Don't stop

Первое, что Чимин видит, возвращаясь с работы, это разбросанные игрушки по всей квартире, запах чего-то вредного, что точно нельзя Лукасу и что точно разрешил ему его отец. Чимин стягивает с себя кардиган и бросает на пуфик в прихожей. Он бесшумно заходит к гостиную, где на диване сидят его альфы, пытаясь попасть кукурузными палочками в вазу. Омега прикрывает глаза, считает до десяти, снова раскрывает. Он берёт лежащую рядом книгу и сильно бросает её на пол, привлекая к себе внимание. — Солнце, ты вернулся, — улыбается во все зубы альфа и вытирает руки об домашние штаны. — Папочка, — подскакивает с места семилетний Лукас и бежит обниматься. Чимин смотрит на них своим фирменным взглядом, в котором злость отчётливо читается. Он прожигает своих альф взглядом, а потом, ничего не сказав, идёт на кухню, на которой, как ни странно, ничего не сломано и не разбросано, а даже что-то приготовлено. — Минни? — нерешительно начинает Чонгук, беря сына на руки, а то ещё попадёт под горячую руку. — Ты время видел? Уже восемь вечера, а Лукас не купался, отправь его купаться. — Не хочу, — канючит ребёнок на руках отца и виснет мёртвым телом, продолжая хныкать. — Надо, если так сказал папа, — Чонгук сажает его к себе на шею и бежит в ванную, чтобы приготовить её для сына. К Чимину сейчас страшно подходить. Закончив с ребёнком, Чонгук оставляет его купаться, а сам идёт проверять почву. Чимин зол, это и понятно, альфы просто забыли убраться, поэтому сейчас в квартире немного грязно, но не критично, только вот Чимин уставший, злой, торчащий на кухне, а не в душе, ведь обычно после тяжёлого дня омега шёл в душ, потом Чонгук делал ему массаж, плавно перетекающий во что-то большее, а сейчас альфа хоть на поцелуй надеется. Он потирает затылок, осматривает масштаб катастрофы, которую они с сыном сделали и всё-таки идёт на кухню, где до сих пор торчит омега. Чонгук несмело заходит и видит сидящего на стуле и пьющего чай Чимина. Он подходит к нему и, присев на корточки, кладёт руки на его бёдра, омега будто его присутствия не замечает. — Ну малыш, ну чего ты злишься, — начинает корчить свою моську альфа, но это не работает, он не Флин Райдер же. — Почему ты не на работе? — наконец-то спрашивает Чимин и продолжает отпивать из кружки. — Мне завтра в ночь надо, сегодня выходной, я говорил тебе утром, но ты… — Я готовил завтрак, параллельно пытался поднять Лукаса с постели, чтобы тот поел, а ещё решал вопросы по работе, потому что кто-то потерял флешку с документами, — Чимин резко встаёт, а Чонгук чуть не валится, но успевает вовремя встать. — Не злись, но я признаю, что когда ты злишься, то у тебя моська смешная, — целует его в плечо Чонгук и надеется, что тарелкой не прилетит. Не прилетает. — Сложно было просто тихонько посидеть, ну или на улицу пошли бы, погода прекрасная, — недовольно бурчит омега и уходит от второго поцелуя, сейчас он хочет убрать гостиную, но только его рука касается обёртки от шоколадки, как её накрывает вторая. — Я сам всё уберу, пожалуйста, иди расслабься, пока Лукас купается, ты можешь принять душ, — кивает альфа на дверь. — Хорошо, — тяжело выдыхает омега и, переступив через замок, построенный ребёнком, идёт смывать с себя усталость. Чимин снимает одежду и оставляет ту лежать на полу, заходя в кабинку. Чертовски тяжёлый день был, он был ответственен за презентацию, чуть не потерял её в последний момент и не лишился должности, но в итоге у него всё получилось, босс остался довольным, да так, что оставил его до восьми вечера работать. Лукаса