День Рождения

Сара опустилась на диван перед журнальным столиком. Вечер, полумрак и только маленький огонёк от свечи на праздничном кексике освещал небольшое пространство. Тридцать лет. Говорят, это какой-то рубеж. Круглая, особенная дата. Уже так много позади. Сара не испытывала ни грусти, ни сожаления. Она прикрыла глаза, стала напевать и покачивать головой в такт мотиву. Где она сейчас была в своих мыслях, известно было только ей. Она прожила в Балтиморе большую часть своей жизни, но дом — в самом широком смысле дом — был не здесь. Её душа и сердце всегда принадлежали Сентфору. Сколько бы горя, страха и ужаса ни принёс этот город, чашу весов перевешивала дружба, приключения и первая любовь. Она невольно усмехнулась, подобрав ноги под себя, поглубже забираясь на диван. Да, столько времени прошло, но она всё ещё помнит первое впечатление о Майкле. «Майкл Тёрнер самый эгоистичный, не симпатичный и самовлюблённый придурок. Я никогда не буду с ним встречаться», — говорила семнадцатилетняя Сара своей подруге Кэнди. Наверняка, хмурясь в тот момент и морща нос. Когда и как это чувство изменилось? Как он стал таким важным пазом её истории? Она сделала глубокий вдох, на секунду задержав дыхание и ещё раз подумав, что загадает. После она коротко и резко выдохнула, задув свечу. Желания должны сбываться, особенно если загадываешь их в канун Дня всех святых.

***

Всем кажется, что, если твой день рождения выпадает на какой-то праздник — это отстой. Меньше подарков, меньше внимания. Но мне, сколько себя помню, всегда нравилось. Может быть, потому что это Хэллоуин. Все надевают костюмы, всем весело. Тебя окружают счастливые люди. Словно попадаешь в мрачную сказку, но точно знаешь, что конец будет счастливый. В этот день даже можно было закидать туалетной бумагой дом жмота, который не дал конфет. Старшие классы открыли нам с друзьями мир вечеринок. Мне было неважно, что никто не кричит: «С днём рождения, Сара!». Мне было весело в шумной компании. Всем было весело, и мне было весело. Хотя сейчас я иногда думаю: а точно ли? Или просто я старалась быть такой, какой они хотели меня видеть? Может, потому что я родилась в канун Дня всех святых, всю эту потустороннюю жуть так и тянет ко мне? Ко мне и моим друзьям. Когда пытаюсь вспомнить свои дни рождения в Хэллоуин, когда я была подростком, вспоминается только один. Тогда праздник уже не казался сказкой со счастливым концом. Ведь Писадейра, а после Фавн — они были настоящими! Настоящими, чёрт их возьми! И мы только каким-то чудом выжили. Я стояла у зеркала и рассматривала свой наряд. Я прокрутилась на носочках — помню как сейчас — и летящее платье с открытым верхом мягко проводило моё движение. Я никуда не собиралась, настроение было отвратительное. Словно меня изнутри что-то пожирало. Стоило мне только на мгновенье забыться, волной накатывала тоска и оттаскивала меня ещё дальше. Кэнди тогда устраивала вечеринку у себя дома. На Хэллоуин. Но я-то знала, что если приду, то обязательно получу своё поздравление. Кэнди была из тех, кто считал, что несправедливо, что вместо того, чтобы праздновать мой день мы пойдём на какую-то вечеринку. Я живо представила себе картину: все будут смотреть на меня, а я должна буду изобразить удивление и счастье. — Вот это да! Не стоило, друзья, — постаралась я, но вышло так себе. Отражение в зеркале было таким фальшивым, что захотелось отвернуться. Это было слишком сложной задачей. Бросив попытки изобразить счастье, я всмотрелась в отражение. Платье, и правда, было классное. А ещё это был мой день рождения. Сколько их ещё впереди? Я всегда думала, что ещё много-много, но тогда ясно поняла: теперь, когда я знаю, что мир опаснее, чем кажется, я совсем в этом