобравшись к правде. Уилбур снова смотрит в черноту неба и вслушивается в умиротворяющие пение сверчков. Чем-то оно пугало и успокаивало одновременно. Уильям попытался встать с грязных ступенек, и кое-как не упав, он направился к Л’мэнбургу. Дорогу, по которой Голд с Томми в спешке убегали, когда их изгнали, он помнил наизусть. Брюнет был и остаётся настоящим патриотом своей страны, не то что Шлатт. Поэтому часто любил проходится по её территории ночью, так было безопасней. В очередной раз проходясь по пыльным дорожкам на территории нынешнего Мэнбурга, Уилбур лишь грустно вздыхал, запуская руки в карманы от холода на улице. Луна красиво освещала полупустые дома, проникая в окна, что были старательно завешаны шторами. Над дорожкой, где не один раз ходил Уилл, висели фонари на столбах, что тусклым светом проводили путь сквозь ночную гущу. И у Уилбура не было отвращения к этому месту, лишь любовь и привязанность. Изначально это было всё построено его силами, но сердце каждый раз болело от осознания, что это больше не его замечательная маленькая страна. Он потерял её и вряд ли смог бы вернуть. Раньше Сут думал о восстании, революции, войне в конце концов, но когда Томми был рядом. Этот инфантильный парень, дарил Голду надежду, давал смысл и заставлял его мозг думать, как вернуть всё на круги своя. Но когда Иннит ушёл, а вся «семья» отвернулась от него, Уилбур был опустошён. Он вновь остаётся с ничем и на этот раз у него нет сил бороться. Пройдя к сцене, где завтра будет проходить фестиваль, брюнет прошёл за неё, пытаясь быть как можно тише. Пройдя ещё пару метров, он прошёл через спрятанный вход, под Л’мэнбург. Эта комната угнетала всем видом, в ней не было малейшего освещения, от чего и так плохое зрение портилось ещё сильнее. Выцарапанные надписи на стенах, словно тут держали психопата, жаждавшего выбраться. И возможно, Уилл и есть тот самый психопат, ведь даже несмотря на его свободу, он всё равно из раза в раз сюда приходит, словно прикован цепями. В середине стены была кнопка, которую никак не могли нажать. Сколько бы отчаяния в сердце Уилла не было, он не может нажать, он хочет взорвать это всё к чертям, ведь раз он не может владеть своей страной, то никто не сможет. Гитарист подходит к кнопке ближе, его брови нахмурились, а глаза пронзительно смотрели на сенсор, активирующий тонну динамита, что заложена под Л’мэнбургом. Все эти несколько месяцев Уилл это делал, желая просто стереть с лица земли это место, ведь больше его ничего не связывает и легче всё просто забыть, чем продолжать стараться. Мотивация покидала и надежда тоже, Уилбур уже кладёт руку на кнопку, вздыхая для смелости, однако в последний момент мышцы отдёргивают руку, и былая решимость сменилась слабостью, которую он так ненавидел. Сут не хотел себя считать слабым, особенно после того, что он прошёл в своей жизни. Однако сколько бы Голд не пытался убедить себя в этом, всегда мысли приводили в одну и ту же комнату, в которой сейчас он находился. Чувство тошноты подкатывало к горлу и было непонятно это от страха, или от недавно выпитого алкоголя. Уилл тяжело вздыхает, недовольно промычав, чуть ли не падая на пол. Он садится на грязный камень, не заботясь о чистоте плаща, что и так был весь пыли, засохшей крови и испачкан ещё бог знает чем. Длинные пальцы впились в кожу головы, почти вырывая себе волосы, глаза болели от недосыпа и надвигающихся слёз. Уилл уже готов головой о стены биться, лишь бы уже покончить со своими мучениями. Всё это отчаяние выплёскивалось наружу, Сут просто не знает, что ему делать, он растерян, раньше у него был Томми, который всегда ему мог помочь и утешить, а сейчас ничего больше нет. Весь смысл буквально пропал вместе с Томми, что теперь даже видеть его не желает. От подобных мыслей на глазах выступили крупные слёзы, что быстро стали скатываться по щекам, а затем и по подбородку с щетиной. Голд вовсе не заметил как он уже почти сложившись в три погибели, плакал, изредка прерываясь. Часто он срывался почти на крик, и ударяя кулаками о стены, словно это может к чему-то привести. Эти истерики скоро доведут его до гроба, когда его организм не