***
За длинным столом сидели трое. Во главе стола восседал мужчина, чья кожа была полностью сожжена, а пустые глазницы пылали огнем. Тем не менее, он был жив, несмотря на свое состояние. По его правую сторону сидел воин, облаченный в доспехи Альянса. Его уставшие глаза говорили о множестве пройденных битв. Стоило ему взглянуть на сгоревшего героя, как они начинали излучать безграничное сострадание. Но едва его взор падал на человека, - нет, - на существо, сидящее пред ним, эти же самые глаза горели ненавистью, испытываемой к нему. Существо это носило темные латные доспехи, а меч, покрытый древними рунами, оно не выпускало из рук, изредка поглаживая рукоять, так ласково, словно мать гладит дитя. Глаза его горели ледяным пламенем, за которым скрывалось лишь желание подчинять. - Ты! Неужели даже теперь ты не хочешь раскаяться в своих злодеяниях? – Вскрикнул воин Альянса, сверля взглядом монстра, облаченного в латы. – Тебя свергли, Артас, все конечно. Я хочу лишь знать, есть ли в тебе хоть капля благородства… - Благородства? – Замогильным голосом произнесло существо и хрипло рассмеялось в лицо собеседника. – Благородство – ничто. Это удел слабых. Сильные же одерживают победу любыми методами. - Да что ты знаешь об этом, жалкий трус?! Раз ты такой сильный, то почему подчинился воле Нер’зула? Почему предал своего отца?! - Довольно! – Оборвал их дискуссию сидящий во главе стола. – Вы оба теперь части меня, и лучше бы вам не встревать… - А ты... – ухмыльнулось чудовище, переводя жестокий взгляд. – Ты восседаешь на Ледяном Троне только потому, что мне так удобно. - Как же! – Расхохотался рыцарь. – И сдох ты, как последняя тварь, тоже потому что было удобно? Артас, достаточно этого притворства. Здесь это не имеет значения. - Неужели ты все пытаешься строить из себя ох-какого-отважного-воина? – Огрызнулся Артас, но вдруг снова стал серьезен и, поднявшись со стула, принялся расхаживать вокруг, не выпуская Ледяной Скорби из латных рукавиц. – Я ушел на пике своей славы. Признайтесь, вы уже и не надеялись на победу. Но мне нужно было новое тело. Новая… Оболочка. Ты, Болвар, хоть и слаб, но подойдешь для этих целей. Временно, разумеется. К сожалению, этот мир хрупок. Ничто в нем не вечно. Кроме меня. - Что ты несешь, безумец? - Я легко избавился от самого Нер’Зула, он пал под моим натиском. Ты же – всего лишь пешка на моей шахматной доске. И сейчас я сниму тебя с нее одним движением. Время твоего так называемого «правления» истекло. – Встав за спиной «пешки», Артас Менетил вознес Ледяную Скорбь над истлевшей головой и с нажимом опустил ее, глубоко пронзая тело. Непонимание навсегда застыло на сгоревшем лице, огонек в его пустых глазницах погас навеки. С этой минуты Артас Менетил снова занял место, принадлежащее ему по праву. Гримаса ужаса исказила лицо старого Болвара Фордрагона, еще не сожженного очистительным пламенем красных драконов. Король-лич, ликуя и хрипло смеясь, медленно вынул меч из своей жертвы. Багровая жидкость орошала сгоревшую плоть, а также темные доспехи убийцы. Ледяная Скорбь снова получила то, чего жаждала. Артас, эхом разнося по залу скрип доспехов, зашагал к новой жертве, обездвиженной от ужаса. Страх сковывал тело паладина и леденил кровь. Фростморн снова вознесся над страдальцем, желая отделить душу от тела. И он сделал это в очередной раз. Голова с закатившимися глазами взмыла в воздух, после чего, приземлившись, покатилась по полу, оставляя за собой кровавый след. Слишком знакомый Артасу след.***
Король-Лич освободился ото сна, облаченный в погоревшее тело, что восседало на Ледяном Троне. Его пустые глазницы отныне сияли ледяным пламенем. - Страж Проклятых повержен. Остался лишь истинный Король, – прошептал он.