Место во вселенной

      Беги. Беги. Беги       Скандирует собственное сердце, гулкими ударами отдаваясь в висках. Спертое дыхание не поддается контролю, а каждый судорожный вдох нещадно обжигает легкие. Парень чувствует, как буквально сгорает изнутри, но не для того, чтобы подобно фениксу возродиться из пепла, а с намерением уродливо догореть дотла, оставив после себя лишь безымянную горстку никому ненужного праха.       Бежать. Разве теперь в этом есть хоть какой-нибудь смысл? Куда? А главное к кому?       Не останавливайся. Не оглядывайся. Никому не доверяй.       Неустанно твердит голос матери, разрывая черепную коробку горьким акцентом в каждом слове. Те самые заповеди, которые были неоднократно нарушены, но не волей судьбы, на которую можно было обрушить весь свой гнев.       Мельница страха перемалывает его на крошечные части, стирая в порошок вместе с мимолетным чувством счастья, которым он так и не успел насладиться. Он сам выбрал этот путь. Глупо понадеялся, что сможет выжить, что сможет жить наравне со всеми.       Тошнотворный запах крови буквально выворачивает наизнанку все внутренности. Парень не может отвести взгляд и с ужасом смотрит на свои трясущиеся руки, запятнанные разводами вязкой алой жидкости. Он яростно пытается вытереть их о такие же заляпанные штаны и глубоко в душе надеется, что он уже на пороге смерти, чтобы умереть как можно скорее и более безболезненно.       Мимолетный импульс молнией проносится в мышцах ног, предпринимая попытку намекнуть на побег. Но парень будто намертво приклеился к месту в ожидании своей участи. Голые ступни немеют от контакта с кафелем, а предплечье обжигается о холодный край ванной, хоть это и несравнимо с тем леденящим ужасом, окутавшим его сердце. Сердце, что так отчаянно бьется и в то же время в шаге от полной остановки.       Отдаленно слышится тяжелое неспешное шарканье, с каждым шагом мучительно растворяя ничтожные остатки глупой надежды. Такой же глупой, как и он сам, раз до последнего верил и позволил себе надеяться.       Шаг.       Еще один.       И еще.       Он не помнит, как забегал в ванную и закрыл ли дверь. Пусть это и не имело никакого значения. Обычная фанерная дверь и самый элементарный замок не задержат надолго и уж тем более никак его не спасут. А когда-то Натаниэль верил, что сможет освободиться от гнетущего прошлого, стать другим человеком, завести семью. Осталось ли теперь хоть что-то от его семьи? Нет никакой гарантии, что все, к кому он успел привязаться и полюбить, не растерзаны и не раскиданы по квартире. Настал черед и самого Натаниэля. Его погибель уже идет за ним.       Последний шаг слышится особенно отчетливо, лишая столь необходимого воздуха.       Он здесь.       Парень сильнее вжимается в бортик ванной, то ли пытаясь стать с ней одним целым и остаться незамеченным, то ли пытаясь заполучить больше необходимой прохлады, чтобы не потерять сознание от паники, в ожидании немыслимо жестоких мук.       Дверь, будто специально, открывается чудовищно долго, являя взору смертоносную картину, множество раз увиденную в самых кошмарных снах.       Отец.       Натаниэль в ужасе отшатывается к стене, ощутимо ударяясь затылком о кафель. Несмотря на головокружение от удара и нехватки воздуха в груди, парень просто не в состоянии отвести взгляд, как бы не хотелось зажмуриться и перенестись в любое другое место во вселенной. Даже сквозь полумрак комнаты четко различимы рыжие волосы и леденящая душу зловещая синева глаз.       Медленный шаг в его сторону. Он не отводит взгляда, но точно знает, что в руках его мучителя заплывший давно запекшейся кровью тесак — любимое оружие его отца.       Губы Натаниэля зашевелились, словно пытаясь произнести хоть что-то, но из них не вырывается ни звука. Он задыхается, но постепенно в этом прерывистом дыхании становятся различимы слова:       — Не подходи, — бесполезная попытка, споткнувшаяся о хриплый голос.       Еще шаг.       Парень буквально может порезаться о злобный оскал — фирменную улыбку мясника, не предвещающую ничего хорошего.       — Джостен.       Если бы он мог, то определенно прыснул бы от смеха. С уст Натана эта фамилия звучит слишком насмешливо, ведь она должна была сделать из Натаниэля нового человека — с новым именем, с новыми целями, рядом с людьми, которые стали для него настоящей семьей.       Мужчина делает два торопливых шага, и парень вжимается в стену, насколько это было возможно.       — Нет. Пожалуйста, не надо, — не помня себя отчаянно твердит он голосом человека, утратившего все надежды и погибшего безвозвратно.       — Ты слышишь меня? Нил! — будто через толщу воды прорывается обеспокоенный голос кого-то, кто определенно не звучит как его отец. Натаниэль лишь сильнее сжимает кулаки и трясет головой, не желая обманываться миражом, спасительным и губительным одновременно.       Сквозь панику он распознает гомон голосов, неумолимо приближающихся к ванной комнате, в которой парень искал спасения.       Натаниэль. Натаниэль. Натаниэль.       Определенно, пришли по его душу, и уж точно не для оказания помощи.       Громкий хлопок, так сильно напоминающий выстрел. Парень замирает и ожидает, что кто-то из них тотчас повалится наземь, пораженный выстрелом. Бушующий разум разрывается в желании как можно скорее умереть самому или же увидеть кончину своего отца. Но мясник продолжает двигаться в его сторону. Взгляд Натаниэля будто намертво пригвожден к надвигающейся фигуре, отчего он не может оценить последствия выстрела. В него не попали? Отчего же он чувствует себя так, будто на него спустили всю обойму?       Комнату озаряет яркий свет, заставляя зажмуриться. Парень осознает, что даже не моргал все это время. Он вновь распахивает глаза и через панику замечает неясные очертания блондинистых волос.       — Эй, Нил? — слышится смутно знакомый голос, полный отчаяния. Этот голос, совсем не похожий на Натана и его приближенных, пробивается сквозь мрак, окутывающий сознание Натаниэля Нила.       — Господи, как оно там?! Нил, ты слушаешь? Ты Нил Джостен, 10-й номер, стартовый нападающий Лисов университета Пальметто. Дыши, господи! Я к тебе прикоснусь, да или нет?       Парень с трудом делает движение, отдаленно похожее на кивок и вздрагивает, почувствовав чужие руки на плечах. Страх мешается с волей к жизни в смертоносном цунами чувств, обрушившихся на него неподъемной волной. Его тело инстинктивно пытается отстраниться, но в ответ на это руки лишь крепче сжимаются, к удивлению Нила, не причиняя боли.       — Ты Нил Джостен, — отчеканивает ровный голос. — 10-й номер, стартовый нападающий Лисов университета Пальметто. А теперь посмотри на меня и дыши со мной.       Нил не в состоянии поднять взгляд, но слышит чужое дыхание и старается подстроить под него собственное. Он заводится в кашле и ощущает головокружение от резкой гипервентиляции.       — Все хорошо, продолжай дышать, Нил, — все еще этот голос, намеренно повторяющий его имя. Его новое, уже настоящее имя.       Спустя несколько минут тишины, показавшихся вечностью, Нил все еще не в состоянии унять собственное сердце и дрожь во всем теле, но он начинает вспоминать, что его отец мертв, что он не может прийти за ним.       — Ты здесь? — слышится все тот же голос без следа былой обеспокоенности.       — Да, — тихо выдыхает парень и чувствует, как руки на его плечах разжимаются. Ему хочется схватиться за них и попросить не отпускать, но без согласия он никогда не прикоснется к ним, а язык еще не был способен на длинные предложения. Почувствовав себя неуверенно без столь необходимой на данный момент опоры в виде чужих рук, парень наконец поднимает взгляд и встречается с карими глазами. Такими далекими и чужими. — Аарон?       Блондин кивает и, поднявшись на ноги, отходит. Нил теряется в ощущениях: он боится, что прошлое вновь настигнет его, но не смеет попросить Аарона остаться. Да и разве бы он остался? Нил достаточно пошатнул неизменный уклад его жизни своим появлением. Было удивительно уже то, что Миньярд вообще был здесь и помог не утонуть в пучине собственного страха.       Нил отчаянно ищет выход из лабиринта собственных мыслей и вздрагивает от очередного обращения.       — Нил.       Парень фокусирует взгляд и понимает, что Аарон сидит возле него в прежней позе, но уже с аптечкой в руках. Сил хватило лишь на ответный вопросительный взгляд.       — Нужно обработать твою руку, — объясняет блондин и протягивает свою. Нил опускает взгляд и замечает, как сочится кровь из крепко сжатого кулака. Глаза вновь расширяются от страха, а дыхание, так и не вернувшееся в норму, норовит и вовсе покинуть легкие окончательно, пока его руки не перекрывают другие, заслоняя обзор, но не касаясь. — Нил.       Парень с трудом отрывает взгляд от кровавых разводов, концентрируясь на блондине. Еще пару мгновений он неверяще смотрит, но все же раскрывает ладонь и протягивает ее.       — Ты понял что произошло? — спрашивает Аарон, то ли стараясь отвлечь, то ли действительно интересуясь.       — Не особо, — с трудом облачает мысли в слова, ненавидя себя за то, как его голос трескается, ненавидя то, какой он хриплый. Нил мог показать свою слабость лишь одному блондину, и однозначно не тому, кто сейчас с ним. Аарон же молча занимается его раной, осторожно перевязывая чужие пальцы бинтами. К счастью, он никак не комментирует состояние парня, пусть и выглядит не менее ошеломленным от первой встречи с панической атакой.       Собравшись с силами, Нил глубоко вздыхает и опускает взгляд на свою перебинтованную руку. Белая повязка резко контрастирует с запятнанными ладонями, последствием сильно сжатых кулаков в момент страха.       — Что произошло? — спрашивает он, желая поскорее убедиться в том, что его рана и вся эта кровь были вызваны глупым стечением обстоятельств, и никому больше не угрожает опасность. Аарон, убравший аптечку на свое место, останавливается в нескольких метрах от него.       — Ники вызвался научить тебя готовить. Он доставал приправы с верхнего ящика, пока ты нарезал овощи. Что-то упало сверху, и ты порезался, после чего замер. А когда Ники полез с салфетками, стартанул из комнаты.       Картинка начинает складываться воедино, отдавая тупой болью в сердце. Нил все еще чувствует горечь прошлого, что никак не может его отпустить. Обычный вечер с близкими ему людьми был испорчен бесполезным страхом и бестолковой паникой на пустом месте.       — Эй, — выдергивает его из беспокойного роя мыслей. — Только не начинай опять, — раздраженно бросает парень, облокотившийся о раковину.       — Спасибо, — едва слышно произносит Нил и поднимает глаза, убеждаясь, что его слова точно дойдут до адресата. Он закладывает в это слово неподъемную благодарность не только за обработку глупой раны на руке, но и за спасение от кошмаров прошлого. Аарон лишь кивает, видимо, осознав весь смысл, вложенный в краткую благодарность.       Нил продолжает смотреть в карие глаза, но не в те. Он не может не ощущать неловкость от долгого нахождения наедине не с тем близнецом, но чувство страха слишком близко и слишком велико, чтобы оставаться одному. Какими бы чужими людьми они не являлись, парень по-настоящему благодарен и действительно надеется, что блондин побудет с ним еще немного, пока он не придет в себя.       Аарон открывает рот, видимо, решив что-то сказать, но тут же бросается к резко раскрывшейся двери, прикрывая собой Нила, пока тот, вздрогнув всем телом, вновь инстинктивно вжимается в стену позади себя.       На пороге распахнутой двери стоит запыхавшийся Эндрю, наскоро анализируя ситуацию. Близнецы встречаются взглядом в немом диалоге, после чего Аарон отходит в сторону, открывая путь к Нилу. Эндрю кивает брату и, сделав пару шагов, садится на корточки перед парнем на полу.       — Нил?       — Прости, — тихо отвечает он, пряча лицо в ладонях.       — Я пойду, — предупреждает Аарон и выходит из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь.       — Посмотри на меня, — мягко требует Эндрю, в миг жалея о сказанном, когда начинает тонуть в печальной голубизне глаз напротив. — Привет, — копирует он извечную привычку Нила.       — Привет, — тихо вторит ему Нил. — Ты уже закончил? — спрашивает парень, возвращаясь в реальность и вспоминая, что Эндрю должен был быть на приеме у Би.       — Нет.       — А как ты.       — Ники позвонил, — отвечает блондин и, предвещая очередные извинения, спешит задать главный вопрос. — Да или нет?       — Да, — облегченно выдыхает парень и наконец отлипает от стены, чтобы нырнуть в теплые объятья, безмолвно обещающие ему спокойствие и защиту. Нил блаженно прикрывает глаза, чувствуя родные пальцы в своих волосах.       — Прости.       — За что ты извиняешься?       — За то, что вырвал тебя с приема. За испорченный вечер. За то, что прошлое все еще преследует меня. За то, что Аарону пришлось столкнуться с этим, — с горечью произносит он, невольно сжимая руки в кулаки от нахлынувшей злости на самого себя. Блондин отстраняет его и под непонимающий взгляд Нила разжимает раненую руку парня, аккуратно накрывая своей. Другую же он кладет на шершавую кожу на лице, покрытую шрамами.       — Да или нет? — сбивающее с толку.       — С тобой всегда «да», — очевидный постоянный ответ.       — Кроме тех случаев, когда это «нет», — не менее очевидный отголосок прежней фразы, после которой ничтожное расстояние между обветренными и искусанными губами сокращается до минимума, увлекая Нила в то самое место вселенной, куда он хотел сбежать больше всего на свете.