сможет уже перерабатывать весь тот алкоголь и никотин, что он так просто принимает, думая, что это ему ничем не аукнется. Но Уилбур из тех людей, который решает проблему по мере её поступления, поэтому немного успокоившись, но всё ещё в отвращении от самого себя, Сут встаёт с холодного камня и выходит из укрытого места на улицу. Воздух холодный и плащ не спасает от прохлады, от чего Уилл немного трезвеет. Кроны деревьев приятно шумят, пока в глухой ночи парень возвращается в Погтопию, закуривая сигарету. Он на автомате поправляет копну спутанных волос, пока сигаретный дым рассеивается на ветру, а никотин немного ударяет в голову. Хотя для Сута уже трёх сигарет мало, дабы почувствовать себя более расслабленным. Уилбур вновь уходит от туда прочь, но он прекрасно знает, что завтра он опять вернётся и будет ломаться перед выбором. Это уже стало таким частым явлением, что казалось любой уже примет решение, а Голд до сих пор со слезами на глазах и злостью в руках не знает, что ему делать! И никого рядом, лишь одиночество сопровождает его в какой раз, от чего Уиллу уже становится плохо, кажется у него скоро начнётся психоз. Ментальное здоровье действительно становилось нестабильным, частые приступы гнева, беспричинные слёзы, а иногда и вовсе нервный смех. А что самое страшное то, что Уилбуру становилось с каждым днём сложнее это контролировать. Если раньше это было редкостью и прийти в себя занимало пару минут, теперь же заставить мысли не путаться между собой и успокоить свои эмоциональные качели уже становилось трудной задачкой. Особенно было тяжело, когда приступ приходил несколько раз подряд. Как было буквально сегодня, в этой зловещей комнате. Слёзы заставляли череп трещать по швам, а наступающий гнев принуждал кровь кипеть. И естественно это всё не шло на пользу организму, как ментально, так и физически. А если вспомнить, сколько Уилл курит и пьёт, можно не удивляться, что он скоро станет психом.***
Следующий день не обещал быть легче, Томми проснулся от сильной боли в мышцах. Эти ужасные потуги, вытягивали из него все силы, от чего хотелось только лежать на кровати и спать до скончания времён. Но сегодня отлежаться не получиться, сегодня должен пройти фестиваль в Л’мэнбурге, и несмотря на изгнание, Томми хочет туда пойти. Главное не попасться на глаза Шлатту или Квакити и всё будет нормально. Тем более в этих четырёх стенах так и сгнить можно, он будущий молодой родитель и его чаду нужен свежий воздух. Ну, так сказала Ники, так бы Саймонс предпочёл бы задохнуться в комнате, чем через боль гулять по бывшему Л’мэнбургу. Однако, сумев, пересилить себя, Томми встал с кровати и прошёлся до комода, где лежали его вещи. Он проходится рукой по светлым волосам, пытаясь включить свой мозг, но казалось, что голова шла кругом, словно при болезни. Том открывает второй ящик, находя светло-голубые джинсы, что кажется были больше нужного размера и тот самый кардиган с ромашками, который ему отдал Фил. Подросток снимает пижамные брюки, заметив, что держать равновесии с более крупным животиком стало гораздо труднее, но у него всё же получается надеть штаны, а поверх своей красно-белой футболки, он накидывает кардиган, застёгивая все пуговицы, дабы никто лишний не увидел живот. Иннит также собирает небольшую сумку, что также ему принёс Филза пару дней тому назад, отцовская фигура собрала там самое необходимое, если Томми захочет куда-то пройтись. Блондин просматривает содержимое, найдя ланчбокс, где хранились фирменные бутерброды Фила, которые так обожал подросток. Он сразу открыл коробочку и начал жадно поедать один бутерброд с клубничным джемом. Вроде они такие простые, но безумно вкусные. Накинув на плечо сумку, Томми вышел из палаты, как раз успев доесть кусочек хлеба. — Ох, Томми, доброе утро, — зевает Ники, кажется она всю ночь не спала, дабы при экстренной ситуации помочь Инниту. От осознания становиться немного стыдно, что из-за него люди ночами не спят, лишь бы ему помочь. Ему естественно приятно, но как он считал и до сих пор считает, ему нужно самому решать свои проблемы. — Доброе, Ники, — чуть осипшим голосом говорил Саймонс, — Я пойду