не уверена. Если бы это был мой последний день рождения, что бы я хотела делать? Спуститься вниз, съесть с мамой по куску торта и лечь спать? Нет, определённо. Хотела бы послушать, как Бобби увлечённо рассказывает о цветах. Хотела бы посмотреть, какой костюм в этом году смастерила себе Кэнди. Позвала бы танцевать слишком серьёзного Дерека. И... Взгляд упал на бумажку, аккуратно сложенную вдвое. Майкл бросил её в мой шкафчик в последний учебный день перед каникулами. Мы помирились, но он чувствовал, конечно, что что-то не так. Он думал, что дело в нём. Дурачок. Он думал, что я всё ещё обижена. Может, и к лучшему. «Я знаю, что тебе нужно время. Я буду ждать тебя у Кэнди. Не заставляй меня кидать камешки тебе в окно, иначе боюсь, что разобью его. Я скучаю». Сердечко нарисовал. Мило-то как. Что-то внутри, и правда, сжималось при мысли о нём, а кровь быстрее бежала по венам. И тогда, впервые за этот день, я улыбнулась. Я побежала вниз, накинула пальто, крикнув маме, что бегу на вечеринку к Кэнди. Она успела только вскинуть руки и выразить нечто вроде удивления, но я уже скрылась за дверью. Проходя мимо леса — а в Сентфоре, где бы ты ни шёл, везде можно увидеть лес — я поняла, что мне не страшно. Напротив, словно что-то тянуло меня туда. Пора было признать, мне отчасти нравится близость катастрофы. Опаздывать — это прекрасно. Я проскользнула внутрь, где уже было полно народу и никто не обратил на меня особого внимания. В толпе стало легче. Это было верное решение — всё-таки выбраться из дома. Сзади подошла Кэнди и обняла меня. Я вздрогнула, должно быть, слишком сильно. — Прости, Сара! Ещё болят рёбра? — Нет, всё в порядке. Просто неожиданно. Кэнди была в милейшем костюме пчёлки. Было в ней что-то по-детски очаровательное. Иногда я удивляюсь, как такая мечтательная и хрупкая девочка выросла в настолько волевую и сильную женщину? — Платье шикарное! — искренне воскликнула она. — Спасибо, — улыбнулась я в ответ, — а твой костюм просто прелесть. Кэнди весело мне подмигнула и скрылась в толпе. У лестницы на второй этаж стоял Майкл. Я сразу почувствовала его взгляд. Он смотрел на меня, облокотившись на перила, и улыбался. Так, как только он умел: как-то ласково, но при этом по-кошачьи хитро. На нём был костюм пожарного, он даже где-то раздобыл каску. «А ему идёт», — невольно подумала я и улыбнулась в ответ. Он воспринял это как сигнал к действию. Ловко пробравшись сквозь людей, он приблизился ко мне. Только тогда я поняла, как сильно скучала по нему. — Привет, — его голос уже стал таким родным. — Привет, — я не могла перестать улыбаться. — Я скучал по тебе. От взгляда Майкла по спине пробежали мурашки. — Я тоже, очень. Но поняла это только сейчас. Он слегка усмехнулся и подался вперёд, но замер в считанных сантиметрах от моего лица, словно спрашивая разрешения. Внутри бушевал ураган, и я пыталась справиться с нахлынувшим чувством. Опустила взгляд на губы и поняла, что чертовски давно его не целовала. Непроизвольно поджала пальцы ног от желания быть ближе. Всем было плевать на нас, а нам на всех. Были только мы. И тут я вдруг поняла, что вокруг действительно стало тише. Внимание всех привлёк свет и движение в центре комнаты. И это направлялось к нам. Мы с Майклом немного отодвинулись, как подростки, которых застукали вместе на перемене. В общем-то, ими мы и были, влюблёнными подростками. Между тем, сквозь людей к нам вышли Кэнди, Дерек и Боби с большим праздничным тортом. И десятки глаз тут же устремились на меня. Я заволновалась, но на лице почему-то появилась глуповатая улыбка. Откуда? Я всегда думала, что не люблю это внимание. Тогда я поняла, что даже себе можно врать так умело, что никогда не заподозришь. Себя можно убедить