Чимин оставил на Чонгука, но как только вышел из дома, забыл, что тому на работу не надо. Альфа офицер полиции, чем Лукас очень сильно гордится и всегда в пример ставит своего отца-героя, а ведь это действительно так, Чимин сбился со счёта поступкам Чонгука, наверное, только благодаря ему полгорода стало дышать спокойно, но из-за того, что он работает в полиции, у него мало времени на отдых, сегодня только выбил выходной. Ночные смены Чимин вообще не любил, потому что привык засыпать в обнимку с альфой, поэтому в такие дни шёл к сыну и спал с ним, а малыш не против, ему только в радость лежать рядом с папой и обнимать его. Они женаты семь лет, ровно столько, сколько лет Лукасу, правда, Чимин узнал, что беременный после свадьбы, поэтому получился такой небольшой сюрприз. За всё время беременности Чимин думал, что сойдёт с ума, Чонгука просто было не узнать, он постоянно где-то рядом был, что-то хотел, бубнил, кормить пытался, на руках носил, кричать перестал, обязательно по вечерам массаж ног делал. И Чимин думал, что его муж сойдёт с ума, но тот просто слишком бурно отреагировал на беременность, а когда сын появился на свет… Сначала Чонгук орал на весь роддом, что если с его омегой и ребёнком что-то случится, то он всех засудит нахер, а ещё выпустит парочку пуль и ему плевать, что турнут с работы. Потом он еле сдерживал слёзы, стоя на коленях перед кроватью, где лежал Чимин с Лукасом, друзья ещё долго его подкалывали, что тот рыдал на плече Чимина, а его только что родившийся ребёнок молчал и не понимал, что с отцом. После рождения Лукаса Чонгука на работе ещё долго называли «папашка», это выглядело по типу: «Как ты, папашка?» или «Ну как поживает наш папаша?». Альфа не злился, ведь его любимый подарил ему такого замечательного сына, о котором мечтать только можно. Чимин даже иногда с Лукасом приходили к нему на работу, еду приносили, которые сами испекли, ну, точнее Чимин, альфочка просто кряхтел и просил себе внимания. И, как-то и ожидалось, стоило Чимину с Лукасом прийти, так всё внимание сразу к ним уходило, каждый хотел с ребёнком поиграть, Чимин на это улыбался, а Чонгук всех взглядом испепелял. Его двух малышей трогают, а он смотрит, зато потом раньше всех работу заканчивал и довольный шёл домой, пока парни работали. Чимин, прислонившись лбом к кафелю, улыбается. Он не может сдержать улыбки, когда думает о сыне и Чонгуке, потому что слишком много хорошего было, что страшно представить, но было и страшное. Лукас рос неспокойным малышом, поэтому все ночи родители проводили возле его кроватки, в один из дней Чонгук просто не выдержал, он работал несколько суток, выходных не было, он приходил на несколько часов, чтобы поспать, но так и не находил покой, поэтому он просто встал и, хлопнув дверью, ушёл, а потом ещё несколько месяцев просил у Чимина прощение, на коленях просил простить его, не оставлять. Омега его простил, потому что понимал, как тому может быть тяжело от постоянных криков малыша, так ещё и работа нервная, но дистанцию на пару месяцев продолжил держать. Юнги, старший брат Чимина, тогда хотел натравить на Чонгука свою «стаю», чтобы те его хорошенько отпиздили, но Чимин отказался. Он знал про жестокие методы брата, более того, он знал, чем он промышлял, но старался об этом не думать, потому что что он, что его муж, они оба хороши. Намджун похлеще в своих методах наказания, но по виду и не скажешь. Если рядом стоит Юнги и Намджун, то можно сказать, что первый промышляет игорным бизнесом и продаёт нелегально оружие, тогда