прогуляюсь, ты не против? Девушка на некоторое время вошла в ступор и решила переспросить как себя чувствует Томми и ничего ли у него не болит. Иннит пожаловался только на боль в пояснице и то что он плохо выспался, однако Ниячу сказала, что организм в норме и он может прогуляться: — Только меньше волнуйся, тебе сейчас опасно нервничать, — промолвила девушка и встала изо стола, направившись куда-то в комнату. Блондин на это лишь кивнул и вышел из «больницы», свежий воздух приятно гладил щёки, хотя возможно сейчас было гораздо прохладнее, чем в последний раз когда Томми был на улице. Он начал свой путь до Мэнбурга, который был не очень далеко.***
Филза сейчас пролетал как раз над бывшей страной своих сыновей, чёрные вороньи крылья порхали и разрезали потоки ветра на довольно быстрой скорости. Люди, что были внизу казались крохотными, но примерное очертание разглядеть было можно. Но куда же Фил летит? Поскольку он скоро станет дедушкой, ему нужно помочь своему непутёвому сыну обустроить свой старый дом, который был на границе Л’мэнбурга. Когда Иннит ещё лежал в больнице у Ники, они договорились, что лучше им стоит на время переехать от Техноблэйда и Фил также смог бы помочь будущему родителю. В руках была коробка с вещами Томми, и разного рода игрушками для младенцев и деток постарше. Они пылились на чердаке дома Филзы, когда все «братья» были гораздо младше. И вот ветер развевает седые волосы, пока крылья периодично махают. Мужчина рассматривал людей внизу, которые готовились к фестивалю, было немного трудно различать их, но одну фигуру он узнал прекрасно. Светлые брови нахмурились, увидев как Уилбур куда-то шёл за сцену. Ворон наблюдает за пропавшим силуэтом среди деревьев и решает проследить. Он аккуратно снижается, приземляясь на ноги, неподалёку от гущи деревьев, где словно испарился Уилл. Фил оставил коробку на земле и тихо начал пробираться сквозь листву деревьев, обнаружив какой-то проход. Что это за место и куда оно ведёт? Фил не знал, он думал, что это какой-то секретный план Погтопии, дабы напасть на Мэнбург. Однако проходя через каменный, плохо освещённый коридор, в голове возникало всё больше вопросов. Один из таких был: «Что он тут делал? И зачем?» Фил проходит всё дальше, темнота сгущалась, но ему повезло, что Фил гибрид и он не ходил в слепую. С каждым шагом ему становилось не по себе и вскоре он видит фигуру своего старшего сына, что стоял и пялился в точку. Мужчина рассматривал спину брюнета, будто это могло к чему-то привести. — Что ты делаешь? — подал настороженный, но твёрдый голос Филза, держась на расстоянии от Сута. Ранее, стоявший скалой Уилл, что держал руку на кнопке, вздохнул, опустив плечи. Теперь он казался менее опасным, однако мужчина не спешил расслабляться. — Фил? — хриплый голос звучал не знакомо, а заплывшие глаза казалось были не его. Перед ним словно стоял совершенно другой человек, не тот Уилбур, которым так дорожил Филза. В сердце отдавалась тупая боль, видя как его дитя страдает, но после инцидента, Фил не мог просто на это закрыть глаза. — Привет, — абсолютно невзначай, проговорил Голд, не отрывая смолистых очей от пожилого мужчины. — Что это, Уилл? — почти повторил тоже самое седовласый блондин, уже начиная пробираться злостью и быть готовым защищаться. — Фил, — с паузой Уильям повернулся обратно к кнопке, смотря в стену. Голос отдавался эхом от каменных голых стен, создавая жуткую акустику, — Я думал обо всём произошедшем, — речь проливалась так чётко, словно он её долго готовил, хотя вряд ли кто-либо мог знать об этом помещение, кроме самого Уилла. Рассудок помутился от очередного приступа психоза, руки сжимались в кулаки, от чего бледнели костяшки. — Ты знаешь, что делает эта кнопка? — голос звучит более маниакально, и словно это глупая попытка перевести тему. Карие глаза устремились вновь на мужчину средних лет, указывая на рубильник в середине стены. — Могу представить, — холодно отвечает Фил, казалось, что он решителен, но в душе он чувствовал страх за тех людей, что сейчас празднуют фестиваль. На фоне начали слышаться взрывы салютов, периодично стихая. — Л’мэнбург был прекрасным местом, где