One Last Goodbye

Фара чувствовала, что ее время на исходе. Она не знала точно, сколько именно у нее осталось, да и какая разница — в любом случае этого будет недостаточно. Она бросила на Алфею прощальный взгляд. Казалось, сегодня школа выглядела особенно прекрасно — в теплых лучах послеполуденного солнца ее величие раскрывалось в полной мере. А может, дело было в том, что Фара смотрела на Алфею в последний раз. Она отвернулась. Невыносимо больно было смотреть на школу, понимая, что она никогда больше не окажется в ее стенах. Это было ее детище, в которое Фара вложила большую часть своей жизни, сил и любви; с которым теперь она не сможет даже попрощаться. Отвернувшись от школы, Фара окинула взглядом девочек. Ради них она старательно удерживала на лице маску спокойствия и смирения. Она не хотела отягощать их своей болью. Не хотела, чтобы их последнее воспоминание о ней было пронизано горечью утраты. Пусть лучше они запомнят ее такой — рассудительной наставницей, какой и должна быть директриса Алфеи. Кроме того, Фара действительно была рада еще раз увидеть девушек. Даже если этот раз был последний. Возможность попрощаться с ними, особенно с Блум, значила для нее очень многое. Когда Блум обняла ее, Фаре потребовалось все ее самообладание, чтобы скрыть свои чувства. Она обнимала девушку в ответ, чувствовала практически материнскую гордость, надеялась, что Блум сохранит и приумножит свои достоинства в дальнейшем, и жалела, что не сможет ей в этом помочь. Теперь Блум некому было направить, и Фаре оставалось лишь надеяться, что поддержки ее друзей окажется достаточно, чтобы девушка справилась с возложенным на нее грузом. Да, попрощаться с Блум действительно было очень важно. Однако Фара все же испытывала сожаление из-за того, что у нее нет ни времени, ни достаточной храбрости, чтобы попрощаться еще кое с кем крайне важным для нее. Пока девушки спешно и сбивчиво вводили ее в курс дела, они упомянули и о Сильве. Фара зацепилась за их слова, однако расспрашивать дальше не стала. Сол на свободе и сражается за Алфею. Этого ей достаточно. По-крайней мере, в этом она себя убеждала. И все же тоска, вызванная осознанием того, что она больше никогда не увидит Сола, разъедала ей душу. Находясь в объятиях Блум, Фара изо всех сил гнала эту тоску прочь. Но когда в лесу за спинами Стеллы, Терры и Аиши раздался характерный хруст веток и шелест кустарников, в душе у Фары вспыхнул непрошенный огонек надежды. Девушки услышали звук едва ли не раньше самой Фары и тут же повернулись в ту сторону, напряженно вглядываясь. Фара снова ощутила гордость за учениц. Однако она уже знала то, чего пока не видели они — приближающиеся люди не были врагами. Она почувствовала их за несколько секунд до того, как увидела, и за этот промежуток успела испытать облегчение, сожаление, панику, радость и страх. А затем на поляне появился Сильва. Еще секунду спустя за ним выбежал Скай. Сильва, еще мгновение назад явно спешивший, теперь замер как вкопанный. Скай, не ожидая такой резкой остановки, едва не сбил его с ног, однако Сол едва ли это почувствовал. Они со Скаем искали Блум и ее подруг, но та, в чьем обществе они ее нашли… Сбитый с толку, Сильва не понимал, за какое из нахлынувших чувств ему хвататься. — Фара?.. — Сол. Первой реакцией Сола было головокружительное облегчение. С того момента, как он узнал, что Фара пропала, он постоянно перебирал в голове всевозможные варианты, и неизменно приходил к одному и тому же — самому худшему из них. Все его существо восставало против того, чтобы признать смерть Фары, но он просто не мог придумать ни одной другой причины, по которой она бросила бы школу в такое тяжелое время. Бросила его. Он был уверен, что она пришла бы за ним, если бы могла, однако она не пришла, и это наводило на определенные мысли. Сол прекрасно знал Фару, и он также знал, что объяснение ее отсутствию могло быть только одно. И все же он затолкал это знание куда подальше и запретил себе думать о смерти Фары, пока она не доказана. И вот теперь она стояла здесь и смотрела прямо на него. Однако очень скоро первые эмоции схлынули, уступив место рациональной части сознания специалиста, и Сильва понял, что что-то не так. Просто почувствовал это. Что-то во взгляде Фары, в том, как она держалась, было не так. Что-то было не так в сочувственных взглядах девушек, направленных на них с Фарой. Что-то было не так в том, как Блум прижалась к Скаю. Все было не так. Сол знал Фару бесчисленное количество лет, видел ее сильные и слабые стороны, ее взлеты и падения; она знала и видела столько же. Более того, они прошли через это вместе, и Сол без преувеличения мог заявить, что на свете не существовало человека, знавшего Фару Даулинг лучше, чем он. И с такой же уверенностью Сол мог сказать, что Фара, стоящая перед ним сейчас, чем-то отличалась от той Фары, которую он видел в последний раз. Он просто не понимал, чем именно. Глядя на Сола, замершего в нерешительности в нескольких