как второй просто владелец банка. Если бы не Чимин, то Юнги спустил своих псов на альфу, потому что омега не любил мужа братца и только искал повода на куски его порвать. Чимин делает заметку у себя в голове, что на выходных надо всем собраться и устроить семейный ужин, поэтому совершенно не слышит, как дверца открывается и он оказывается прижатым к стене. — Я всё прибрал, — шепчет голос прямо на ухо, пуская по телу приятные мурашки. — И что ты делаешь в душе? — Чимин поворачивается к нему лицо и закусывает нижнюю губу, осматривая альфу с ног до головы. — Так ещё и в одежде, — злость Чимина будто отступает, он забывает, что пару минут назад хотел убить Чонгука за беспорядок. — Так сними её, — альфа облизывает губы, предвкушает. — Лукас? — подойдя ближе, шепчет в губы омега и начинает снимать прилипшую к телу футболку, игнорируя льющуюся на лицо воду, сейчас куда важнее глаза напротив. — Я его уложил, потому что кто-то слишком долго моется, точно так же, как и раздевает, — хмыкает альфа, замечая, что Чимин еле стягивает с него футболку. — Ну так накажите меня, господин Чон, я такой не расторопный, — лизнув его в губы, хихикает омега и, повернувшись, вытягивает руки и выпячивает попку. — Тяжёлое наказание будет, однако, — и Чимин знает, что оно ему понравится, потому что всё, что делает с его телом Чон, всегда ахуенно, это всегда смесь безумия и страсти, грань, сделаешь шаг — упадёшь, упадёшь в этот омут чёрных глаза перед собой и не пожалеешь, потому что слишком хорошо. Альфа проводит костяшками по мокрой спине, не перестаёт сглатывать, потому что слишком хочется, потому что перед ним самый красивый омега, которого хочется насадить на себя, но нельзя так рано, надо насладиться его красотой, его телом, чтобы выбивать после сладостные стоны, ласкающие всё нутро. Чонгук опускается на колени второй раз за день и без предупреждения кусает омегу в правую ягодицу, ловя писк, за который тот получает второй укус, только в другую половинку. Слишком шикарный, слишком любимый. Чонгук бы его телом наслаждался каждую минуту и наказывал себя, если бы не удавалось этого сделать. Ему нравится в Чимине абсолютно всё, омега не хранит в себе изъяны, для него он идеален, как муж, как омега, как папа. Чимину идёт каждая роль и с каждой он справляется, лишний раз удивляя Чона. Чимин сильнее выгибается, чувствуя руки альфы у себя на пояснице. Тот снова кусает его за задницу и тут же зализывает свежий укус, любуясь своим творением. Он резко разворачивает Чимина к себе лицом и, подхватив того на руки, прислоняет к стене, начинает неистово целовать. Чимин кладёт руки на его шею и к себе притягивает. Только бы ближе. Они целуются мокро, страстно, каждый показывая, как успел соскучиться. Сильные руки альфы сжимают бёдра омеги, до самых синяков, чтобы потом утром смотреть и любоваться своими следами. Чимин довольно мычит в поцелуй и нарочно тереться о стояк Чонгука начинает. Показывает, что очень хочет большего, хочет всего его, а желательно член. Альфа хмыкает и, не размыкая поцелуя, заставляет того обвить ногами его торс, чтобы ему рукой удобнее было работать. Чимин понимает всё без слов, он не отрывается от чужих губ и так же остервенело целует те, будто никогда их не поцелует. Чонгук вводит сразу два пальца, ибо нетерпением обоих до болезненных спазмов доходит. Омега не противится, не кричит, самостоятельно на любимые пальцы насаживается и родной рык ему зелёным светом служит. Он изводить его начинает, хотя альфа сам пришёл за этим, но как обычно проиграл в этой