человек мог почувствовать себя свободным… — Сут вспоминал слова из гимна своей страны, что он выцарапал на стенах этой злопастной комнаты, — Ты же слышал эту песню? — Да, да, я слышал, — Фил чувствует как ему становиться труднее дышать, больно вспоминать прошлое, которое уже возможно никогда не получиться вернуть, — Так что же ты собираешься делать? — гибрид подходит чуть ближе, от Уилла его отделяло расстояние вытянутой руки, однако казалось, что это уже слишком близко. Сут вздыхает, пряча на секунду глаза в пол, а после с яростью и безысходность глядел в серо-голубые очи отца, — Фил, это место больше не такое прекрасное, которым я его создавал, — Уилбур смотрит на свои ладони, разглядывая пятна грязи и мелкие царапины на них, а также мозоли от гитары, — И у меня нет больше сил бороться. После слов, слышится характерный щелчок. Он нажал на кнопку, от чего за стенами звучит шипение. Фил с ужасом в глазах, оттягивает Сута к себе, стараясь закрыть от ударной волны. Громкий взрыв и крики на улице стали доноситься чётче. Стену, где раньше была кнопка, снесло под корень, и теперь открывался вид на ужасное зрелище. Пыль медленно оседает и с раскрытыми глазами, Филза подходит чуть ближе смотря на руины страны. Голд также подходит чуть ближе и начинает истерично смеяться, крича, чуть ли не срывая голос: — Мой Л’мэнбург, Фил! Мой Л’мэнбург! Моя уже никогда не законченная симфония! — в карих глазах читается безумие. Страшный азарт, словно Уиллу весело от того, что он сделал. — Если я не смогу им управлять, то никто не сможет! — голос хрипел, а крик был кажется слышен за несколько километров. Фил в ужасе глядел на сына, не узнавая его. Может он пьян или под чем-то?! Филза был настолько шокирован, что даже не смог подобрать слов и не до конца смог расслышать, что сейчас сказал Уилбур. — Фил, убей меня. Что? Это было сказано с такой невозмутимостью, будто это глупая шутка. Что это происходит не всерьёз и это всё кошмар, от которого Фил хочет быстрее проснуться. — Что? У-Уилл я… — Убей меня, Фил! — перебивает брюнет, подходя почти вплотную к родителю, хватая его за зеленую накидку, испачканную в пыли, — Посмотри на этих людей! Они желают мне смерти! — Голд указывает на раненных людей, что смотрели с жалостью и мольбой на Фила, словно он мог их спасти. Но как? Он сам не знает. От гибрида отходят и протягивают меч, желая покончить со всем этим дерьмом, — Убей меня, — не прекращал умолять Сут. Дрожащие руки мужчины, взяли рукоять оружия, не уверенно его поднося к себе ближе. Губы сжимают в линию и кажется Фил готов заплакать, но по его тону так и не скажешь, — Я-я не могу! Ты мой сын! — пусть Уилл хоть весь мир опрокинет и уничтожит, он не перестанет быть сыном для Филзы, пусть даже не родным, им дорожили и любили. — Прошу… — Сут меняется с уверенного и безумного выражения лица, на жалобное и безысходное, — Фил, я не вижу больше смысла во всём этом… — признаётся Уилл, не сдерживая своих слёз, — Рядом со мной больше никого нет, либо это сделаешь ты, либо завтра это сделаю я, — пригрожает Сут, и ведь даже нельзя было не верить его словам. У него действительно ничего больше не осталось, смысл покинул его в одну чёртову ночь. — Я… — хотел что-то сказать Фил, но посмотрев на все те страдания, что пережевали пострадавшие жители, его переклинивает. Вспоминая всю ту боль, что причинил Уилбур другим людям, заставила мужчину взять меч крепкой хваткой и замолчать. Филза вновь повернулся к шатену и с решительным, но угнетённым лицом, он метко прицелился, вонзив в его грудь меч по самую рукоять. Словно клал оружие в ножны. Сердце моментально перестало биться и Уилбур лишь на последок вздрогнул и бессильно упал, захлебнувшись собственной кровью. Лужа алой жидкости скапливалась под дрожащим телом, а Фил наблюдал за муками бедного сына. Конечно, он не хотел, чтобы смерть его чадо прошла так болезненно, поэтому он постарался, чтобы всё прошло быстро, однако всю эту адскую боль Уилл успел прочувствовать, за что Филу жаль. Светловолосый подходит ближе и присаживается на колено, проходясь пальцами по лицу Сута, закрывая его глаза навсегда. — Спи спокойно, — прошептал Фил, ощущая как глаза жжёт от надвигающихся слёз. Такое же ощущение было и у Томми. На его глазах навернулись слёзы, а тело дрожало от увиденной смерти.***