в чём угодно. На торте было написано «Счастливого Хэллоуина». Эта надпись была зачёркнута, а на небольшом оставшемся месте криво написано «С Днём Рождения, Сара!» Было забавно, но чертовски мило. Когда все запели Happy Birthday to you мне вдруг захотелось расплакаться от переполнивших чувств. Иногда бывает, что спустя годы какое-то обычное воспоминание вдруг становится особенным. Тогда было не так. Стоя там я уже понимала это. Я постаралась запомнить этот момент, запомнить и сохранить. Сейчас, когда мне кажется, что мир жесток и несправедлив, я мысленно возвращаюсь туда. Вспоминаю блики от огня свечей на счастливых лицах Кэнди, Бобби и Дерека. Неровный хор голосов людей в забавных костюмах, так душевно певших для меня. Тогда меня отпускает. Кто бы мог подумать, но изображать мне ничего не пришлось. Кажется, я, и правда, была счастлива. Я весело кружилась в танце с Дереком, который сегодня даже не сопротивлялся, ведь с именинницей не спорят. Болтала с Кэнди и Бобби. Испачкалась в торте. И снова танцевала. Позже я вышла на улицу подышать. Морозный воздух приятно охлаждал. — Не помешаю? — спросил Майкл, выходя на улицу. Я покачала головой. Он обнял меня сзади и положил голову на макушку. — Я так испугался за тебя тогда в лесу. — Я за тебя тоже. Я думала, что ты погиб, — прошептала я. Майкл напрягся и сильнее прижал меня к себе. — Прости, Сара. Что уделял тебе мало внимания. Что не был рядом, когда был нужен. Что бы ни случилось, говори мне. Я хочу помогать тебе во всём. Я аккуратно отстранилась и посмотрела на него. Ненадолго его взгляд стал задумчивым и внимательным. Словно какая-то мысль впервые пришла к нему в голову и на какое-то время оглушила, вытеснив всё другое. Он очень серьёзно посмотрел на меня. Так, что я даже слегка испугалась. — Я люблю тебя. Всё происходящее показалось мне чужим и странным, но в то же время всё внутри трепетало. Голоса и шум вечеринки показались далёкими. А глаза Майкла в этот момент такими родными. — Я тоже. Я тоже тебя люблю, Майкл, — собственный голос был словно чужой. В этот момент мне казалось, что всё прочее не важно. Не имеет никакого значения. Только Майкл, только этот момент. Знаете, иногда кажется, что весь мир будто в расфокусе, а чётко видишь только лицо напротив. Именно так я чувствовала в тот момент. В семнадцать лет все верят, что любовь — это навсегда. А если не веришь, то это не по-настоящему. Я была готова на что угодно для него. — Ты сияешь ярче всех. Даже когда сама этого не замечаешь, — произнёс Майкл на прощание. Он разжал кулак и на его указательном пальце повисла серебряная подвеска с небольшим кулоном в форме звезды. Я повернулась спиной, и Майкл аккуратно убрал мои волосы. От прикосновения к шее по коже побежали мурашки. Я повернулась обратно к нему, прикоснувшись к звёздочке. — Спасибо. Мне нравится, очень, — мило улыбаясь, ответила я. А между тем сердце колотилось как ненормальное. — С днём рождения, Сара. Он обнял меня за талию и наконец поцеловал. Такой родной, такой мой Майкл. Мама, наверняка, подсматривала из окна, но нам было без разницы. Мы целовались как в последний раз. — Я люблю тебя, Майкл Тёрнер, — произнесла я, словно пробуя слова на вкус. — Я люблю тебя, Сара О'Нил, — он подарил мне на прощание тёплый взгляд. Когда я открыла входную дверь, мама сделала вид, что поправляет фоторамку в прихожей. Я подыграла, чтобы избежать неловкого разговора об ответственности. Стала снимать пальто, рассказывая маме, как прошёл вечер. Мне нужно было немного времени, чтобы Майкл успел уйти. «Всего одна невинная ложь. Последняя», — убедила себя я. Хотя внутри всё равно стало неприятно вязко. Моя совесть явно тонула в болоте. — Ой, совсем забыла. Забыла у Кэнди свою