Твой

***

Джон привык принимать решения на лету. Вот что значит видеть поле боя глазами солдата, хирурга и сотрудника службы экстренного реагирования. Там всегда чрезвычайная ситуация: сортировка, операция и попытка избежать смерти. Это волнующе и пугающе, и он не хотел бы никакой другой работы. К чему он не привык, так это к осторожному, прихрамывающему выбору, который теперь остаётся за ним, к жалости в глазах людей, когда они видят трость, к доброй и осторожной манере, с которой его терапевты разговаривают с ним, к мягким заверениям. Дайте ему время. Будьте нежны с собой. Запишите это. Будьте терпеливы. Увидимся на следующей неделе. Что он предпочёл бы, так это мгновенные решения, ситуации жизни или смерти, когда все кричат, движутся в девяти направлениях, пытаясь сделать всё сразу. Нет времени ни спать, ни есть, ни думать о том, что будет дальше. Просто иди, решай, делай прямо сейчас! Это не было недавней жизнью капитана Джона Х. Ватсона, армейского врача. С тех пор как он вернулся, вряд ли стоило вставать каждое утро. Не о чем писать, нет ничего, ради чего стоит жить. До сегодняшнего дня. Сегодня произошло несколько событий. Первое: он встретил человека, который привёл его к душераздирающей погоне за серийным убийцей. Времени на раздумья не было, только бежать. Он даже потерял свою трость где-то по дороге и не заметил бы этого, если бы Анджело не появился в дверях и не протянул ему её. Ни один из его психотерапевтов никогда бы не предложил расследовать убийство в качестве быстрого средства от посттравматического стрессового расстройства. Шерлок Холмс только посмотрел на него и увидел − не искалеченного бывшего армейского врача, а человека, знающего поле боя. Проводника света. Второе: он убил человека. Не очень приятного человека и чертовски ужасного кэбмена. Убийцу, который собирался убить Шерлока. Джон не только врач, но и солдат, привыкший взвешивать жизнь и смерть. Однако это не было решением солдата. Это не похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше. Это любовь − стремительная, опасная и абсолютная. Он влюблён. Здесь нет никаких решений, никакого анализа и взвешивания рисков. Вот такой Джон: он не переусердствует. Мелочи могли бы загромождать его мозг, если бы он думал о них, но не об этом − значимые вещи всегда кристально ясны. Жизнь. Смерть. Любовь. Он понял это, когда они вернулись на Бейкер-стрит, 221Б, и оказались в тихом коридоре лицом друг к другу. «Сегодня ночью я убил человека. Я убил человека, чтобы спасти Шерлока. Я влюблён». Он и раньше любил людей, даже считал себя опытным в любви. У его армейских товарищей было для него прозвище: «Ватсон Три континента». Он знал, как флиртовать, как уложить в постель любовницу. Это продолжалось день или неделю, может быть, дольше, но всегда заканчивалось. Никаких сожалений, только приятные воспоминания. Возможно, это была любовь, подумал он. В конце концов он остепенился бы с одним человеком. Трудно было представить, что он променяет взлёты и падения романтики на что-то более стабильное, но так поступают люди. Это было совершенно по-другому, совершенно безумно, и он даже не уверен, как мог раньше думать, что понимает любовь. Вот он, сломленный, подавленный, едва способный поддерживать себя. А потом он побежал, засунув пистолет за пояс, за человеком, которого не знал и дня. И он понял. На лице его соседа по квартире был вопрос. Шерлок − человек с мозгом, как ртуть, способный продумать тринадцать возможных исходов каждого варианта действий. Когда он увидел Джона в лаборатории, он понял, что Джону не нужна трость, и он не нуждается в терапии. Джону не нужно использовать свое воображение, чтобы понять, что такое смерть и что заставляет его хотеть жить. Ему нужна была причина, чтобы пережить все, через что он прошел. Шерлок понял после трёх слов: «Вот, возьмите мой». Но он не может этого видеть. Он неуверен. «Мы?.. Ты?..» Джон знает. Любовь − это не то, что нужно анализировать. Это не то решение, которое нужно взвешивать. Это удар молнии, полёт пули, прозрение. У него уже был ответ. Любовь − это антитеза осторожности. Это противоположность терпению. Это сейчас, и, о боже, да, и я жив. Это всё, всё сразу. Он взял лицо Шерлока в ладони и поцеловал его. «Да, я люблю тебя». В затёмненной спальне он ответил ему своим ртом, руками, всем своим телом. «Да, я бы убил за тебя. Я бы умер за тебя. Я буду жить для тебя». Он уже несколько месяцев так хорошо не спал. Шерлок спит, обняв Джона, прижавшись к нему всем телом, будто они всегда так спали. Они дышат, вдыхая и выдыхая, их сердца бьются, живые. Это идеально. Чувствуя, как Шерлок дрожит, он улыбается и поворачивается к нему лицом. Светлые глаза широко распахнуты, в них читается удивление. − Кто мы? Это означает, что блестящий ум Шерлока Холмса должен определять вещи. Вот кто он такой. Для Джона всё гораздо проще. Они вместе, лучшие друзья и любовники, свет и проводник. Он прижимается губами к уху Шерлока. − Чего ты хочешь? − Всё, − говорит Шерлок. − Я хочу всё. Всего тебя. Нет никакого решения. − Я твой.