Том не успел прийти вовремя на фестиваль, и когда он уже пришёл теракт произошёл. Иннит не знал и не верил в происходящее, голубые очи разглядывали руины и периодичный огонь мерцающий в углах, просто думая, что это лишь иллюзия. Блондин подбежал к сцене, которая также была вся разбита. Разум был пуст, словно белый шум отгонял все здравые мысли и шипел, заставляя головную боль усилиться. Саймонс также пытался помочь каждому раненному другу, что видел напротив развалин. Таббо был одним из таких, ему пытались помочь встать, но кажется он сильно повредил ногу и голова также была контужена. — Тоби! — шокировано выкрикнул Иннит, падая на колени рядом с близким другом, — Ч-что произошло?! — истерично спрашивает подросток, ощущая надвигающиеся панику, — Кто это сделал?! — уже более злобно смотрели хрустальные глаза на Смита, что еле мог раскрыть губы. — Уилбур… — единственное, что болезненно прошептал брюнет, после почти теряя сознание. Рядом стоявший Ранбу пытался привести в чувства любимого, но их всех отвлекал громкий монолог Сута. Гитарист кричал и спорил с кем-то, кажется это был Фил. «О, нет-нет-нет…» — Томми трясёт, в ушах стоит звон и кажется его сейчас стошнит. Он срывается с места, пытаясь найти проход к ругающимся родственникам. Блондин убегает за Л’мэнбург, его дыхание тяжёлое, а всё тело болит от физических нагрузок. Каждый раз выдыхаясь, он останавливался переводя дыхание, дабы не рисковать с беременностью. Второй раз ему уже так не повезёт. Томми долго бродит среди одних и тех же деревьев, пока не замечает коробку со своими вещами. «Кажется это принёс Фил», — догадался парень и вскоре нашёл разорённый проход, похожий на лисью нору. Вокруг были куча листьев, но они никак не закрывали люк, что вёл под Л’мэнбург. Иннит бесстрашно спустился, пробегая несколько метров по коридору, выходя ровно к лежавшему трупу и рядом скорбящего отца. Томми в опешенном состоянии, чувствует как его охватывает холодный пот, ему становиться плохо от железного запаха крови и огромной красной лужи, в которую он чуть ли не вступил. — Нет, нет-нет-нет! — Томми кричит, желая не верить в происходящее, всячески отрицая реальность, — Ты!.. Сукин сын! — Иннит топает ногами, бьёт себя по лицу, будто он виноват в смерти Сута, из глаз моментально льются слёзы. Он падает рядом с Уилбуром, чуть пачкая джинсы на коленях в пыли и крови. Его ладони впиваются в щёки Голда, прижимаясь своим лбом ко лбу старшего. — Пусть это будет кошмар, ты не мог так просто сдохнуть! — злиться Саймонс, вжимаясь в Сута, оставляя мелкие царапины на бледных, почти остывших щеках. Горячие слёзы обтекают юношеские щёки и падают на безжизненное лицо брюнета, почти моментально высыхая. — Я не верю, что ты оставил меня… — уже более тихо, но продолжая плакать, шептал Томми, изредка всхлипывая. Ему будет тяжело прийти в себя, пусть Том и хотел вычеркнуть Уилла из своей жизни, но он не желал ему смерти, тем более такой жестокой. В особенности Томми расценивал Уилла как брата, они многое прошли вместе, пусть даже старший всё и испортил, Иннит всё равно ценил те моменты, проведённые с гитаристом. Он был для него семьёй и хоть он его игнорировал, отвернуться до конца не мог… — Зачем ты это сделал?! — кричит блондин на Фила, пытаясь стереть водопад слёз со своих опухших щёк. — Томми, — пытается что-то сказать мужчина, но его перебивают в очередной раз: — Заткнись! Как ты мог только это сделать?! Я не хочу слышать какие-либо оправдания, Фил! — Иннит встаёт в полный рост, ощущая как его ноги дрожат. Он почти толкает со злости отца, но не успевает, ведь брань Саймонса прерывают крики. Люди, что всё это время были внизу и ранены, на них напали. Предатель, что поселился какое-то время в Л’мэнбурге, наконец, выявил себя. Оба блондина подошли к разваленной стене, замечая предателя, что выстраивал армию иссушителей. — Техно… — испуганно проронил Филза, в панике отходя, полностью опешив от увиденного. Иннит испуганно оглядывается на отца, кладя ладони