сумочку! Я быстро — туда и обратно, — я старалась говорить непринуждённо. — Сара, уже темно... — Мам, сегодня Хэллоуин. У каждого дома куча тыкв со свечками, на улицах полно людей. Всё будет в порядке. Маму было легко уболтать. И вот я уже бежала к лесу. В такой день я не могла не поговорить с ним. В лесу было холоднее. А ещё тихо и тоскливо, словно я попадала в другой мир. Я шагнула во мрак и будто бы ощутила его присутствие. Конечно, это был обман. Себя можно убедить в чём угодно, помните? Джон умер. Его не вернуть. В такой день я не могла не прийти сюда. Все, все ненавидели его. От этого становилось только больнее. Но я-то знала его настоящего. Или мне хотелось так думать. Я шла к той самой поляне, которая должна была бы вызывать у меня дикий ужас. Но вызывала только тоску. Каждый раз закрывая глаза, я видела одну и ту же картину: силуэт Джона, удаляющийся и усыхающий. Становилось трудно дышать. И жизнь, которая вроде наладилась, будто снова катилась вниз по наклонной. Я была влюблена в двух парней. Мне не хотелось этого признавать, но это было так. И один из них умер. Меня словно разрывало на части. Я не могла быть полностью честна с Майклом. И чувствовала себя предательницей, когда вдруг что-то радовало меня. А поговорить об этом могла только с Джоном. — Привет, ну как ты? — начала я. — Джон, знаешь, мне кажется, что все вернулись к нормальной жизни. Даже Кэнди уже оправилась. Это хорошо, конечно. Но все будто ждут, что я тоже запрыгну на эту карусель и буду как ни в чём не бывало кружиться с ними. А у меня не получается. Хотя в такие дни... такие, как сегодня, мне кажется, что у меня вот-вот получится. Что всё вот-вот наладится. Сегодня мой день рождения, Джон. Я шла по лесу в пальто, накинутом на лёгкое платье, и болтала по сути сама с собой. Выглядело, наверное, жутко. Но я чувствовала себя тогда вполне уютно. — Сегодня Майкл признался мне в любви. И я призналась ему в ответ. Джон, я так его люблю. Ведь ты бы хотел, чтобы я была счастлива? Да? По крайней мере, мне так кажется. За разговором я вышла к поляне. Приходить туда стало почти привычкой. Я знала, что надо бы с этим завязывать, но никак не могла. Мне хотелось говорить с ним, даже если он не отвечал. В жухлой осенней траве я сразу заметила блеск. Примерно там и стояла статуя Фавна. Признаюсь, вот это уже меня напугало. Когда я подошла ближе, я поняла, что это огонь. Огонь от свечки в праздничном кексике. Кто мог оставить кекс со свечкой ночью в лесу? Я огляделась по сторонам. Без спроса зародилась надежда, что я увижу его. Так бывало и в классе, когда я на автомате оборачивалась, ожидая увидеть его улыбку. А видела лишь пустой стул. Так и в этот раз — меня окружали только деревья, поросшие мхом. Это не могло быть стечением обстоятельств или ошибкой. Кто-то знал, что сегодня мой день рождения и что я бываю здесь часто. От мысли, что кто-то мог за мной следить, мороз пробежал по коже. Чувство безопасности испарилось без следа. Дрожащей рукой я потянулась к кексику и, нагнувшись, увидела, что он на чём-то стоит. Предмет оказался маской. Той самой, которая много лет преследовала меня после в кошмарах. Тогда она показалась мне необычной, довольно тяжёлой. Сделана она была явно не просто для костюма на Хэллоуин. Не могу объяснить логику своих действий, но тогда, задув свечу, я осторожно положила кекс на место и побежала прочь. Никто за мной не гнался, но я неслась, словно меня по лесу гнали волки. Можно убедить себя в чём угодно. И я убедила себя, что это было странное стечение обстоятельств. Кекс и та странная маска явно ждали там не меня. Я не могла знать тогда, что Писадейра и Фавн — не заканчивали череду страшных событий. Они были лишь зачином этой истории.