борьбе, исключения могли быть только течки Чимина, когда он позволял альфе делать с собой всё, что тому только захочется и ни разу не жалел, рассматривая своё тело спустя несколько дней. Прикосновения Чонгука ему кожу снимают, делая одновременно больно и приятно. Он не обращает внимание на льющуюся воду, на то, что дышать с каждой секундой тяжелее, ибо воздуха всё меньше, а желание каждого всё больше. Чонгук проталкивает третий палец и в нетерпении начинает ими вводить, растягивая. Чимин отрывается от его губ и, тяжело дыша, утыкается в шею, наметив себе новое место для укусов. Пока Чонгук его растягивает, он смыкает зубы на его шее, делая своеобразную метку. Альфа хмыкает, чувствуя, как смыкаются омежьи губы у него на шее и это заставляет его ускориться. Он резко вытаскивает пальцы и, к разочарованию Чимина, ставит того к себе спиной, как они и начинали. Ему уже не терпится войти в желанное тело, собственный член давно требует к себе внимания, поэтому альфа, не терея ни минуты, входит одним резким толчком, наконец-то получая долгожданный стон. — Не сдерживайся, — рычит он на Чимина, и омега кивает. Он если бы и захотел, то не смог бы. Чонгук берёт его за волосы и начинает насаживать на себя, Чимин до одурения начинает стонать, срывая все тормоза, которые только были у альфы. Он вбивается в него грубо, не давая даже возможности привыкнуть, но Чонгук то знает, что омега ещё вдоволь насладиться им. В Чимине хорошо, узко и горячо, у Чонгука даже пальцы ног подгибаются. Ему чертовски хорошо. Он откидывает голову назад и продолжает насаживать на себя не стесняющего своих развязных стонов. Лукас точно это не услышит, потому что его комната далеко находится, да и тот точно спит, ибо Чонгук сегодня измотал, поэтому альфа и не сдерживается. Хочет извиниться, но в итоге дарит наслаждения обоим. Чимин теряется, с губ срывается «глубже», «ещё», «хватит», «сильнее». И Чонгук слышит всё, выполняет каждую просьбу. По самое основание входит, с остервенением трахает, да так, что у омеги ноги подкашиваются. Чонгук подхватывает его и, развернув к себе, набрасывается на уже истерзанные губы и вновь входит. Он хочет сильнее, значит, Чонгук может не сдерживаться. Чимин стонет в поцелуй, вода течёт по лицам обоих, но каждому плевать. Омега ни о чём, кроме большого члена альфы думать не может, потому что тот с такой силой в него входит, так глубоко и до волшебной точки доходит. Чонгук бы этот душ давно вырвал, выбросил, но тогда оторваться от этого тела надо будет, ещё и ломать. Он сделает это, но позже. Сейчас перед ним Чимин, требующий трахать его до потери сознания, так, чтобы он сидеть не мог, но альфа всё равно знает меру, а то омеге завтра на работу. Они чудом не ломают стенку душевой, всё-таки омега дотягивается и выключает воду, чтобы они оба не задохнулись и они по новой начинают целоваться, остервенело, грязно, до крови, чтобы испить друг друга. Чимин злился на него, а сейчас просит не отпускать, просит продолжать и насаживать его на член. У омеги сил почти нет, он целый день на работе проторчал, поэтому почти в полной власти у Чонгука, который приятно ему делает, который его тело ласкает, свои следы оставляет, нарочно показывает лишний раз, чей именно он омега. Чимин еле шепчет в перерыве от поцелуя изорванными губами, что уже на пределе, альфа долго ждать его не заставляет, ускоряется и омега, блаженно прикрыв глаза, тонет в крышесносном оргазме. Чонгук кутает его в полотенце и, чмокнув в носик, несёт на кровать. Положив омегу на кровать, он идёт за