на свой живот, словно это поможет обезопасить ребёнка. — Нам нужно срочно уходить, — Фил подходит к младшему сыну, начиная его тащить за руку к выходу, пока их не завалили руины. — Не трогай меня! Я не куда не пойду с убийцей! — Томми зол, обижен и слишком гордый, чтобы молча пойти в безопасное место с Филом. Подобные слова раздражают гибрида и тот остановившись и резко потянув руку Томми к себе, сокращая их дистанцию до пару сантиметров, он угрожает: — Не думай, что ты один тут страдаешь, Томми, — его серьёзный тон пугает мальчика и тот хоть с хмурым выражением лица, замолкает, поджав дьявольский хвостик. Они быстро выходят наружу и пока их не обнаружили, Фил крепко обнимает Томми за талию и расправив крылья, взмывается в высь. Они молча летят и находят заброшенный, ещё не отстроенный, дом Иннита. Как только проходит мягкая посадка, Том вырывается из рук отца, тяжело вздыхая. Он не привык к подобным перелётом, но это казалось мелочью, по сравнению с сегодняшним днём. — Томми? — Не смей со мной разговаривать, — злиться Саймонс, массируя виски и восстанавливая дыхание. — Томми, Уилл просил себя убить, он буквально меня умолял! Если бы я этого не сделал, то завтра он совершил бы суицид! — уже на нервах повышает голос седовласый. — Этого не может быть! Уилбур не самоубийца! — жалобно отрицает подросток и испуганно вдыхает, когда Фил резко поворачивает младшего к себе телом, грозно тыча ему пальцем в грудную клетку: — Если ты мне не веришь, то и пусть! Продолжай жить в своём выдуманном мире, Томми! — ворон разворачивается и уже начинает уходить, лишь напоследок прокричав: — Не смей думать, что ты один тут страдаешь, Томми! Я разочаровался во всех своих сыновьях, за один чёртов день! Я потерял Уилбура! Техно оказался предателем! — перечисляет Фил уже теряя терпение. Мужчину раздражает упёртость Иннита и его ребячество, а на фоне всего произошедшего, Фил просто не мог молчать, — Как ты думаешь, как я себя чувствую?! — разводит руками гибрид, уже не выдерживая этого спора. Он глубоко выдыхает, более твёрдо проговаривая: — Не хочешь со мной разговаривать? Хорошо, блять, замечательно! Удачи тебе, Томми! — злобно проговорил Фил, улетая в неизвестном направлении. Томми провожает осуждающим взглядом фигуру отца, после разворачиваясь и открывая скрипучую дверь. Зайдя в пыльный дом, Иннит со всей силы хлопает дверью, скатываясь по ней же и укрываясь в собственных объятьях. Он всё потерял, скупые слёзы снова начали обжигать его кожу, пока крики у Л’мэнбурга не стихли.***
Тишина прерывается боем колёс. Недавняя темнота в глазах пропадает и карие очи пытаются разглядеть местность. В ушах громкий стук колёс поезда, что двигался в туннеле, от чего в вагоне было невыносимо темно. Быстрый поток ветра, развевал кудри гитариста. Уилл чувствовал себя странно, через него прошёл полностью меч, задев жизненно важные органы, однако ощущал он себя целым. Даже прощупывая своё тело, он не нашёл ни намёка на лёгкую царапину. Однако, прислонив ладонь к сердцу, он не услышал пульс. Его одолела паника, он начал вжимать пальцы в свои запястья, в сонную артерию, но пульса не была. Он мёртв. Поезд неожиданно для парня остановился и с фальшивым звуком, двери вагона открылись. Сут смотрел в пустоту платформы, там не было ни души. Лишь сырость и холод, даже в своём свитере и плаще Голд ощущал как немеют его пальцы. Несколько минут Уилл не знал, что ему делать, он растерянно осматривал вагон, в надежде что-то увидеть, однако безуспешно. Сут понимает, что дальше он не уедет и со страхом в душе, шатен шагает на платформу. Тишина казалась тревожной, и внутри его сердца ощущалось странное чувство пустоты. Парень немного подпрыгнул, когда услышал громкий щелчок дверей поезда и как колёса снова начали бить, уезжая на бешеной скорости в туннель, пропадая в темноте. Уиллом управлял страх и безысходность, честно он жалеет уже, что попросил Филзу прикончить себя. Ведь теперь тут, он абсолютно один, хотя от реальной жизни отличий больших нет. — Так вот, какого быть мёртвым, — в пустоту проговаривает Сут, присаживаясь на пыльную скамейку в бессмысленном ожидании следующего состава.