шагах от нее, Фара не смогла сдержать горькой усмешки. Она ни на секунду не сомневалась в том, что он все почувствовал. Даже не будучи феей разума, Фара легко смогла бы прочесть мысли и чувства, отразившиеся на его лице. Взгляд Сола сканировал каждую клеточку ее тела, словно ища ответ на вопрос, которого он сам еще не знал. — У меня мало времени, Сол, — Фара сделала шаг навстречу другу. — Очень мало. — Что происходит? Сол преодолел оставшееся между ними расстояние и, наплевав на все приличия и условности, взял Фару за руку. Она не отстранилась, и это еще больше выбило его из колеи. Наоборот, крепче сжала его пальцы и заглянула в глаза. Сол никогда не видел в ее взгляде такой… обреченности? Ему показалось, что из-под ног выбили почву. Разум Сола еще не осознал происходящее до конца, но болезненно сжавшееся сердце уже все поняло. — Я здесь, чтобы попрощаться. На самом деле, я думала, что не смогу тебя увидеть. Но я рада, что ты здесь. — Ты?.. — Мертва. Розалинда убила меня, Сол. То, что происходит сейчас — магический трюк, вот и все. — Мы можем что-то сделать? Фара, ты же знаешь, тебе надо только сказать… Это было неправильно. Так чертовски неправильно, что Солу захотелось разнести к чертям все вокруг. Он вдруг пожалел, что Блум убила Розалинду — если бы не она, он бы лишил эту женщину жизни собственными руками. Как он мог попрощаться с Фарой, с его самым близким человеком? Как она могла прощаться с ним? Почему не желала бороться? Он готов был перевернуть вверх дном все известные миры, если бы это помогло ей. Он бы сделал что угодно. — Фара, пожалуйста… Но Фара лишь покачала головой и печально улыбнулась. — Нет, Сол. Вы ничего не сможете сделать. Нет такой силы. Слишком поздно. — И сколько времени у тебя осталось? — Пара минут, может, чуть больше. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Ты еще никогда так сильно не ошибался, Сол. Сол не знал, что ответить. Он злился на Фару за то, что смирилась; злился на себя за то, что не мог ничего сделать; злился на весь мир за такую жестокую несправедливость. Но он не мог позволить злости испортить его последние минуты с Фарой. Все, что он мог сделать — притянуть Фару к себе и заключить в самые крепкие объятия, на которые только был способен. Словно его руки могли спасти ее от неизбежного, удержать ее здесь, с ним. Фара обняла Сола в ответ не менее крепко и спрятала лицо. У нее не осталось сил удерживать маску. Вот почему она так боялась встречи с ним — без него ей было бы проще уйти. Теперь вся ее напускная решимость исчезла без следа. — Прости меня, Сол, — Фара произнесла эти слова, изо всех сил стараясь, чтобы ее чувства не отразились в голосе, но сил у нее осталось немного. — Тебе не за что извиняться. — Солу показалось, что его ударили под дых. — Я оставляю тебя одного. В этом была вся Фара. Даже после смерти думала о других. — Я позабочусь о твоей школе. Даю тебе слово. — Сол немного отстранился, чтобы заглянуть Фаре в глаза, но не разорвал объятий. Он просто хотел, чтобы она увидела, что его слова — не пустое обещание, а клятва, которую он никогда не нарушит. — О нашей школе, — поправила Фара. Она смотрела ему в глаза, думала о том, что это были, вероятно, самые долгие объятия за все годы их дружбы, наслаждалась моментом и жалела, что они никогда не смогут его повторить. — Ты навсегда останешься директрисой Алфеи, — произнес Сол, и это прозвучало так торжественно, словно он действительно приносил ей клятву. — Моей директрисой, — добавил он уже тише, чтобы услышала только она. Фара кивнула, по-прежнему глядя Солу в глаза. Сдержанный жест, учитывая обстоятельства, но Сол знал ее слишком хорошо. В ее взгляде он видел все, что она хотела ему сказать. Годы дружбы, поддержки, взаимовыручки и теплой, неискоренимой любви, несравнимой ни с какими другими платоническими или романтическими чувствами. Это было что-то другое, что-то, что навсегда останется только между ними двумя. — Мне будет не хватать тебя каждую минуту моей жизни. — Сол увидел слезы, заблестевшие в глазах Фары после его слов, и почувствовал, что сам готов заплакать. Это было давно забытое чувство, которое он не испытывал уже очень, очень давно. — Я знаю. Я тоже люблю тебя, Сол. — Фара знала, что ее время почти истекло. Она подняла руку, чтобы провести кончиками пальцев по его заросшей щетиной щеке. — Прощай. — До свидания, Фара. Сол смотрел, как Фара буквально растворяется в воздухе в его руках, и с каждой секундой опустошение в его душе становилось все глубже. Казалось, что теперь он никогда не сможет от него избавиться. Краем глаза Сол видел, что Скай обнимает плачущую Блум, что Стелла, Аиша и Терра тоже не могут сдержать слезы. Будь он здесь один, он бы упал на землю и позволил чувствам взять над верх. Растворился бы в них без остатка. Но он дал Фаре обещание, и пока он жив, он его не нарушит. Он сделает все, чтобы Алфея никогда не забыла свою лучшую директрису. Чтобы Иной Мир никогда не забыл имя Фары Даулинг.