вещами. Чимин, раскрывшись, лежит звёздочкой на постели абсолютно голый. — Ты хочешь второй заход? — хмыкает альфа, вытирая волосы полотенцем. Он уже успел натянуть на себя штаны. — Почему секс с тобой это так приятно? — смотря на него, спрашивает омега, пока альфа голодным зверем облизывается, рассматривая истерзанное тело своего мужа. — Потому что это секс со мной, по-другому и быть не может, — ложась рядом и притягивая Чимина к себе, говорит Чонгук. — Не злишься на нас? — целуя в макушку, спрашивает Чонгук, пока Чимин витает где-то у себя в облаках, не скрывая своего наслаждения. — Как я могу злиться на своих любимых альф, — целует его в щёку Чимин и ложится на грудь. — Просто иногда такими несносными можете быть, что я еле сдерживаюсь. — Тогда я спокоен, — беря его маленькую ручку в свою и рассматривая, выдыхает Чонгук. Он действительно думал, что сегодня Чимин взорвётся. — Кстати, надо на выходных, или когда ты свободен будешь, Юнги и Намджуна на ужин пригласить, — Чонгук тут же замирает, чуть ли не роняя руку мужа. — Ну чего? — хмурится тот. — Прости, но твой брат киллер и его сумасшедший муж так себе компания для семейного, слышишь, семейного ужина. — Эй, — Чимин кусает его в плечо и просит больше так не отзываться о его брате. — Ну реально, он хоть и омега, но похуже своего муженька, да он на детский утренник пистолет пронёс и дал его Лукасу! — Он хороший дядя, — мурлычет ему в шею Чимин и целует. Чонгук быстро смекает, что к чему. — Ладно, малыш, готовься ко второму заходу великого и неповторимого Чон Чонгука, — объявляет альфа и валит омегу на спину, нависая сверху.

***

Чимин заканчивает последние приготовления перед приходом гостей. Рядом носится Лукас и не перестаёт напевать песенку, которую сам сочинил, Чонгук проверяет готовность лучшего, по его мнению, приготовленного за все времена мяса, пока Чимин на него недоверчиво косится. Они наконец-то выбрались за город, Чимин пригласил Юнги и Намджуна, они ждут их с минуты на минуту. Альфа уже принял успокоительные, чтобы не реагировать на брата Чимина, но что-то ему подсказывает, что это бесполезно, хоть тысячу успокоительных мира прими, Юнги всё равно достанет. — Папочка, — Лукас забирается к нему на колени, поедая леденец. — Стащил и для тебя, — залезая в карман брюк и доставая от туда конфету, гордо заявляет альфочка. — А папа знает? — Лукас отрицательно качает головой. — Давай скажем, что это ты, — Чонгук смеётся и, ущипнув сына за щёки, опускает вниз. — Кажется, твой любимый дядя приехал, — Чонгук звук этой машины из тысячи услышит. Он шумно сглатывает и рефлекторно тянется к поясу, где обычно бывает пистолет и наручники, но сегодня он в домашних шортах. И действительно, через пару минут во двор входит улыбающийся Юнги. Омега одет в короткие шорты и гавайскую рубашку. Чонгук скептически рассматривает его образ. На руках браслеты, а на глазах солнечные очки. Он что, из фильма вышел? Омега зачёсывает белокурые волосы пятёрней назад и, широко расставив руки в стороны, бежит к Лукасу, который рад его видеть. Намджун, которого заставили нести подарки, плетётся за своим омегой. — Мелкий, — вопит Юнги и подхватывает на руки альфочку. — Посмотри, сколько подарков я для тебя привёз, — показывает на держащего несколько коробок Намджуна омега. — Вау, а что там? — Набор пистолетов небось, — не может скрыть своей неприязни Чонгук и тут же жалеет, потому что Юнги, спустив вниз солнцезащитные очки, зло смотрит на него. — Малыш, там для твоего отца отдельная коробка, открыв которую он взорвётся от радости, — подмигивает альфе Юнги и, поставив ребёнка на землю, начинает выдавать подарки. Лукас еле тащит их до дома, но помощи не просит. — Ты что ему там привёз? — спрашивает Чимин, видя, как его сын тащит несколько коробок. Он здоровается с Юнги и Намджуном и просит тех присесть за стол. — Будем на природе? А от комаров спрей есть? — спрашивает Юнги и трёт свои голые коленки. Намджун говорит, что они вроде брали его, поэтому идёт к машине, чтобы принести его. Когда альфа возвращается, Юнги, не теряя ни минуты, начинает распылять его на сидящего Чонгука. — Какого? — орёт альфа и встаёт со своего места, пока Юнги победно улыбается. — От главного кровососа защитились. — Прекращай, — Намджун вырывает у него спрей и отдаёт Чимину, который недовольно качает головой. — Иди лучше Чимину помоги. — Раздави комара, — кричит ему Юнги, уже заходя в дом. — Подавись мышами, — отвечает ему Чонгук и протирает глаза. Юнги не так сильно в него попал, но всё равно неприятно. Альфа спрашивает, не хочет ли Намджун выпить, тот соглашается выпить по бутылочке холодного пива. Довольно усевшись на стульях, они оба наблюдают, как босой Лукас носится с новым автоматом и стреляет в невидимых врагов. — Как дела на работе? — интересуется Намджун, отпивая из своей банки. — А то ты не знаешь, — кривит рот альфа. — Не знаешь, кто мог на прошлой неделе освободить своего дружка из тюрьмы, чтобы промышлять с ним? — Даже не знаю, — пожимает плечами Намджун. Оба прекрасно знаю, чьих это рук дело. — Как вообще ваша жизнь? Странно, что ты ещё живой. — Да после того случая я кажусь для себя мёртвым, только ради семьи и дышу, — тяжело вздыхает Чонгук и еле заметно сжимает в руках банку. — А у вас с Юнги было такое? — Намджун аж давится, будто Чонгук спросил что-то сверхъестественное. — Я его на руках ношу, боюсь лишний раз что-то не так сделать, ты же знаешь, какой он у меня. Но был один момент, — Чонгук тут же заинтересовался. — Мы поссорились из-за поставок, тогда он сказал «иди тогда к шлюхам, если и можешь только, что трахать». И я пошёл, — видно, что альфе даётся тяжело этот разговор. Он просит у Чонгука сигареты и тот тянется к столу, где лежит его пачка. Он спешно передаёт их Намджуну и подкуривает ему. Если бы рядом был Лукас, то он не позволил бы ему курить, но сейчас альфочка куда-то убежал. — Я был очень зол тогда, — делает затяжку альфу. — И сначала напился, а потом снял несколько омег и провёл с ними ночь, а на утро, вернувшись домой, я не увидел Юнги, вместо него стоял ноутбук, на котором было прекрасно видно, как и в каких позах я кого ебал, — зло шипит Намджун и нервно затягивает, уже сильнее. Чонгук его не перебивает. Он впервые слышит эту историю. — Нам хорошенько подгадили, испортив отношения. — И он тебя простил? — Он до сих пор каждый вечер заставляет меня пересматривать то видео, а если я этого делать не захочу, то он грозиться уйти навсегда. — Ахуеть, — только и говорит Чонгук. Он собирается ещё что-то сказать, но к нему со всех ног бежит Лукас, держа в руках мандарины, следом за ним бежит Чимин и спокойно покуривающий Юнги. — Спаси, — прыгает альфочка на руки к Намджуну и тот закрывает его от злого Чимина. — Да нельзя ему мандарины, аллергия на них, — пытается оторвать своего сына от альфы Чимин. — Давайте вы мне отдадите Лукаса, — вмешивается Чонгук и тут же тянет руки к сыну. Но всех останавливает внезапный выстрел. Юнги, облизнув нижнюю губу и потушив сигарету, спускается по ступеням, спрятав пистолет за пояс и прикрыв рубашкой, к семье. — Мы есть будем?